Глава 1. Майка. Начало

(C) Trekhonin aka Anachoretes, 2009

                Майка. Начало.
      
      Майка плюхнулась на сидение рядом с каким-то пожилым мужиком. Дверь захлопнулась и автобус, дернувшись, поехал.
      Мужик на появление Майки никак не отреагировал, даже и не пошевелился, а продолжал все так же отрешенно смотреть в окно автобуса. На коленях у него стояла большая темно-синяя сумка с яркими красными ручками, сделанными из парашютных строп, «молния» у сумки тоже была ярко-красная. Руки мужик скрестил на груди, как бы желая показать, что к сумке он никакого касательства не имеет, ну стоит она себе и стоит, совершенно от него независимо.
      Автобус между тем резко набрал скорость. Водила явно куда-то опаздывал.
      Майка завертела головой, “И чего я к этому мужику села? Автобус-то пустой совсем”.
      Салон, действительно, был практически пуст, если не считать двух интеллигентного вида старушек, сидевших в противоположном ряду, сразу за водителем. Больше никого не было. Даже кондуктора. Последнее время водилы завели привычку ездить в одиночку и принимали деньги от пассажиров сами. Видимо в целях экономии.
      Майка посмотрела на мужика, “Пожилой. Ему, наверное, лет 30 или даже больше. И чего я к нему села? Из-за сумки что ли?”
      Сумка на коленях у мужика сама собой зашевелилась и из нее появилась круглая кошачья голова с остренькими ушками, торчавшими как рожки у чертика. Таких больших кошек Майка в жизни не видела.  Голова внимательно посмотрела на Майку и внезапно подмигнула левым глазом.
- Ой, - восхитилась Майка,- какой у вас котик! А можно я его поглажу?
- Это не котик. Котяг он. -  все так же отрешенно смотря в окно, сказал мужик
      Майка не видела принципиальной разницы между “котиком” и “котягом”. Кажется, это то же самое, но на языке “пандонкафф”. Своего компа у Майки не было, но с Дашкой они часто лазили по Сети. Так что кое-кое представление про Интернет  и как там народ изъясняется, она имела.
      Кошачья голова еще раз внимательно взглянула на Майку и, облизнувшись, зевнула. Майка увидела розовый подвижный язычок, розовое ребристое нёбо  и тааааакие зубки. Особенно клыки. Ослепительно белые и длинные. Сколько должно быть зубов у кошки Майка не знала, своей кошки у нее никогда не было, но ей показалось, что как-то там у этого “котяга” во рту не совсем все правильно устроено. Пасть захлопнулась,  голова еще раз с интересом посмотрела на Майку и вполне отчетливо произнесла:
- Мммяя… Котяг мняяя… Жрааать!
      - Вот блин!- вслух удивилась Майка. Внезапно до нее дошло, что до последнего момента сумка была застегнута на “молнию” и мужик к ней даже не прикасался. Сложно открыть сумку сидя со скрещенными на груди руками.
      - Сколько раз тебе говорил не “жрать”,  а “кушать”. Или там “есть”- сказал мужик, поворачиваясь к Майке.
      “А он симпатичный”, подумала Майка, “Только старый очень. Точняк уже 30”.
      “Мужику”, действительно, на вид было лет 30-35. Его лицо можно было бы назвать почти красивым, по-мужски красивым, разумеется, если бы не слегка крючковатый нос и не карие, почти черные, слишком глубоко посаженные глаза. Было что-то в его лице одновременно и притягивающее и отталкивающее. Ему такому неплохо бы в кино сниматься. С его-то типажом. Удобно очень для режиссера. Чуток грима и вот перед вами положительный-расположительный герой. Зритель сразу видит. А вот немного перегримировать, “тени” по-другому наложить и все – злодей отъявленный. Удобно, короче. И зритель свои нежные мозги не напрягает для идентификации знака персонажа.
- Не рекомендую гладить голодного котяга. Да и вообще их гладить – сказал “мужик” Майке.
- Укусит? А что такое “котяг”?
- Про “летающие тарелки” слыхала? Ну, вот они в них и летают. Котяги. Или кошконафты. Это одно и тоже.
      Майка, испуганно округлив глаза на “мужика”, закивала головой, “Вот, блин. Дяденька-то шизанутый какой-то. Вот угораздило меня. Мама столько раз повторяла. Кругом одни педофилы”.
      В свои 14 лет Майка себя ребенком не считала - ну, как же ж, мы ж уже девушки, со всеми этими женскими делами. Но и “взрослой” тоже. Мальчика у нее не было. Хотя некоторые ее подруги уже приобщились и к этой стороне “взрослой жизни” со всеми вытекающими из нее последствиями. А Майка как-то вот застряла посередине. В куклы она давно уже не играла, разумеется, но очень ей нравились аниме про Сейлор Мун. А еще книжки про Алису Кира Булычева. Книжки ей достались по наследству от матери. Читать вообще, в принципе, Майка не любила, а вот эти старые затрепанные книжки перечитывала иногда. Когда что-то не ладилось в этой жизни.
      А не ладилось достаточно часто.
      Вот взять хотя бы это имя дурацкое – “Майка”. Ну, надо было так назвать? И почему нельзя  было назвать ребенка по-человечески Дашей, Настей какой-нибудь? Родители “прикололись”, а ты теперь живи с таким именем всю жизнь. Столько Майку дразнили из-за этого имени. Как только не называли. Как не рифмовали трусы-памперсы. 
      Мама говорила, что так отец захотел ее назвать. Отца Майка не помнила – они разошлись с мамой, когда Майке было всего 4 года. Потом был какой-то “дядя Андрей”. Но это тоже очень давно было. Это уже Майке лет 8-9 было. Но он тоже как-то быстро исчез, не оставив по себе никакого следа ни в душе, ни в майкиной памяти. И дальше Майка с мамой жили вдвоем.
      Правда, иногда заходил дядя Сережа. Настоящий дядя, мамин двоюродный брат. Но они с мамой ругались почти всякий его приход. Вернее это мама на него ругалась. А дядя Сережа все повторял,  что “он понимает, что он сам виноват, но может быть все-таки…”. Что там “все-таки” и в чем дядя Сережа виноват и перед кем, Майка так и не разобралась. В последний дядин сережин приход мама сказала что она “знает, про что он думает, этого никогда не будет” и что “он монстр” и чтобы он “больше никогда не приходил”.
      По майкиным представлениям дядя Сережа на монстра совсем не походил. Толстый, очкастый добродушный дядечка, похожий на уютного плюшевого медведя. Такой плюшевый медведь был в детстве у подруги Дашки. Майка так ей завидовала.
      Да. У кого-то все есть. И плюшевые медведи и папы и компы. А у Майки только мама, да бабушка. Даже вот  дяди Сережи нет уже больше года. Да и бабушка что есть, что нет. Мама и с бабушкой поругалась. Майка ездит теперь одна к бабушке раз в месяц на автобусе. Красная Шапочка, блин. Только что без пирожков и горшочка с маслом. Это бабушка к ее приезду напекла пирогов.
      Сравнение себя с Красной Шапочкой рассмешило Майку, но она тут же вспомнила про Серого Волка рядом - про шизанутого педофила с говорящим котом.
      Шизанутый тем временем расстегнул на левой руке манжет своей джинсовой куртки. Аккуратно закатал рукав вместе с рубашкой до локтя и сунул руку прямо под нос кошачьей голове – котягу. Котяг, издав плотоядный звук  “Рррмяу”, немедленного вцепился зубами в запястье шизанутого “мужика”. Потекла кровь. Майка зажмурилась.
      Когда Майка решилась открыть глаза, ничего особенного не происходило. Котяг аккуратно розовым язычком слизывал кровь, текущую по руке “мужика”. Идиллическая картинка. Ну, ни дать, ни взять милый котик ласково лижет руку хозяина.
      Майка огляделась по сторонам. Для окружающих ничего не изменилось. Водила все так же сосредоточенно крутил руль. Старушки на переднем сиденье оживленно обсуждали что-то свое. Майка даже уловила отдельные фразы “40 лет педагогического стажа”, “маленькая пенсия”, “ушла, а вы знаете, какие сейчас дети?”.
      Майка помотала головой и все-таки рискнула повернуть ее направо. Нет. Ее сосед с говорящим котом никуда не исчез. Кормление хищника продолжалось.
      Но все-таки как быстро человек ко всему привыкает.
- Вам не больно? - участливо спросила  Майка.
- Не особенно – просто ответил “мужик” – Но ему же нужно питаться. А больше ничего из нашей земной пищи он просто не в состоянии усвоить. И потом… Отдать немного своей крови тому, кого любишь… Это такая малость. Согласись?
      Майка с сомнением покачала головой. На мгновение ей представилась картинка, как мама с бабушкой сосут из нее кровь. Бррр, мурашки по спине. И как можно любить вот этого… вампира кошачьего? В майкиной голове это не укладывалось.
      Майка внимательно всмотрелась в кошачью морду. Ну, кот и кот. Ничего особенного. Масть, правда, странноватая. И не черный и не рыжий - не поймешь. Вперемешку. Нос черный. Усы черные. Все-таки черный цвет преобладал. Но и рыжего много. Глаза обычные. Желтые. Как у всех кошек. Черные зрачки. Когда яркий свет на них падает, превращаются в такие узенькие вертикальные щелочки. Вот не сосал бы кровь и не разговаривал, вполне нормальный кот бы был. Майка такого же котенка видела, когда за хлебом ходила. Около хлебного живет. Такой приветливый. Трехцветный. Белый, рыжий, черный. С белой такой “манишкой” А у этого котяга никакой “манишки” что-то не заметно.
      Котяг, видимо, насытился. Облизнувшись последний раз, он как-то игриво подмигнул Майке. На этот раз обоими глазами. Майку аж передернуло.
- Мииииленькая… Мнняядобряяяю – проныл он, повернув голову к шизанутому.
- Не выдумывай, блохастый. И вообще – брысь отсюда – ответил тот, застегивая медную пуговицу на рукаве куртки.
      Котяг, подмигнув Майке на прощание правым глазом, втянул голову в сумку. “Мужик” осторожно придерживая сумку левой рукой, видимо она все же у него болела, правой застегнул “молнию”.
- Ну, что, девушка? Давай знакомиться?
- Давайте.
- Так. Майка. Давай на “ты”. Да. Не удивляйся. Я знаю, как тебя зовут. Как, что – неважно. Все теперь неважно. Меня зовут Странник. И ничего не бойся. Пока мы с тобой вместе ничего не случится. Ни с тобой, ни со мной. А теперь посмотри мне в глаза. Все только начинается. Для тебя.
      Майка посмотрела в темные глаза Странника и неожиданно поймала себя на мысли, что полностью ему доверяет. Ей стало спокойно и хорошо. Так давно не было.  Ей показалось, что она смотрит в глаза самому Маморе Джиба.
      Реальность затрепетала, заволновалась и изменилась.
      Автобус ПАЗ все так же катил по плохой дорогое маленького поволжского городка. Все так же в нем сидели две интеллигентные старушки-учительницы и жаловались друг другу на маленькую пенсию и дороговизну в магазинах. Все так же крутил руль водила, выбившийся из графика и теперь судорожно пытавшийся обмануть время. Но только Странника с Майкой в салоне автобуса уже не было.
      А может их и не было никогда?