120

Рисунок 97г: Дома и деревья

***


Принялся за работу. Замелькали машины, что на улице рядом...

Неудобный спутник - надо говорить, говорить, говорить; замерз - все равно говорить; живот заболел - говорить, говорить, говорить...

В конторе лезут в дверь как нищие за милостыней, а в коридоре кто-то уже поцапался как дворник с прохожим. Сейчас собака залает и машина промчится, замигает свет и все с надеждой на потолок уставятся…

 ***

Пересматривал старые «Цветы» - рисунки - порадовали и даже поразили меня: похожи на огромные строящиеся соборы; все сплошь светлые и уже торжествующие...
А те «метелки» похожи на девушек, так до конца и не воплотившихся, не обретших лица...

Головы - личности, которым быть в соборе! - порадовали меньше: как плоды, но хорошие похожи друг на друга, а немало есть и «некондиционных», и даже ядовитых…

И от грубиянства ранних «Цветов» (май 95) почему-то впал не в депрессию, а в радостное изумление: «это же надо быть вот таким нахалом!»

 ***


Всё было забрызгано ночью. Исправить нельзя - ночь. Исправить не нужно - ночь...

Темный, свитер и темные тапочки. Мокрый свитер и мокрые тапочки! На улице дождь, а в комнатах очень холодно. Ночь.

Влажная темная глушь под забором у грязной дороги. Ночь, фары, гул, ночь, фары, гул; ночь...

 ***


Формальное знакомство с тремя полузагубленными, полунераскрывшимися девушками. Ничего, я счастлив, мне снится три цветка прекрасных и простых...

Сон про нашу церковь. Ночное собрание, электричество, все стоят, напряжены. «Тяжелые времена...» Тут во все окна хлынула черная тьма. В двери тоже кто-то ломился, дверь не поддавалась, но какое это имело значение? Все продолжали стоять с черными книгами в руках - тьма валила как из трубы нефтепровода большого диаметра, но не поднималась выше колен...

Далекие места, сон про отцово детство. Опять сумерки в глуши, мой спутник бубнив, а у меня совсем мало слов. Едва различил одно: опять «невыразимое...» «Невыводимое; неуносимое; неизлечимое...» - шли мимо как будто вымершей больницы, дул ветер в бело-черном больничном саду...

 ***

Теперь у Ж. всплеск недоброжелательства. А у Р. всплеск восхищения моими рисунками. Плещется водичка в солнечном свете. К сожалению, грязновата вода и не вымыт стакан…

Сцепив зубы, напевал. Достойно вел себя. Жарил картошку, пристально смотрел в будущее...

Вовка идет сдавать кал на анализ. А в том районе и библиотека – «Пастернака тоже сдай… на анализ».

Снова полистал старые записи (92г) - на этот раз особые ощущения: не то, что бы слабо, а еще незрело всё. Рука брала по-другому, сказывалось пустое прошлое; ложные привычки, нелепые понятия, незаметно привитые «воспитанием». Бунтуешь против нечистой воды в стакане, а рядом целая ванна всякой мути сыто нежится…