Учитель пения

Мне не смешно, когда маляр негодный 
Мне пачкает Мадонну Рафаэля, 
Мне не смешно, когда фигляр презренный 
Пародией бесчестит Алигьери. 
Пошел, старик…
А.С. Пушкин. ”Маленькие трагедии” 

Ясный день стучался в окно электрички, слепя сидящего напротив пассажира.
Его внешность была ничем не примечательна – бледное лицо трезвенника, остатки волос распределены ровным слоем по обширной лысине, глубокие складки вокруг рта, обтянутые тонкой кожей пальцы, сцепившие ладони в попытке утаить то, что и так никому не интересно. Черепашья шея со свисающими аксельбантами жил, под которыми замер острый кадык, худые вздернутые плечи под застиранной рубашкой, брюки с пунктирами стрелок, опоясавшие ремнем туловище где-то между поясом и подмышками - все подходило и дополняло друг друга, делая общую картину безукоризненно невзрачной.
Я привалился плечом к окну, разглядывая до мелочей изученный пейзаж вдоль дороги –
вереницы граффити на ржавых воротах гаражей, трубы, заборы, платформы, две-три
мутные речки, очумелый встречный поезд. Но вот мой взгляд соприкоснулся с взглядом пассажира напротив и тут же ускользнул за окно, отягченный неприятным впечатлением – его глаза, как две черные дыры, испустили, казалось, рентгеновское излучение, пробуравившее меня насквозь. Ничего я в них не увидел, кроме сканирующее-аналитически-диагностирующего луча, который, впрочем, погас, едва зажегшись. Ему хватило 1*10 в минус 10 степени сек., чтобы изучить меня. Я же ничего внутри него не успел рассмотреть.
Электричка сделала плавный поворот, и теперь игривые лучи утреннего солнца маячили у меня на лице. Я зажмурился. Снующие продавцы безделиц и средств от моли не могли отвлечь меня от дорожной неги.
Я уже почти спал, когда с характерным треском распахнулись двери тамбура, и смелый аккорд кнопочно-мехового(или клавишно-духового)инструмента ворвался в вагон. Все напряглись.
Лохматый музыкант в потной футболке, поприветствовав публику широкой, как растянутая гармонь, улыбкой, заиграл, путаясь, “НА СОПКАХ МАНЧЖУРИИ”.
“…Тихо в лесу…Только не спит барсук…” – по привычке спелось у меня в голове,
и я довольно ухмыльнулся, но рентген соседских глаз просверлил меня еще раз,
а рот проговорил, скривившись в едкую складку:
- Ну разве можно так врать?
Сказавши это, пассажир обвел сканером всех сидящих вокруг и выключился снова.
Руки его расцепились. Длинные пальцы учителя пения разгладили складки на брюках, в поисках клавиш и, ничего не найдя, снова связались в узел.
“…Вот и не спит барсук…” – закончил дисгармонист и, поклонившись, распахнул и закрыл с шумом двери.
Учитель пения вышел на следующей…


2009 г.