Гиперборей Советского Союза

Гиперборей Советского Союза.

DUX гражданина.
Начало. Служба Родине. Священный долг. Воинская повинность. Как объяснить пузатому и замученному похмельем дядьке комиссару, что служить аки барбос не хочется, долгов я не делал и ни в чем не повинен.
Процесс стартовал. Повестка. Обходной на заводе «Арсенал» оформили быстро. Расчет в зубы и дрожь в колени. 10 ноября - Marschieren zur Armee, mein Sohn!
Накануне отпраздновали день рожденья и проводы. Два в одном. (Ха! Кто бы тогда так сказал!). Сборы по классику были короткими. Шапка ушанка, пальтишко, консервы, сгущенка, колбаса и зубная щетка.

DVRZ -черная дыра.

Призрак армии. Ноябрь месяц не летний. Холодно. Моросит дождик. Дарницкий сборный пункт. Адское место. Целый день на плацу. Так называется танцевальная площадка с нарисованными квадратиками и кружочками. По плацу кучками бродят разношерстные призывники, кутаясь в обрывки гражданской жизни. Кучки то распадаются, то вновь группируются. Это деляги впрыскивают в молодые организмы огненную воду. Иногда вся эта масса оживляется. На плац входит покупатель. Офицер достает облахмоченные бумаги и начинает выкрикивать фамилии. Квадратики постепенно заполняются настороженными мальчишками. Вот уже стоит почти колона обреченных на службу Родине в неведомых ее краях. Короткая команда и защитники побрели на погрузку.
Я еще не продан. Пока. Холодно. Моросит дождик. Бродить бессмысленно глупо. Принимаю решение и втискиваюсь в кочегарку. Жар печей, крыша над головой. Блаженство! Старый кочегар с прищуром смотрит на меня. Понимаю. С разворота ныряю в дождь и через 10 минут протягиваю Петровичу (так я мысленно назвал кочегара) чудный пузырек с самогонкой. Через час я уже полностью, как говорят военные, владею обстановкой. Кто, как, куда и зачем. Номера команд на Дальний восток, Закавказье и ТуркВо четкими строчками легли в блокнот вместе с инструкциями как с дуру не встать не в тот строй. Петрович настоящий профи своего дела.
Вечереет. Снова на плацу. Согретый, просохший и бдительный. Очередной офицер выкрикивает мою фамилию. Номер команды в списке Петровича не значится. Осторожно приближаюсь. На петлицах военного «лиры». Музыкант! Мелькнула мысль «военный оркестр?!». Учитывая несколько классов музыкальной школы, эта версия имеет право жить. Уверенности добавляет малочисленность команды. Всего-то человек 7-8. Рискую. Отзываюсь и стаю в строй. Лицо офицера выглядит довольно свежо и интеллигентно. Незлобливо улыбаясь майор-«музыкант» забирает наш «джаз-банд» и, запихав бумаги в портфель, уводит свою добычу на вокзал. Электричка «Киев-Здолбунов» кажется круизным лайнером. Остаюсь на Украине. Ура!


Колбаса под сгущенкой.
       Электропоезд качало как понтон в штормовую погоду, но он упрямо рассекал расстояние, приближая  8 мальчишек к тому месту на теле нашей Родины, где они «весело и увлекательно проведут 2 года». Вот и команда: «Приготовиться!». Мы похожи на парашютистов – в меру напуганные, скукоженные, рюкзаки за плечами. Короткая остановка, злобное шипение дверей, шаг в темноту и « You're in the army now».
      Наш военный дирижер уверенно шагает впереди. Мы спотыкаемся и тычемся в стороны на замерзших колесных отвалах грязи. Темень как на асфальтовом заводе. Через полчаса путешествия в космической бездне выбираемся на едва освещенную площадку. Ландшафт – обратная сторона Луны после  атомной бомбардировки.  Одинокая лампочка под фонарным колпаком, мотаясь как поповское кадило, очерчивала дрожащую реальность. На ее границе демоническим перстом уходила в черное небо труба котельной. Контуры нескольких строений искривлены не то проказами гравитации, не то разрушающим воздействием времени, природы и человека. Это баня и склад. Между этими тремя реликтами, в центре светового круга  - плаха. В ближайшем рассмотрении - бетонное канализационное кольцо накрытое досками. Мы стали полукругом вокруг этого лобного места. Интересно и страшно.
         Вдруг, бесшумно, из темноты выскользнули тени военных. Мы вздрогнули от неожиданности. Один из призраков страшный (старший) прапорщик с недоброй улыбочкой процедил: «Водку, съестные припасы и сигареты на стол». На плаху легли колбаса, тушенка, сгущенное молоко, конфеты, печенье, сигареты «Ява» и пузатая грелка с самогоном. С явным удовольствием осмотрев добычу прапор милостиво промычал: «ну, сынки, поужинайте гражданкой напоследок».   
          Сынки переглянулись и, не сговариваясь,  начали вскрывать подряд тушенку, рыбные консервы, пачки печенья, разворачивать конфеты, рубить на части колбасные палки. Все это макалось в лужу сгущенного молока налитого посреди плахи и отправлялось в рот будущего защитника Отечества.  Если бы вы знали как вкусна краковская колбаска политая сгущенным молоком и украшенная килькой в томатном соусе! Прощай гражданка!
                Р.S. Грелка все таки досталась старшему прапорщику.

Утро солдатской казни.
       После надругательства над продуктами питания наступила очередь надругательства над нами. Страшный прапорщик что-то свирепо прорычал, его опричники засуетились, замахали руками и мы как стайка гусят просеменили к складу. Здание ни снаружи, ни в нутрии не освещалось. Держась друг за друга, плетемся по лабиринту коридора и попадаем в огромный бункер. Через дыру в крыше в него проникает свет от уличного фонаря. В  узких лучиках вьются пылинки, создавая узоры, волны и фигуры. Красиво и жутковато. В дальнем углу бункера громадится черная бесформенная масса. Ха! Так это же форма! Почти каламбур. Мундиры, кителя, галифе – все вперемешку. Мы как мыши на току роемся в шмотках. Напялив на себя очередную «вэщь» встаем в лучик света на дефиле. Прапор нежно ругается и мы выбираем размерчики на вырост. На улицу возвращаемся той же дорогой. Под мышками наша первая солдатская броня. Цвет не определен, запах тоскливо-зеленый, унисекс одним словом.      
Следующий аттракцион – баня. Кто не знает, что такое солдатская баня тому крупно повезло в жизни.  Комната с узкими длинными надгробиями а-ля мраморная крошка, груды оцинкованных шаек с оторванными ручками и вдоль стен трубы с вентилями горячей и холодной воды. Страшный прапорщик мстит за погубленную добычу - температура холодной воды на несколько градусов выше температуры горячей.   Кое как брызгаем на себя водичкой (прямо крещение!) и в раздевалку. В углу жалкой кучкой валяются наши трусишки, маечки, носочки. Нам торжественно вручают исподнее и портянки. Портянка почему-то одна и большая. Старший прапор хитро улыбаясь дает урок кройки и шитья. Полотнище рвется надвое и в руках у каждого пара чудных новых белых баевых портянок! Мотаем как можем и впервые в жизни в солдатский строй. Какие мы смешные и жалкие.   
Наш солдатский ручеек неуверенными шагами пересекает ворота КПП. Впереди военный городок. Ряды светящихся окон в два этажа и пыхающая искрами в небеса труба пузатой котельной. Звезды уже погасли. На востоке светило начало приподымать завесу ночи, совсем не по доброму показав кончик розового язычка.
Так, наверное, в лучах солнца сверкал на закате нож гильотины поднимаясь на верхушку страшного механизма для последнего смертельного полета. 
       

DJ-ворон

Казарма. Само это слово навевает тяжелые мысли и сравнения. Мрачные, средневековые своды, узкие окошки, холод трехметровой кирпичной кладки, железные кольца в стене, попискивание мышат. Входим. Дух конечно перешибает. Не то что вонь, нет. Крепко пахнет гуталином, свежее покрашенными стенами и шинелями. Входим в расположение нашей роты. С этого момента не комната, не хата, не квартира – расположение! Наш этаж представляет собой типовое расположение для роты стандартного подразделения. Коридор, туалет, умывальник, «Ленинская комната», канцелярия, сушилка, оружейная комната и спальное помещение. Все спланировано и продумано с суровой армейской необходимостью. Спальное помещение соседствует с оружейной комнатой. На случай тревоги прыгаешь в сапоги, набрасываешь ремень, обмундирование за пояс и за автоматом. Выхватил свое оружие из пирамиды и на улицу – сражаться с противником. Туалет и умывальник против входа в казарму – сквознячок освежает отхожее место и не заносит ароматы в глубину казармы. Кстати, туалет только для «уважаемых людей»: сержантов, старшины, взводных и командира роты. Для лысых «слоников» полковая параша. Исключительно душевное и интеллектуальное место,  оборудованное даже серьезной библиотекой, состоящей из годичной подборки журнала «Коммунист Вооруженных сил СССР». Мы очень полюбили это издание. Несмотря на названия, иногда мелькали живенькие очерки о солдатской жизни. Но самое главное изумительная бумага. Ее плотность смогла удовлетворить самые привередливые требования читателей.
Вернемся на место действия. Мы сгрудились у входных дверей. Против них рядом с входом в туалет тумбочка c телефоном. Возле нее стоит боец . С лихо заломленной на макушку шапке и штык-ноже, вульгарно болтающемся в районе,  ну там где девчонкам по пояс. Ветеран осматривает нас с явным плотоядным удовольствием. «Дежурный по роте, на выход!» - боевой клич племени людоедов. На этот зов из недр казармы вышло НЕЧТО. Чуть выше швабры, ноги колесом, руки в карманах, отчего галифе оттопырилось как паруса полные ветра. Гимнастерка расхристанная до пупа, лакированный комсомольский значок, три борозды на погоне,  горбатый нос, узкий как ниточка рот, черные волосы, разделенные посередине пробором – так предстал перед нами наш Бог-человек – заместитель командира взвода сержант Александр Николаевич Смотров, он же «Казелллл», он же «Штырь», он же «Ворона».
…..черный ворон, что ж ты вьешься над моею головой…..   
            

Листья падают, солдаты ходють

Всю неделю свозили новобранцев. Мы – первая партия – глядя на них, чувствовали себя  опытными вояками. Еще бы! Уже знали, где полковая курилка, туалет, столовая, продсклады и конечно полковая чайная: «Чепок» в простонародье. Конечно, сходить в чайную и пожевать гражданской пищи (сметанки, пирожков, лимонаду, пряников) молодежи не разрешалось под страхом самого неслыханно жестокого наказания.
Однажды вечером мы удостоились невероятной чести – нашего командира роты.  Его появление было не случайно, рота собралось в полном составе, как говориться, комплект. Наш взвод третий. Довольно далеко от спального помещения. Стою в первой шеренге. Вторым. С права Димка Чернышев. Он москвич. Дылда нескладная. Руки-лопаты до колен. С лева Вовка Суряднов.  Белорус. Рожа широка, красная и хитрая. За спиной Пашка Гречуха. Тоже бульбаш. Смешной. Похож на гуся. Вообще состав «интернациональный» подобрался. Киевляне, москвичи, новгородцы, гомельцы и минчане. Повезло. Наш командир отделения вылитая копия старшего помощника Лома. К тому же он комсорг роты (наше счастье, всегда в отлучке) и постоянно стреляет сигаретки. 
И вот наш командир роты. Высок, строен, голос жесткий, но не железный. Нам предстоит в короткий срок подготовиться к присяге, пройти курс молодого бойца (КМБ) и в оставшееся время освоить специальность механика станции тропосферной связи. Ротный представляет нам командира взвода гвардии капитана Карецкого  и замполита гвардии старшего лейтенанта Панарина. 
Увертюра окончена. «Вольно!» Офицеры удаляются в канцелярию. Наш  «Ворон» медленно выдвинул свое тело на середину перед взводом. «Ну, че? Бойцы?!!» В тусклом свете электрической лампочки зловеще блеснула фикса сержанта Смотрова.
В тишине шорох падающих солдатских душ слился с шорохом падающей осенней листвы.