Через год

Он помнит, как тогда она стояла в старых потертых джинсах и растянутой майке-боксерке возле приоткрытого окна, устало подперев локоть одной руки другой. Как курила сигарету за сигаретой, заполняя пространство терпким крепким шоколадным запахом и стряхивая пепел в жестяную банку из-под оливок. Ему очень хотелось обнять ее и провести против шерсти трогательного ежика, но не хватало смелости и он молча рассматривал ромашки на кухонной клеенке и пил остывший зеленый чай. А она глушила кофе литрами, не спала по ночам, потому что привыкла из-за работы, раскладывала пасьянсы на видавшем виды ноутбуке и тоскливыми глазами провожала его глубокими вечерами. Он не знал, зачем так часто ходил к ней. Она не придавала значения тем нескольким ночам, когда между ними что-то было. Каждый раз, когда что-то ломалось и стены превращались в мосты, он не мог поверить, что это она здесь, рядом, касается его своими тонкими пальцами, обвивает изящными лодыжками и дышит в ямочку на шее. Потом по утрам он уходил, а когда возвращался, то снова видел те же самые стены. И тогда, на прокуренной кухне он тоже не знал, как пробить в них хоть небольшую брешь, или найти двери, или…

- Это всего на год.
- Угу.
- На 365 дней.
- Да, конечно же, езжай, это нужно.
- Никто и не заметит, как пролетит время.
- Да что такое время? Время…вода…
Он собрался с мыслями, сгруппировался, будто перед прыжком, и решился.
- Ты бы ждала меня?
- А я кого-то когда-то ждала?...

В полупрофиль ее широкие, почти мужские плечи становились беззащитными и угловатыми, а встопорщенный ежик и курносый нос всегда вызывали у него усмешку. Но тогда вдруг стало не до смеха. Нервно покусывая кончики пальцев, она изучающее посмотрела на него, странно вздохнула, а потом вдруг резко скомкала пустую пачку из-под сигарет и дернулась в коридор.

- Пойдем, уже поздно, самолет через несколько часов, пойдем я тебя провожу…

Вот и сейчас, спустя те самые 365 дней, он вспоминал тот тоскливый взгляд и будто проводил рукой по мальчишескому ежику. Ему бы домой и выспаться, но он попросил таксиста ехать совсем в другую сторону. Все такая же темно-красная дверь подъезда, все тот же квадратный звонок, все та же…она? На пороге стояла хрупкая молодая женщина в длинном платье в цветочек и с мягкими кудряшками на плечах. И уже через секунду, после того как до боли знакомые глаза распахнулись в удивлении, она залетела на него, обняв за шею, цепляясь ногами, проскользнув по щетине, и прошептала на ухо:

-Это ты, я знала, что это ты…ну, привет…

А на столе с полупрозрачной скатертью из глиняной чашки тянулся аромат крымских трав и в стеклянной пепельнице дымилась недокуренная «слимс».©