Стратегии популяризации научного знания...

Стратегии популяризации научного знания в документальном кинематографе.

Рассмотрим научно-популярные фильмы, предлагаемые широкому кругу зрителей по всему миру каналом ВВС, что приоткроет нам некоторые механизмы, которые используют их создатели для приобщения массовой аудитории к знаниям, доступным узкому кругу специалистов. Основываясь на Юнговском учении об архетипах, в фильмах ВВС можно без труда обнаружить архетипы коллективного бессознательного, которые особым образом близки всякому человеку независимо от его личных особенностей и качеств. Средства массовой информации давно используют в своих целях архе-типы и архетипические образы, чтобы присвоить, иначе сказать, приобрести аудиторию. Канал ВВС, так рьяно просвещающий европейцев, стремиться доступным языком объяснить вопросы, касающиеся всего человечества. Цель, как нам кажется вполне благородная, но каким образом можно передать научные сведения и знания зрителю, чело-веку, не являющемуся ученым. Не иначе как, обращаясь к общечеловеческим мотивам, которые самостоятельно проложат себе дорогу к сердцу зрителя.

Естественно, оперирование архетипами нельзя считать тактическим ходом ни стороны средств массовой информации в целом, ни со стороны киноиндустрии, скорее архетипы руководят любыми проявлениями человеческих взаимоотношений и проявлений. Тем не менее, заостряя внимание на проявлении архетипов в кино, в частности в научно-популярных фильмах, небезосновательно будет отметить конкретные архетипы, к которым обращаются авторы фильмов, чтобы проследить каким образом, вернее какими образами популяризируются некоторые научные или псевдонаучные теории. Говоря, что архетипы руководят любыми проявлениями человеческих взаимоотношений, имеется в виду определение архетипов психическими инстинктами, присущими всему человеческому роду. В таком случае, очевидно, что целенаправленное использование архетипов может быть исключено хотя бы на том основании, что архетипы вмешиваются в любой творческий процесс самостоятельно, как некоторые основополагающие принципы психической организации человека. Однако, знание о существовании подобных элементов, подталкивает к приспособлению архетипических образов для трансляции необходимой точки зрения и обворожения зрителя. Приобщение проблематике фильма с напористым повторением некоторых архетипов происходит гораздо более отчетливо, нежели при-общение к произведениям, где архетипические образы размыты или неочевидны. Сказать, что архетипические фигуры отсутствуют в каком либо произведении искусства нельзя, также нельзя сказать, что кинематограф может обойтись без них, но есть фильмы, где границы архетипов неочертимы, где трудно отличить один архетип от другого (неоднозначный вопрос в принципе). Сложная архетипическая совокупность, присущая например авторскому кино, взаимодействует с бессознательным человека несколько иным образом, чем простая архетипическая последовательность, которую в некотором роде можно назвать шаблонностью, штамповостью. Жанровое кино в полной мере пользуется простой архетипической последовательностью, штампами, здесь можно вы-делить голливудскую школу кино. Научно-популярные фильмы ВВС можно сравнить с последними, они более популярны, чем научны. Назовем голливудские фильмы чувственно-популярными для большей очевидности (противопоставление – рациональный и чувственный способы познания). Популярность же обеспечивается именно архетипической подосновой, подоплекой, подкладкой сюжета – истории. Популярность посредством простой архетипической последовательности, которая вызывает простые же эмоции – сострадание, сопереживание, чувство опасности, волнения, тревоги или (и) восторга. Послевкусие от авторского кино оставляет более сложный букет, эмоционально более насыщенный. Форматное же кино, к которому естественным образом относится продукция ВВС обращается к зрителю прямо и предельно доступно. Анализируя филь-мы о времени первобытности, я хочу лишний раз подчеркнуть особенности проявления архетипов, от древних мифологий до современных ремифологизаций, архетипические образы играют свои главные роли всюду, тем самым доказывая свое всевластие над человеком.

«Одиссея первобытного человека / A Species Odyssey [1] - краткое описание: Новая работа французских документалистов во всей полноте представляет историю Человека от его первых шагов миллионы лет назад и до эры Человека Разумного - Homo sapiens. Возможности современной компьютерной графики позволили авторам показать жизнь наших древних предков таким фантастическим образом, что складывается ощущение полной реальности происходящего. Этот уникальный фильм, как волшебное путешествие сквозь время, шаг за шагом по цепи событий даст возможность зрителю увидеть процесс формирования интеллекта нашей цивилизации» - та-кое описание дает большинство интернет-магазинов, презентующих этот научно-популярный трехсерийный фильм, повествующий об эволюции человеческого вида. Не следует пояснять, что в современном обществе потребления презентация (товаров и ус-луг) имеет большое, если не сказать огромное значение. Она привлекает (стимулирует, направляет) и управляет желанием иметь. В случае с кинопродукцией, не важно игровой это фильм или неигровой, художественный или документальный, презентация приглашает к просмотру, приоткрывая экранную завесу и, давая возможность потенциальному зрителю не просто оценить необходимость приобретения конкретного фильма, но взаимодействуя с архетипами его (зрителя, а в первую очередь человека) настоятельно прельщает к приобщению. Фигурирующие в описании: новая работа, во всей полноте, возможности современной компьютерной графики, фантастическим образом, уникальный фильм, волшебное путешествие – совершенно явным образом приглашают зрите-ля, а в первую очередь человека, прикоснуться (подсмотреть, узнать, раскрыть – документальность предполагает оперирование фактами) к сакральному, наконец-то: новому, полному - фантастическим образом, к чему-то уникальному, волшебному.

«Вход только по приглашениям» - популярная, интригующая, ограничительная, манящая, полумагическая формула закрытых мероприятий – и нас пригласили - в прошлое, на миллионы лет назад, в почти трехчасовое «волшебное путешествие», чем не радость простому человеку, у которого есть возможность смотреть dvd.

Итак. «Десять миллионов лет назад, после исчезновения тропических лесов Африки, некоторые крупные приматы поднялись с четверенек на две ноги. Как все прочие особи, они на свой лад защищались от опасностей саванны. С увеличением объема мозга развивалось их сознание, они сплачивались, адаптировались, бороздили земли и воды – они завоевывали мир. Мы их дети – бретонцы, китайцы и индусы, африканцы – белые, черные, желтые – все мы произошли от одних предков. Десять миллионов лет, пятьсот тысяч поколений, наши прародители неустанно передавали свои знания детям с тем, чтобы они дошли до нас. Часть этих знаний, именуемых наукой, помогают нам дойти до них, обшарить землю в поисках их следов, воссоздать наше прошлое и рассказать о невероятной одиссее нашей большой семьи» - гласит вступление фильма. Информация вроде бы не новая, оно и понятно, популяризаторство не открывает новые истины, оно скорее доносит, выносит из узкого круга ученых то, что может быть интересно (близко) другим, широкому кругу, «нашей большой семье». Введение в материал фильма, его материю, матрицу, сразу же обращает нас к самому интересному (близкому), укорененному в бессознательном архетипу. Мы их дети, все мы произошли от од-них предков, пятьсот тысяч поколений, наши прародители, передавали свои знания детям – вот ключевые слова, внедряющиеся в нас, будучи в недрах нас. «Любое отношение к архетипу, переживаемое или просто именуемое «задевает» нас; оно действенно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества»[2]. Сила воздействия искусства, и киноискусства в частности, состоит как раз в том, что оно затрагивает коллективное бессознательное, воспроизводя и эксплуатируя архетип. В сфере архетипического лежит основа популярности кино. Информативная линия фильма тонким образом вплетается в бес-сознательное человеческое, сплетается, переплетается и, оставляет в результате этой связи единое образование (впечатление от новых или по-новому сложившихся, наложившихся знаний, пре-образованное научное).

Научные консультанты «Одиссеи первобытного человека» похожи на первых уверовавших. Проводники в доселе неоткрытое, в новое прошлое, сведущие спутники в недоразгаданном эволюционном процессе. Они постоянно комментируют простые «человеческие» обезьяньи истории, вписывая их в одну большую историю человечества, называя по именам, сродняя людей современных с  прародителями. Шесть миллионов лет назад антропоид Орорин, антропоид Тумаи, австралопитек Афарентис (Люсси). Дебри тропической Африки, «постоянно жить на деревьях было уже невозможно. Что с ними станет, когда все плоды будут съедены – надо двигаться дальше или вымирать - предки человека зародились именно по этой причине. Влияние природы толкнуло их к потрясающей метаморфозе. Родители не знают, чем кормить малыша. Со всех сторон необъятная саванна, полная опасностей, но вдалеке видны деревья, а там приют и пища. Нашему предку страшно. Можно отказаться от авантюры, но инстинкт самосохранения толкает его вперед. Никто из предков так еще не делал, он очень рискует»[3]. - идти вперед в неизвестность, герои всегда идут вперед, всегда справляются с любыми препятствиями, существуя среди хищников, человекообразные нередко становятся их добычей, но они (архетип героя) продолжают движение от образности к подобности.

Вот, парадокс, оттесняя, вытесняя из себя животное начало, животное существо, человечество выдумало миллионы персонажей, которые несут ответственность за неразумное и недостойное человека поведение. Сказочные чудовища, ведьмы, демоны, бесы, годзиллы, кинг-конги и т.п. – это теневая сторона человека, то животное, которое необходимо вынести из здания человека, чтобы выглядеть достойно, по-людски. Они – архетип тени. В «Одиссее первобытного человека», мы видим обезьян, животных, обладающих вполне человеческими качествами, ведь это история происхождения человечества – венца природы. Ирония.  Отделяя своё (свойственное) животное от человеческого, человек не может отделаться от комплекса собственной животности, от вопроса о своем животном начале, происхождении от животного, поэтому изображая обезьян – первопредков, авторы фильма избегают показывать их слишком животными. Обезьяны, от которых произошли люди уже люди, и не просто люди, они герои, давшие нам необходимые знания для существования в природном мире. Они первооткрыватели, укротители животных, огня, непогоды. В целом, складывается удовлетворительное впечатление гордости за вочеловечивающихся предков. Подобное положительное впечатление обеспечивается архетипической начинкой фильма: архетип героя, архетип семьи – объединяющие мотивы общества.

«Генезис / Genesis»[4]. Фильм начинается с весьма яркого эпиграфа: жить значит ткать полотно истории уже с того самого начала, о котором никто уже ничего не помнит и до самого конца, о котором никто еще ничего не знает. Это своеобразный девиз научно-популярных фильмов ВВС. Восстановление неизвестной реальности первобытности человечества,  рисование картин будущего – конек ВВС. В случае воссоздания прошлого – мы сталкиваемся с мифологизацией истории, не имеющей  своего собственного языка описания, не оставившей никакой вербальной памяти о себе, воссоздание строится на артефактах и останках. Это миф  до мифологии, написанный со-временным человеком, способным кинообразами передать воображаемый мир научно-оформленного предположения. В случае с образами будущего, мы соприкасаемся с те-ми же мифами, носящими уже апокалипсический характер, на основании тех же научных или наукообразных предпосылок. Компьютерная графика и игра актеров практически безукоризненно врисовывает и вписывает нас в то пространство, где мы не могли и не сможем оказаться никак иначе, как только через кино. Таким образом, кинопространство принимает облик и форму того мира, в который нас желает внести замысел автора, создателя (фильма). Комментарии ученых и закадровый голос как бы сопровождают нас на протяжении фильма – мифа, включая каждого зрителя в общее поле истории от и до, в человеческую общность. Ученые оказываются в некотором роде шаманами, жрецами, оракулами, провидцами; закадровый голос – как голос истины, вносящий смысл в образы. Фигура чернокожего старца из «Генезиса» удваивает значительность рассказа. Он представитель континента, где зарождалась человеческая цивилизация (Африка). Он говорит на языке мифов и сказок, мы не знаем кто он, но он, безусловно, мудр, он может передать нам нечто неизвестное, и пусть он ничего все таки не объяснит, он подтвердит наши некоторые таинственные помыслы – догадки. «У всех историй есть свое начало, - говорит старец – начало моей истории скрывается во мгле веков. Как у многих из нас, как у всех нас, у меня не сохранилось воспоминаний о моем появлении на свет. Вошел ли я в этот мир, когда моя мать родила меня на свет или это произошло той ночью, когда мой отец познал ее? А до того момента, где было все того, что впоследствии стало мной? Где были рассеяны все эти миллиарды, миллиарды и миллиарды атомов, ставшие однажды моей плотью? В каком растении, в каком куске камня, в каком живом существе, на чьем лице они были до того, как соединились во мне? А чем они были до того, как появилась наша земля, образовавшаяся из облака звездной пыли и газа, где были все эти мельчайшие частицы бытия? И существовало ли уже нечто, ставшее впоследствии мной где-то вначале всех начал, когда наш мир со-стоял еще из одной только пустоты? Моя история навечно вписана в историю вселен-ной. Вначале всех начал, у истоков всех истоков, когда ничего еще не существовало, я даже не могу сказать «в то время», ведь и самого времени тогда еще не было; как и не могу сказать «в этом мире», ведь и самого мира еще не существовало. Тогда не существовало ничего, кроме пустоты, более темной, чем самая безлунная из ночей, более безмолвной, чем могила, более пустынной, чем пустыня. Но внезапно, в этой бездонной черной пустоте произошел мощный выброс энергии, именно он дал начало пространству и времени»[5]. После этих слов, мудрец внезапно зажигает спичку (огонь), нет больше сомнений, что он знает, о чем говорить, знает тайну, секрет и расскажет нам – мы вовлечены. Здесь мы встречаемся с архетипом мудреца, эта фигура, вбирает в себя мудрость многих поколений, огонь зажженный старцем прольет свет на начало нашей истории, скрытое во мгле веков. Архетип старца встречается также во многих сказках, когда герою необходима помощь и добрый совет, старец всегда оказывает поддержку, потому что он обладает большими способностями по отношению к герою, это фигура – скорой помощи в моменты отчаяния и незнания. Старец из «Генезиса» мудрый провод-ник и подсказчик – типичная архетипическая фигура. «Часто в сказках старец задает вопросы типа: кто? почему? откуда? – для того, чтобы вызвать саморефлексию и мобилизовать моральные силы, а еще чаще он дает необходимый магический талисман – неожиданное и невероятное средство для достижения успеха, являющееся (как в хорошем, так и в плохом) одной из особенностей целостной личности. Но вмешательство старика – спонтанная объективация архетипа – оказывается жизненно необходимым, т.к. сознание само по себе уже не в состоянии подвести личность к той точке, где ей будет дана эта необычайная мощь… Тенденция старца будить мышление также имеет форму убеждений людей в необходимости «отложить решение до следующего утра»[6]. Сопутствие старца в фильме обеспечивает необходимое для внесения научного элемента настроение зрителя, который входит в тематику фильма посредством некоторого откровения. Из дыма от огня, зажженного старцем, появляется вселенная. Теперь он не просто мудрец, он впускает нас в свой транс, в свое видение начала, он шаман и провидец, а мы соучастники зарождения жизни, «начала, о котором никто уже ничего не помнит». Он выдувает звезды, он – богочеловек, тот который родился, но и тот, кто знает изнутри своего существа о происхождении жизни. Планета Огонь, планета Океан, проникновение в доисторическое время образования (преобразования) Земли, как бы возвращает нас к тем ощущениям, которые могли испытывать первые люди. Страх пе-ред стихиями – перед огнем, перед безумными водами – но это наш дом, наша планета и она становится упорядоченной, она развивается, также, как зародыш становится человеком, наша планета меняет свой облик, видоизменяется. 

Архетипические фигуры (фигуранты) предстают перед нами связующим звеном между научным знанием и массовым зрителем. Они внедряют в нас (как зрителей) то знание, которое стремится передать фильм. Посредством них происходит усвоение научного материала, посредством них единственным образом возможна популяризация научного знания. Посредством архетипических фигур через разворачивание архетипа становится возможным любое взаимодействие людей между собой. Научно-популярные фильмы, как выразители человеческого знания, как творческая переработка научного знания имеют единственную возможность быть принятыми аудиторией – обращение к архетипическим образам, взаимодействие с архетипами – вот эта возможность.

Источники:
1. Одиссея первобытного человека (A Species Odyssey), Жак Малатерре, Франция, 2003.
2. К.Г. Юнг. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992. С.129
3. Одиссея первобытного человека (A Species Odyssey), Жак Малатерре, Франция, 2003.
4. Генезис (Genesis),Клод Нуридзани, Мари Перенну. Франция-Италия, 2004.
5. Генезис (Genesis),Клод Нуридзани, Мари Перенну. Франция-Италия, 2004.
6. К.Г. Юнг. Душа и миф. Шесть архетипов. М.-К., 1997. С.302