Приключения одного мальчика

               
                Ведь когда хочется плакать, так помогает смех...
               

               
                I
Был обычный летний день.  Время уже перевалило далеко  за полдень, и палящее июльское солнце немного утомилось и теперь только ласково пригревало, создавая приятное блаженство уходящего дня, плавно перетекавшего в вечер.  Именно в этот прекрасный для уставших от жары горожан момент, во дворе сидели двое мальчишек. Им некуда было торопиться, поэтому они неспешно  разговаривали и над чем-то смеялись, удобно расположившись под тенью деревьев. Им обоим было по 12 лет  и они дружили с детства, наверное с  того самого времени как начали ориентироваться в окружающем мире. Звали их Родион и Святослав, а проще говоря, Родя и Светик. Даже внешне они были очень разными. У Роди были светлые волосы и серо-голубые глаза, явно заметная родинка на шее, а также очень миловидные черты лица. Светик же был темно-русым, с  зелеными глазами  и по утверждению всех знакомых походил на мать, уже не слишком юную, но все еще привлекательную женщину.  Различались ребята и характерами. Родя был подвижным, довольно любознательным ребенком, Светик же больше задумчивым, и иногда сверстники не понимали, почему он предпочитает играм на улице чтение книг. Но вместе с тем Светик обладал превосходным чувством юмора и был для своего возраста весьма начитанным и эрудированным. В тот день, о котором идет речь, мальчики в очередной раз слонялись без дела и изнывали от безделья. Шел уже второй месяц школьных каникул, большинство их сверстников разъехались по пионерским лагерям и прочим увеселительным местам, но Родя и Светик оставались в городе, потому что отец Роди ненавидел все детские учреждения подобного рода , а Светик не одобрял их сам. Мама обещала Светику поездку на море, но в этом случае пришлось бы брать с собой и третьего члена их семьи  - отца Светика, а в этом случае их жизнь на курорте превратилась бы в кошмар. Собственно с ним она была кошмаром и в городе, но об этом чуть позднее. В данный момент  мальчишки были заняты тем, что обсуждали последние новости спортивного мира. Затем они немного поговорили о школьных делах, вспомнили своих приятелей. В общем-то, это была обычная болтовня двенадцатилетних пацанов, основной темой разговоров которых пока еще не стали девушки. Ребята еще немного поговорили, а потом решили зайти домой к Светику, во дворе дома которого и находились. Светик хотел показать Роде пару своих новых книг, хотя и понимал, что ему это неинтересно, но просто не смог придумать ничего другого. Они уже поднялись и направились в сторону его дома, как Светик внезапно развернулся на 180 градусов и сделал вымученное лицо. Родя поначалу ничего  не понял, но потом его разобрал внезапный смех. Из-за угла дома вывернул отец Светика. Этот человек всегда веселил Родю, хотя он и понимал, что нехорошо смеяться над старшими. Светику же просто хотелось провалиться сквозь землю,  и у него было такое выражение лица, как будто он проглотил паука. Собственно такое же выражение лица было и у его отца, но разница была в том, что у Светика оно появлялось только при виде своего родителя, Вячеслав Игоревич же, по мнению Роди, да и не только его, с таким лицом видимо родился. Ему было уже под сорок, но он по-прежнему, как и в своей далекой юности, красил волосы и странно одевался. Шиком для него были его любимые футболки  с номером футболистов, которых он по его же утверждению нежно любил со всеми вытекающими последствиями. О его предпочтениях в искусстве и кинематографе лучше было бы вообще умолчать, поскольку  Родя,  еще будучи маленьким мальчиком, оказавшись в гостях у Светика  и посмотрев на подборку фильмов, покрылся холодным потом. Родя посмотрел на Светика. Он совсем не был похож на своего отца. Родя не знал, как его мама, очень милая и интеллигентная женщина уже столько лет живет с  этим человеком, в психическом здоровье которого сомневался даже сам Светик. А Светик знал, что его полоумный папенька воображает себя героями боевиков и триллеров, которые он предпочитал пересматривать в сороковой раз, нежели помогать сыну с уроками.  И все же отношения родителей Светика оставались загадкой, и Родя считал не своим делом вмешиваться в семью своего друга. Тем не менее, увидев, как Вячеслав Игоревич понес  свое тело с номером на спине в  квартиру, идти к Светику расхотелось всем. Светик предположил, что, скорее всего, отец шел из редакции, куда периодически носил свои журналистские опусы, которые никто не хотел ни печатать, ни читать. Видимо акулу пера и на сей раз постигло жестокое  разочарование, плюс ко всему он снова вообразил себя этаким полуночным ковбоем в техасских прериях, отчего его лицо и приняло крайнюю степень суровости. И тогда Родя предложил поехать к нему, хотя прекрасно знал, что у него дома обитает не менее интересный экземпляр. Однако Светика это не смутило, поскольку он был готов на все лишь бы не слушать бредни своего отца и его мат-перемат. И они поехали к Роде, который жил буквально в нескольких остановках.  Семья Роди тоже состояла из трех человек и тоже не производила впечатления полного благополучия. В отличие от Светика, который хотя бы отдаленно чертами напоминал своего отца, Родя был полной противоположностью человека, который звался его отцом и в миру именовался Женей. Женя был, что называется воплощением былинного богатыря. Его мускулистое тело, огромный рост и  лицо без всякого присутствия мысли, приводили в трепет всех, кто когда - либо сталкивался с Евгением. Тонкий миловидный Родя не имел ничего общего со своим отцом, хотя родственники и считали, что он пошел в мать и дедушку по материнской линии. Женя же ничего подозрительного не замечал и был склонен верить в чудеса генетики.  Сын его вообще мало интересовал, не путался бы под ногами и не мешал поглощать очередную порцию борща и то ладно. Но вернемся к нашим героям.  Родя и Светик зашли в квартиру и первое, что бросилось им в глаза - это спина Жени шириной со встроенный стенной шкаф. Он сидел на кухне спиной к детям и с чавканьем  поглощал очередное кушанье.  - Привет, пап! – крикнул Родя, но Женя, не поднимая головы от тарелки, пробормотал что-то неразборчивое. В общем-то, Родя уже давно привык к этому. Он не помнил, чтобы отец когда-нибудь разговаривал с ним, а если и говорил что-либо, то это были ворчания по поводу того, что в холодильнике он не обнаружил палку колбасы, а, следовательно, в доме плохо. К слову сказать, Женя был поваром, поэтому все его интересы в конечном итоге сосредоточились на одном объекте его вожделения,  а именно  - на еде. Правда по молодости у него было еще одно увлечение – фанатские выезды, и Родя помнил счастливые и благодарные глаза своей матери, когда отец собирал сумку и покупал билет на поезд. Однако теперь это тоже практически сошло на нет, и Женя почти безотлучно пребывал дома, неизменно радуя домочадцев своим присутствием. Получив невразумительные приветствия из уст Жени, мальчики отправились в комнату к Роде. Они немного послушали музыку, поиграли в настольный хоккей, пока Родя не почувствовал, что проголодался. Он попросил Светика немного подождать и отправился на кухню разведать обстановку.
Женя по-прежнему сидел в той же позе, никак не реагируя на появление сына.  Родя знал, что в такие моменты отца лучше не трогать, поскольку это может привести к нежелательным последствиям. Родя открыл холодильник и обнаружил, что Женя подмел все, что его мама приготовила на несколько дней вперед. Родя понял, что им со Светиком придется пить голый чай вприкуску с сахаром, благо хотя бы  до него Женя  еще не добрался. Родя ждал, когда вернется мама, потому что не любил находиться дома вдвоем с отцом. Он не то чтобы мешал ему, просто Родя был достаточно общительным ребенком, а Женя все свободное время проводил либо на кухне, либо у телевизора, просматривая столетние записи хоккейных матчей времен своей молодости.  Родя любил задавать вопросы, а Жене не нравилось, когда его отвлекают от приятных для него занятий, и поэтому он предпочитал отмахиваться от собеседника невразумительным бурчанием. Родя думал, что когда-нибудь Женя просто врастет корнями в диван,  конечности его атрофируются, и  он будет походить на реликтовое животное, чудесным образом сохранившееся в условиях обычной городской квартиры. Родя окинул отца печальным взглядом и вернулся в комнату, где его ждал Светик. Мальчики решили выйти на улицу. Во дворе  Родя первым делом увидел соседа, живущего на два этажа ниже. Родя не знал почему, но его всегда волновал и интересовал этот человек. Вроде бы обычный, ничем непримечательный мужчина средних лет, ровесник его родителей, но каждый раз Родя невольно останавливал на нем свой взгляд. Родя не понимал с чем это связано, но почему-то он всегда ощущал щемящую грусть, когда видел Вадима. Родя знал, что Вадим живет один, и ему было жалко его. Была в нем какая-то невыразимая тоска, обреченность, которую заметил даже двенадцатилетний мальчик. Родя часто видел, как Вадим поздно вечером стоит на улице один и задумчиво смотрит вдаль. Интересно, что произошло с ним, если он всегда такой грустный и погруженный в себя – думал Родя. Вадим практически ни с кем не общался и мало кто знал о его жизни, поэтому Роде оставалось только догадываться. Несмотря на возраст, Вадим всегда одевался и выглядел как молодой парень-студент: штаны с карманами, рубашка навыпуск, развевающиеся волосы, только очки немного придавали ему солидности. Роде всегда хотелось заговорить с этим странным человеком, но он никак не решался. Вот и сейчас, когда они со Светиком стояли в пяти метрах от него, Родя лишь молчаливо разглядывал его. Вадим тоже заметил мальчиков, задержал взгляд на Роде и как-то вымученно отвернулся. Он долбил по стоящей рядом скамейке, и было видно, что он нервничает. А потом произошло то, чего мальчики совсем не ожидали – Вадим подошел к ним, смотря при этом преимущественно на Родю. - Привет, пацаны – сказал он, стараясь придать голосу беззаботность, хотя было видно, что Вадим напряжен. Родя и Светик удивленно кивнули в знак приветствия. Вадим и Родя  стояли друг против друга, и тут только Светик заметил, как они похожи внешне. Он подумал о том, что если бы Вадим был на двадцать лет моложе, то выглядел бы точно также как и его друг. Разве такое бывает? Светик конечно знал, что есть много похожих друг на друга людей, а еще по биологии  они изучали клонирование, но он понимал, что все это ерунда и внешнее сходство Роди и этого мужчины простое совпадение. Но смесь удивления и легкого недоумения не покидала его. А между тем, пока Светик был занят размышлениями о сходствах и различиях и проблемах анатомии и антропологии, Вадим что-то говорил Роде. Родя, похоже, был рад, что, наконец, ему довелось познакомиться с ним, и совсем не смущался. Он даже улыбался и согласно чему-то кивал.  Тут Вадим жестом попросил подождать и куда-то направился быстрыми шагами. Светик наблюдал за Родей. У него был абсолютно счастливый вид, как будто состоялась встреча, которой он ждал всю свою жизнь. Светик не мог понять, почему обычный сосед вызывает в Роде столько эмоций. Да и Родя не мог этого понять. Он только подсознательно чувствовал, что его тянет к этому непонятному загадочному человеку, быть может оттого, что сам он никогда не находил понимания со стороны своего отца. Вадим вернулся буквально через несколько минут. В руках он держал книгу, которую тут же протянул Роде. Светик успел разглядеть обложку  - Фенимор Купер. Родя с благодарностью и несколько растерянно взял книгу. Вадим снова посмотрел на мальчика долгим виноватым взглядом и , махнув на прощанье рукой, пошел домой. Родя задумчиво смотрел ему вслед. А Светик никак не мог понять перемены, произошедшей с его другом. Ведь еще десять минут назад он был веселым и беззаботным. Светик предложил пойти поиграть в футбол, но Родя, сжимая в руках книгу, данную Вадимом, хотел поскорее отправиться домой, чтобы взяться за ее прочтение. Сказав Светику что-то о неотложных делах, ждущих его дома, Родя попрощался с приятелем. А Светик так и остался в полной растерянности от странного поведения и Роди, и этого господина.



               



                Самый страшный порок –  трусость
               

                II
Анастасия возвращалась с работы домой. Она смертельно  устала, а еще ей надо было зайти в магазин и приготовить ужин. Она уже подспудно догадывалась, что ее ненасытный муж не оставил ей никакого шанса просто лечь и отдохнуть, а не стоять до вечера у плиты.  Анастасия не хотела возвращаться домой, как не хотела этого уже 12 лет. Единственное, что радовало ее  - это сын Родя, но видеть каждый день Женю, стирать его носки и трусы, варить кастрюлями супы, а также удовлетворять  определенные его физиологические потребности становилось просто невыносимо. Анастасия вспомнила, как когда-то давно она была счастлива, и ей казалось, что это никогда не закончится, жизнь представлялась такой безоблачной и радостной. Но однажды все закончилось. Настя вспомнила свои студенческие годы, Вадима…  Ведь все могло быть иначе. Сейчас они вместе воспитывали бы сына. Настя погрузилась в свои мысли и начала вспоминать прошлое. Когда-то, они с Вадимом любили друг друга и строили планы на будущее. Настя уже получала диплом, а Вадим работал на телевидении и вел спортивную передачу. Они собирались официально оформить свои отношения, как только Настя получит диплом. Они были молоды, полны надежд. Все рухнуло в один день. Женя Попов, нынешний муж Анастасии уже давно был влюблен в нее и не собирался отступать. Они познакомились на одном популярном тогда сайте, когда Женя еще жил в Нижнем Новгороде. Жене сразу понравилась Анастасия, и хотя она не раз давала ему понять, что любит другого и что Женя ее совсем не интересует, его это в свою очередь мало волновало. Он не перечил ей, спокойно принимал отказы, но в его голове уже зрел план, и отказываться от него он не собирался. Анастасия до сих пор не могла понять, как он узнал ее адрес, вероятно, Жене удалось втереться в доверие к кому-то из ее друзей. Но факт оставался фактом, однажды он просто появился на пороге ее квартиры. Появился и больше уже никуда из нее не уходил. Это произошло в тот день, когда Вадим и Настя собирались пойти подавать заявление в Загс. Родители Вадима по такому случаю даже купили им квартиру в том же доме, где жила с родителями Настя. И, конечно же, этот день не предвещал никаких роковых перемен. Настя и Вадим сидели обнявшись в своей комнате и слушали музыку, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Они были настолько счастливы и заняты друг другом, что это никого не удивило, и Настя подумала, что вероятно это кто-то из их родителей. Почему-то она была настолько в этом уверена, что даже не посмотрела в глазок, а когда распахнула дверь, то перед ней стоял… Женя. Она остолбенела, а на его лице была довольная ухмылка.  - Ну вот и встретились – сказал Женя и, отодвинув ничего не понимающую Настю, прошел в квартиру. Он оглядел  все комнаты, зашел на кухню и с удовлетворенным видом осмотрел все там. -  Хм, будет где развернуться – мечтательно промолвил он. Настя по-прежнему ничего не понимала. Откуда он свалился на ее голову и что ему надо? А Женя между тем продолжал исследование новой для него среды обитания. Он был настолько увлечен, что даже не заметил недоуменно смотрящего на него Вадима, который тоже был, мягко говоря, удивлен.  По сравнению с габаритами Жени , Вадим был просто мальчик с пальчик и видимо воспринимался Женей как декоративная деталь интерьера, наподобие мягкой игрушки. На Вадима он не обратил никакого внимания, а Вадим в свою очередь не понимал, откуда в их доме взялся этот Гулливер.  -   Настя, кто этот человек? – задал вопрос Вадим.  Но Настя ничего не успела ответить, потому что тут до Жени, наконец,  дошло, что в комнате они не одни, и  он решил обратить свой взор на источник звука. Посмотрев на Вадима  снизу вверх, он усмехнулся. -  Меня зовут Евгений Попов и, начиная с сегодняшнего дня, я буду жить здесь – парировал он ровным и даже слегка равнодушным голосом. Расширение зрачков Вадима дошло до того предела, что он был похож на рыбу-шар, вытащенную на сушу.  - То есть как это вы будете здесь жить? -  Это квартира принадлежит мне и моей будущей жене – сказал Вадим, думая, что он ослышался или сошел с ума. Женя с оттенком жалости взглянул на Вадима, думая о том, как ему надоел этот недобитый интеллигентишка, а еще о том, что он, Женя, вот уже полчаса сильно хотел есть, а ему приходилось возиться с этим недомерком.  Внезапно Женя почувствовал, что устал душой и пора все это заканчивать. Через час должен был начаться матч, а за это время ему еще нужно успеть что-нибудь приготовить и избавиться уже наконец от этого маленького надоедливого создания. -  Мы сейчас вернемся – бросил Женя Насте и ,взяв двумя пальцами Вадима за шиворот, потащил его к входной двери. 
   Женя вернулся через 20 минут. Он был один. Настя, увидев, что Вадима нет, буквально побледнела.   - Где он? – набросилась она на Женю.  Но Женя уже казалось, забыл о его существовании. Так было всегда. Мысли не задерживались в нем долго , а тем более такие, которые не представляли для него интереса. -  Я спрашиваю тебя, где Вадим?! – напустилась Настя на Женю чуть ли не с кулаками. -  А, этот – Женя лениво поморщился. – Он нас больше не побеспокоит, я поговорил с ним – сказал Женя и заглянул в холодильник, просунув в него почти все свое тело. - Поговорил? Я ненавижу тебя! – закричала Настя и выбежала из квартиры. Она искала Вадима, но его нигде не было. Она набирала его номер, но телефон был отключен. Настя даже позвонила паре его друзей, но они тоже ничего не знали. Что этот шкафоподобный повар мог сказать Вадиму? Эта мысль не давала ей покоя. Она решила пойти домой, выгнать Женю к чертям собачьим, а потом найти Вадима и поговорить с ним. Когда Настя вернулась, Женя уже удобно расположился на кровати, в руках у него была бутылка пива и большая тарелка, наполненная  какой-то едой, в руках он держал пульт от  телевизора.  Губы его были растянуты в блаженной улыбке.  - Убирайся отсюда! – закричала Настя, едва ступив на порог и увидев это тело, нагло лежавшее в ее постели. Женя не шелохнулся. Тогда Настя подошла и вытряхнула содержимое его тарелки прямо на него. Женя подскочил и недоуменно уставился на нее, как будто не понимал, что послужило причиной столь жестокого с ним обращения. -  Женя, я не знаю, зачем ты приехал, но я прошу тебя покинуть мой дом, давай решим все по-хорошему – Настя попыталась взять себя в руки. - Я знаю, что не в твоем вкусе, но я никуда не уйду – неожиданно сказал Женя. - Ты очень красива, и я тебя люблю – затем добавил он.  - Я люблю Вадима и выхожу за него замуж  - снова закричала Настя, едва сдерживая терпение. - Я не звала тебя сюда, поэтому, если ты действительно меня любишь, то пожалуйста, уходи.  - Вадим больше не придет – сказал Женя -  Я с ним разобрался.  - Что ты сделал? -  Я хотел сказать, что если тебе так дорог  Вадим, то забудь его, потому что я все равно никуда не уеду.  - Что значит не уедешь? – медленно проговорила Настя.  -  Я же сказал, что люблю тебя, а я всегда добиваюсь того, чего хочу. Женя немного помолчал, прожевывая кусок. -  Ты же не хочешь, чтобы с ним что-то случилось, верно? Настя в ужасе опустилась на стул. Она понимала, что этот безмозглый повар может сделать с Вадимом что угодно, но она не могла ему уступить. Что же делать? Ей нужно было поговорить с Вадимом и узнать, что Женя ему сказал.  А Женя между тем снова улегся на диван и с беззаботным видом принялся поглощать пищу. Ему казалось, что он добился своего и укротил строптивую женщину и ее любовника. Как все-таки хорошо быть большим и сильным – с удовлетворением подумал Женя. Он откинулся на спинку дивана и занялся своим любимым  пищеварительным процессом.
   Настя не находила себе места. Она уже раз двести звонила Вадиму, но телефон по-прежнему не отвечал. Она уже обзвонила всех друзей и родителей, но они только недоумевали и удивлялись тому, что могло произойти. Промаявшись так до утра, она уже хотела обзванивать морги и больницы, когда Женя наконец внял ее страданиям. Он решился рассказать Насте об их разговоре с Вадимом, дабы уже окончательно развеять все иллюзии непокорной возлюбленной. Как оказалось, он поставил Вадиму условие, при котором тот  должен был отказаться от Насти, если ему дорога ее жизнь, и он хочет видеть ее живой. Женя не стеснялся в выражениях, описывая свой хитрый шантаж, а Настя слушала все это, не чуя под собой ног. Неужели Вадим действительно оказался таким трусом, что всего-навсего испугался Жениных мускулов? Неужели он на самом деле вот так вот постыдно  сбежал, прикрываясь страхом за ее жизнь и даже не попытавшись ничего сделать?  Как же тогда она могла в нем так ошибиться? Конечно, Женя умолчал еще и о том, что сказал Вадиму, будто бы Настя уже несколько лет является его любовницей во время счастливых моментов фанатских выездов . Как бы то ни было, но с того дня Вадим навсегда исчез из Настиной жизни. Конечно, она ждала его, поначалу каждую минуту, потом каждый час, потом каждый день. Женя никуда не уехал, остался жить в ее доме, да у нее и не было моральных сил выгонять его. После ухода Вадима ей все стало безразлично. Даже периодические Женины попытки к сексуальному общению она воспринимала равнодушно и без всякого сопротивления. В общем-то, противиться Жене было бесполезно. Через месяц после того как Вадим безвозвратно покинул ее, Настя почувствовала себя плохо. Уже по одному из признаков она поняла в чем дело, да и еще постоянные головокружения и тошнота явились для нее явными следствиями беременности.  У нее не возникало сомнений насчет того, кто отец ребенка, но что было делать теперь, когда Вадим ее бросил? О местонахождении его было ничего неизвестно, да и сейчас Настя уже сомневалась, что так уж стала бы нужна ему, да еще и с ребенком.  Оставалось единственное – сказать обо всем Жене. В конце концов он все равно никогда не оставит  ее в покое, а так может быть сможет заменить ребенку отца. И Настя решилась. И как будто бы смирилась. Женя обрадовался настолько, насколько вообще мог выражать свои эмоции. Ему и в голову не пришло усомниться, хотя по срокам даже далекому от всех этих дел человеку усматривалась явная нестыковка, но Жене было достаточно и того факта, что он когда-либо имел связь с матерью будущего ребенка, а заниматься подсчетами и напрягать в связи с этим голову он не собирался.  Настя до сих пор с дрожью вспоминала тот момент, когда в Загсе, Женя надел ей на палец обручальное кольцо. На его месте должен был быть Вадим, именно с ним они так мечтали об этом. Единственное чего ей удалось добиться, это сделать акт регистрации брака в неторжественной обстановке, без свидетелей и глупых криков горько, хотя Женя и настаивал на приезде всей его нижегородской родни и друзей. Но Настя, сославшись на плохое самочувствие, настояла на том, чтобы просто формально расписаться. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой подавленной и уничтоженной как если бы ее положили под асфальтовый каток. Зато Женя ликовал. Он ощущал себя полноправным Настиным владельцем, к тому же теперь еще и узаконенным. Потянулись длинные тоскливые дни. Настя все ждала, что может быть появится Вадим, вытащит ее из этого ада и снова все будет как прежде. Но Вадим не появлялся, и с каждым днем надежда на его возвращение таяла. Она уже начинала сомневаться, а был ли вообще Вадим или ей это только приснилось…  Настя чувствовала себя той самой дюймовочкой из сказки, которую все-таки выдали замуж за крота, и она больше никогда не увидит солнце.  Но время шло, и скоро родился очаровательный мальчик, которого назвали Родионом. Собственно так назвала его Настя, потому что Жене по большей части было все равно.  Единственное, что огорчало Настю это то, что пришлось дать ребенку отчество и фамилию Жени. Родя рос здоровым и послушным ребенком и уже буквально через пару лет, когда сын немного подрос и начал приобретать какие-то очертания, Настя заметила, как он похож на Вадима. Ее беспокоило, что скоро Женя может обратить внимание на полное несоответствие ребенка типу внешности обоих родителей. Родя был светлым, сероглазым, с родинкой на щеке и  чертами немного напоминал девочку. Грубые суровые черты лица Жени не имели ничего общего с ребенком. Но волнения оказались напрасны. Женя абсолютно ничего не замечал и даже не задумывался на эту тему. Приняв однажды как данность факт своего отцовства, он больше не морочил себе голову и предпочитал разглядыванию сына хоккей по телевизору. Но настоящие испытания начались позже. Однажды Настя возвращалась из магазина и увидела, как из грузовика перетаскивают вещи в их подъезд. Она не придала этому особого значения, подумав, что вероятно кто-то переехал в их дом. Она увидела нового жильца на следующий день. Это был Вадим. Он переехал в ту самую квартиру, которую когда-то купили ему его родители для их совместной жизни.  Как же она не догадалась сразу…Настя подумала, что правы люди, говорящие, что со временем муж с женой становятся друг на друга похожи. Вероятно ,и на нее жизнь с Женей наложила свой отпечаток – она отупела.  Они с Вадимом столкнулись на площадке, когда Настя спускалась вниз. И тут произошло еще одно событие окончательно убившее ее. Вадим сделал вид, что они незнакомы. Он просто скользнул по ней взглядом и даже бровью не повел, и пока Настя пыталась прийти в себя от шока, побежал вниз, перепрыгивая через ступеньки. Не узнал? – мелькнуло у нее в голове. Но она тут же отогнала эту мысль. Вадим был не настолько туп, как ее благоверный, чтобы не узнать женщину, на которой собирался жениться. Да и вряд ли она постарела и одрушляла до того состояния, что в ней уже невозможно было бы узнать прежнюю Настю. А это означало только одно - Вадим не хочет ее знать. Сам Вадим практически не изменился, только немного располнел, начал носить очки, да и шевелюра несколько поредела. Настя почувствовала, будто бы кто-то вонзил ей нож под ребра.  Но тут же на место горечи от осознания того, что любимый человек так поступил, пришел страх от того, что скоро все откроется. Женя, какой бы дубиной он ни был, поймет, что Родя сын Вадима. Вадим тоже обо всем узнает, и неизвестно к каким последствиям это приведет. Но больше всего Настя беспокоилась за Родю. Вся эта история могла нанести ребенку нервное потрясение и негативно сказаться на психике. Да и как она будет жить в таких условиях, изо дня в день встречать Вадима и наталкиваться на его равнодушный взгляд. Он всегда был эгоистом – подумала Настя. Я просто не хотела этого признавать, мирилась с его недостатками, но тогда 6 лет назад он повел себя как последний трус, сбежав и оставив ее на растерзание Жени. Только он мог спустя столько времени и  как ни в чем ни бывало вернуться и сделать вид, что он абсолютно посторонний человек. Вряд ли в душе Вадима что-нибудь дрогнет, когда он узнает, что у него есть сын – думала Настя. Наверное, Женя действительно стал для Роди в большей степени отцом, хотя бы тем, что работал поваром в столовой картонно-рубероидного завода и приносил домой деньги на содержание ребенка. Настя решила всеми силами оставить все в неведении, но как это было сделать, если Родя был просто копией Вадима. Однажды Вадим просто увидит его на улице и все поймет, или Женя, увидев своего нового соседа, наконец обратит внимание, что его родной сын как-то до неприличия на него похож.  Хотя может быть это только ее фантазии, и она выдает желаемое за действительное, ведь  Женя до сих пор даже ни в чем не усомнился. Зачем Вадим снова появился в ее жизни? Сначала исчез, заставив возненавидеть весь мир, а теперь снова вернулся, чтобы испытывать ее нервную систему.  Однако все ее тревоги оказались напрасны. Женя, однажды столкнувшись с Вадимом в подъезде, его попросту не узнал. На лице Жени отразилось только крайнее выражение брезгливости, потому что он уже сердцем чувствовал, что перед ним всей душой  ненавидимый им тип поганого интеллигента, который действовал на Женю как красная тряпка. Он даже поинтересовался, не знает ли Настя, что за книжный червь поселился в их доме. А Настя же в который раз подивилась мыслительным способностям своего мужа и даже позавидовала его умению отфильтровывать из памяти все, кроме еды и хоккея. Вадим тоже никак не среагировал на Женино появление, но по его глазам она поняла, что Женю он разумеется узнал и ему явно неприятна эта встреча. Но тем не менее никакой  реакции от Вадима не следовало и  редкие столкновения с ним заканчивались ничем. Ни здрасьте, ни до свидания… Настя с каждым днем все больше убеждалась в том, что Вадим навсегда вычеркнул ее из своей жизни. Видимо, когда они еще были вместе, его отношение к ней было сродни привычки. Вроде и не надо, а выбросить жалко. Однако Настя и предположить не могла, что на самом деле происходило с Вадимом и чего ему стоило изо дня в день пересиливать себя. И хотя в их отношениях по -  прежнему ничего не менялось, Настя стала замечать за Вадимом определенные вещи, которые непреодолимым образом ее беспокоили. Вид его стал каким-то болезненным, она давно обратила внимание на его отекшее лицо и частенько расфокусированный взгляд. Однажды она не видела его целую неделю, а после он выполз из своей квартиры в таком непотребном состоянии – помятый, опухший, едва перебирающий ногами, что ей просто стало страшно.  По всем этим признакам она догадалась, что Вадим пьет. Причем однажды у него случился такой запой, что пришлось вызывать неотложку и ставить ему капельницу – Настя узнала об этом от соседей. Она поверить не могла, что некогда такой целеустремленный , симпатичный, успешный парень мог так опуститься. Она очень хотела ему помочь. Ведь чтобы там не происходило между ними, она его по-прежнему любила. Неважно, что он поверил во все небылицы, которые наговорил ему Женя когда-то , она ведь знала, что ни в чем не виновата перед ним. Но еще Настя знала, какой у Вадима отвратительный характер и что он не допустит того, чтобы ему помогали и заботились о нем. Ведь он всегда считал, что знает все лучше других.  За те 6 лет, которые Вадим жил с ними по-соседству, Родя вырос и стал еще больше на него похож. Но Вадим казалось ничего не замечал и проходил мимо сына так же нарочито равнодушно, как проходил мимо нее. У Насти в голове не укладывалось, что два родных человека могут вот так проходить мимо друг друга, смотря себе под ноги. Конечно, Родя еще слишком мал, чтобы что-то понимать, но неужели Вадим настолько слеп, что до сих пор не понял, кем ему приходится Родя? Почему их жизнь стала каким-то отражением в кривом зеркале? Но ответа не было,  и Настя не знала, как им жить дальше. Пока же она размышляла, предаваясь воспоминаниям, автобус подъехал к нужной остановке. Выходя из автобуса, Настя  инстинктивно поморщилась, вспомнив, кто ждет ее дома. Но деваться было некуда, и она обреченно побрела в его сторону. Подходя к дому, Настя издалека увидела фигуру,  вид которой  больно резанул  ей по глазам. Вадим стоял, скрестив на груди руки, с вымученной ухмылкой на лице. Он напоминал забытого на улице щенка, грязного и голодного. Настя почувствовала, как сжалась ее сердце. Она подошла ближе и всего на секунду они встретились взглядом. И Вадим быстро отвел глаза.




                Но ты детей по свету  растерял,
                Свою жену легко отдал другому,
                И без семьи, без дружбы, без причал,
                Ты с головой ушел в кабацкий омут   

               
               
               

                III
Вадим задернул штору на окне и плеснул в стакан дешевого портвейна. Он надеялся, что это как-то взбодрит его  и заставит работать мысли в нужном направлении. Хотя в последнее время Вадим от этих самых мыслей катастрофически устал, их стало слишком много. Раньше он просто заглушал свою память алкоголем, и какое-то время можно было жить дальше. Но когда алкогольная эйфория проходила, на него снова наваливалась непреодолимая тоска и скука, и ощущение собственной никчемности. Мутным взглядом Вадим обвел пространство своей комнаты: обои по углам висели рваными клочьями, а на облупившемся потолке зияло желтое расплывшееся пятно, еще с тех пор как сверху его залили соседи. Уборку Вадим проводил лишь чисто символическую, смахивал пыль со столов, а ковры он давно убрал подальше, поскольку пылесосом так и не обзавелся. На кухне высилась гора немытой посуды, напоминавшая вавилонскую башню. Если бы вы заглянули в холодильник, то увидели бы лишь  изморозь на его стенках и позапрошлогоднюю банку варенья.  Но Вадим и не желал наводить в доме уют. Если бы не его фатальное безденежье все  последние 5 лет, то он бы уже давно убрался отсюда к чертям собачьим. Вот и сейчас, последний гонорар  за сборник детских рассказов растаял как дым, оставив о себе только ностальгическое воспоминание. Денег у Вадима не было, а жить на жалкие копейки от издаваемых книг не представлялось возможным. Хорошо еще, что в последнее время на его детскую литературу поднялся спрос, вышла даже целая серия, которую Вадим издавал под псевдонимом. Ему было смешно и несколько досадно, что он зарабатывает на хлеб насущный таким образом. Вадим никогда не думал, что будет писать про ежиков и лисичек, судорожно подсчитывая гроши, но что было делать, когда его социальные романы о людях и их поступках не находили отклика в сердцах и умах невежественных издателей, которые по глубокому убеждению Вадима ничего не понимали в настоящей литературе. Еще бы, ведь они ориентировались на массового читателя, который преспокойно довольствовался бульварной литературой ,не обременяющей сознание, а до философских и эстетических изысканий Вадима никому не было и дела. Он помнил как муторно и долго оббивал пороги издательств, пытаясь опубликовать свои романы и повести, но в ответ всегда слышал одно и то же: оставьте, мы ознакомимся и созвонимся с вами. Но никто не звонил и максимум, что ему предлагали - это разместить его произведения в ежегоднике «Наш любимый край и его жители». Такие предложения Вадим почитал за личное оскорбление. Однако кушать все же хотелось и в перерывах между написанием романов Вадим подыскивал себе всякого рода халтуру, чтобы заработать: редактировал тексты, придумывал рекламу, ведь по образованию он был филолог. Но и это не приносило ни удовлетворения, ни дохода. И тогда кто-то из приятелей  посоветовал ему заняться написанием рассказов для детей. Якобы это актуально всегда, а уж учитывая, что сейчас как в послереволюционное время идет массовая борьба с неграмотностью среди подрастающего поколения, то качественная детская литература не должна остаться незамеченной. Сначала Вадим  даже не хотел браться за это, он даже представить себя не мог в роли детского писателя, он и сам то в детстве не очень любил подобного рода чтиво, но написав первый рассказ, почувствовал, что, пожалуй, может добиться определенных результатов и на этом поприще. Хотя надо признать, что первые попытки сочинить что-то для аудитории младшего школьного возраста вызвали в нем почти физическое отвращение. Но первый сборник рассказов разошелся неплохим тиражом, на него даже приходили отзывы, Вадима пригласили на внеклассное занятие по литературе в одну из школ города. Он обещал прийти, но в последний момент передумал, он не хотел стоять перед  толпой детей и слушать похвалы учительницы в свой адрес, чувствуя себя при этом полным ничтожеством. Да и  к тому же в тот день у него было похмелье…
 Книги Вадима пользовались успехом, но сам он не испытывал даже доли тщеславия или хотя бы просто удовольствия как это бывает у творческих людей, когда их работу оценивают по достоинству. Вадиму  все время казалось, что его вхождение в круг детских писателей очередная насмешка судьбы. Ведь ему всегда хотелось писать произведения сложные, глубокие, со множеством хитросплетений человеческих судеб. А выходит, что он способен только на то, чтобы рассказывать как заячье семейство сеет морковку в поле. Вадим мысленно прочертил в голове свою жизнь. Вероятно, она пошла под откос с того самого момента, когда он потерял Настю. Тогда по молодости он был гордым и самолюбивым, прямолинейным и совсем непоследовательным.  Поэтому, когда Женя вылил на него  ушат грязной лживой информации, Вадим просто остолбенел и перестал соображать от  неожиданности. Ему и в голову не пришло ни в чем разобраться, он на слово поверил в то, что у его невесты уже несколько лет связь с этим заезжим поваром. А когда поверил, то не захотел даже смотреть на нее и на ее любовника, воспринимая их обоих как сообщников, нахально насмехавшихся над ним. Вадим до сих пор не мог понять, почему воспринял за чистую монету все угрозы и клевету Жени. Наверное, он просто был молод  и морально слаб, а уж когда Женя сообщил о приезде всей своей нижегородской братии в рамках проведения воспитательной работы с несговорчивым Вадимом, его просто охватил страх. И Вадим струсил. Он спрятал голову в песок, убежал, скрылся в темноте осенней ночи и выключил телефон. Как и всегда,  в этот момент он думал только о себе и своем взлелеянном самолюбии.  Порвав отношения с Настей, какое-то время он жил у своего студенческого друга и всеми силами старался ничего  не давать о себе знать, а потом друг очень не вовремя женился, и Вадиму пришлось перебраться к родителям. И все это время он неотступно думал о своем поступке. Когда  же состояние душевного аффекта прошло, в голову Вадима закрались сомнения в правильности его действий. Он понял, что ошибся. Что повел себя как слабак и трус. Но было уже поздно. Вернее Вадим думал, что уже поздно. Он не знал, что было после его побега, но внутренне он боялся прийти к Насте и посмотреть ей в глаза. Боялся, что именно в них он и прочитает, кто он есть на самом деле. А это страшило его больше всего. Ведь как потом жить с осознанием того, что ты всегда являлся не более чем нелепым подражанием на что-то. И тогда Вадим снова решил спрятаться. Он заставил себя поверить в то, что Женя сказал чистую правду и тем самым  ненамного усыпил свою совесть. Вадим решил, что случилось то, что должно было случиться, и он ни перед кем не виноват. Выработав такой постулат, Вадим попытался зажить прежней размеренной жизнью, но ничего не получалось. Его стало все раздражать. И родители, и друзья, и работа. И тогда Вадим прибегнул к проверенному веками средству. Стал выпивать. Сначала понемногу, чтобы слегка снять напряжение,  а потом так, что уже не мог остановиться. Дни слились в одно затуманенное алкогольное пространство. Вадим не помнил, что было вчера и его не интересовало, что будет завтра. Если он и появлялся на работе, то практически всегда в нетрезвом состоянии, а однажды просто сорвал эфир, после чего его попросили написать заявление об увольнении. Родители Вадима были крайне взволнованы таким состоянием сына. Ведь он всегда отличался благоразумием, а сейчас превратился в какого-то забулдыгу без определенных целей в жизни. Мать Вадима делала все, чтобы отвлечь его от пагубной привычки. Запирала дома на ключ, не зная, что Вадим имел запасной комплект, отбирала  и прятала все деньги, но тут же откуда-то появлялись друзья, которые покупали Вадиму очередную бутылку. Иногда у него наступали просветления, и тогда Вадим со свежими силами пытался начать новую жизнь, бегал по издательствам, показывая свои работы, но малейшие неудачи буквально подкашивали его и все начиналось по новой. А спустя два года такой беспутной жизни, еще один  его университетский товарищ Федя Ощепков принес ему знаменательную весть. Ощепков рассказал, что видел Настю, гуляющей в парке с маленьким ребенком. Вероятно с сыном. Вадим молча выслушал эту новость и ушел в запой на несколько недель. Все это время он практически не работал и жил на родительские деньги. Небольшие суммы, которые Вадим изредка получал за издания в журналах, он сразу же пропивал и прогуливал в компании своих друзей. Квартира, которая когда-то предназначалась для их совместной жизни с Настей, пустовала, и родители Вадима начали сдавать ее, чтобы содержать на эти деньги непутевого сына. Редкие моменты, не омраченные алкоголем, Вадим проводил за написанием романов и повестей, которые мечтал опубликовать. Ему казалось, что его  острая злободневная критика на существующий общественный уклад должна быть интересна читателю, но почему-то гораздо охотнее публиковались простые романы про жизнь, любовь и слезы, а его произведения так и оставались лежать в пыльных архивах редакции. Так прошло еще несколько лет. Вадим по-прежнему жил у своих родителей и начинал этим тяготиться. Он не женился, да и не стремился к этому, ограничиваясь случайными связями, и то преимущественно тогда, когда был пьян. Проснувшись наутро, он моментально забывал о своей очередной пассии и не имел ни малейшего интереса снова ее видеть. Родители же, прежде более спокойные, начали неустанно пилить его и всячески поучать относительно дальнейших планов на будущее. Они хотели, чтобы Вадим наконец-то бросил пить, устроился на  работу и может быть завел семью. Все это явно расходилось со взглядами на жизнь самого Вадима. Он устал терпеть  над собой тотальный контроль, ощущая себя сопливым школьником. Вадим твердо намерился решить квартирный вопрос и разъехаться с родителями. Он не понимал, почему не сделал этого раньше, но тогда его все устраивало, он жил на всем готовом, да и родители вели себя сдержанно и спокойно. Окончательно утвердившись в своем решении, Вадим выставил прежнюю квартиру на продажу. Он хотел продать ее и купить себе другое жилье, потому что по понятным причинам вернуться в нее он не мог. Однако все оказалось гораздо сложнее, чем Вадим предполагал, и дело затянулось. Страна в очередной раз испытывала экономические потрясения, спрос на жилье резко снизился, и цены тоже упали. Вадим терпеливо ждал, когда же появится покупатель, но за полгода ему позвонили только два раза. А между  тем обстановка в их доме накалялась. Все разрешилось более чем банально. Однажды после очередной ссоры с родителями, Вадим просто наплевал на все предрассудки и ушел на старую квартиру. Неделю он предавался обильным  возлияниям, наслаждаясь свободой, а еще через неделю окончательно перевез туда все свои вещи.  Вадим понимал, что здесь его неизбежно ждет встреча с прошлым, но раз уж так случилось, то он готов встретиться с ним лицом к лицу. И встреча не замедлила состояться. Выйдя однажды из квартиры, Вадим буквально в лоб столкнулся с Настей. И хотя психологически долго готовился к этому, все равно растерялся. Первое, что поразило Вадима в ее облике - это совершенно потухшие глаза. Раньше они излучали тепло и свет, а сейчас были абсолютно пусты. Он посмотрел на нее и обжегся от этого взгляда. И снова испугался самого себя. Быстро отведя  глаза, Вадим побежал по ступенькам. Он пытался изображать холодное безразличие, но в душе у него все перевернулось. Он вышел на улицу и просто на автомате побрел куда глаза глядят. А потом позвонил Ощепкову и напился с ним до потери человеческого облика. Началась еще одна жизнь Вадима. Только теперь она казалась ему еще более фальшивой, чем прежде. А все потому, что он постоянно встречал Настю. За все это время Вадим так и не нашел в себе сил поговорить с ней. Он пытался заставить себя сделать это, но что-то в нем сломалось.  Он видел, как она смотрит на него, и проклинал себя за свою слабость. А однажды он  увидел  ее сына. Вадим долго вглядывался в лицо мальчика, пытаясь понять, что же его так привлекло и насторожило в нем, а когда понял, снова пришло это невыносимое желание все бросить, уйти и напиться. Вадим вернулся домой и разложил перед собой свои детские фотографии. Вот здесь ему 12 лет и он на отдыхе с родителями в Чехии, а на этом фотоснимке он совсем маленький, ему всего 6 лет. Светлые волосы, родинка на шее, миловидная улыбка. Почему Настин маленький сын так напомнил ему себя в детстве? Те же хитроватые глаза, те же черты… Вадим не мог поверить, что судьба сыграла с ним такую злую шутку. Что все эти годы, пока он взращивал и культивировал в себе образ обманутого великомученика, Настя растила их общего сына. Вадим опять почувствовал себя жалким и ничтожным. Он сломал жизнь не только себе, но и когда-то любимой им  женщине и вполне возможно и своему сыну. Вадим ощутил в себе запоздалое желание что-то исправить, но не знал, что теперь мог сделать. Что делать, когда все было разрушено, потеряно, растоптано… Что он мог дать близким людям? Свои нерегулярные нищенские гонорары за детские  сборники, свое хроническое пьянство и непреходящее чувство вины? Вадим не верил в себя. Он знал, что жизнь не черновик, который затем можно переписать набело, и судьба порой не дает второго шанса. Все могло быть иначе, если бы он ценил то, что имел, но как это часто бывает, осознание приходит слишком поздно. Вадим видел только один выход – просто исчезнуть, чтобы больше не причинять никому боль и страдания. Его постоянное присутствие рядом давит на Настю, и он это понимал. Продолжать мучить ее еще большая подлость с его стороны, а следовательно пора уходить со сцены. Как знак того, что он  первый раз в жизни принял правильное решение, у Вадима, наконец, нашелся покупатель на квартиру. Таким образом, этот вопрос  должен был решиться буквально за пару недель, и Вадим планировал навсегда покинуть этот город. Он уедет, и память о нем навсегда сотрется. И люди, которым он причинил столько неприятностей, будут если не счастливы, то хотя бы спокойны. Убежать… Это стремление неотвратимо преследовало Вадима на протяжении всей жизни и сопровождало все его поступки. Убежать от проблем, собственных страхов, самого себя… Куда и зачем он все время пытается скрыться? Но Вадим больше не мог оставаться в этом доме, где все пропитано воспоминаниями, а он как призрак прошлого бродит в темноте и все видит, но ничего не может изменить. Поэтому он твердо решил осуществить свое намерение. Но прежде,  он все-таки должен объясниться с Настей. Все-таки должен…


               
               
                Вот и верь после этого  людям,
                Я ему отдалась при луне, а он взял
                Мои девичьи груди и узлом завязал на спине.
               


                IV       
Вероника открыла дверь и уже буквально с порога услышала  гул телевизора и какие-то крики. Ей сразу стало понятно, что ее сумасшедший муж дома и предается своему любимому занятию. Вероника упала духом. Она бросила сумки на кухню и зашла в комнату, чтобы переодеться. По всей комнате были разбросаны коробки из-под  дисков с фильмами. Вячеслав вперился в экран, отрешившись от всего сущего и казалось, даже не заметив появления своей горячо любимой супруги. Внезапно Веронике захотелось его ударить. Все свои скромные дивиденды, получаемые за статьи, которые изредка все же  брали в печать, Вячеслав тратил на диски со своими любимыми кинолентами. Собственно этих денег, которые он получал, и хватало только на то, чтобы раз в месяц купить пиратскую копию.  В социальном отношении, Вячеслав представлял собой классический тип свободного художника. Писал дома статьи, смотрел до умопомрачения свои фильмы, лежал на диване и высокохудожественно ковырял в носу. Веронике же приходилось содержать всю семью, в то время как это существо сидело перед телевизором, воображая себя национальным героем с автоматом в руках. Веронике было до боли обидно, что когда-то по молодости и глупости она связалась с ним, да  еще и родила ребенка, хотя от этого ее единодушно отговаривали все. К счастью, сын оказался похож на нее и не перенял патологических  влечений своего отца. Вероника усилием воли взглянула на Вячеслава. На нем опять была эта дурацкая футбольная форма, а свежеокрашенная голова при искусственном освещении еще больше переливалась желтизной. Она уже давно, вот уже лет десять, не смотрела на него, а сейчас увидела и содрогнулась от ненависти. А он между тем безмятежно продолжал просмотр очередного киношедевра.  - Где Светик? – спросила она, чтобы Вячеслав, наконец, отвлекся и поговорил с ней.  - А хрен его знает – последовал ответ, причем глаза его были по-прежнему уставлены в экран. Вероника пошла на кухню, чтобы приготовить ужин. Скоро должен был вернуться Светик, и ей надо было покормить его. Если бы не сын, она бы и палец  о палец не ударила, потому что заботиться об этом захребетнике в соседней комнате у нее не было ни малейшего желания. Вероника накрыла на стол и разложила приборы. Светика почему-то до сих пор не было, но Вероника знала, что он благоразумный мальчик и скорее всего, гуляет где-нибудь с Родей, а поэтому не волновалась. Она решила все-таки позвать Вячеслава к столу. Еще в молодости между ними выработалась определенная манера обращения, которая в любой нормальной семье, конечно, покажется дикой, но в их нездоровой обстановке, которую так культивировал ее муж, она была вполне уместной. -  Иди жрать, ублюдок! – кринула Вероника прямо из кухни, потому  что идти к нему и делать особое приглашение не имела ни  сил, ни желания.  -  Мать-перемать, дай кино досмотреть! – послышалось из комнаты.   - Потом, сука, будешь сам разогревать! – парировала Вероника. Во время этого обмена любезностями дома и появился Светик. Его ничуть не удивила эта перепалка между родителями, поскольку это было делом обыденным. Но он искренне жалел свою маму, потому что знал, что она не такая, что она просто несчастная женщина, вынужденная мириться с моральным разложением своего мужа и видеть как он постепенно катится по наклонной плоскости. Светик, несмотря на свой еще совсем юный возраст, догадывался, что знакомство его матери с отцом стало для нее роковым. По рассказам всех знавших его маму в молодости, она была умной, культурной,  остроумной, привлекательной женщиной с хорошим вкусом. Отец же его был малообразованный чурбан, деревенский выдвиженец, плохо помытый, однако имевший большие амбиции и непонятно каким способом обольстивший его чудесную маму. Светик знал, что когда  был еще совсем маленьким, за мамой пытался ухаживать один солидный человек, который любил ее, и которому она вроде бы тоже отвечала взаимностью. Но его мама имела определенные моральные принципы, по которым не решилась разрушить семью и связать свою жизнь с другим человеком. Светик считал, что, наверное, она ошиблась. Вероника придерживалась того же мнения.     После всех перепалок семья все-таки собралась за трапезой. Ужинали они обычно молча, потому что Вячеслав был человеком немногословным, а Веронике не хотелось разговаривать и шутить в его присутствии, поскольку шуток ее он все равно не понимал. Ко всему прочему, у него еще и напрочь отсутствовало чувство юмора. Притом, что сам Вячеслав считал  свои шутки очень оригинальными  и весьма остроумными. Иногда обстановку разбавлял Светик, но, видя нерасположенные к веселью лица родителей, быстро сникал. Вот и на этот раз все потонуло в гробовом молчании, слышен был только стук столовых приборов. Вероника подумала, что сохранив брак, испортила жизнь себе и сыну. Светик не питал большой любви к отцу, скорее даже тяготился им, и она это знала. Но Вероника упустила свой шанс, и теперь, как ей казалось, ее не ждало больше ничего, как одинокая старость на пару с этим человеком. Одиночество вдвоем. Он будет по-прежнему смотреть свои фильмы и даже в 70 лет воображать, будто бы ему снова 20 и он супергерой. Она будет готовить ему, и убирать за ним грязь. Вот и все. Как же это было безрадостно. Единственное, что утешало, это то, что возможно жизнь сына сложится как-то по-другому, и он будет счастлив.  Хотя порой Веронику пугало, что ребенок растет в такой обстановке и, заходя в места общего пользования, видит на стене портрет американской актрисы, который любовно и с особой нежностью повесил туда ее муж. Лучше бы с таким рвением он починил вечно протекающий кран или розетку. Но видимо Вячеславу было безразлично, что рано или поздно его жену и сына убьет током из-за неисправностей проводки, гораздо важнее было для него каждый вечер закрываться в ванной и оставаться наедине с портретом женщины, которая уже, наверное, нянчила внуков.  Когда они только начинали жить вместе, Веронику беспокоило такое поведение мужа, она даже хотела показать его специалистам, но со временем нашла вполне замечательным, что забавляясь по вечерам в туалете, Вячеслав уже не имел никакого желания притрагиваться к ней, поскольку вся его сексуальная энергия оставалась на портрете. Вероника понимала, что больше выдержать не может. Ей нужно хотя бы ненадолго уехать отсюда, сменить обстановку, восстановить моральные силы. Взять сына  и забыть  об этом кошмаре. Когда она сказала о своих планах Вячеславу, он только равнодушно пожал плечами, не задав ни единого вопроса. После ужина им завладела другая мысль. Помимо увлечения кинематографом сомнительного качества, по вечерам Вячеслав обычно занимался тем, что собирал и разбирал АКМ, доставшийся ему неизвестно от кого еще в подростковом возрасте. Он вырабатывал скорость и сноровку и настолько набил руку за годы тренировок, что собирал автомат буквально за 20 секунд с закрытыми глазами. В такие моменты Вячеслав очень гордился собой, позируя с оружием и  воображая себя снайпером, спасающим землю от врагов и диверсантов. Вот и теперь, едва поднявшись из-за стола, Вячеслав отправился на очередное покорение огнестрельного чуда техники. Вероника давно смирилась с такими его странностями, и сейчас они уже почти не огорчали ее.  Раньше Вероника покупала и развешивала в доме  картины и репродукции, стараясь придать уют и немного развить в Вячеславе художественный вкус. Но Вячеслава  гораздо больше интересовали журнальные плакаты звезд, сиявших на голливудском небосклоне  в ту  пору, когда сам он, как Чайльд Гарольд, был юношей с угрюмым отстраненным взором. Узнав, что Вероники со Светиком не будет дома две недели, Вячеслав воспрял  духом и на радостях распечатал из интернета порцию новых фотографий, которые теперь с наслаждением развешивал в спальне, сняв со стены их с Вероникой свадебные фото и портрет маленького Светика над кроватью. Водрузив на освободившееся место свою любимую актрису в полный рост, Вячеслав остался доволен и счастлив.  А Веронику ждал еще один сюрприз. На этот раз от Светика. Он категорически отказывался ехать без Родиона. Вероника пыталась внушить ему, что он уже не маленький и нужно считаться с другими людьми, а не только следовать своим сиюминутным желаниям и капризам. Но здесь Светик оказался полностью в своего отца. Он канючил и ныл, пытаясь добиться от матери желаемого и никакие доводы его не волновали. Вероника хотела позвать Вячеслава, чтобы вместе приструнить непослушного сына, но увидев, как Вячеслав прикрепляет отклеившийся край у плаката, поняла, что сейчас он далеко отсюда и вряд ли в скором времени вернется к простым людям планеты Земля.  Вероника еще раз взглянула на него, потом на Светика, бившегося в истерике по поводу неисполнения его прав и свобод и, тяжело вздохнув, отправилась звонить Насте, чтобы узнать ее мнение относительно поездки и их неуправляемых детей.


               

               

                Вот поезд отошел.
                Стихает шум вокзала,
                И ветер разогнал сиреневый туман.
                И ты теперь одна на все готовой стала:
                На нежность и любовь, на подлость и обман.
               
               
                V
Зайдя домой, первым, что увидела Настя, был распростершийся на диване Женя. Он лежал, широко раскинув руки, как крылья авиалайнера. По его выражению лица, Настя сразу поняла, что он только что до помутнения смотрел хоккей. За годы совместной жизни она уже научилась безошибочно определять, чем занимался ее муж, и в каком он настроении. В данный момент он, похоже, был не в духе. Женя с остервенением тыкал кнопки пульта, как будто вымещая на нем свою ненависть к окружающему миру.  Настя испугалась, что сейчас он просто раздавит его своей массивной ладонью, и они останутся без благ цивилизации. Сначала она хотела спросить Женю, в чем причина такого неудовольствия жизнью, и не виноват ли в этом не пришедшийся ему по вкусу борщ, но потом передумала. Женя тоже не изъявлял желания разговаривать с ней. Он вообще не любил разговаривать и делал это исключительно в случае крайней необходимости. Дабы показать, что он совсем не в духе, Женя перевернулся на другой бок и снова принялся переключать каналы, ворча себе что-то под нос о плохом качестве вещания. Тогда Настя решила зайти к сыну.  Родя сидел в кресле и читал какую-то книгу. Этот факт несколько удивил Настю, поскольку она не помнила, чтобы Родя за все лето брал в руки хоть какую-нибудь литературу. Он гулял на улице, играл с мальчишками в футбол, делал что угодно, но не читал. Притом, что в школе он хорошо учился и интересовался книгами. Но летом все это сходило на нет за счет появления других развлечений. Настя взглянула на заглавие. Такой книги точно не было у них дома. У них вообще было крайне мало книг, Женя считал, что это бесполезный хлам, занимающий место в доме, от которого следует избавляться. Он нередко жаловался Насте на книжную пыль, от которой у него насморк и аллергия. И постоянно брюзжал, что из-за ее любви к этим фолиантам, он в конечном итоге заработает себе бронхиальную астму. А однажды, когда Насти не было дома, он просто снес всю ее библиотеку в пункт приема макулатуры. Настя была в шоке, но что возьмешь с Жени…  И теперь ей было очень любопытно, где  же сын взял эту книгу. Вряд ли он  вдруг проникся такой любовью к чтению, что пошел в библиотеку. Настя знала Родю. Может быть, взял у Светика?  -  Родя, откуда у тебя эта книга – спросила Настя его. Родя нехотя оторвал глаза от страницы. – Мне дал ее Вадим – последовал ответ, и Родя снова уткнулся в книгу. Это имя заставило Настю вздрогнуть. Вадим? Какой Вадим? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. -  Наш сосед, который живет снизу – ответил Родя. Насте показалось, что ее посетила слуховая галлюцинация.  -  И зачем же он дал ее тебе? – медленно проговорила она, чувствуя  себя впутанной в какую-то плохую игру.  - Он увидел, что мне скучно и предложил дать  что-нибудь почитать – совершенно спокойно ответил Родя. Настя почувствовала, что комната плывет перед ее глазами. Она тяжело опустилась на стул. -  Мама, что с тобой? – встревожился Родя.  -  Все хорошо, сыночка, читай  - сказала Настя и поскорее вышла из комнаты Роди. Умывшись холодной водой, она почувствовала себя немного лучше. Что задумал Вадим? Эта мысль не выходила у нее из головы. Зачем именно сейчас он вздумал знакомиться с Родионом? Настя услышала ,как зазвонил телефон. По тому, как он звонил, она поняла, что звонок междугородний. Она услышала голос Жени из соседней комнаты. По его оживленной интонации, она догадалась, что звонит его нижегородский друг. Насте не доставляло особого труда различать  настроение в голосе Жени после стольких лет совместной жизни. А голос этот наполнялся смыслом лишь тогда, когда ему звонили друзья. В остальное время Женя отделывался от домочадцев парой односложных фраз совершенно нейтральной интонации. Насте вообще казалось, что Женя находится в неком пограничном состоянии между сном и легкой комой. И вывести его из нее могли только редкие звонки старых приятелей, да телевизионные трансляции матчей.  Женя закончил разговор через десять минут. Насте показалось, что после того как он положил трубку в его лице даже мелькнула какая-то осмысленность, которую она пожалуй видела впервые. Женя сообщил ей, что друзья приглашают его вспомнить молодость и отправиться на фанатский выезд. Настя представила, как комично будет смотреться эта кучка стареющих неудачников на трибуне среди молодежи, но ничего не сказала. Она была рада, что Женя отправится в ностальгическое путешествие и даст ей возможность побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Женя между тем, окрыленный предстоящим приключением, побежал собирать всю хоккейную амуницию, едва не снеся на своем пути Настю. Он открыл шкаф и извлек оттуда видавшую виды хоккейную форму, купленную на вещевом рынке  Нижнего Новгорода  еще бог весть когда. В некоторых местах она уже давно начала расползаться по швам, но Женя считал ее предметом своей гордости, и ни за какие блага мира не согласился бы расстаться  с ней, хотя у Насти уже давно мелькала мысль незаметно для Жени пустить ее на половые тряпки. Но Настя знала, что если бы Женя мог выбирать, он оценил бы это произведение нижегородской  швейной индустрии  гораздо выше их с Родей вместе взятых. Также в его арсенале находились клюшка и трофейная шайба, которую он однажды поймал, сидя на первом ряду фанатского сектора. Вытащив все это на свет божий, Женя разложил эти дары в коридоре, как святыни на алтаре жертвоприношения. Проходящий мимо Родя, едва не запнулся о весь этот хлам, но Женя и бровью не повел. Он благоговейно напяливал на себя форму, которая оказалась ему мала. Но он упорствовал, покраснев и покрывшись испариной, от непосильной борьбы с куском ткани, нежелающим вмещать в себя его габариты. Настя и Родя с ужасом наблюдали за этой картиной. Все это зрелище напоминало детский стишок: «ох нелегкая эта работа -  из болота тащить бегемота!».  Когда же Женя наконец натянул на себя многострадальную хоккейную экипировку, то был похож на самого большого в мире ребенка, который стремительно  и  незаметно для всех, вырос до несуществующих в природе размеров. А следующим пунктом в операции «на выезд»! была для Жени его походная сумка, которую он полез доставать с антресолей. Женя барахтался в этих завалах из годами  хранившихся там вещей, пытаясь вытащить ее наружу. Однако у него ничего не получалось, предметы, лежавшие сверху, валились ему на голову и, не выдержав такой неравной борьбы, Женя просто плавно спикировал  с небес на грешную землю, едва не проломив под собою пол. В этот драматичный для Евгения  момент, Насте и позвонила ее подруга Вероника. Ее голос был каким-то печальным. Настя и Вероника дружили еще со студенческих лет и делились друг  с  другом  практически всем. Сейчас Вероника начала разговор о своем предполагаем отпуске.  -  Ты же знаешь, я уже давно хотела как-то развеяться, прийти в себя – говорила она. -  Решила взять с собой и Светика, но он закатил скандал, что никуда не поедет без Родиона – Вероника тяжело вздохнула. -  Я конечно понимаю, что они много времени проводят вместе, да и Светику наверное скучно со мной, все –таки он мальчишка – продолжала она. -  И я подумала, что может быть ты не будешь против, если мы возьмем с собой Родю? – спросила Вероника.  - Ты же, помнится мне, хотела отправить его в пионерский лагерь, но твой муж встал в позу.  - Пусть ребенок хотя бы поедет с нами – заключила Вероника. Настя задумалась. Она сочувствовала своей подруге, потому что у нее тоже была непростая семейная ситуация. И если Женя хотя бы большую часть времени находился в горизонтальном положении, не подавая признаков жизни, то супруг Вероники постоянно требовал для себя возможностей самовыражения. Причем делал это в какой-то болезненной и искаженной форме. И Настя прекрасно понимала, как это изматывает. Если Родя и Светик будут вместе, то Веронике будет проще с ними справляться и у нее будет возможность отдохнуть.  Настя немного поразмыслила и решила согласиться на предложение подруги. Потом они заговорили об отвлеченных вещах.
 -  Как твои дела, что нового? – спросила Вероника, потому что последнее время они редко виделись и общались в основном по телефону. - В общем-то, все по-старому – ответила Настя.  -  Женя снова собрался на выезд – поделилась Настя самой хорошей новостью последних недель.  - А как Вадим? – спросила Вероника после паузы.  -  А что Вадим? – задала Настя встречный вопрос, но продолжить ничего не смогла, потому что из коридора донеслись протяжные вопли Жени. Он звал Настю. Настя немного испугалась. Что произошло с ним на этот раз?  Она объяснила  Веронике ситуацию и, условившись созвониться с ней в ближайшее время, нехотя пошла на зов.  Женя лежал посреди коридора с гримасой боли на лице. Он был почему-то слегка присыпан землей и походил на подорвавшегося в окопе солдата. Настя испугалась, что Женя себе что-нибудь сломал и теперь не сможет поехать на выезд, но оказалось, что он  всего лишь слегка оцарапал руку, зацепившись при падении о цветочный горшок, стоявший в коридоре. Гораздо больше Настю расстроила не его рука, а горшок с цветком, который она так долго выращивала, и который Женя так безжалостно уничтожил, снеся месяцы ее трудов одним движением своей далеко не изящной длани. Теперь ее зеленый друг был растерзан и помят, заживо погребенный под весом Жени, а вокруг валялись лишь ошметки от него, вместе с землей и черепками расколотого горшка, создавая печальное зрелище. Проклиная несчастный цветочный горшок, так неудачно вставший у него на пути, Женя поднялся, и от досады растоптав то, что осталось от растения, пошел обрабатывать руку. Настя наклонилась над еще недавно живым цветком и стала собирать его прах в совок. Еще каких-то полчаса назад он радовал ее  глаз, а сейчас лежал в куче земли на полу, раздавленный ногой Жени, как колесами бульдозера. Настя  подумала о том, что сама похожа на такой же цветок, сорванный немилостивой рукой и  навечно втоптанный в грязь. И от этих мыслей ей становилось совсем нерадостно.
      А следующий день был весьма хлопотным.  Настя помогала Роде собираться в дорогу, а  Женя, собрав, наконец, весь свой фанатский скарб, считал минуты до отправления поезда. Он стоял в коридоре, облаченный в форму, и держал в руках хоккейную клюшку, не влезшую в его саквояж. В таком виде он напоминал отправителя древнего культа. Настя уговаривала оставить клюшку дома и не тащиться с ней на вокзал, но Женя был непреклонен. Видимо для него она была своего рода фетишем или оберегом от злых духов, как у славян-язычников. Наверное, Женя верил, что всего одно легкое касание этой святыни  сможет спасти его даже от хоккейных фанатов другой команды. Настя вообразила, как будет выглядеть сидение Жени на спортивном  стадионе  с одновременным размахиванием этим предметом, напоминающим характер ритуального действия, и ей стало стыдно за своего мужа. Когда же стрелки часов достигли нужной отметки, Женя подхватил свои вещи и как обезумевший бык на корриде устремился к  уже сияющим  в его мыслях горизонтам. На прощание он оставил  Насте супружеский  наказ приготовить к его возвращению обильный ужин и с этими словами отбыл. После этого в доме наступила относительная тишина. Настя зашла  к Роде, чтобы проверить, как продвигаются его сборы. По всей комнате были разбросаны одежда и обувь, а Родя был занят тем, что упаковывал все это в рюкзак. Настя заметила, что он положил туда и  вчерашнюю книгу.  - Ты решил читать на отдыхе? – спросила она сына. Да, почитаю в пути, книга очень интересная – ответил Родя. -  Дай ее мне – попросила его Настя. -  Зачем? – удивился Родя. Хочу посмотреть, что ты читаешь – ответила Настя.  - Но ты же уже видела вчера – сказал ничего не понимающий Родя, протягивая ей книгу. Но как Настя могла объяснить ему, что в этой книге ее интересует  отнюдь не содержание, а какая-то мистическая притягательность от того, кому она принадлежала. Настя чувствовала, что ведет себя как дура, но внезапно ей захотелось дотронуться до вещи, к  которой когда-то прикасался  Вадим. Она провела пальцами по чуть шершавой поверхности книги, пролистала пожелтевшие от времени страницы. И тут, совсем случайно увидела едва заметный, почти стершийся вензель на обратной стороне обложки. Это была большая буква  В, похожая на прописную греческую бету. Она была сделана синими чернилами, которые теперь уже побледнели и размылись. Но надпись эта, сделанная много лет назад, все-таки явственно читалась. Настя неосознанно и практически машинально прижала книгу к груди и стояла так, глядя в одну точку. Она представила, как еще совсем мальчишкой, Вадим нацарапал эту букву, внутренне гордясь своей изобретательностью и желая оставить за собой своеобразный фирменный знак. Она смотрела на первую букву его имени и думала о том, сколько же времени прошло с тех пор, как он нарисовал ее, сколько событий произошло  в его жизни, сколько встреч, сколько потерь. И что осталось теперь от того мальчика ,который однажды взял ручку и игриво решил украсить свою любимую книгу? 
 - Мама, верни мне книжку, я буду собираться – услышала она голос Роди  у себя за спиной. Настя оглянулась и  почувствовала, что именно сейчас она должна что-то сказать сыну. Что-то очень важное. Но  не могла. Почему-то не могла. Перед ее глазами все еще стояла эта выцветшая буква В, давным-давно выведенная детской рукой.


               


               
               

                Мы снова встретились с тобой,
                Но как мы оба изменились!..
                Года унылой чередой
                От нас невидимо сокрылись.
                Ищу в глазах твоих огня,
                Ищу в душе своей волненья.
                Ах! Как тебя, так и меня
                Убило жизни тяготенье!..
               
               
                VI
 После того как разъехались Женя и Родя, дом опустел. И хотя Настя всегда радовалась отъездам мужа,  на этот раз ей почему-то стало в одночасье одиноко. Стояла какая-то гнетущая тишина, как будто бы в ожидании чего-то. Настя осталась одна в этой тишине, уныло бродила по пустым комнатам, безучастно смотря на окружающие ее предметы. По вечерам она часто вглядывалась в темноту за окном, которая  словно окутывала ее, погружая все вокруг в молчаливое забвение.
А однажды вечером шел дождь. Он шел уже на протяжении нескольких часов, и казалось, ему не будет конца. Настя сидела в комнате, изредка бросая взгляд за оконное стекло. Двор утонул в серой дождевой мгле, и безлюдные улицы застыли в потоке воды. Настя смотрела на загорающиеся огни в соседних домах и ощущала ноющую боль в душе. Именно в такие вечера особенно хочется, чтобы рядом был кто-то, кого ты любишь и ждешь. Чтобы он просто смотрел  на тебя, держал за руку, и тогда уже неважно, что на улице холодно, темно и промозгло.
Настины размышления прервал короткий звонок в дверь. Она медленно, словно механически повернула голову в сторону входной двери. Кто там? – спросила она, подойдя к ней, еще не зная, кто пришел в это ненастье.  - Настя, это я, Вадим – услышала она знакомый, чуть хрипловатый голос. Настя негнущимися пальцами, как во сне повернула ключ, и дверь с легким скрипом отворилась. Сначала она подумала, что это оптический обман, но за дверью действительно стоял Вадим. Вся его куртка промокла, и на лице поблескивали капли  дождя. Насте показалось, что время повернулось вспять, и они расстались только вчера. Вадим молчал, а она не знала, что ему теперь сказать. Сказать  о том, что 12 лет ждала его прихода? Но вот он пришел. - Я хотел поговорить – сказал, наконец, Вадим, не поднимая глаз. Настя молча пропустила его вперед. И  вдруг ей надоело разыгрывать обиженную гордость и холодность, и она порывисто обняла его. Она не могла понять, что ей двигало в этот момент. Ожидание ли, длившееся все эти годы, одиночество, смертельная тоска, она не знала. Только чувствовала, что у нее нет никакой обиды и ненависти, и никогда не было. Разве она любила его? Или любила только воспоминание о нем? Что она хотела найти в этих запоздалых объятиях? Но теперь это было неважно. Вадим был рядом. Пусть слишком поздно, пусть не тогда, когда был так нужен, но это был он, а это главное. У него были такие же светлые, мягкие на ощупь волосы и от него пахло дождем. А дальше время полетело незаметно. Вадим много говорил, рассказывал о своей жизни, а она слушала и в каждом его слове узнавала себя. Ведь так же как и Вадим, она постоянно пыталась найти себе место в жизни и никак не могла. Пыталась свыкнуться и смириться с той жизнью, которой жила и тоже ничего не получалось. Однако сейчас, по мере того как ее сознание наполнялось его голосом, чертами его лица, все проблемы отступали и казались теперь далекими и не принадлежащими ей. Ничего не было больше, кроме этих серых  глаз, устремленных на нее. Хотя его присутствие в ее доме по-прежнему казалось призрачным миражом. Настя знала, что такое часто бывает во сне, когда снится что-то очень хорошее, но потом, всегда наступает пробуждение, а вместе с ним появляется и  горький осадок от того, что все это только результат работы твоего подсознания, воплощенный в красивой и желанной картинке. Поэтому, чтобы развеять свои сомнения в нереальности происходящего, она не выпускала из своих рук его руки, целовала его лицо, стараясь, чтобы он не видел ее слез. А потом она уснула, по –прежнему держа его за руку, боясь, что он просто исчезнет, растает как сновидение, снова оставив ее  одну в пугающей ночной тишине. Всю следующую неделю они провели вместе. Последнюю неделю. За эти дни они о многом переговорили. Вспоминали прошлое, как будто в шутку обсудили их дальнейшую жизнь. Настя мечтала, что они уедут отсюда, что у них будет большой красивый дом с огромной лужайкой и морем цветов. По вечерам они будут гулять, взявшись за руки, а Родя будет идти рядом, улыбаться, и все будут смотреть и  думать, какая у них счастливая семья. Вадим с тоской слушал эти фантазии и понимал, что им никогда не суждено сбыться. Что все это останется только в памяти летнего вечера, который скоро уйдет навсегда, унеся с собой и мечту о прекрасном будущем. Что они могли построить на руинах своего прошлого? И что останется в итоге, когда закончится это первоначальное упоение от встречи и начнется обычная жизнь? Раздражение и взаимные упреки? Разочарование от неоправданных надежд? Вадим не хотел этого. А в том, что так и будет, он не сомневался. Они оба изменились. И изменилось очень многое вокруг. А иногда Вадиму казалось, что они оба существуют только в памяти друг друга. И любят эту память. Но это были не реально существующие Вадим и Настя. Это были просто сгустки эмоций, чувств, переживаний, запечатленные в их сознании, которые они теперь пытались вытащить из воображения, перенести в реальную жизнь и снова полюбить. К  чему было разрушать иллюзию?  В их жизни, где и так слишком много примитивной до боли ясности. Пусть лучше сохранится в воспоминании светлый образ, проведенных вместе недолгих дней, незамутненный проблемами и обидами, нежели настанет каждодневная рутина, превращающая их в абсолютно чужих и непонятных друг другу людей, ибо невозможно будет все время жить в придуманном, иррациональном мире. Это была правда. Вадим знал, что его настоящего нет больше. Он остался там, в прошлом,  15 лет назад. Сейчас он просто бесплотная тень прежнего Вадима, существующая кое-как.  Вадим чувствовал себя убийцей. Хладнокровным и расчетливым.  Потому, что все его документы уже давно были собраны, а очень скоро он купит билет и уедет навсегда. Он не мог остаться. Не мог, даже если бы очень сильно захотел. Но Настя еще ничего об этом не знала. Она смотрела на него, смеялась своим выдумкам и не знала. И от этого ему было больнее вдвойне. Но сейчас он не мог сказать ей о том, что возможно они  больше никогда не увидятся. Что так будет лучше для всех. В минуты, когда ее глаза светились счастьем и надеждой, он не мог ей этого сказать. Вадим не хотел, чтобы эти глаза снова погасли, и в них навсегда поселилась грусть.
А однажды им обоим не спалось, и они лежали в темноте, слушая дыхание друг друга.  - Ты ведь не уйдешь снова? –  тихо спросила Настя. -  Без тебя моя жизнь бессмысленна и пуста– добавила она, немного помолчав. -  Твоя жизнь не бессмысленна, у тебя есть замечательный сын – сказал Вадим, погладив ее по голове. -  Не у меня, а у нас с тобой – поправила его Настя. -  Да, конечно, у нас с тобой – согласился Вадим. -  Давай спать, тебе завтра рано вставать. Утром Настя собиралась съездить проведать маму, которой в последнее время что-то нездоровилось. Но Настю мучила какая-то  подспудная тревога, она не хотела оставлять Вадима одного. -  Ты дождешься меня? – взволнованно спросила она, словно ребенок, боящийся потеряться.  -  Конечно. -  Не переживай, спи – сказал Вадим и поцеловал ее. Но Настя не могла уснуть. Она смотрела на спящего Вадима, и внезапно ей стало страшно. Страшно за него и за себя. Это было непонятно откуда пришедшее чувство. Смутное и мимолетное, как дуновение ветерка, колышущего штору. Она не могла объяснить, что произошло, но на нее накатила такая волна отчаяния и тоски, когда она смотрела на Вадима, что захотелось просто раствориться во мраке ночи за окном. Но через минуту это прошло. Настя снова посмотрела на Вадима.  Почему он казался ей таким одиноким и беззащитным?  Как ребенок перед огромным враждебным миром… И откуда в ней эти постоянные дурные предчувствия?  В комнате царил сумрак, и Настя еще долго не могла заснуть, глядя в темноту. Она думала о чем-то, вспоминала, размышляла о будущем, а между тем, заря уже начала окрашивать горизонт, знаменуя  приход  нового дня, и в комнату понемногу проливался рассвет, освещая ее тусклым светом.
               
               


               

                А будут дни – угаснет и печаль,
                И засинеет сон воспоминанья,
                Где нет уже ни счастья, ни страданья,
                А только всепрощающая даль.
               

                VII
Настя торопилась домой, как, наверное, еще никогда в жизни. Она хотела сказать Вадиму, что теперь все будет хорошо. Они больше никогда не расстанутся. За эти дни она многое поняла и сейчас была готова найти слова, чтобы убедить его в этом. Она заставит его снова поверить в себя. Вместе они преодолеют все трудности и неприятности, которые преследовали их все это время. И неважно, как отнесутся к этому окружающие их люди, что будут говорить друзья и родственники. Настя слишком долго жила в ожидании чего-то настоящего и светлого, искала эту точку опоры, может быть теперь они с Вадимом смогут построить все заново? Настя подумала, что не видела Вадима всего пару часов, а уже безумно скучает по нему. Она не могла понять как жила без него все эти 12 лет. Но теперь все будет иначе. Нужно только поверить в это. Почти бегом поднимаясь на свой этаж, Настя чувствовала внутренний эмоциональный подъем оттого, что сейчас увидит Вадима и наконец ему все скажет. Больше не имело смысла скрывать и прятать это в себе.
Все еще улыбаясь своим мыслям, она позвонила в дверь. Но никто не открывал. Может быть, Вадим еще не проснулся или просто не услышал? Тогда она открыла дверь своим ключом и зашла в квартиру. И почти в то же мгновение все поняла. В доме стояла та же самая тишина, которая была здесь до прихода Вадима неделю назад. Та же самая пустота, которая заполняла собой все вокруг до того дождливого вечера, когда он вернулся.  В прихожей не было его куртки и кроссовок. Настя прошла в спальню и увидела, что постель аккуратно заправлена, а шторы задернуты. Все здесь было как раньше. Как долгие-долгие годы до него. Но не совсем. Настя не сразу увидела на журнальном столике прямоугольный белый конверт и  какой-то предмет, завернутый в бумагу. Она распечатала конверт и достала обычный тетрадный лист, сложенный пополам. Она сразу узнала этот быстрый, неровный почерк Вадима. Там было всего несколько строк:
 Настя… Дорогая…   Прости меня…  Рано или поздно человек должен делать выбор. И платить за свои ошибки тоже приходится. И какова истинная цена эта, никто не знает. Я не прошу понять меня, знаю, что виноват перед тобой. Но очень хочу, чтобы ты не грустила, улыбалась,  чтобы все у тебя  было хорошо. И если ты выполнишь мою просьбу и несмотря ни на что постараешься стать счастливой, то жизнь свою я могу считать не напрасной. Я благодарен судьбе за то, что у меня есть ты. И поверь, что для того, чтобы узнать, что такое счастье, необязательно нужны годы. Иногда достаточно всего недели. А иногда и одного короткого мига. Не могу поступить иначе, потому что все-таки тебя еще люблю. Будь счастлива. Вадим.
Она отложила письмо и посмотрела на лежащий рядом предмет. Развернув бумагу, она увидела книгу в яркой красочной обложке, на которой красивыми витиеватыми  буквами было написано: Приключения одного мальчика. На месте автора стояли имя и фамилия Вадима. Его настоящее имя. На обложке был нарисован улыбающийся мальчишка, в котором без труда можно было узнать Родиона. Открыв первую страницу, Настя увидела посвящение, написанное тем же почерком, что и письмо: Моему сыну Роде, самому солнечному мальчику на свете посвящается… Ниже стояла дата. Настя закрыла лицо руками и сидела так какое-то время. И только слышно было, как  стрелки часов неотвратимо продолжали свой бег, словно эхом отдаваясь в пустом доме…

P.S.  Прошло 8 лет. В жизни Насти не произошло особых перемен. Они по-прежнему жили с Женей, он по-прежнему целыми днями смотрел хоккей и съедал целую кастрюлю супа. Родя стал совсем взрослым и учился в институте. У него появились новые увлечения и друзья, и Настя часто с грустью думала, что скоро сын совсем отдалится от нее, у него будет своя жизнь, в которой родителям отводится не столь много места. Книжка «Приключения одного мальчика» по-прежнему стояла в комнате Родиона на самом видном месте. Она была все такой же яркой и переливалась всеми цветами радуги. Но только Родя уже давно не притрагивался к ней. Раньше это была его любимая книга, и он проводил часы, перелистывая ее страницы. А последние годы уже почти в нее не заглядывал. Он из нее вырос.
               

                2009 г.