124

Рисунок 97г: Деревья

__

Вовка побывал у Д. – в подпитии, занят незнакомой «парочкой», рисует мало, читает про карму у какого-то Лазарева.

Д. – это чернозем и чудесный климат, но тут никто ничего не сажал, скорее, некий смерч пронесся. Но и без посадок  чуть ли не каждый второй сорняк скоро перевоспитывается и, например, превращается в хлебное дерево…

«Ван Гог – школа, Д. – институт», а я – выход из учебных заведений, причем не в рабство «работы», а на свободу и в творчество…
 Трудно в нашем мире бороться подростку, поэтому от всех учеб не убежишь – дай Бог, хотя бы взрослому от работ убежать… (Нет, насколько от учеб не убежал, настолько и от работ не убежишь уже…)

Сам я, вероятно, ещё только школьник! Сколько лет, по сути, школа не работала, одни методические инструкции писались. – «Делал, что мог, сидя между двух стульев». – «Да, главное, что не упал – тут чудо Христа водошагающего, не меньше – в пустоте сидящий»!» – «Да, инструкциями воздух нагонял, делал себе воздушную подушку».

***


Земля, небо. Земля темная, небо голубое. Но вот на земле вода – голубая, как небо. И уже дерево растет, его крона - темным зеленым пятном на фоне неба. А по воде тоже зеленый листок плывет. А на небе еще и тучи, черные как земля. И они бросают темные тени на воду, на зеленый листок на воде, на дерево в небе. Вода стала темная, как зелень у дерева; но зелень и листок на воде теперь стали еще темнее - как кора; но кора теперь как земля – которая  уже как уголь, который никто не видал, и вряд ли увидит - особенно это листка на воде касается. Впрочем, воде и небу уголь ни к чему, одно дерево им слегка интересуется...

***

«Вильмс, 6-я палата, вам передача»; или: «к вам посетитель». Как приятно; даже: есть ли что приятнее?! Болел, скучал, а тут и надежды, и оживление, мол, не болей, дружище. «Спасибо, я бы рад» - счастливая стеснительная улыбка. «До свидания. За все спасибо. Приходите...»
(Еще секрет обаяния больницы: домашние тапочки в казенном помещении, сон и обед. Не только все родственники, оказывается, любят тебя, но и места казенные, чудеса, достойные, если не воскрешения, то выздоровления…)

***

Бежишь вроде бы вперед, но всё время подозреваешь, что это твой собственный хвост мелькает перед тобой за поворотом...

У нашего цветка цветы как парашюты, а землю он высосал так, что она стала как вата или пух - лишь своя зелень да наш горшок оставались тяжелы, но в один прекрасный день, когда мы раскрыли окна, он поднатужился и всё же  полетел - низко, как дирижабль или гондола...

__

А. тогда села за отдельный стол и делала «уроки» – можно было бы и подойти, но вид у нее был и занятой, и равнодушный. К тому же,  насморк  - не разболелась ли, бедняжка?!  Поэтому я сел на стул в отдалении, не за стол, а чуть ли не посреди комнаты. И стал этот стул потихоньку пододвигать! Но как раз тогда, когда я был почти у пристани, тетрадь предостерегающе захлопнулась и через пару минут птичка улетела...

***

Когда рисуешь, руки из души растут, а когда пишешь – из головы. Без писаний трудно состояться обширным рисованиям – пришлось бы  заужаться, чтобы травою по земле не растечься...