Алешкины рассказы. Нашествие

     Июнь сорок первого года выдался в Семилуках жарким и пыльным. Духота не предвещала ничего хорошего. Десятилетний Алёшка тоже изнывал от жары и безделья, только частые походы со стайкой ровесников на Дон скрашивали его скуку, да помощь матери, которая впервые (и, как оказалось - в последний раз в жизни) устроилась на работу директором заводского клуба. Помощь его состояла в том, что он с братом Женькой повсечасно был на глазах у матери, чем очень её успокаивал.
А вечерами в клубе шло кино. Мать стояла на контроле, а Алёшка с братом  ей добросовестно «помогали», чем вызывали неприкрытую зависть всех семилукских пацанов. Алёшка уже восемь раз смотрел « Светлый путь», наизусть знал всего  «Чапаева». А что касается «Острова сокровищ», то после просмотра в десятый или одиннадцатый раз его брат  Женька заявил, что мечтает стать моряком.
Фильмы захватывали Алёшку, он не о чем не мечтал, кино же любил до самозабвения, как многие мальчишки той поры. Завтра же, в воскресение 22 июня, они собирались идти на «Дачу». «Дача»- это что- то вроде филиала заводского клуба, только на природе
 Алёшка и Женька с большой охотой помогали матери, т.к.  подобные  мероприятия проходили не часто, были связны с большим количеством всяческих закусок и спиртного, а  вечно голодные братья Завалишины  в большом количестве  буквально «истребляли» колбасу и всяческие закуски, оставшиеся на столах после пиршества.
 Вот и сейчас, жарким вечером, они возвращались из клуба и сопровождали мать, неся полные корзины чего-то остро и вкусно пахнущего, купленного к завтрашнему торжеству. Женька, которого заводские парни тайком от матери угощали папиросами и выпивкой, втайне мечтал продолжить знакомство с «запретными плодами»
 Алёшка, младший из братьев, ни о чем конкретно не мечтал. Все его желания сводились к одному - нажраться от пуза - и баста!
  Нам, живущим в век всевозможных диет и всеобщего похудания, трудно понять  желания мальчишки    30-х годов прошлого века. Как автор, даю пояснения -  «голодовка» в нашем понимании - это лечение голодом.
 В понимании людей 30-х годов, «голодовка»- когда люди умирают  от элементарного голода, едят кору с деревьев или варят похлёбку из лебеды. Сейчас это кажется экзотикой, тогда же было повседневной реальностью. Но…возвратимся к нашему повествованию.
 Засыпая в своих постелях, братья (каждый на свой лад) желали, чтоб скорее наступил завтрашний день.
   Утро 22 июня было радостным и солнечным Алёшка уже успел сбегать на Дон искупаться. И с ещё мокрой от купания головой всё вертелся вокруг матери, всячески подгоняя её. С другого бока его поддерживал старший брат и словами: «Ну, что же ты так долго, ма!» по-своему торопил её. Наконец, все было собрано, упаковано
и готово. Ребята взвалили на себя корзины, и все втроём пошли в сторону «Дачи»
Веселье было в самом разгаре. Один за другим произносились тосты за здоровье передовиков, звучали здравицы в честь «дорогого и любимого» товарища Сталина! Сам товарищ Сталин  взирал на всех собравшихся с фотографий, которыми были заклеены все стены.
Алёшке было плевать на дорогого вождя и учителя товарища Сталина, он напал на целую тарелку краковской колбасы и с аппетитом поглощал её, стараясь в это время не смотреть на мать, которая через столы посылала в его адрес пламенные взоры, как бы говорящие:  «Пореже, сукин сын! Что ж вы меня позорите-то! Всё! Больше никогда не возьму вас с собой!»
.Алёшка отвернулся и продолжал упражняться с краковской. Мать оставила бесполезные попытки усовестить младшего сына, и все своё внимание переключила на Женьку. Женька пропал!
А Женьку в это самое время « выворачивало наизнанку» в туалете. Видно, курево и опивки из чужих стаканов давали о себе знать. Здесь, на полу в туалете, его и нашла мать, обессиленного и уже ничего не хотящего. Хотящего только одного - добраться до вожделенной постели. Причитая и выговаривая ему, мать умыла его и стала приводить в чувства. Из туалета они вышли в тот самый момент, когда на пороге появился запыхавшийся рыжий  парень.
«ВОЙНА!!!»- стоя на пороге, объявил он. - Война с немцами! Только  что объявили!
 И видя, что еще не дошло до сознания каждого, как в бреду, повторял одно - Да война же, война!
 Его усадили, дали напиться воды, откуда-то появился репродуктор. Там уже вовсю шёл разговор о предстоящей войне.
Вдруг встал товарищ главный инженер и начал что-то говорить. Алёшка ничего из  речи не понял, понял одно - « …товарищ Сталин им ещё покажет! Завтра же возьмём Берлин и будем пировать назло Гитлерам»
Но по сдержанным и сразу как-то потупившимся взглядам собравшихся, понял - врёт товарищ главный инженер. А уж когда полупьяные бабы вдруг заголосили и запричитали - понял, что случилось что-то ужасно нехорошее.
Собравшиеся мужики как-то сразу присмирели, посерьёзнели, мгновенно протрезвели и стали подниматься и выходить один за одним. От прежнего задора и веселья не осталось и следа.
«Да, вот уж не думал, что ещё повоюем - сказал стоящий рядом дедушка, казак   Трофимыч - Немец - он воин сурьёзный. Много кровушки прольём, пока этих гостей выпроводим. Так-то,  брат - Алёха!»
 «Война»- постоянно вертелось в голове у Алёшки, пока они шли домой - «А как это- война?»
 Он часто играл с пацанами в войну во дворе, был избран» пожизненным» Чапаевым. Он замечал, как взрослые улыбаются, глядя, как они  идут в атаку. Или отражают» психическую атаку», организованную ребятами из соседнего дома. Но тут  было что-то посерьёзнее, масштабнее…
.Он вдруг стал замечать, как часто мать стала припадать к отцовой груди, глаза её наполнялись влагой.
Отец в ответ только молчал и хмурился, обнимая её. Как мать всякий раз вздрагивала при слове «мобилизация», как постепенно пустели их  дворы - кто уходил на фронт, кто отправлялся в далёкие края, которые назывались» эвакуация». А радио каждый день приносило новые известия, одно тревожней другого.