Фуги Баха

Фуги Баха
Памяти нашего друга М.Павича.
***

Не грусти друг,
Слава не нужна вечным.
Не грусти друг,
Протяни  вечность...


***


Профессор Бибулочкин опять кота учит на пианино рыгать, - целый день они там, понимаешь занимаются. Мы уже и в домоуправление ходили - утром. И Андрея Горшкова - нашего участкого бедного поднимали с кровати и ложили обратно. И Гену, даже брали с собой, но потом потеряли правда. Ни в какую гад -  ни он  - ни кот - закрылись в своей конуре и клавируют, и дрынькают, и... Уже... правда надаело! Ладно Бибулочкин, понятно, что не в себе,  - но зачем кота(!) терраризировать?!

Нагоняй получил по нашей заявке участковый Андрюха Горшков, но сделалось всё много хуже.
Набулькав лицо воспламеняющимся коктейлем, взяв для понятых Генку, правда, слегка укуренного и не в себе, мент двинул для разборов. Они рванули к профессору пешим ходом. На марше подкрепились для поднятия сил в шаверме старшего Арзулы и явились пред светлыми очами Бибулочкина и его наигрованного кота Фимы. Андрюха грозил профессору перед пенсне табачным пальцем. Гнул корки МВД и бил себя в висок и кокарду на фуражке. Гена мутно вещал про человеколюбие и гуманизм к соседям. Бибулочкин жмурился в удовольствиях и недоумениях. Фима подозрительно принюхивался к незваным при исполнении…

Потом коту надоела эта срань гамонящая и он почему-то зАпел! Раньше никогда не пел, а тут...
Уселся под всеобщий затихший гам в рояль, сплюнул на лапы, и высоко вскинув подбородок морды, закатал Баха, как закатывал профессор Бибулочкин десятилитровые банки со жмыхом, для тёти Даши - глухой и малообразованной консъержки, которую давно надо выселить из нашего дома. Ни объедков мясных, ни рыбных изделий, ни погладить - ни почесать. Одно слышишь: "Пшел вон Фима! А ну, прыскай отсюдава"!
И вот Фима забылся в изнеможении музыкальном и посадил на жопу обалдевших сотрудников милиции. Выглядело это так...

Андрюха уронив руки меж острых колен, подметал облупившийся старинный паркет раскрытыми корками. Генка сразу настроился на кошачью волну, впал в лёгкий транс. Его поддёрнуло, слегка штормило и, свернув губы в тонкую трубу-флейту, он, жутко фальшивя, выдавал фуги Баха, с горькой и терпкой аранжировкой Боба Марли. Профессор, торжествуя, блестел кристально чистым пенсне и, схватив трость, замер в позе – дирижеры в походном марше. Вызванная соседями карета милосердия примчалась побырому. Соседи, санитары и старенький, буржуйский ещё психиатр, с бородкой клинышком а-ля месье Чехов замерли в шатанном дверном проёме, открыв рты и уши в трепетном изумлении и восхищении…

Так! Быстренько мне!.. Собрались. Санитары! Меназинчиком обрадуем щаз! Во-от! Эраст! Эраст!!! Ну, как я тебя учил всаживать иголку в больного?.. Во!.. Молодец! Да не надо в ухо пихать! В шею яму! О-Так! Остался кто у нас? Кто? Ко-от? Где ты паразит? Под диваном! Вон он! Лови-лови! Да, что ты как Семенов с жопы ешь, поднимай диван давай. Выводи Эраст по одному всех - не спи! Фуражки не забудьте ихние. Осподи, кашмар сплошной. Да лови его. Во он! За шторой! Да ёб вашу команду! Семенов! Дибил! Да хватай кота быстрей! Вот идио-оты! Так стоп. Кис-кис... А сыграй-ка нам котик Баха хотя бы. Или ты не умеешь?.. Тиха-тих... О!.. Гляди идет. Отойди от пианина Ваня. Отойди тихо от пианина. ...щаз его тепленьким возьмем. Стой-стой... Ваня дибил отходит от пианина. Пусть играть начнет - тогда возьмем! Ваня...

И кто бы знал, ****ь, из всех пришлых и незваных, что вот он – Фимин звёздный час. Знал Фима один, и он обандеролил. Звонко цокая коготками задних лап, стоя, неся достоинство - как несут его балерины на сцене театров, Фима пофланировал к инструменту. Ловко отринув стульчак он встал на цыпки и плавно вдарил по клавишам. Вдарил по первой и плавно, с переборами да перезвонами забацал шерстяными пальцами, заелозил не хуже Ойстраха с Рихтером вместе взятыми. Не пошлую «Мурку» а сэра Грига с паном Огинским изобразил. Плакали как дети малые санитары Эраст и дибил Семёнов. Старорежимный психиатр как цыган за вороновой скрипкой за музыкой кошачий тянулся. И была, ***** высшая точка полёта и единения всех: сраных соседей, санитаров, доктора.
Всё кончилось разом пошло и обидно до слёз: тётя Даша подкралась к инструменту исподтишка шваркнула на Фиму таз с тухлой водой и рыбьими очистками:

- Все, геть отсюдава, я энтих концертов терпеть не могу, не в марте. Не в другое время!

Занавес сгладил прищур тумана... Неужеле, этот фильм не будет снят?.. Хм... А так бы хотелось сыграть в главной роли...