Толкин. После ВК

«Орден Победы для Гэндальфа»


Степень четвертая

…Позади было несколько дней и ночей дороги, бешеная скачка, сон урывками на земле у костра, скачка, вспышки сна, снова скачка. Это не правда, что эльфы могут подолгу, неделями обходиться без сна. Она не могла. Но теперь это заканчивалось, как и все, похоже, заканчивается под этими звездами… Впереди, в одном переходе были Серебристые Гавани. Корабль отчалит, и ей можно будет отдохнуть. А потом… Возвращаться домой? Но там почти никого не осталось. Остаться в Гаванях? Возможно, но что она будет здесь делать? Идти в Чернолесье?..

Родителей своих она не помнила, они: и мать и отец погибли в стычке с орками в одном из походов с сыновьями Светлейшего Элронда полтысячи лет назад, через три года от ее рождения. После этого ее род, живший к северу от страны полуросликов, стал сторониться и самих Высших, и их дел. И в тот же год она стала Владычицей рода, хотя на лесных полянах на собраниях в центре стояли ее двоюродные дядья и тетки. Ее даже называли маленькой Галадриэлью. Считалось, что – за прямые льняные волосы; но потом ей говорили – за то, что своими дикими повадками и дерзким нравом уже в первые свои годы очень уж она напоминала Саму Владычицу, какой та была в древних, полузабытых легендах.

Когда недавно по лесам пронесся слух о Большой войне, в которой Называемый или будет повержен навсегда или навсегда победит, многие воины из ее рода откликнулись на зов и ушли. Сначала говорили, что к Элронду, потом – что чуть ли не в Эсгарот, к Одинокой Горе или даже в самую Черную страну. Ни о ком из ушедших вестей не было. Потом, также внезапно пролетела весть о победе, о том, что Неназываемый повержен, а Черная страна провалилась под землю. И с этой же вестью узнали, что Высшие уходят, уплывают за море. Обратно … И стало понятно, что победа, была не такая, какую ожидали.

Когда стало известно, что Светлейшие Элронд и Галадриэль поедут в Гавани этими землями, решили, что нужно будет разведать дорогу. И еще стало известно, что с ними поедет и Гэндальф Серый.

Гэндальфа она видела однажды, когда была совсем ребенком. Она встретила его на лугу, стояла и смотрела на него. И в памяти у нее остался огромный старик в темно-сером тяжелом плаще и шляпе, закрывавшей полнеба. Если бы ее спросили, она бы сказала, что он походил на грозовую тучу, медленно двигавшуюся мимо нее. И тишина тогда на лугу стала такая, как перед грозой, и в глазах у него были молнии. Их не было видно, он они были там – молнии, готовые грянуть. 

…Нельзя сказать, что ее беспокоили такие мысли, но сейчас опять ей отчетливо подумалось, что вот теперь впереди уже точно не будет ничего… Не в смысле конца этой дороги, и Города Уходящих, а – вообще, в жизни. Казалось бы – вот она победа, причем полная, славная победа над Неназываемым и его отродьями… Об этом только мечтали всю свою жизнь все ее предки, а она живет при этом. Но… Но что это за победа, если после нее Высшие уходят на море? Конечно же, навсегда… Ведь сейчас они идут сами, по своему решению, а не как в прошлый раз, когда их позвали Стихии… Но почему? Ведь они могли уйти и раньше, когда и надежды не было на победу. Хотя поодиночке Высшие уходили всегда… Или все-таки это они возвращались? Кто поймет этих Побывавших-За-Морем? А без них что останется здесь – пустые леса и долины… Нет, надо будет идти в Чернолесье… Посмотреть еще раз на Гэндальфа – и идти.

Она ударила пятками бока коня, который плелся опустив голову, чуть не метя длинной льняной – такой же, как у нее – гривой по утренней росе. Конь лениво дернул ушами и фыркнул. Тогда она легонько хлестнула его ладонью между ушей, прикрикнула: «Ну, смертный!», и они понеслись по старой просеке…

Нет, ну почему она родилась так поздно?! Почему сейчас – в самом конце всего? Почему бы ей не жить хотя бы в эпоху Последнего Дружества с Младшими? Она бы пошла на ту войну – пусть и погибла бы там… Конечно бы пошла, она уж не была бы тогда такой дурой, как в этой жизни!..

Она неслась, откинув назад голову, чуть привстав, сжимая бедрами бока коня…

Поэтому, когда конь встал как вкопанный, взвился на дыбы, ей с трудом удалось не свалиться, приложившись спиной о его круп и нелепо и бесполезно ловя руками гриву.

Коня уже держали и успокоили. Она скользнула на землю.

- Что?!
- Здесь… была засада, Владычица!

Двое ее разведчиков.

- Что с остальными?
- Все невредимы, мы вовремя заметили следы. Братья решили пройти еще вперед.
- Где?

Они провели ее. На краю просеки. Три орка, каждый привязан к дереву, головы у двух привязаны к стволам скрученными капюшонами, перетягивающими пасть, у третьего – ремнем. Те два неподвижны, тела виснут на веревках, нижние лапы не достают до земли.  Этот – вращает черно-красными зрачками в желтых глазницах, челюсти пытаются жевать ремень, из-под которого течет зеленоватая слизь.

- Только трое?
- Да, Владычица.
- Каковы были их намерения?
- Они схоронились рядом с дорогой еще вчера, варили себе еду, когда мы их схватили. При них были луки – должно быть, ждали, чтобы…
- Вопрошали их?
- Нет, Владычица. Еще нет…

Откуда здесь орки?.. На пороге Гаваней… Засада... Так близко от города? Зачем? Они бы никогда не подошли настолько… Знали о нас? Но мы шли очень быстро… О Высших? Не трем оркам тягаться с ними… Почему, зачем они здесь? Варили еду…

- Живы? – она мотнула головой в сторону двоих других орков. – Ну, да…

Из груди одного торчали обломанные, в ладонь длиной, древки трех стрел.

- Второму мы не причинили… вреда, Владычица.

Она подошла вплотную к «нетронутому», положила руки ему на затылок, провела за ушами… Орк дернулся и открыл глаза. Она отошла на шаг, развязала платок на своей шее, сняла, придвинулась снова, в один обхват обернула платком шею орка. Из его пасти сквозь ткань капюшона донесся то ли стон, то ли вой. Орк попытался помотать головой. Она стала затягивать платок у него на шее, разводя руки в стороны.

«Что – кусает, жжется?..»

Желто-зеленые, землистого оттенка, в мелких кожаных складках веки орка мелко задрожали; глаза, хоть и сидящие как обычно глубоко, полезли из орбит; ноздри, направленные вперед, со свистом втянули воздух. Она начала как-бы перетирать шею орка петлей платка. На его бугристом лбу вздулись вены, он зажмурился, было видно, как он стискивает челюсти. Кожа у него на шее бледнела.

Она резко сдернула платок, выкрикнула гортанный звук – «Смотри!» – и левой рукой повернула голову орка в строну живого его товарища, который жевал ремень. Тот застыв, скосив глаза, наблюдал за происходящим. Первый, разжал веки, взгляды орков встретились.

- Давай! – крикнула она.

Один из разведчиков, стоявший ближе, плавным движением выбросил левую руку, в которой блеснуло серебро. Кинжал по рукоять вошел в живот второго орка. Первый дернулся всем телом. Она опустилась на колени, глаза ее были на уровне груди орка. Не оборачиваясь она протянула руку, разведчик вложил в нее кинжал, с лезвия тяжело, большими каплями скатывалась черная кровь. Она распорола снизу длинную кожаную рубаху орка и вдруг отдернула руку. Раньше она только слышала, что отродья Неназываемого делают себе одежду из кожи Младших… Тем хуже…

Дальше она распорола на орке штаны, кромсая лезвием и его собственную кожу. Положила кинжал на траву, снова взяла в руки платок, растянула…

Орк забился, пытаясь высвободиться, сдвинуться, чем только возможно – ногтям, пальцами ног, затылком, спиной…

Нужно быстрее – зачем они здесь? Быстрее… И где ушедшие вперед братья?..

- Зачем?! – резко вскочив, выкрикнула она в лицо орку на черном наречии.

…Щелчок, упругое касание в плечо, дуновение ветра по щеке…

Время почему-то остановилось. Она успела чуть повернуть голову. Настолько, чтобы видеть своего разведчика, которому так и не вернула кинжал, начавшего было падать на спину с черной стрелой в горле, да отчего-то раздумавшего и застывшего в падении…

Еще толчок в спину… Наверное, земля уходит из-под ног, потому что она скользит куда-то вниз, бороздя щекой по плоскому орочьему носу, по скрученному капюшону, пропитавшемуся слизью, по веревкам, по кожаной рубахе…

Вот зачем…

И все-таки она увидела его еще раз…

На нее снова, почти через полтысячи лет надвигалась та серая грозовая туча. И опять не было никаких звуков, но теперь не было и той детской робости – только…

Эльфы, сопровождавшее путников, пронеслись вперед, преследуя бросившихся в рассыпную орков. Гэндальф соскочил с лошади, подбежал к эльфийке, лежащей, неестественно вывернувшись, в ногах у привязанного к дереву орка.

- Совсем ребенок, - сказал из-за спины Гэндальфа Радагаст. – Что же они делают, зачем теперь?..


Он помог Гэндальфу перевернуть и переложить эльфийку немного в сторону. Подошел к орку, стал разрывать руками веревки.

- Я отпущу его.
- Как хочешь, - сказал Гэндальф.


Степень третья

- Это не была засада, - сказал Радагаст.
- Я знаю, - ответил Гэндальф.

Они въезжали в Серые Гавани. Вернее, на коне ехал Гэндальф, а Радагаст шел рядом, пешком. По широкой мостовой, почти не поднимаясь над булыжниками, навстречу им катилась ветром волна опавших листьев. Кроме ее тихого шелеста были слышны крики чаек, доносившиеся издалека, с моря. Голые деревья стояли неподвижно, устремив тонкие острые ветви в низкое небо с косматыми, серыми, низкими облаками.

- Неужели ты думал, что они позволят ему уйти? – спросил Гэндальф.
- Я ведь объяснил, что орки не были виновны – на них напали, они оборонялись…
- Считаешь, эльфам и нападать не стоило?
- Ничего я не считаю!.. – Радагаст резкими движениями стал кутаться в плащ.
- Они воюют тысячи лет: ни те, ни другие даже не предполагают друг для друга права на существование.
- Они все – создания Единого! Ведь могут поладить эльф с гномом…
-  Орки?
- Так же, как гномы. Без Его благословения орки не ожили бы.
- Но их создал Моргот!
- Тогда еще он был Мелькором… А Алуэ – создал гномов. И что?
- Но как создал!
- Ты ведь не веришь в эти сказки про плененных и извращенных эльфов, Гэндальф? Ты знаешь, что это – сказки… Да Мелькор был и поискуснее, чем Алуэ.
- Но они служили ему, потом – Саурону.
- Какие-то служили… Как потом и люди. А какие-то почти и не слышали про него. Например, в Мглистых горах и за ними…
- Ты, Радагаст, до сих пор не можешь забыть Битву, в которой сошлись пять воинств.
- Битву, в которой были сведены пять воинств…
- Да – сведены. Но без нее Север бы не устоял в Войне Кольца.
- Ты уверен? А может быть – это та Битва, истребление в ней гоблинов заставили их выступить в Войне, вспомнить причиненные обиды?
- Саурон с самого начала рассчитывал на орков Мглистых гор.
- Да не рассчитывал он на них… По крайней мере, не сделал ничего, не обратился к им. Скажи еще, что он рассчитывал на драконов! На целого одного…
- Что бы наделал Смауг, доживи он до Войны!
- Не заметил бы ее, скорее всего. А вот Озерный город…
- Мы не могли рисковать, Радагаст!
- Ты не хотел рисковать, Гэндальф.
- Да, я не хотел – не мог рисковать, оставляя дракона!
- Дракон не пошел бы за Сауроном, он уже давно имел и совершил все, что хотел, чего мог хотеть. Он бы скорее, разъярившись, напал на самого Саурона, когда бы тот пришел его уговаривать, нарушив его покой.
- Ты это серьезно говоришь? – Гэндальф остановил коня и пристально взглянул на Радагаста.
- Нечего на меня глазами зыркать, - сказал Радагаст, обходя коня. – На полуросликов своих зыркай…
- Но ты ведь знал, что я собираюсь расшевелить Смауга! Почему ты раньше не говорил мне того, что сказал сейчас?
- Не думал, что это у тебя получится… Да и не дракону было тягаться с Сауроном, не обольщайся.

Некоторое время они двигались молча. Прямая пустая улица вела к пристани. Солнце садилось между домами, там, где было море. Но самого моря в конце улицы еще не было видно. В переулках и в пустых окнах залегли тени.

- Я и так достаточно сделал тогда, - проворчал Радагаст почти себе под нос.
- Да, твои пернатые друзья во многом помогали нам, - сказал Гэндальф и без перехода спросил,  - Ты останешься насовсем?
- Да, - сказал Радагаст. – Я почти и не помню себя… там.
- Когда ты в последний раз слышал о… тех двоих из нас?
- Давно. И не уверен, что это было про них.
- С Окраинного Востока почти не доходят вести… - согласился Гэндальф. – И туда нельзя… дозваться.
- Я не слышал зова, - сказал Радагаст.
Гэндальф ехал, отпустив поводья, поля его шляпы почти касались конской гривы.
- А если бы услышал? – спросил он.
- Здесь мой дом.
- Ты еще не сошелся с Томом? – усмехнулся Гэндальф.
- Для него мы слишком молоды. И наши дела – слишком быстротечны.
- Да…
- Мне казалось, и твой дом тоже здесь, Гэндальф.
- Моя миссия здесь исполнена, и участь предрешена.
- Ты всегда любил говорить не очень понятно.

Гэндальф не ответил.

- Хотя, этот мир остается Младшим, а для них одних он слишком велик… Поэтому у них скоро появятся наставники. А тем наставникам в их деле не будут уже нужны такие помощники, как мы. Для них мы ничтожны, для Младших – недостаточно велики.

- А ты?..
- Я не стремился никогда вершить судьбы Его детей.


Степень вторая

…Корабль зарывался носом в воду, потом взмывал на гребне волны, замирал, снова проваливался… Гэндальф стоял на носу корабля, вцепившись обеими руками в деревянную лебединую шею. Впереди, на расстоянии полета стрелы ничего уже не было видно, корабль шел сквозь шторм как в сумерках, хотя, должно было быть только начало дня. Четвертого дня, как они отплыли из Гаваней.

- Я себе не так представлял возвращение, - сказал неслышно подошедший Элронд. Его, как-будто, не касались ни ветер, ни качка…
- Это ведь единственный путь, - сказал Гэндальф, повернув к нему голову. С бороды у него текли потоки соленой воды.
- Я говорю про другое… - голос Элронда удивительным образом не заглушался свистом ветра и плеском волн, а как-будто звучал отдельно от них.
Элронд сел на палубу, привалившись спиной к борту. Гэндальфу пришлось опуститься с ним рядом.
- Знаешь, о чем я жалею, Гэндальф?
- За век эльфа может произойти многое, о чем стоит сожалеть…
- Я не могу простить себе, что я не убил тогда Исильдура, не забрал у него Кольцо…
- Ты считаешь, что смог бы его уничтожить?
- Иначе бы я не сожалел о том, что не совершил убийства Младшего.
- Тебе было не дано знать, что это могло быть лучшим выходом.
- Как раз это я понимал. Даже не зная будущего, было ясно, что Кольцо нужно сразу уничтожить. Я ведь уговаривал Исильдура…
- Ты не смог бы жить с этим…
- Это уже было бы не важно, я бы покарал себя.
- Не стоит говорить такое…
- Да почему, Гэндальф?! А ты знаешь, с чем я жил все это время? Я все время знал, что настанет вот именно такое плавание, что я так поплыву в Валинор…
- Что значит: знал все время? – Гэндальф впервые за разговор взглянул в упор на Элронда, в глазах мага засветился огонь. – У тебя не могло быть тоски…
- Потому что мне сказали, что так будет. Что я должен буду так сделать. И повести за собой других…
- Тебе это сказали?..
- Да, Гэндальф. Я думал, ты знал…
- Последнее время я узнаю, что я очень много не знал.
- Вестник Валар явился ко мне после того, как Исильдур оставил Кольцо у себя, и объявил мне их волю. Они тоже считали, что кольцо должно было быть уничтожено сразу после его обретения, что второго такого… случая нам не представиться. Поскольку мне это не удалось, они сказали, что возьмут на себя дальнейшую судьбу Кольца, а значит и всего Средьземелья. Потому что оставлять Кольцо в мире - означало обречь мир рано или поздно на гибель.
- Но чего они потребовали от тебя? И по какому праву потребовали?
- Вестник сообщил, что после того, как Кольцо будет уничтожено, я должен буду провозгласить уход эльфов в Валинор. В противном случае – если бы я не согласился – они не стали бы сами уничтожать Кольцо, позволив всему идти своим чередом. То есть рано или поздно Средьземелье бы погибло, а вместе с ним и эльфы.

Очередная волна – круче остальных – захлестнула корабль, залив всю палубу водой почти по колено. Гэндальф с Элрондом, скользя ногами и отфыркиваясь, стали подниматься, держась за борта.  Из-под лавки рядом с мачтой, на которой скрипел от напряжения полосатый парус, боком выполз Фродо, встал на четвереньки, помотал головой, потянул одной рукой завязки капюшона, обмотанные вокруг шеи – из-за капюшона полилась вода. Также на четвереньках Фродо добрался до борта, перегнулся через него…

Гэндальф метнулся было к нему, сделав неуверенный шаг по скользкой качающейся палубе, но Элронд остановил его:

- С эльфийских кораблей просто так никто не падает.

С кормы к Фродо, ведя кончиками пальцев по леерам, подошла Галадриэль. Она присела рядом с ним, прижала к себе, закрывая плащом, достала из складок одежд платок и отерла хоббиту лицо.   

- Вот, значит, о чем говорил Радагаст… - произнес, обращаясь скорее к себе, Гэндальф. Потом, повернувшись к Элронду, продолжил: - А ты, Светлейший, знаешь, что Исильдура все-таки заставили поплатиться за то, что он оставил Кольцо себе?

- Его смерть у Сабельников… Это не был рок?
- Если роком называть волю Валар…
- Я думал об этом, но не знал точно… Очень уж удачно потерялось Кольцо…
- Да, сокрыли его быстро и надежно.
- Но ведь на него напали орки…

Гэндальф вздохнул.


Степень первая

Гэндальф стоял на берегу и смотрел на море, на восток, на солнце, висящее над горизонтом. Солнце было весело-утреннее, умытое, лучистое, совсем не усталое… Как-будто только что вынырнуло на поверхность, как-будто не светило так здесь тысячи лет…

Волны равномерно накатывались на берег и исчезали, алмазный пляж впитывал их в себя. Их размеренный тихий шелест нарушался только, когда они обнимали корабельный корпус, накренившийся на левый борт на границе прибоя. Корабль сослужил свою службу, и теперь он, наверное, останется именно тут навсегда, как и это солнце… 

По пляжу от города в сторону моря шла Галадриэль. Даже не шла… а скользила над знаменитым алмазным песком Валинора, перебирая в воздухе голыми ногами, и бриллиантовые искорки тянулись от земли к ее белым ступням.

- Ты грустишь, Серый Странник? – спросила она. - Потому что твои странствия закончились?
- А я гляжу, тебя грусть уже оставила, Светлейшая…
- Ах, Митрандир… - Галадриэль вскинула руки над головой и стала раскачиваться из стороны в сторону. – Ведь мы, все равно, моложе их!.. Тебе ведь можно доверять, Митрандир? Или ты предпочитаешь зваться Гэндальфом? – она пристально взглянула ему в глаза.
- Что проходило с Фродо, не обязательно пройдет со мною.
- А ты стал зол, Гэндальф! Чего-чего, но такого за тобой не водилось никогда. Да и кому из нас говорить про… него?

Галадриэль чуть воспарила над пляжем, устремившись в сторону моря, отведя руки назад и запрокинув голову. 

- А, знаешь, почему я ушла? Они ведь даже правы… Я не смогла бы там жить…
- Ушла или вернулась?
- Ушла… - глядя на горизонт, выдохнула Галадриэль. – Хоть я и родилась здесь. Ведь им даже не надо было приказывать, просто это ненадолго бы затянулось. Но тогда бы мы рисковали умереть от тоски, если бы ушли все корабли. Как… Арвэн.
Галадриэль опустилась на землю, песок скрипнул у ней под ногами.
- У эльфов всегда был выбор.
- Что ты знаешь про эльфов, Митрандир? – она закружилась вокруг него, как в танце. – Выбор есть, пока мы сами прежние, а потом его и быть не может. А изменились-то мы.
- Вы просто состарились и теперь удивляетесь этому.
- Про это я и говорю. А, может, это мир старится медленнее нас, а?
- Нет, мир быстро меняется. И, мне кажется, именно быстро стареет.
- Стареет?! Да его столько раз… Не знаю, у людей для этого есть слова… Вспомни Войну Гнева... После нее от прежнего мира почти ничего и не осталось, но сколько всего прекрасного было потом. И опять погибало… А, знаешь, какие сады есть на востоке, за Мордором?
- Я не бываю на востоке…
- Ты хотел сказать – не бывал… - она лукаво засмеялась и опять стала кружить вокруг Гэндальфа.
- Мне хватало дел и так.
- Дел… - Галадриэль грустно опустилась на песок. – Дел мы все наделали…
- Не мы затеяли это! Когда это началось, еще не было ничего другого!
- Не сердись, Гэндальф! – она взяла его за руки, - Мне просто надо выговориться, а ты ведь уже понял, что тут особо не с кем…
- Правильно, тебя Светлейшая, прозвали Лесной ведьмой, ой, правильно! Люди не хуже нас видят суть. А из-за того, что век их краток, то и схватывают они самую суть, без оберток.
- Ну, может и правильно… - Галадриэль потупила глаза и прочертила на песке дугу носком ноги. – А ты заметил, что мы с тобой говорим о Средьземелье, как-будто все еще мы там?
- И ты начала рассказывать, почему все-таки ушла…
- Наверное, мне надоели эти игры в могущество, в силы, в… Я достаточно была Владычицей Галадриэлью. Что мне сейчас не нравится – так это то, что не знаю, чего теперь хочу. Хорошо Темным эльфам, которые не были никогда здесь, которые не соблазнились Стихиями и могуществом… Которые просто живут себе в лесах, охотятся, играют на арфах и танцуют под звездами. Которым больше ничего и не надо. Но я-то так уже не смогу, я-то знаю, что они постепенно умалятся, утратят свою магию, сам свой дух… Но не заметят этого, а я, останься, чувствовала бы это в них и в себе… Сначала я играла в то самое могущество, потом… Ну, потом началась вся это возня с кольцом. После которой кончилось все…
- Не мне говорить тебе, Светлейшая, что мы изначально были на этой стороне, мы не могли просто стоять и смотреть…
- Как Том Бомбадил, ты хочешь сказать?!
- Том!.. Да что бы он делал, когда бы орки с топорами добрались до его любимого леса?! Это мы их сдерживали.
- Сдерживали?! - почти закричала Галадриэль. – Да ведь вы его спровоцировали, вынудили выступить! Разве не так?! И только для того, чтобы иметь возможность уничтожить одним ударом! А что до Тома – так скажи мне, Митрандир, что случилось с орками с топорами, которые пришли в Фангорн? Да даже, когда они пришли в мой Лориэн?!
- Так надо было просто стоять и смотреть? Или сразу сбежать сюда?
- Что и произошло! – она рассмеялась. – Не уверена, что стоять и смотреть, как ты говоришь, хуже, чем идти и убивать! Ведь ты знаешь, что Мордор весь залит кровью! А потом будет и твой нелюбимый восток… Хотя, я повторяюсь за Радагастом…
- Ты знаешь, что он мне говорил?
- Ну, я же Лесная ведьма… Гэндальф, дай мне договорить, пожалуйста! Я ведь тебя очень люблю, я тебя всегда знала и любила, я тебя уважаю, ты действительно один из Мудрейших… Дай мне сказать, хорошо?.. – она прижалась к нему и положила ладони на плечи.
- Я всегда готов выслушать тебя, Светлейшая, - Гэндальф взял ее ладони в свои, - я ведь понимаю все…
- Смотри, что получилось, - начала Галадриэль. – Вызвали новую войну, опять выжгли пол-Средьземелья… А, кстати, вспомни! Сначала они вмешались сами и просто… уничтожили несколько стран – те ушли под воду. Потом – утопили Нуменор, который взрастили сами. После чего закрыли Путь на Заокраинный Запад, будто этого нельзя было сделать сразу. Потом – силы Последнего союза разбили Саурона…

* * *

- И ты, Митрандир, не понимаешь, почему все кончилось так? – искренне спросила Галадриэль.
- Не то чтобы не понимаю… Я не заметил, когда все пошло к этому.
- Ну, с последнего нашего Совета – это уж точно…
- Только после него?
- Ты ведь тогда выступил не просто против Курунира, а против порядка, установленного Валар…
- Саруман стал бы мешать уничтожению Кольца…
- И поэтому ты решился покинуть Дружество в Мории… Признаться, за всю мою жизнь, это было самое большое мое удивление, когда орел принес тебя ко мне. Уже Гэндальфом Белым... Даже Мелькор с Сильмариллионами меня удивлял меньше…