Декадент

– Ну и пошел в жопу, идиот!
Тяжелая металлическая дверь с грохотом захлопнулась за ним, сотрясая подъезд. Он, путаясь в шарфе и рукавах, на ходу натянул коротенькое пальто и торопливо сбежал по широкой выщербленной лестнице. Нажал кнопку домофона, всем телом налег на скрипучую дубовую дверь и буквально вывалился во двор. Вечерело, было холодно, по двору мела поземка, гоняя редкие снежинки пополам с пылью и клочками бумажного мусора. Ветер немедленно забрался под пальто на «рыбьем» меху, вцепился в бока, сразу заболело сердце. – Ну, вот и все, - подумал он. – Я ее потерял. Запах ее волос потерял, румянец нежный на щеках, горьковатый вкус ее груди, стоны ее, влажные простыни, скомканные между ног….. Ничего этого больше не будет! Никогда, ни сейчас, ни в другой жизни! И звонков ночных не будет, и прогулок в осеннем парке, и сладких, невыразимо томительных намеков на грядущее счастье.  Как там у каркал ворон у Эдгара По? Never more! Never more! Never more!
Он шел по улице, не глядя под ноги, обтекаемый потоком людей, спешащих после работы забиться в теплые, вонючие внутренности метро, торопящихся домой, к своим близким, любимым. Ну, пусть не к любимым, пусть к опостылевшим до чертей, но все-таки, домой, в тепло, в уют. Шел и чувствовал, как сердце затапливает боль потери, холод одиночества, отчаянное, глубокое и… сладкое, да, сладкое чувство. Еще со студенческих лет он заметил, что цветы ему нравились больше всего в момент увядания, архитектура – в состоянии руин (каким был чудом старый Царицынский парк и какую гадость с евроремонтом и фонтанами возвели сейчас!), а любовные отношения – в момент расставания. Именно тогда, в момент наивысшего страдания, его душа по настоящему жила, а сердце билось. И каждую свою новую девушку он выбирал по тому, насколько тяжело и больно будет с ней расставаться. 
Он дошел до скверика, купил в магазинчике пива, сел на холодную скамейку, подстелив припасенную газету. Закурил, сделал глоток, с грустной мудростью знающего посмотрел на проходящую мимо парочку, которая радостно лапалась и висла друг на друге, затянулся. Прислушался к себе… Хорошо, но не хватает какой-то маленькой детали, последнего мазка. Да, вот! – он чуть ли не щелкнул пальцами. - А сколько денег он на нее потратил! Тысяч десять, а может даже пятнадцать. Цветы, кафе, подарок…  И все зря, зря!
Вот теперь сладкое отчаянье и тоска окончательно затопили его душу.
Вот теперь – хорошо! -  подумал он и с наслаждением откинулся на спинку скамейки.