Огненные буквы

      Раньше я был такой же веселый, как все. Молодость, чего и говорить, беспечность. А в прошлом году как отрезало. Ну, еще бы! Если бы кто из вас с мое хлебнул, он бы сейчас был седой как лунь или при каждом шорохе вскрикивал. Или боялся бы утюг включить в розетку, не то что сесть за компьютер. А я сажусь! И руки у меня при этом не дрожат, голова не дергается, коленки не подгибаются. А вполне могли бы! Всё же началось из-за компьютера.
      Нельзя сказать, что я им очень уж злоупотреблял, а так, только немного сразу после школы, часик-другой, ну, третий, пока родаки с работы не придут. Игрушку погоняешь, в аську поболтаешь, в контакте посидишь. А ещё была у меня очень дурная (как я теперь понимаю) привычка лазать по сети куда попало, с ссылки на ссылку перепрыгивать, авось чего интересного откроется. И, бывало, на такие адреса залезешь, что ни одного слова не знаешь, и даже какой это язык, и только диву даешься, как это комп распознает такие хитрые иероглифы.
      И вот однажды сижу, с закладки на закладку прыгаю, с кэша на кэш ныряю, смотрю, где что выскакивает…
      И вдруг шарах — черный экран! А внизу маленькое беленькое колесико вертится. Ага, думаю, это идет загрузка, подождем, наверное, большой видеофайл попался. И только я так подумал, как на экран вылезли буквы: здоровенные такие, очень яркие, и извиваются как на огне. Я таких букв раньше нигде не видел. А они извиваются и извиваются, будто рэп танцуют. Э, думаю, может, тут еще и музыка подложена? Я просунул руку за экран, включил колонки…
      И вдруг бац! — буквы на черном экране пропали, а вместо них появился какой-то очень загорелый дед, завернутый в какие-то белые тряпки и на голове у него тоже такая же тряпка. Этот дед смотрит на меня очень внимательно и как-то очень зловеще молчит. Э, думаю, а если это джинн какой-нибудь? Хотя какие джинны в наше время! Но все равно, на всякий случай, тяну руку опять за экран, чтобы выключить колонки, пока они еще молчат…
      А этот дед вдруг говорит:
      — Убери руку, мальчик!
      Я убрал и думаю: а он почти без акцента изъясняется. Кто он такой? А он:
      — Мальчик! Теперь ты мой раб. Сегодня я приду за тобой и забер…
      И всё! Дальше я ему договорить не дал! А аварийно выключил комп. Комп загудел, зачавкал и затих. Я сижу, смотрю на экран, а он теперь опять черный, и думаю: нельзя долго смотреть в монитор, иначе могут начаться галлюцинации.
      Больше я в тот день комп не включал, а сперва ушел во двор, а после смотрел дивидишник, после пришлось делать уроки, не хотел злить родаков, а после лег спать. И быстро, спокойно, заснул. А после вдруг…
      Чую: меня кто-то за плечо дергает. Я открываю глаза, поворачиваюсь, смотрю — а это опять тот дед из компа, он наклонился ко мне и говорит:
      — Мальчик, вставай. Вставай скорей.
      Я смотрю: а мы в какой-то хижине, теснотища там просто ужасная, и духота, и темень, только из щелей в стене немного света пробивается, а я лежу на какой-то лежанке, а дед стоит надо мной и гневается. Э, думаю, так не годится, это уже совсем кошмар, надо скорее просыпаться. И говорю ему:
      — Отстань! — и сразу закрываю глаза и переворачиваюсь на другой бок, потому что это же самое лучшее средство для того, чтобы перебить сон.
      И он как будто перебился, я опять стал засыпать…
      А этот дед как заорет:
      — Вставай! Собака! Кому сказано?!
      И как схватит меня за руку! И как сдернет с лежанки! Я свалился на пол, а вокруг, слышу, смеются. Я открыл глаза и вижу: я лежу на полу, а надо мной стоит этот противный дед, а вокруг него какие-то мальчишки, все очень тощие и загорелые, и в одних набедренных повязках. И у всех в руках мотыги. Ой, мама дорогая, думаю, вот это кошмар так кошмар, тут только начни с ними спорить, проснуться не успеешь — забьют до смерти! Поэтому не стал я с ними спорить, а тихонько встал, повернулся к тому деду и опустил перед ним голову. То есть это я как будто признаю свою вину. А сам думаю: скорее просыпайся, ну, чего ты медлишь, почему не просыпаешься?!
      А вот не просыпаюсь и всё. Хоть ты плачь!
      Но плакать было некогда — мне сунули в руки мотыгу, я ее взял, старик скомандовал: «вперед!» — и мы пошли из хижины на улицу. Я шел и осматривал себя и видел, что на мне тоже, как и на всех остальных, надета только одна набедренная повязка и что я такой же грязный и загорелый. А когда мы вышли на улицу, то я увидел, что вокруг одни только песчаные холмы и больше ничего — ни пальм, как можно было ожидать, ни тем более верблюдов. Зато был погонщик — тот самый дед. У него в руке была толстая суковатая палка, он стал ею размахивать и приказал нам идти, не задерживаться. И мы пошли прямо вперед.
      А дальше было вот что: мы перешли через один из холмов и там оказалось длиннющее и широченное поле, на котором мы построились в цепочку и начали бить мотыгами по земле. Земля была очень твердая и на ней ничего не росло, но мы всё равно очень старались, потому что между нами ходил дед и того, кто казался ему нерадивым, он крепко бил палкой. А кто пытался увернуться или убежать, того он сразу догонял и был еще крепче. Просто было удивительно, какой он в свои годы был ловкий и верткий. Так что, повторяю, старались на совесть. Так продолжалось до той поры, пока солнце не взошло в зенит и дед громко крикнул:
      — Обед!
      Я очень обрадовался, но, как оказалось, напрасно, потому что на обед каждому из нас полагалось всего по одному куску хлеба и по маленькой чашке воды. Воду и хлеб принесла очень злая старуха, наверное, жена нашего деда-мучителя. Когда старуха ушла, дел опять заставил нас работать и так продолжалось до самого заката. Я очень устал. Я просто валился с ног! Но мне не разрешили там падать и я был вынужден вместе со всеми вернуться в нашу хижину и лечь на то место, которое там теперь числилось за мной. Как только я туда лег, я сразу же заснул.
      Но меня сразу же стали будить! Я подскочил…
      И увидел, что меня будит мой отец и говорит, что я опаздываю в школу и что меня невозможно добудиться. Ну, еще бы, подумал я, если бы он только знал, как я устал от этой рабской работы! Но я ничего не стал ему объяснять, а, очень счастливый от того, что тот кошмар наконец закончился, быстро собрался и побежал в школу.
       В школе мне тоже было очень радостно. Никто не бил меня палкой и не обзывал грязной собакой, и в буфете было навалом всякой еды, а воды в кране вообще хоть залейся. И к доске меня не вызывали. То есть учебный день прошел как в сказке. А после школы меня позвал к себе Митрич, мы пошли к нему целой компанией и там отрывались как могли, и там я даже забыл про вчерашний кошмар. Домой я вернулся поздно и сказал, что был на факультативе.
      — Какой еще факультатив?! — строго спросила мать.
      — По пению, — ответил я. — Учили народные песни.
      И от меня отвязались. Приказали идти есть.
      После ужина можно было сесть к компьютеру, но я почему-то не стал этого делать, а вместе с отцом смотрел бокс. Потом лег спать. А так как был сильно уставший, то сразу заснул.
      Но этот дед — тоже сразу — вцепился мне в руку, начал трясти меня и злобно приговаривать, что он меня растерзает, если я сейчас же не встану!
      Я встал, мне опять дали в руки мотыгу и мы пошли на работу.
      В тот день солнце палило еще жарче. А дед был еще злее! Он то и дело подходил ко мне и бил меня палкой, хоть я старался изо всех сил. А он все равно бил! И других тоже, конечно. И они все благодарили его за это. А я молчал! И он бил меня еще сильней! А когда старуха принесла обед, он приказал ей не давать мне хлеба, а воды налить только на донышке. Эта ведьма так и сделала. И никто из всех моих товарищей со мной не поделился. Да я ни у кого и не просил. Но зато как я тогда устал! Никаких сил у меня не оставалось, меня шатало, как тростиночку. Но я все равно гордо поглядывал по сторонам, а один раз не выдержал и сказал своему соседу, что, может, давай убежим. Он сразу сделал вот такие перепуганные глаза и тихо-претихо ответил:
      — Моя твоя не понимай.
      Так что хорошо еще, после подумал я, что он не выдал меня деду. Но дед все равно меня бил — просто так. Проходит мимо — и ударит, идет обратно — и еще раз врежет. Поэтому когда мы вернулись в хижину, я лег не на спину, которая была у меня вся исполосована, а на бок. Как и в прошлый раз, я сразу же заснул.
      И меня сразу же опять стали будить! Я опять был у себя дома, мой кошмар опять закончился, я опять очень быстро собрался и пошел в школу.
      Но какой я был тогда уставший, вы просто не представляете! И в тот день я уже не столько радовался, сколько дремал. Меня два раза вызвали к доске и поставили две двойки. Конечно, я мог сказать, что я не виноват, что меня мучают и не дают учиться, что я попал в рабство, что меня бьют палкой…
      Но я же лазал рукой под рубашку, ощупывал спину и никаких рубцов от избиений не нащупывал! Значит, меня назвали бы лжецом или вообще сумасшедшим и отправили в соответствующее место. Поэтому я промолчал, получил свои двойки, собрался и пошел домой. Шел и думал, что никто мне не поможет, нужно только на себя надеяться, я должен сам с этим дедом расправиться. А сделаю я это вот как: найду тот сайт, на котором он сидит, и вытру его из памяти. А адрес сайта я найду в журнале посещений, вот и всё, как просто! Поэтому я как только вошел домой, так первым делом кинулся к компу, включил его…
      И почти сразу на экране загорелись те зловещие буквы, а чуть ниже их закрутилось колёсико загрузки. Но я тут же шарах по розетке — и вырубил комп, не дал деду загрузиться!
      Ну а что дальше? Ничего. Я посидел еще немного, посмотрел на черный монитор, а после встал, тяжко вздохнул и с горя пошел к Митричу. А вечером опять сказал, что был на факультативе. Мать сказала, что мне это даром не пройдет. Отец молчал. Я сел рядом с ним и мы опять смотрели бокс.
      А ночью, только я закрыл глаза, дед начал меня будить и я опять работал на плантации, меня били палкой и кричали, что я хочу сбежать, я беглый раб, и били еще больней. Потом мы вернулись в хижину, я лег — и мать сразу меня разбудила, сказала, что мне пора в школу.
      И дальше пошло и поехало: в школе мне ставили двойки, дома меня пилили как могли, а ночью на плантации били по пяткам, чтобы я не мог сбежать, а после я опять шел в школу и зевал, и мне опять ставили…
      Ну, и так далее. И, ох, я тогда извелся! Ох, свету белого невзвидел! Я уже не знал, кто я такой и где мой дом — в той страшной хижине или в этой квартире, и что я делаю в школе, зачем я туда прихожу, мне бы лучше было полежать да выспаться, а то ночью опять идти на плантацию и там мне надо промотыжить двести пятьдесят шагов, а не промотыжу, меня будут бить, а, может, и скормят собакам. Вот о чем я стал всё чаще и чаще задумываться. Бывало, сидишь на уроке, глаза зажмуришь и думаешь, а в глазах или этот страшный дед или те зловещие огненные буквы — так и извиваются как змеи! Эх, думаю, да что это за напасть такая, за что мне такие муки?!
      И тут вдруг на перемене наша староста Юля подходит ко мне и говорит:
      — Ваня, — а меня зовут Иван, — Ваня, у тебя совсем плохое положение по всем предметам. Тебя могут не аттестовать, ты это понимаешь?
      Я говорю:
      — Понимаю.
      Она:
      — Надо что-то делать, Ваня.
      Я думаю: что делать, что делать! Бежать надо через пустыню, вот что! И я уже кое-что присмотрел, знаю, куда идет караванная тропа, прямо на север. И у меня уже товарищ есть, сосед по лежанке, и мы уже готовим сухари: я с вечера дома кладу их себе под подушку, а после просыпаюсь в хижине и отдаю их ему, а он прячет себе под тюфяк…
      А Юля:
      — Ваня, ты о чем задумался?
      А я:
      — Так, ни о чем.
      Потому что ей разве расскажешь?! Но она не отстает. Впилась, как клещ, говорит:
      — Ты же способный, Ваня. Ты во втором классе хорошо учился, вспомни. И педагоги к тебе с теплом относятся, верят в тебя. Надо быть активней, Ваня. Поднимай руку, чтобы вызывали. Или, если стесняешься, напиши реферат. Ты же, я знаю, в интернете по целым дням пропадаешь. Ну так скачай там что-нибудь по теме. А я дам тебе список тем.
      Тут я не выдержал и говорю:
      — Сейчас не могу. У меня интернет сломался. Вирус его сожрал.
      — А! — говорит она…
      И тут прозвенел звонок, и Юлька оставила меня в покое. Но недолго я радовался! После уроков она опять ко мне подошла и говорит:
      — Если у тебя с компьютером проблемы, так я могу тебе помочь. У нас дома хороший компьютер, исправный, и интернет скоростной. И я заодно посмотрю, как ты работаешь и, может, тоже чему научусь.
      Честно признаться, не хотел я к ней идти. Но, с другой стороны, положение у меня по всем предметам было и в самом деле аховое, а тут еще, подумал я, со старостой поссоришься. Да и сама Юлька, думаю…
      Одним словом, дал согласие! И пошли мы к ней домой. По дороге она стала выспрашивать, что у меня за вирус такой объявился, и я честно рассказал, что сперва буквы появляются, и объяснил, какие, потом описал деда, как он одет и выглядит. А дальше правды говорить не стал, то есть про рабство промолчал совсем, а только сказал, что дед как появляется на экране, так сразу размахивается своей суковатой палкой, бьет изо всей силы — и сразу всё гаснет, система разваливается и комп долго не хочет заводиться. Юльку моя история очень заинтересовала, она несколько раз, и очень подробно, спросила про буквы, потом по внешность деда, а потом про колесо загрузки и заулыбалась. Но почему, не сказала. А я не стал уточнять.
      Пришли мы к ней домой, там была Юлькина бабушка и старшая сестра, поэтому меня вначале плотно накормили обедом, и только после этого мы с Юлькой пошли к компу. Комп у нее был так себе, но я интеллигентно промолчал. Но когда Юлька сказала мне включать, я испугался и ответил, что, может, не надо, а то вдруг вирус меня почует и сразу выскочит. На что Юлька усмехнулась и сказала, что тут нечего бояться. Это меня очень задело! А, думаю, вот даже как, ты лучше меня разбираешься? Ладно! Я подступил к компу и резко включил его. А он так же резко зашуршал и выдал на экране буквы — огненные, языкастые! Я аж отпрянул назад! Зато Юлька, прямо как тигрица, схватила клавиатуру и, глядя на экран, на колесико загрузки, стала быстро-быстро что-то набирать! Экран стал дергаться и буквы отъезжать наверх и вправо, а на свободном месте появилось много чего разного, то есть целая картина. Там какие-люди, сидевшие за столом, со страхом смотрели на стену, на которой продолжали полыхать огнем те самые буквы, которые в свое время так сильно меня напугали. Да я, честно признаться, и тогда смотрел на них с некоторой опаской. А Юлька спросила:
      — Эти буквы?
      — Эти, — кивнул я.
      — А дед на твоего похож?
      — Не очень, — сказал я. — Тот, которого я знаю, будет намного постарше, да и одет попроще. А так похож.
      — Потому что здесь он еще в молодости, — сказала Юлька, — а у тебя в старости.
      — Кто это такой? — поинтересовался я.
      — Царь Валтасар, — ответила Юлька. — Картина Рембрандта. Здесь он изображен на пиру, когда ему была сделано страшное предсказание, начертанное этими огненными буквами.
      — А что там написано? — спросил я.
      — Что тебя запросто могут не аттестовать, если ты срочно не возьмешься за ум, — сказала Юлька, подражая тону нашей классной.
      — Ладно, — махнул рукой я. — После сам в гугле прочту. А какой ты код набрала?
      — Валтасар, — сказала Юлька. — Придешь домой и тоже так сделаешь. И он сразу деинсталлируется. А на самом же деле здесь сказано вот что: «Ты взвешен на весах и найден слишком легким». То есть в тебе мало знаний. А Кузьминична тебя завтра первым вызовет, а ты совсем не готов к ответу. А пример будет знаешь какой? Двести двенадцатый.
      — А ты откуда это знаешь? — удивился я.
      — Ну, я же говорила, — засмущалась Юлька, — что педагоги тебя любят, хотят тебе помочь. А я могу показать, как этот пример решается. И объяснить принцип. А то может случиться всякое, — и она кивнула на экран, на Валтасара.
      И я согласился. А потом она показывала мне свои аудиодиски, потом фильмы, потом нас позвали ужинать. Короче, я опять пришел домой не очень рано и сказал, что был на факультативе, и пока мать набирала воздуху, чтобы мне ответить всё, что она об этом думает, я уже подбежал к отцу и сел рядом с ним смотреть бокс. Потом я еще раз поужинал, чтобы никого не выдавать, а потом, когда родители включили сериал и про меня забыли, я быстренько разобрался с компьютером и, радостный, лег спать. Сам по себе, без приказа. Эх, думал, наконец я высплюсь.
      Но только закрыл глаза, как меня сразу же стали будить! Я подскочил и закричал, что так нечестно, что я его деинсталлировал…
      Но это был мой отец, он ничего не понял. Зато вы бы только видели, как я тогда обрадовался! Ведь я впервые за долгие годы… простите, за последний месяц — всю ночь спал спокойно, никто меня не мучил и не гонял на рабские работы! Поэтому я, отдохнувший и свеженький, быстро собрался и пошел в школу.
      Первым уроком была математика. Кузьминична поводила пальцем по журналу, поводила — и вызвала меня. И задала решать 212-й пример. Я его легко решил. Тогда она велела продолжать, и я, правда, уже с трудом, решил 213-й. Кузьминична поставила мне восемь. Неплохой старт, подумал я, возвращаясь на место.
      На перемене Юлька похвалила меня и сказала, что сегодня я могу больше не волноваться, а вот кто завтра меня вызовет, она узнает только вечером и перезвонит мне.
      Но я перезвонил ей первым, как только пришел домой — и вначале сказал, что я, конечно, очень благодарен за то, что она избавила меня от Валтасара, а после сразу спросил, какие еще могут быть похожие художественные вирусы. То есть много ли еще таких знаменитых картин, спросил я. Юля ответила, что целый толстенный альбом. Тогда я пошел к ней за этим альбомом, хотя, конечно, мог скачать его в интернете, но мало ли какой еще вирус мог бы за это время ко мне прицепиться, я ведь еще не чувствовал себя достаточно подготовленным.
      Это теперь, по прошествии года, меня уже ничем и никем не запугаешь. Мне теперь любые рефераты, по любому предмету — как семечки. Я же по сети не просто так болтаюсь, а рыщу со смыслом и составляю банк данных. Если есть вопросы, задавайте. А если даже вдруг случится такое, что я сам не смогу сразу слёту ответить, тогда спрошу у Юли. Для меня это теперь запросто — мы же давно уже сидим с ней за одной партой.
      Да, и совсем забыл сказать: Валтасар меня больше не будит. А вас?