Художник и Поэтесса

  О том, что природа человеческих страстей не меняется никогда, Поэтесса знала, тем не менее она снова и снова задавала себе множество вопросов. В её руках белел чистый лист, как надежда на то, что Муза, с которой она рассталась накануне, сегодня вернётся и поможет запечатлеть «природу страстей» на бумаге. Но время шло, а Муза не возвращалась. Отложив в сторону лист, Поэтесса закрыла глаза, – лунный свет и бессонница окружили её, страницы прошлого всколыхнули память.

Художнику тоже не спалось. Он стоял у окна, смотрел на небо и думал об ошибках, которые допустил, живя с Поэтессой под одной крышей. Он бы многое дал, чтобы она простила его, но как приблизиться к ней, не знал. Художник придумывал разные предлоги, с помощью которых постучится в её дверь, но тут же отвергал их: все они казались никчёмными и пустыми.
 
День, когда Поэтесса уезжала, чёрно-белой фотографией запечатлелся в его сознании. Почему чёрно-белой, он не понимал – ведь на дворе был солнечный июль. Художник запомнил её, сидящей в машине, и себя, метнувшегося на крыльцо в надежде на то, что она оглянется и простит, – хотя бы взглядом. Но она не оглянулась. Послышался звук захлопнувшейся дверцы, и всё – он остался один. Это был последний день их короткой совместной жизни.

Прошли годы.
Однажды  Художник купил поэтический сборник, где обнаружил её стихи, – они были посвящены ему, это было понятно с первого взгляда. Строчки врезались в память, и он без конца, будто молитву, повторял: - «Я вижу блеск забытой ночи, я вижу блеск холодных глаз, я вижу, как в ночи хохочет надменный рот твой без прикрас...»*
Художник нашёптывал эти слова и думал, почему она написала эти строки, – неужели он так сильно обидел её?
Вот и сейчас он открыл сборник, и слова, как иглы, впились в мозг: «Я вижу, как швыряешь горстью те раскалённые слова, как опостылевшую гостью, презреньем гонишь со двора...»

Поэтесса, наконец, уснула. Сон окутал её мягкой ненавязчивой пеленой, сквозь которую проглядывало не совсем уснувшее сознание, движение ночного ветерка из распахнутого окна погрузило в видение.
 
Иногда своим видениям Поэтесса придумывала сюжеты, и когда они исполнялись, была счастлива, но сегодня, отпустив сознание на откуп бессознательному, она вдруг... полетела. Она поднималась всё выше и выше, – навстречу луне и небу, пока не достигла высоты птичьего полёта. Перед ней раскинулась панорама родного города, чуть дальше серебрилась река, – от восторга у неё закружилась голова, она улыбнулась себе, городу и небу.

Художник перелистывал страницы книги и думал о смысле жизни, из всех вопросов он считал его одним из главных. «Что такое судьба? - спрашивал он себя. - Какой смысл заключается в ней? А что такое любовь, и правильно ли, если она становится смыслом жизни?»
Художнику нравились воспоминания, они притягивали его, будто магнитом, как притягивала к себе вот эта огромная луна, которая сейчас смотрела ему в глаза. Он прочёл ещё одно стихотворение и закрыл книгу, – облокотившись на подоконник, замер.

Поэтесса покинула пределы своего города и полетела в южном направлении, – туда, где жил Художник, сопровождали её ветерок и лунный свет. Свет указывал дорогу, а ветерок наговаривал слова, которые тут же слагались в строчки.
- О чём шептал мне ветер, у талого пруда, - повторяла за ним Поэтесса, - и что мне доверяла прозрачная вода, луна что обещала дорожкой озорной, что верба предрекала над тихою волной, и шёлк небесный синий о чём мне говорил, и кружев звёздный иней зачем меня томил...

Художник шире распахнул окно, придвинул к себе мольберт и начал набрасывать сюжет. Это будет она, - подумал он. - Я изображу её летящей среди лунного света и ночного ветра. И это будет главная картина моей жизни, – самая главная.


* Авторские строки по мотивам стихотворения Александра Блока «Я вижу блеск, забытый мной».