Бунто

По барханам предупреждающе прошелестел раскалённый ветер, поднял с поверхности вверх мелкие песчинки и бесшумно ушёл волной вдаль, к горизонту. Бунто встал на месте как вкопанный и оглянулся, вращая глазами-камерами. Собирает информацию, догадался Сэмюэль, и почти в ту же секунду волосы на его руках, чёрных от  марсианского солнца, встали дыбом от страшного ощущения беды. Почти одновременно с этим на западе за линией горизонта мгновенно вырос шар ослепительно-белого света, и доведённым до автоматизма движением Сэмюэль припал к пластиковому боку робота, вцепившись в него что есть мочи, чтобы через две секунды их накрыло звуковой, а потом и взрывной волной, поднявшей их над поверхностью пустыни и отбросившей далеко в сторону.

Некоторое время Сэм лежал рядом с Бунто, и его горячая, разбавленная щедрой дозой адреналина кровь стучала в висках, ослеплённых песком глазах и голосовых связках, готовых раскрыться и закричать до хрипоты. Но Сэмюэль молчал, стиснув зубы. Минут через пять, показавшихся ему вечностью, всё наконец успокоилось. Он встал, отряхнул одежду, помог подняться Бунто. Песочная равнина размером в половину Земли снова была спокойна и безмятежна.

Тут Сэм дал волю чувствам и расплакался.

Его корабль, взорвавшийся только что там, где он совершил аварийную посадку, был  последней надеждой на спасение. Взрыв уничтожил передатчик, который на низких частотах посылал сигнал бедствия в космическое пространство, а так же запас воды, еды, его наполненный прохладой спальный отсек, бортовой компьютер с библиотекой, биологические образцы, с которыми он мог работать до тех пор, пока к нему не прилетят на помощь корабли, поймавшие его сигнал. Но самое главное, самое важное, от чего сильнее всего болело его сердце, - в холодном грузовом отсеке лежали четыре тела членов его команды, погибших при аварийной посадке. Там лежала Дженнифер, такая маленькая в своём серебряном пластиковом комбинезончике, с таким выражением почти детского лица, как будто что-то сильно её удивило.

Бунто бесстрастно взирал на стоящего на коленях и рыдающего как ребёнок хозяина. В его электронных мозгах тяжело ворочались разные странные электронные мысли.
Когда красное марсианское солнце начало клониться к закату, горе Сэмюэля наконец иссякло. Он сидел на коленях, глядя вдаль с отсутствующим выражением лица, словно слабоумный, и его длинные исхудавшие пальцы забирали горстями горячий песок и пропускали сквозь себя тонкими шелестящими струйками.
 
В этот момент Бунто решил подать голос.

- Хозяин плачет? – спросил он, решив, что самым подходящим в данной ситуации будет придать голосу некоторую неуверенность. Сэмюэль вздрогнул, как от удара. Несколько часов неподдельного помешательства, кажется, приучили его к мысли, что в этом мире он остался совсем один.

- Да, - сказал Сэм после продолжительной паузы. Раньше, ещё пару дней назад, он долго бы смеялся, если бы ему сказали, что он будет о чём-то всерьёз разговаривать с роботом. Но теперь, когда всё самое дорогое в его жизни уничтожено, когда потеряно всё, что составляло саму его жизнь – теперь единственное, что останавливало его от окончательного сумасшествия в этой огромной и беспощадной, как сам космос, пустыне, это был Бунто, в компактном корпусе из самоохлаждающегося пластика, с квадратной головой и круглыми глазами-камерами, робот-охранник, помощник и компаньон, созданный учёными на Земле для того, чтобы исследователям космических просторов было не так скучно заниматься своей повседневной работой.

- Всё потеряно, Бунто, - произнёс Сэмюэль. – Без воды мне не прожить больше двух или трёх суток. Однако я умру гораздо раньше от теплового удара и радиации, когда Солнце будет в зените.

Бунто промолчал, не найдя, что ответить. Энергию для поддержания собственного существования он брал посредством солнечных батарей, а солнца здесь было более, чем предостаточно.

- Мне суждено умереть в страшных мучениях, - прошептал Сэмюэль, вытирая пересохшие губы рукавом робы. – Мне даже нечем себя убить… Я идиот. Лучше бы сидел в корабле рядом с Дженнифер и остальными.
 
Имя Дженнифер, произнесённое вслух, заставило вновь болезненно сжаться его сердце.
 
- Дженнифер, - прошептал он, сгибаясь пополам, - господи, Дженнифер…

Бунто развернул камеры на хозяина, пытаясь проанализировать его состояние.

- Хозяин скучает по Дженнифер? – произнёс он наконец, и теперь в его голосе послышалось синтезированное сочувствие. Сэмюэль угрюмо посмотрел на Бунто из-под лобья.

- В четверг, 18 августа по земному времени - то есть позавчера – Дженнифер записала на мою матрицу своё сознание, - сказал Бунто, - она узнала об этой функции через бортовой компьютер и решила попробовать, когда ей не спалось.

Сэмюэль выпрямился так стремительно, что хрустнули кости, и уставился на Бунто изумлёнными и настороженными глазами:

- Что это за функция, Бунто? Что это, чёрт возьми, означает?
 
- Вы можете включить её сознание. Можете разговаривать с ней и она будет вам отвечать так, как отвечала бы, будь она жива.

У Сэмюэля потемнело в глазах. Какой шикарный подарок перед тем, как уснуть навсегда – поговорить с Дженнифер, чьё тело вот уже как несколько часов распылено на атомы гигантским взрывом. От этого кружилась голова, перехватывало дыхание…

-Бунто, - прошептал Сэм, утирая слезы руками, - включи… включи Дженни.

До стремительного марсианского восхода осталось не более, чем пара-тройка часов. Ещё три часа солнце, занимающее полнеба, будет ползти к зениту, убивая радиацией всё, что настигнет на своём пути.  Чтобы наговориться с Дженни, осталось не более пяти-шести часов.

Бунто застыл на месте. Камеры, напоминающие огромные хамелеоньи глаза, закрылись задвижками, внутри корпуса что-то щёлкнуло и зажужжало. Потом стало тихо.

И вдруг, посреди почти уже полной темноты и тишины зазвучал голос. Немного высокий, мелодичный голос, от которого у Сэма болезненно и восторженно сжался желудок и мир вокруг покачнулся, превращаясь в цветную карусель.
 
- Сэм, - произнёс голос жалобно и растерянно, - Сэм, где это мы?

Камеры Бунто раскрылись и – Сэм готов был поклясться – с ужасом обвели просторы, окружающие их, и остановились на его лице.

- Посмотри на себя! – воскликнул Бунто (или Дженнифер?) - ты только взгляни, ты же ранен!
Холодная металлическая клешня с невыразимой нежностью провела по его щеке, по которой вперемешку с песком, потом и кровью текли жгучие слёзы.

- Я скучал по тебе, - прошептал Сэмюэль. – Как же я скучал по тебе, Дженни.

Из динамиков Бунто донёсся полувздох ужаса, Бунто отдёрнул свою клешню от лица Сэма и поднёс к глазам-камерам.

Сэм молчал. Он не знал, что ей сказать. Он не знал, что она ответит. Счастьем было уже то, что он слышал этот голос, без которого не мог представить своей жизни. Голос, с которым этот безжизненный песчаный чужой мир становился уютным и  домашним, как спальный отсек на корабле, погибшем несколько часов назад.

- Я помню, - прошептал наконец голос из динамиков Бунто, - мне не спалось, и я решила повозиться с Бунто. Я записывала своё сознание в матрицу робота. А потом грохот и страшный, страшный треск, а дальше… темнота…

Сэм затаил дыхание, вспоминая зияющую рану на затылке Дженни, чей холодный труп он откопал среди обломков рабочего отсека.
 
- Я умерла? – спросила она, опустила руки. Зелёные огоньки в камерах робота уставились прямо в глаза Сэма.

Не найдя в себе сил сказать это вслух, он просто кивнул.

- Где моё тело? Где корабль? – её голос становился всё тише и тише. Но в его нотках не слышалось ни испуга, ни истерики. Дженнифер всегда была смелой и умела брать себя в руки в критических ситуациях.

- Погибли все, кроме меня. На второй день ожидания помощи ближе к вечеру я взял с собой робота и отправился осмотреть окрестности. Корабль взорвался. Скорее всего, утечка топлива, которую я не заметил, плюс солнечные лучи…

Она перевела дыхание.
 
- Ты погибнешь здесь, - прошептала она едва слышно, - здесь сумасшедшая радиация. Ты сваришься заживо, Сэм.

- Я знаю, - отозвался он, - но перед тем, как умереть, я хотел поговорить с тобой.

Он подполз ближе к прохладному пластиковому корпусу, обнял его обеими руками, прижался к металлическому плечу. Глаза пересохли от песка и пролитых за сегодня слёз. Голос Дженни из динамиков успокаивал и убаюкивал. Перенесённый стресс вгонял в сон.

- Я люблю тебя, - произнёс он, прикасаясь губами к тому, что заменяло Бунто голову, - Дженни, моя маленькая Дженни.

Они помолчали.

- Пообещай мне одну вещь, - наконец сказала она. – Пообещай, что прежде чем умереть, ты запишешь своё сознание в матрицу Бунто.
 
- Всё, что захочешь, - проговорил Сэм.

Они проговорили до утра, до той самой минуты, когда раскалённое, размером в полнеба солнце не начало выплывать во мраке ночи над плавной линией горизонта. К тому времени, когда солнце почти достигло зенита, Сэм уже не чувствовал ни страха, ни невыносимой боли от надувающихся на коже волдырей. Ничего, кроме успокоения и умиротворения от звучащего рядом родного голоса. Если голос Дженни здесь, то и ему, ему – простому человеку с Земли, потерявшему всё, что составляло когда-то его жизнь, - бояться было совершенно нечего.

За пять минут до того, как тело Сэмюэля было окончательно сожжено бесстрастным марсианским солнцем, Бунто отсоединил электрод от его виска и аккуратно запрятал его в панель свокго корпуса.

Хамелеоноподобные камеры-глаза устремились к горизонту. Батареи Бунто буквально захлёбывались солнечным ветром, энергии было хоть отбавляй, и это не могло не радовать робота, способного на некоторые из эмоций, которые смогли в своё время синтезировать в его электронном сознании далёкие земные учёные.
 
- Посмотри, как красиво, Сэм, - прошептал голос из динамиков.

- Красота… - отозвался другой голос, - Бунто, поехали к марсианскому океану. У нас столько времени, чтобы исследовать эту прекрасную планету.

Впереди лежала бесконечность.