Казус

Осенним стылам утром к небольшому нарядному дому подъехала новенькая чёрная иномарка. После короткого гудка, по дорожке, присыпанной хрустящими рыжими листьями, к калитке неторопливо прошествовал  дородный,  не лишённый элегантности, господин лет пятидесяти. Мужчина благородной наружности, в дорогом кашемировом пальто, отличных дорогих ботинках, с солидным портфелем в руках но явным раздражением на лице.  Это Аркадий Яковлевич Земцов - ответственный товарищ одной из городских служб небольшого губернского города. Он давно научился прятать  свои мысли за маской загадочности и безразличия, красноречиво молчать и достоверно изображать на лице качества, необходимые современному руководителю. Благодаря этому был ценим начальством, и продвигаем по карьерной лестнице. Но, это частности.

В это утро Аркадий Яковлевич явно не справился с эмоциями. Он проследовал к машине, втиснулся на заднее сиденье служебного автомобиля и через-чур громко хлопнул лакированной дверью.
Машина нежно заурчала, поднатужившись, выровнялась под грузным пассажиром и, мягко стронувшись, резво покатила по пятнистому от листьев асфальту.

  В доме осталась совершенно расстроенная супруга Аркадия Яковлевича -  рачительная хозяйка дома, дама с грустными серыми глазами – Элеонора Михайловна. Непонятное событие, некий казус, произошедший сегодня ночью, совершенно выбил её из колеи.
Каждое воскресение, вечером, хозяйка шла на кухню. Так как Аркадий Яковлевич любил завтракать куском отварной холодной курятины, двумя яйцами всмятку и большой кружкой кофе, она каждый воскресный вечер отваривала купленную на рынке домашнюю курицу. Меню завтрака было утверждено хозяином дома несколько лет назад, обсуждению не подлежало и исполнялось хозяйкой дома неукоснительно. Курица съедалась за три дня, бульон употреблялся для приготовления первых блюд в эти дни, следовательно, со среды на четверг  кулинарный ритуал повторялся. Аркадий Петрович следил за своим здоровьем, мясо курицы считал диетическим и на завтрак другой пищи уже не представлял. Для проявления кулинарных фантазий жены были выделены ежедневные ужины и выходные дни. В обед питался, чем Бог послал, то есть посещал ресторанчик, рядом с подведомственным ему заведением.

Но, вернёмся к хозяйке. Отварив накануне курицу в большой алюминиевой кастрюле, которая досталась ей от свекрови, она оставила птицу в той же кастрюле, на выключенной газовой плите, остыть в бульоне для сочности. После Элеонора Михайловна пошла спать.
 Сегодня утром в кастрюле курицы не было!
Кастрюля стояла на прежнем месте, крышка была неплотно закрыта, но курицы не было!
 Элеонора Михайловна, не справившись с потрясением от загадочного происшествия, не успела отварить яйца всмятку, сварить кофе, не придумала, чем можно заменить курицу.  Аркадий Яковлевич просто-таки испепелил супругу взглядом, когда понял, что завтрака нет. Устрашающе молча вышел из кухни голодным, не проронив ни слова, оделся в спальне и уехал из дома, ни разу не обернувшись на бегущую следом, что-то лепечущую, жену. Он был зол!

Кое как справившись со своим замешательством, так и не найдя объяснения невероятному казусу, Элеонора Михайловна отправилась на рынок, купила сразу две курицы, приехала домой, и поставила одну курицу варить. В алюминиевой старой кастрюле. Вторую курицу она припрятала в холодильник. Для четверга!
Через два часа, когда огонь под курицей был затушен, уборка - ежедневное развлечение Элеоноры Михайловны - закончена, она решила отправиться в магазин, по хозяйственной надобности, а скорее, чтобы развеяться и успокоить нервы. Ни посещение кафе, ни прогулка по парку, ни пакетик с покупками, даму не успокоили и разгадки  таинственного приключения не принесли.

 Вечером  дама вернулась домой так, чтобы успеть к возвращению мужа. Она переоделась, торопливо прошла на кухню, на ходу надевая фартук. Открыла кастрюлю, чтобы переложить остывшую сваренную курицу в холодильник, а на курином бульоне отварить мороженых пельменей. Элеонора Михайловна запустила в кастрюлю большую вилку и... замерла. Курица исчезла!

Элеоноре Михайловне стало плохо. Потом - страшно. Затем, она просто расплакалась. Когда  в дом вошёл её строгий супруг, она уже не могла вымолвить ни слова. Плечи сотрясались, слёзы лились ручьём по размокшему лицу, а припухшие губы нервно вздрагивали, как у маленькой обиженной девочки.

 Аркадий Яковлевич растерялся. Он собирался поставить на вид жене её необязательность и нерадивость. Но  Элеонора выглядела  несчастной: глаза тонули в слезах, влажные тонкие прядки каштановых волос прилипли к разрумянившейся щёчке. Смотрела она обречённо, как тогда, когда оплакивала потерю их первенца.  У Аркадия Яковлевича в сердце робко плеснулась слабая волна  жалости к своей верной супруге. Он присел рядом, на соседний табурет и несмело положил свою руку на её вздрагивающие плечи. Посидел минутку и притянул к себе всхлипывающую жену. Он почувствовал тепло от ощущения родного близкого человека рядом! Аркадий Яковлевич совсем смутился, но не отдалился, а наоборот, ощущение покоя принесло удовлетворение.

 Супруги поужинали наспех отваренными пельменями,  потом долго беседовали, обсуждая странное событие, теряясь в догадках. Действительно, они давно жили одни. Свекровь умерла десять лет назад, единственная дочка уехала в Москву почти тогда же. Там училась и там же вышла замуж.
Аркадий Яковлевич с Элеонорой Михайловной жили вдвоём, тихо и размеренно коротая вечера в обществе огромного чёрного кота Пирата, болонки Жульки и дворового лохматого пса Корнета. Ни домработницы, ни работника, соседи приличные, все замки исправны, двери были закрыты. Две курицы! Что же у них, привидение завелось?
Обсуждение было оживлённым. Они  зачем-то выпили вина и решили перебрать фотографии  из  прошедшей молодости. Легли спать за полночь, прижавшись друг к другу в своей уютной кровати. Элеоноре Михайловне почему-то не мешал в эту ночь храп, а Аркадия Михайловича ничуть не раздражали её лёгкие пушистые волосы.
 
Утром, Аркадий Михайлович проснулся в прекрасном настроении, попросил давно запретных бутербродов с сыром и копчёной колбасой, запил их крепким кофе. Потом неловко ткнулся Элеоноре Михайловне в щёку, засмущался, заторопился, но с порога обернулся и сказал:

-Элечка, не волнуйся, дорогая, я позвоню.

Элеонора Михайловна зарделась от смущения. Она всегда любила Аркадия, очень о нём заботилась, чувствовала, как ему лучше, и старалась  угодить. С годами их общение стало сухим, свелось к минимуму, но Элеонора Михайловна старалась не подавать вида, что ей хотелось хоть немного тепла и заботы. Да она и себе в этом не признавалась. «Всё хорошо!» А сегодня, почему-то навернулись слёзы. Вынырнул страх: день-другой и Аркаша опять станет замкнутым, строгим? Она боялась впустить в себя надежду от пролившегося на неё общения. Как ново и странно. Женщина села  на диван, кот Пират прыгнул сразу вслед за хозяйкой, Жулька примостилась к ногам. Стало вообще очень уютно и спокойно. Она думала о муже, вспоминала его много лет назад, молодым и весёлым. Почему между ними поселился холод? Элеонора Михайловна поняла, что если сейчас не остановиться, то опять разревётся.

 -Курица! Надо сварить курицу!

*****
 Вот и курица сварена, и пыль вытерта, и на ужин рыбку в фольге запеклась. Через пару часов супруг домой вернётся. Может, и сегодня они мило поужинают? Может быть.
Её мечты прервал звонок телефона. Женщина вздрогнула, заволновалась, резко подняла трубку, но услышала ровный голос мужа:

- Элечка. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать вне дома?

 Элеонора Михайловна уже открыла рот, чтобы доложить о приготовленном ужине и, внезапно поняла – муж назначает свидание! Она чуть не задохнулась от счастья, обдавшего её потоком. Ну, надо же!

- Как скажешь, Аркашенька, я только рада.
- Тогда собирайся, я Лёшу пришлю. Он тебя привезёт.

Элеонора Михайловна взлетела по лестнице на второй этаж, как молоденькая студентка. Какие там больные ноги, о чём вы? Платья веером метнула на кровать, высыпала из шкатулки украшения, достала туфли. Прикидывала к себе, примеряла. Наконец выбрала тёмно-красное платье, надела нити жемчуга на шею, быстро зачесала волосы в ракушку. «Ой, а губы, губы!»
Пройдясь помадой, махнула рукой и решительно достала тушь и духи. Когда шофёр просигналил, Элеонора Михайловна накинула шубку и птицей слетела по ступенькам. Быстро закрыла двери на ключ и побежала по дорожке к сверкающей чёрным лаком служебной машине мужа.

 Вечер прошёл прекрасно. В ресторане было уютно. Спокойная, торжественная обстановка, нежная скрипка в руках седого скрипача, вино, жареное мясо, салаты, десерт. Они пили, болтали, смеялись, вспоминали былое. Аркадий Яковлевич был оживлён, остроумен, и пару раз нежно дотронулся до натруженной руки супруги. Элеонора Михайловна ощущала некоторую дрожь в груди, предвкушение каких-то чудес. То ли от вина, то ли от музыки голова кружилась, щёки горели, и хотелось присоединиться к танцующим парам, закружиться в вальсе, как когда-то. 

Когда такси доставило супругов к их дому, они были в необыкновенном эйфорическом настроении. Нежный смех жены сливался с баритоном мужа и его раскатистым смехом, супруги держали друг друга за руки и спешили к дому по узкой , тесной для двоих, дорожке.
 Они зашли в дом Аркадий Яковлевич помог жене снять шубку, она подала ему тапочки. Аркадий включил музыку, а Элеонора забежала в кухню, чтобы вытащить курицу из бульона и спрятать в холодильник. "Всё-таки Аркаша привык к любимому завтраку". Она подняла крышку, и тут же уронила её на пол. Курицы не было!

 У женщины началась истерика. Страхом обволокло тело, сковало. "Кто? Кто и как забирается к ним в дом? Что за странные шутки?"
 Прибежал Аркадий Яковлевич. Он беспомощно смотрел на перекосившееся от страха лицо супруги, на её содрогающееся от беззвучных рыданий тело. Она ничего не могла сказать, только показывала вилкой в сторону кастрюли. Он понял: происшествие имеет продолжение. Неприятный холодок непонимания происходящего коснулся и его. Он увёл жену из кухни, посадил на диван, сам сел рядом, что-то ей шептал, гладил руки, обнимал за плечи, перебирал её волосы. Аркадий Яковлевич чувствовал, как необходим он супруге. Она смотрела на него с такой беззащитностью и ожиданием. Всегдашнее её равновесие и ровность рассыпались.

- Элечка, родная Элечка. Ну не плачь дорогая. Я тебя очень прошу. Я с тобой, девочка моя.

Он целовал её руки, прижимал всхлипывающую голову к своему плечу. Гладил рукой по спине, успокаивая и лаская. Супруги отправились в спальню, и Элеонора Михайловна забылась сразу же крепким сном на тёплом плече  своего мужа, а он обнимал её и гладил по щеке и шее, думая о чём-то хорошем потому, что заснул, улыбаясь.

*****
Утром женщина проснулась от запаха. Её разбудил аромат давно запретной в этом доме жареной картошки.

-Да что же это? Привидения уже картошку жарят? – прошептала испуганно.

Элеонора Михайловна  осторожно подобралась к кухне, открыла дверь и увидела мужа, в майке, семейных шёлковых трусах и её цветастом фартуке. Он улыбался  своей неподражаемой улыбкой, которая когда-то сводила её с ума, при этом колдуя над сковородой с румяной, соблазнительно пахнущей луком жареной картошкой. В последний раз он стоял у плиты лет двадцать назад!

Супруги мило щебетали за завтраком, ухаживая друг за другом, обсуждали прошедший вечер. Время бежало, куда-то торопясь, и когда Лёша, шофёр, посигналил, «ответственный товарищ» был всё ещё в потешном неглиже. Это  рассмешило супругов. Аркадий Яковлевич никогда не опаздывал и от подчиненных щепетильно требовал  исполнения распорядка и правил, считался занудой. И вдруг!  Пришлось Элеоноре Михайловне идти объяснять Алексею, что у них неприятности с водопроводом и придется начальника ждать. От помощи шофёра, сразу же предложенной, она спешно отказалась.
  Через два часа после отъезда на работу супруг позвонил:
- Элечка. Я переговорил с начальником нашей охраны. Сейчас к тебе привезут мальчика из его отдела. Проведи его на кухню, дорогая. Он установит наблюдение. А после, займись покупкой курицы, пожалуйста.

Приехал молодой человек, установил крохотную камеру на кухне, ещё одну в углу  коридора, так, чтобы были видны входная дверь и дверь в сад, подсоединил их к компьютеру, сказал, что запись будет вестись круглосуточно, Аркадий Яковлевич в курсе. И удалился. Элеонора Михайловна съездила на рынок, купила курицу, приехала домой, сварила её, вымыла полы, вытерла везде пыль. Время от времени заглядывала со страхом в большую кастрюлю, но курица была на месте, остывала.

 Аркадий Яковлевич опять прислал машину, и Элеонора Михайловна отправилась к мужу на свидание. Они гуляли под ярким светом фонарей, заходили в кафешки, попадавшиеся на пути, грелись, выпивали кофе, рюмку горячительного, перекусывали чем-нибудь и опять шли бродить. Почти ночью добрались домой. Счастливые, уставшие, крепко держась друг за друга, как когда-то, когда сердце вздрагивало от каждого прикосновения.
Супруги зашли в свой тёплый уютный дом. Не раздеваясь, шмыгнули на кухню. Элеонора Михайловна, подобрав широкий рукав своей шубки, сняла крышку с кастрюли. Курицы не было!
Они побежали наперегонки к монитору. Аркадий Яковлевич пошевелил мышкой компьютера, пощёлкал, и пошла запись. При слабом свете маленькой лампочки над плитой, панорама казалась картинкой. Никакого движения. Вдруг, дверь приоткрылась.
       Зрители вздрогнули!
Дверь открылась шире, и в кухню неторопливо вошёл Пират - одноглазый любимец Элеоноры Михайловны. Кот по-хозяйски запрыгнул на кухонную столешницу, вывернув лапу, снял крышку и опустил с собой рядом, потом, своей мощной лапой он ловко выловил курицу и швырнул её на пол. Тяжело спрыгнул и стал лакомиться добычей. Тут же прибежала болонка Жулька. Пока Пират ел, она стояла в стороне, переминая нетерпеливо лапками и принюхиваясь. Как только котище насытился, он лениво отошёл в сторону и начал вылизывать лапки и сытую морду. За курицу торопливо принялась Жулька.
Элеонора Михайловна смотрела на всё происходящее на экране с крайним удивлением, Аркадий Яковлевич, впрочем, был так же ошарашен.

События развивались далее. Наевшись, двое воришек побежали к чёрному ходу, к садовой двери, в которую была встроена качающаяся в обе стороны маленькая дверка, заказанная хозяином специально для Пирата и Жульки. Они подали какой-то знак и в щель приоткрывшейся дверцы просунулся нос дворового Корнета. Пёс протиснулся в маловатое для него отверстие, а потом живо двинулся трусцой на кухню. Ему явно была хорошо известна дорога. Корнет живо расправился с остатками злополучной курицы, всё тщательно вылизал, уничтожил улики, и отправился тем же путём, которым пришёл, благодарно виляя хвостом, провожавшим его друзьям. Пират вернулся, вскочил на столешницу и лапой поднял крышку на место! Затем  преступники скрылись с места преступления, вероятно, переваривать наворованное!

-Вот шельмец, вот артист, - Аркадий Яковлевич хохотал как ребёнок, - Нет…Ты видела, видела? Ха-ха-ха. Это надо же. Пират! Вот отрошник, ну надо же… Мафиози одноглазый!

Аркадий Яковлевич неистово смеялся, вытирая выступившие на глаза слёзы и поглядывая на свою недоумевающую, возмущённо сдвинувшую брови, жену.

-Элечка, да не сердись ты. Бог с ними, с курами. Талант, однако, твой любимец. Тала-ант! Хаа-ха-хааа. Какую драму разыграл! Шельмец! Кому рассказать, ведь не поверят, не поверят!

 Элеонора Михайловна неуверенно улыбнулась, потом махнула рукой, своим привычным движением, и тоже рассмеялась, проникшись, наконец, комичностью происшедшего казуса. Супруги смеялись, как дети, потом оживились, начали игриво толкать друг друга, перекидываться диванной подушкой, играть в догонялки, шутить, вспоминая свои переживания и версии. Они резвились, как школьники на перемене, забыв обо всём на свете: сколько им лет, что ими прожито, что прилично, а что выходит из рамок тех самых приличий. Только одно – глаза друг друга – старались не потерять из виду.

В спальне, уже в кровати, Аркадий Яковлевич многообещающе шепнул своей Элечке на ушко, отодвинув нежный завиток: «С завтрашнего дня я в отпуске, любимая…»