Коба. Батум. 4 сцена

                фото молодого Кобы из полицейского досье 1902 г.


                предыдущая сцена http://www.proza.ru/2009/12/09/10

8 марта 1902.  23-15


Тесная, плохо протопленная квартира.  На улице девять градусов, с Чёрного моря, а, может, уже и со стороны гор – в полночь не разберёшь, дует промозглый бриз. На стенах обои с аляповатыми розочками. Маленькая чугунная печь раскалилась, но почти не греет. В дальней, третьей комнате за длинным столом сидят девять мужчин. По виду, джигитов. Все внешне очень схожи. На первый взгляд и не отличимы, как однояйцевые братья. Короткие, до колен, серые куртки, штаны заправлены в сапоги. У всех усы, у некоторых остриженные бородки, возможно, фальшивые. Попадаются и в очках с проволочной оправой и круглыми стёклами.

В голове стола сидит невысокий, коренастый молодой грузин с чёрными пышными усами, негустой бородкой и потравленной оспой кожей лица. Остановившийся взгляд задумчив, но твёрд. Похоже, устремлён далеко, в невидимое остальным будущее. Все молча смотрят на него и чего-то ждут. Заметно напряжение, как у заговорщиков, собравшихся на опасное дело. С улицы входят ещё трое таких же.

- Наконец-то. Опоздали на четверть часа, товарищи, - говорит по-грузински тот, что справа от рябого. – Начнём, Сосо?.. Простите, товарищ Коба…

- Спасибо, товарищ Давид*. Итак, товарищи. Сработал сеятель. Упало семя в добрую землю, и уже показался росток. Почти полтысячи рабочих пассионариев сидят в застенках. Пять тысяч вышли на улицу и слушают нас.

- Но, извини, Коба, что перебил, слушают-то они, вроде, ушами, да не слышат.

- Этим внешним и не требуется. Пусть и дальше наши притчи слушают. Чем туманнее, тем мудрее… Главное народ вышел на улицу! Что бы не говорили у нас за спиной наши бывшие друзья из Тифлиса. Они думали этот тихий, застойный городок не раскачать. Они не верили, а мы – сделали! Уличная демонстрация  - приговор власти. Она мгновенно затягивает в оборот большие массы*. Один – завтра 30, другой – 60, иной и стократ. Наше дело - бросать и бросать в них семя.

- Товарищ Коба. Можно вопрос? Они же притчи наши не понимают. Начинают ковыряться, любопытствовать. Что им отвечать?

- Любопытство – это хорошо. В любопытстве народа кроется главная опасность для власти. Один любопытный вокруг себя группы таких же любопытных соберёт. Из любопытства они к демонстрантам прибиваются. Слышат их свободную речь, боевую песнь, и в ногу идут!*

- А жандармские нагайки их не остудят?

- Нагайка на спинах бунтовщиков – друг революционера. Нагайка демократична и неразборчива – ни пола, ни возраста, ни сословия не щадит. Как, впрочем, и пуля… В общем, оказывает нам большую услугу. Они думают – это оружие успокоения, а это – оружие пробуждения. Жертвы на улицах сегодня завтра возместятся нам сторицею.*

- Так что нам завтра-то делать?

- Вести народ на тюрьму.

- А вдруг войска? Стрелять будут?

- И что? Бросить революцию, товарищ Кецховели? Бросить нашу и вашу святую брдзолу*? Наоборот! Каждый павший поднимет сотни новых борцов.

- Но мы же проиграем этот бой! Они легко раздавят толпу.

- Конечно. Но это будет их «пиррова» победа.* Несколько таких побед – и гибель Ирода неизбежна! А завтра мы его здорово напугаем. Вы все уверены: соберётся утром народ? Сколько и откуда? Докладывай сперва ты, Канделаки.


*брдзола –борьба (груз.)

*: «Руководя делом, Джугашвили держал себя в стороне, и потому не все рабочие знали о нем, с рабочими же постоянно соприкасался Канделаки, известный в рабочей среде за «помощника учителя». (Выписка из полицейского отчета. Февраль, 1902 ).

* «Уличная демонстрация интересна тем, что она быстро вовлекает в движение большую массу населения, сразу знакомит ее с нашими требованиями и создает ту благоприятную почву, на которой мы можем сеять семена социалистических идей... Уличная демонстрация создает уличную агитацию... Достаточно человеку выйти во время демонстрации на улицу, увидеть мужественных борцов, понять, ради чего они борются, услышать свободную речь, зовущую на борьбу, боевую песнь, изобличающую существующий строй, вскрывающую наши общественные язвы». (И.Джугашвили. «РСДРП и ее ближайшие задачи». Январь, 1902)

 *«В любопытстве народа скрывается главная опасность для власти: сегодняшний «любопытствующий» завтра как демонстрант соберет вокруг себя новые группы «любопытствующих»... Любопытствующий» не бежит от свиста нагаек, а наоборот, подходит ближе, а нагайка уже не может разобрать, где кончается простой «любопытствующий» и где начинается «бунтовщик». Теперь нагайка, соблюдая «полное демократическое равенство», не различая пола, возраста и даже сословия, разгуливает по спинам и тех и других… Этим нагайка оказывает нам большую услугу, ускоряя революционизирование «любопытствующего». Из оружия успокоения она становится оружием пробуждения»
 «Пусть уличные демонстрации не дают нам прямых результатов, пусть сила демонстрантов сегодня еще очень слаба для того, чтобы этой силой вынудить власть немедленно же пойти на уступки народным требованиям... Каждый павший в борьбе борец подымает сотни новых борцов. Мы пока еще не раз будем биты на улице, еще не раз выйдет правительство победителем из уличных боев. Но это будет «пиррова победа». Еще несколько таких побед – и поражение абсолютизма неминуемо». (И. Джугашвили. Выдержки из подпольной газеты «Брдзола». Февраль, 1902)

**Давид Владимирович Канделаки (1895—1938) — советский государственный деятель, дипломат, доверенное лицо Сталина.
Родился в 1895 году в селе Кулаши Кутаисского уезда и губернии. Член партии эсеров с 1912 года; с 1918 года — член РКП(б). Нарком просвещения Грузии в 1921—1930 годах. С 1930 заместитель наркома в Наркомате внешней торговли СССР. Торговый представитель СССР в Швеции (1934) и Германии (1935—1937). В Германии вёл тайные переговоры о советско-германском сотрудничестве.
Арестован 11 сентября 1937 года в Москве, приговорён 20 июля 1938 года к расстрелу за, якобы, участие в контрреволюционной террористической организации («Москва-Центр»). Расстрелян 29 июля 1938 года на спецобъекте «Коммунарка».

                продолжение http://www.proza.ru/2009/12/10/96