Пролог

Пролог
         Весной позапрошлого года, то есть 2007, я ехала в поезде Петербург - Москва. Ночь на полке, как длинноформатная книга. За окном шелест проводов, изредка проносятся встречные составы. Звук напоминает то ли прибой, то ли звук ползущего по терниям шлейфа уходящей Золушки. Кто сказал, что у Золушки был шлейф? По сказке она не уходила, а убегала, но поезд не торопится, и Золушка бесцельно бредет от замка, в котором Принц оказался не таким уж сказочным, а приглашенные франты - с козлиными копытами и смогом изо рта.

   Мне не уснуть - никогда не могла спать, как вампир в гробу без нескольких стенок. Заложила руки за голову и слушаю прибой с закрытыми глазами. Запах свежих простыней и несвежих тел. Блики на веках играют в бильярд и зрачки следят за соблюдением правил. Отвратительно, но романтично. Я достала фломастер из кармана скомканных на миниполке джинсов и написала на потолке: "Здесь пыталась уснуть девушка твоей мечты. Но ты не пришел, ну и сука!" Стало не так отвратительно. Смотреть было некуда, и все-таки смотрелось в потолок. Дурацкий недосвет. Все равно на белой крышке этого дорожного гроба стали высвечиваться кривые буквы. После пяти минут последнее слово стало резать глаза. Я не ругаюсь матом. Только если в праведном гневе, или хочу поозорничать.

   Осточертели не только эти четыре буквы, но и их отпечатки на глазном яблоке. Смахиваешь- и все одно. Прибой превратился в гул с прорезями металла. По костям...дзы-тшшш...

   Слышу, что-то непонятное. "Дзы-тшшш" превращается в "кгх-кххх"... Бред. Меня начинает бесить и рука тянется за фломастером. Звук не прекращается. С настойчивой методичностью идиота кто-то пилит чем-то стекло внизу. Дергаюсь в негодовании и свешиваю голову вниз.

   На нижней полке сидит девушка. Постельное белье лежит рядом в казенной пачке. Девушка сидит и пилит бритвой поверхность стекла. Сначала я подумала, что она лунатик и свинья, но потом пригляделась: девушка не в себе или слишком глубоко в себе. Я кашлянула. Она дернулась. Это могло бы послужить поводом для дружбы длинною в тысячелетие, но все было не так просто в эту ночь, которая стала началом моей двойной жизни. Двойной не в том смысле, что после этого я надела маску Бэтмена, а в том, что с той самой ночи чужое бытие насильно вплелось, вкрутилось в мое. Настойчиво, как змея проникает внутрь скорлупы. Она не разрушила меня, но поселилась там и уменьшилась ровно настолько, чтобы не мешать существовать. Не мешает, но я чувствую Присутствие. Её присутствие - той девушки. Моей лучшей подруги, моего кошмара, которому я отдавала слишком много времени и разума. Не жалела их в какой-то момент до такой степени, что чуть не лишилась самой себя.
   Она отвела бритву от скорлупы стекла.
- Ой. Разбудила?
- Я не спала. Но не могли бы вы потише.
- Простите.
- Спокойной ночи.
- Спокойной.
   Девушка воткнула бритву в резиновый подрамник и сложила руки на коленях. Мне стало неловко и я убралась к себе. Я думала о ней.
- Можно вас попросить? - вопрос шепотом.
   Я немного удивилась. Опять свесилась вниз.
- У вас много сумок?
- Нет. Я на выходные. Один бэк.
-Возьмите и сделайте с этим что-нибудь.
   Она взяла в руки тряпичную сумку наподобие торбы, и подняла ко мне на вытянутой руке.
- Что сделать?
- Что-нибудь. Сожгите. Утопите с кирпичом. Раздайте... У меня рука не поднимается, но время пришло и надо расстаться с этими вещами.
- Там бомба, так? Без проблем. Я раздам.
   Девушка отрешенно улыбнулась. Все-таки, она еще не решилась и я почувствовала, что она сейчас заберет сумку обратно. Но я была не права - она все решила. Наконец-то.

   Страшно было брать у незнакомки неизвестный предмет. Там, конечно, не вирус сибирской язвы, но там могло быть и что-нибудь неприглядное. Типа надоевшего мертвого хомячка. Сейчас я описываю, раскладываю по полочкам... Даже пишу как Она. А в ту ночь это все было жутко и далеко не так мило.
- Нет. Не бомба. Но нечто подобное. Писанина.
- Гениальная? - на меня напал вирус Язвы.
- Отнюдь. Спасибо.
   Разговор не клеился. Я положила сверток в ноги, несмотря на то, что боялась его свалить. Судьба -не Судьба. Если Судьба, то он не свалится, и я посмотрю что там. Свалится - так и оставлю лежать.

   На ощупь в сумке были тетради или книги в мягком переплете.

   Я проснулась перед самым приездом от того, что все разом зашевелилось. Быстро оделась, и еще толком не осознав, что к чему, по-хозяйски схватила сверток, будто он мой сотню лет. Слезла с полки, засунула его в рюкзак на освободившееся от куртки место и забросила на спину. Знакомых не завела, а умыться хотелось. Пришлось взять с собой.

   Вернулась девушка. Рыжие волосы, очень светлая кожа, чуть различимые синяки под глазами. Видно, что так и не уснула в РЖГ - Российском Железнодорожном Гробу... Натурально вампир, только добрый. Лицо у нее какое-то живое. Мученически. Не такое, когда мучают и отпускают, наконец, а как у того, кто понял, принял и ПОЭТОМУ готов испить до дна. Даже если для этого придется растерзать себя и нескольких других. По-доброму. Для их же блага. Нет, она действительно была приятной.

   В первый момент она смутилась, увидев меня, но через секунду задорно улыбнулась и чуть виновато прикусила губу.
- Доброе утро. Простите, что мешала спать. Очень хотелось сделать красоту.
- Знакомо.
   Я улыбнулась в ответ и бросила взгляд на стекло, которое подвергалось вчера насилию. Лучи в одном месте ложились неровно на израненный слой.

   Я ушла по делам, обратно. Почему-то, я была уверена, что ее уже не будет, когда я вернусь. Нет. Сидит и жует бутерброд с болгарским перцем и делает пометки в книге. На меня не смотрит.

   Сколько ей лет? Моя ровесница. 19.

   Закрыла книгу. Взяла рюкзак, пакет. Посмотрела в окно внимательно, будто расчитывая увидеть на соседней колее привязанного поперек рельсов знакомого. Подумала, вздохнула. Еще раз виновато мне улыбнулась. Это у нее получалось неотразимо.
- Спасибо вам, что вы тогда проснулись.
    Сосед со второй нижней полки - слишком любопытный, чтобы быть парнем - покосился на меня и скептически улыбнулся, скривив рот на сторону. Почему-то мне стало стыдно. За это мне хотелось разбить об него эту злополучную девушку.
- Не проснешься тут.
   Я себя ненавидела за слабость. Могла бы ответить повежливее.
- Вы УЖЕ очень многое для меня сделали. Ну... удачи.
   Горечь. Я слышала горечь.
- Вам тоже.
   Я сделала подобие искренней улыбки. Получилась просто улыбка.
   Она взяла пожитки и уверенным шагом ушла прочь, оставив столько себя незнакомому человеку.

   Я так хорошо все запомнила. Врезалось в память, как карточки с иностранными словами, которые заставляют писать в университете. И потом от этих слов ну никак не отделаться. Их знают твои глаза, твои руки и мозги. Все. Теперь они там живут.

   У меня так часто. Всякая дребедень делает Ctrl+C, а потом Ctrl+V в мою память.

   Иногда это идет на пользу. Как тогда.

   Я по-быстрому съела йогурт и вделась в бэк. Окно было слишком притягательно. В Москве не в первый раз и вокзал уже видела, но это как примета: посмотреть в окно.

   К искореженному месту была приклеена невидимая жвачка, и я прилипла. Наклонилась прочитать что же там было написано. Сначала не могла поймать ракурс, чтобы разобрать высокопримитивный шрифт.

   "Теперь ты"

    Пиши дурости на стекле "теперь ты"?

    Читай теперь ты?
            Чувствуй теперь ты.

    Я вышла в морозное утро и вдохнула запах. Вокзал пах гарью и железом, расставаниями и надеждами.