22 июня 1941 года

  БЕЗ ЭТИХ ребят, этих ГЕРОЕВ 1941 ГОДА, не было бы 1945 года.Все это написано на документальной основе. Об этом надо помнить ВСЕГДА! Роман ""ТАКАЯ ДОЛГАЯ ЖИЗНЬ".      
       "В четыре часа утра 22 июня немцы открыли сильный артиллерийский огонь по Перемышлю, по дорогам, ведущим в тыл, и особенно по участкам второй, третьей и четвертой комендатур пограничного отряда. С первых же залпов им удалось поджечь вокзал и разрушить здание штаба. Гитлеровское командование хорошо было осведомлено о расположении воинских частей в районе Перемышля и имело точный план города.
        Пользуясь внезапностью и отсутствием артиллерии в погранотряде, гитлеровцы безнаказанно выкатили пушки на набережную реки Сан.Прямой наводкой они расстреливали беззащитный город. Но вот вступила в действие артиллерия Перемышльского укрепленного района. К сожалению, ее было мало -- укрепрайон имел только тридцать процентов артиллерии, положенной ему по штатному расписанию.
    Первыми же выстрелами советские артиллеристы подожгли воинский эшелон по ту сторону Сана и нефтехранилище -- черный клубящийся дым пополз в небо.
    21 июня младший командир Дмитрий Дудка и пом. ком. взвода Сергей Чибисов приехали в Перемышль в составе волейбольной сборной  своей дивизии, а 22 планировалась их встреча со сборной  пограничников.
    Они успели выскочить из гостиницы до того, как в нее угодил  снаряд. Заслышав свист очередного снаряда, они распластались прямо на мостовой. Оружия у них не было.
-- Побежали к машине! -- крикнул Чибисов.
-- Куда?
-- К машине! В часть надо...
     В нескольких кварталах на территории одной из комендатур погранотряда стояла полуторка, которая привезла их из-под Львова, из части, на эти соревнования.
Перебежками, от дома к дому, Дудка и Чибисов побежали  к комендатуре. В это время над городом появились гитлеровские самолеты.
-- Смотри, смотри! -- крикнул Чибисов.
Казалось, прямо на них разворачивалось звено  с черными крестами. Это были пикирующие бомбардировщики -- «Юнкерсы-87». С надрывным, пугающим, страшным завыванием летели они вниз. Тяжелые черные капли отрывались от них -- бомбы! Не сговариваясь, Дудка и Чибисов побежали к одной из образовавшихся уже воронок и скатились вниз…
    За углом прямо посреди дороги валялись разбитая повозка и убитый возница. Лошадь билась в предсмертных судорогах. Камни мостовой вокруг были облиты темно-красным, почти черным.
Уже у самой комендатуры Митька и Сергей Чибисов увидели пограничников. Их было трое.
-- Куда? -- заорал лейтенант, стараясь перекричать шум . В одной руке у него был автомат ППШ, а во второй -- винтовка.
-- В комендатуру! Там наша машина. Нам в свою часть надо! -- крикнул Чибисов.
-- Комендатура разбита! Машина ваша сгорела! Следуйте за мной!
-- Нам в часть надо!
-- Выполняйте последнее приказание!.. Держи! -- Лейтенант бросил Чибисову винтовку. -- А ты, сержант, помоги ему пулемет тащить! -- приказал он Дудке.
Пробежав три квартала и собравшись в воронке передохнуть перед последним броском, лейтенант сказал:
-- У самого моста есть дот. Он почти готов. Вооружения только нет. Его и займем. Это приказ нашего майора. И чтоб ни одна сволочь через мост не прошла. Ясно?
-- Ясно, товарищ лейтенант, -- ответили Митька и Чибисов.
-- А что касается вашей части, то, как только немцев отобьем, восстановим положение, я вас отпущу.
В дот они проскользнули без труда; гитлеровцы уже перенесли огонь на центральную часть города. Немецкий пулемет, установленный напротив дота по ту сторону Сана, бил как раз по мосту, где залегла группа пограничников с ручным пулеметом.
Митька и пограничник с сержантскими знаками отличия установили станковый пулемет в одной из бойниц.
-- На этой машинке работать можешь? -- спросил пограничник Митьку.
-- Приходилось.
-- Как зовут тебя?
-- Дмитрием... Митькой.
-- А меня Степаном...
-- А ну-ка врежь по этим гадам, -- приказал лейтенант пограничнику, назвавшемуся Степаном.
Митька заправил ленту.
-- Сейчас мы дадим им прикурить, -- сказал Степан.
Он установил прицел. Пулемет надолго затрясся в его крупных руках. Немецкие пулеметчики на открытой набережной не выдержали огня, попятились к домам. Из соседней амбразуры, которую занял Чибисов, раздались звонкие винтовочные выстрелы. Один из пулеметчиков немцев упал.
-- Молодец, -- похвалил лейтенант Чибисова. -- Хороший глаз. Не охотник, случайно?..
-- Приходилось баловаться, когда отец брал, -- довольный собой, ответил Чибисов и снова припал к винтовке, тщательно целясь.
Группа пограничников на мосту, получив неожиданную поддержку, тоже стала бить без передышки по вражескому берегу. Немецкий пулемет окончательно замолчал, выставив тупое рыло в небо. Вокруг него валялось несколько убитых. Стрельба возле моста ненадолго притихла, но шум боя справа и слева доносился все явственнее.
    Спустя какое-то время, видно, получив сведения о неожиданно ожившем недостроенном доте, по левому берегу стала бить немецкая артиллерия. Черные фонтаны взрывов выросли перед амбразурами дота. Митька и Степан втащили пулемет внутрь, а сами легли на пол. Он содрогался. Дот наполнился едкой гарью. Обстрел продолжался минут тридцать. Потом гитлеровцы перенесли огонь на левый фланг. Из артиллерии по мосту они бить не стали, надеясь сохранить его для себя.
-- Смотрите, смотрите! -- крикнул кто-то.
На противоположном берегу гитлеровцы группами по двадцать-тридцать человек с надувными лодками выскакивали из укрытий, из-за домов и бежали по набережной к Сану. Группа человек в сто с автоматами и ручными пулеметами устремилась к мосту. Снова ударила вражеская артиллерия, захлебываясь, застрочили с обеих сторон пулеметы.
-- Бей по той группе, что бежит к мосту, -- приказал лейтенант, и Степан, развернув пулемет, застрочил по бегущим к мосту.
Фланкирующий огонь был смертоносным, и немцы залегли. Тогда Степан перенес огонь на гитлеровцев с надувными лодками. Одна лодка почти уже достигла середины реки. Чибисов и лейтенант из автомата тоже стали бить по ней.
Из пробитой лодки стал выходить воздух, лодка на глазах обмякла, теряла форму, из нее в воду посыпались солдаты в зеленых мундирах. В это время артиллерийский залп почти накрыл дот. Степан вскрикнул от боли. Отшатнулся. Из рассеченной щеки сочилась кровь.
-- Елки, задело, -- с трудом выговорил он, сплевывая красную жижу и выбитые зубы.
-- Новиченко, перевяжите! -- крикнул лейтенант другому пограничнику. -- А ты, становись за пулемет, -- приказал он Дмитрию.
    Воспользовавшись передышкой, группа гитлеровцев снова бросилась в атаку на мост, передние уже достигли его. Мост имел арку, и ее железные переплетения теперь защищали немцев от обстрела с флангов.
Пограничники, залегшие на мосту, не смогли огнем ручного пулемета удержать наступавших немцев -- началась рукопашная схватка.
-- Ты остаешься у пулемета, -- приказал лейтенант Дудке. -- Остальные -- за мной!-Лейтенант выскочил из дота первым. И, не сгибаясь, во весь рост, стреляя на ходу из автомата, побежал к мосту. За ним бежали Чибисов и Новиченко. У самого моста Новиченко, как бы споткнувшись, упал, а лейтенант и Чибисов кинулись в гущу схватки. Выстрелы, крики -- все смешалось там. Невелика, казалось бы поддержка -- всего два человека, а немцы дрогнули, уцелевшие побежали по мосту обратно.
-- Бегут! Бегут! -- крикнул Митька радостно.
-- Кто? -- Степан сидел на полу, обхватив голову руками. Теперь у него болела не только щека -- голова раскалывалась.
-- Немцы бегут!..
Когда гитлеровцы достигли другого берега и оказались снова на открытом месте, Митька вдогонку пустил им длинную очередь.
   В это время в дот ввалился лейтенант. Гимнастерка у него была разорвана, а на плече -- ножевая рана. За ним -- Чибисов. Штык его трехлинейки алел от загустевшей крови.
-- Сейчас я перевяжу вас, товарищ лейтенант... -- Митька мигом скинул гимнастерку, оторвал от нижней рубахи большой кусок белой материи и перевязал плечо лейтенанту. -- Ничего?
-- Сойдет...
-- Что же это, товарищ лейтенант, война?..
-- Дай срок, узнаем... Но по всему видать, каша заварилась «густая».
-- Недолго мы так повоюем: Новиченко убит, Степан ранен, патронов негусто. Подкрепления-то скоро подойдут, лейтенант? -- спросил Чибисов, немного оправившись.
-- Я сам об этом думаю, -- сказал лейтенант. -- Наш майор приказал: возьми бойцов, пулемет, займи дот у реки, и чтоб ни одна немецкая сволочь по мосту не прошла. Подкрепления, обещал, будут...
-- Когда же они будут?
-- А я, тебя сразу узнал. -- Лейтенант повернулся к Митьке: -- Ты четвертым номером за Львов, за дивизию играл? У тебя особенно здорово получается, когда ты со столба бьешь или по линии, или в дальний угол...
-- А вы, товарищ лейтенант, разбираетесь, -- уважительно заметил Митька.
-- А как же... Ведь сегодня вы должны были с нами играть. Я, правда, не в основном составе, в запасе, -- признался лейтенант.
-- Вон какая игра получилась, -- печально проговорил Чибисов.
-- Оставить плаксивый тон, -- сказал лейтенант. -- Держи хвост морковкой…
    В воздухе послышался гул авиационных моторов. С немецкой стороны девятками шли бомбардировщики. Шли они довольно низко, и спертый в доте воздух звенел в ушах. Когда самолеты пролетели и стало тише, Чибисов заворчал:
-- Где же наша авиация, спят они, что ли?..
Шум боя теперь явно слышался в городе, справа и слева.
-- Обходят они нас, лейтенант, -- сказал Митька.
-- Слышу... Ты как, Степан? -- Лейтенант наклонился над раненым.
Тот молчал. В горячке после ранения еще мог разговаривать, а теперь боль стала нестерпимой.
-- В госпиталь бы Степана..
- Какой госпиталь, если в городе, похоже, немцы.
-- Новиченко жаль. По третьему году парень служил, вот-вот ждал демобилизации, домой уже собирался...
-- А теперь вот лежит Новиченко, и ему уже ничего не нужно. И мы вот так лежать будем, -- снова заныл Чибисов.
-- Прекрати панихиду, -- со злостью оборвал его Митька. Чибисов обиженно замолчал.
Лейтенант пошарил в карманах, спросил:
-- Есть у кого-нибудь бумага?
-- У меня только газета, на самокрутки, -- отозвался Чибисов.
-- Не годится. Нужна чистая.
Митька пошарил у себя в карманах. Ничего нет.. Только письмо... от Аси ….А в нем стихотворение: «Кто любит свою королеву,тот  молча идет умирать...
-- Дай конверт, если письма  жалко..…
Митька вытащил письмо из конверта, опустил его в карман  , а конверт протянул лейтенанту.
-- Пожевать бы чего-нибудь, -- сказал Чибисов.
-- Пожевать найдется. -- Лейтенант достал из полевой сумки кусок сала и булку хлеба. -- Домашнее, -- сказал он, нарезая сало ломтиками. -- Посылку позавчера получил.
Уже шла война, но они еще не отрешились от прежней, мирной жизни. Она еще цепко держала их. Новиченко уже  убили, а Степана ранили, но сами они еще не верили в близкую для них смерть. Они еще надеялись на помощь. Недостаток боевого опыта не позволял им реально оценивать обстановку. Но этот же недостаток, неведение исключали панические настроения.
      В то время, когда лейтенант погранвойск Леонид Мазуров, помощник командира взвода Сергей Чибисов и младший командир Дмитрий Дудка сели перекусить, пользуясь передышкой, начальник Перемышльского погранотряда отдал приказ подразделениям отойти за линию частей Красной Армии. Приказ этот не  смогли передать группе Мазурова в недостроенном доте на берегу Сана, потому что дот уже окружили немецкие войска, а связи с ним прервалась.
  Войска же Красной Армии, дислоцирующиеся неподалеку от границы, подверглись уничтожающему удару немецкой авиации, понесли потери и не имели ясной директивы высшего командования, которая развязывала бы им руки в начавшейся войне.
    В ночь на 22 июня в войска приграничных округов, Балтийскому и Черноморскому флоту послали директиву за подписью наркома обороны и начальника Генерального штаба:
«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.
1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск -- не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Эта директива в войска поступила  когда шли уже ожесточенные бои от Баренцева до Черного моря.
   Директива на контрнаступление  отдали в 7 часов 15 минут 22 июня, в войска она пришла в середине дня, а многие ее вообще не получили, так как гитлеровцы в первую очередь старались разрушить узлы связи. Эта директива гласила:
«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину до 100-150 км, разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать».
Эта директива уже  не соответствовала сложившейся обстановке.
Войска образовавшихся фронтов не имели сил, чтобы атаковать, а тем более разгромить вражеские группировки.
Однако эта директива развязывала руки тем командирам, которые сумели, на свой страх и риск, не дожидаясь директив из центра, привести войска в боевую готовность, вывести их на исходные позиции и тем самым избежать больших потерь, а по получении приказа -- контратаковать.
   Получив приказ, части 99-й дивизии, дислоцирующейся возле Перемышля, и сводный батальон пограничников контратаковали немецкие войска в Перемышле и выбили их оттуда. Это был первый советский город, отбитый Красной Армией у гитлеровцев. Но ни лейтенант Мазуров, ни Сергей Чибисов, ни Дмитрий Дудка этого уже не узнали.