Город

– А потом, после боя, нужны герои.Пять Тысяч
 Героев. Семь Тысяч Героев. Двенадцать Тысяч
 Героев.
Старик хрипло рассмеялся.
– Герой, Станис, бывает только один. Героев не
считают на вес. На вес считают только фарш…
Ю. Латынина «Нелюдь»


Недавно я побывал в городе, о котором я, наверное, не забуду теперь никогда. Я прибыл туда в качестве посла мира: посмотреть, как обстоят дела у местного населения, чтобы описать в докладе причины для выдачи денег на нужды этого города.
Когда я прибыл туда, то сразу почувствовал неприятный серный запах. Его причину мне сразу объяснил местный мэр. Всё дело оказалось в крупном заводе, располагавшемся рядом с городом и бывшим основой всей городской экономической жизни города вплоть до цены на проезд в маршрутке. Меня поселили в довольно милом гостиничном номере с телевизором, шнур которого не дотягивался до розетки в шкафу, и серыми занавесками на окнах.
После размещения меня повели на экскурсию по городу. Несмотря на все старания мэра провести меня по самым чистым улицам, от меня не укрылось огромное количество сора на улицах и в подъездах домов. Когда мы подошли к больнице, мне было сложно дышать, видимо из-за завода, к которому мы всё время приближались. Врач оказался маленьким человечком в сиреневом костюме и с бегающими глазками, но, по уверениям мэра, с большой душой.
Выйдя из больницы, мы пошли дальше, зайдя в казино к двум местным бизнесменам, почти не отличавшимся друг от друга в их одинаковых серых пиджаках и брюках. Поначалу эти люди мне не очень понравились, но мэр сказал, что это именно они обеспечивают всё финансовое состояние города, и я решил запрятать свои мысли подальше.
Наконец мы подошли к зданию суда. У меня уже докашивались ноги, и я предложил присесть на скамейку около статую Фемиды. Вопреки моим ожиданиям, это оказалась вовсе не Фемида, а Венера с отломанными руками, а то, что я принял за скамейку, было собакой, одной из стаи, бродившей около статуи. Мэр сказал, что эти собаки принадлежат судья и что судья вообще очень хорошо разбирается в собаках и является яростным собаководом. Я уже не мог выдерживать этого ужасного запаха, потерял сознание и упал на землю прямо к ногам мэра.
Очнулся я в камере на суде. Меня судили, признали виновным и вынесли смертный приговор. Далее меня куда-то повезли. Я помню только ухмыляющееся лицо мэра, сказавшего, что я наконец-то увижу завод. Когда меня привезли я чуть не потерял сознание ещё раз.
Повсюду были люди, заходившие один за другим в камеры, из которых время от времени раздавался типичный звук разрубаемого на кухне мяса. Меня поставили последним в очередь на этот огромный мясокомбинат. Я стоял и не знал, что мне делать. Да здесь, похоже, никто этого не знал. Все молчали и лишь надеялись на быструю смерть. Никто даже не молился.
И тут меня озарила вспышка ярости. Я не должен умереть здесь! Умерев здесь, я попаду в Ад! Я и сейчас одной ногой уже там!
Не помню, как долго я бежал. Помню лишь усмехавшегося мне вслед мэра, просившего остаться и взглянуть ещё и на его жену и дочь, двух ужасных горгулий, сидевших на крыше его дома и видных с любой точки города. Выбежав за деревянный частокол, я бросился прямиком в поле, залёг там и начал неистово молиться. Там я и пролежал до утра.
Утром мои молитвы прервала яркая огненная вспышка в городе. Город рушился и уходил под землю вместе с хлевом, публичным домом, скотным двором и ужасной скотобойней, полной обречённых стать фаршем героев.