138

__

Не рисую сегодня, не взирая на солнце – оглушен вчерашним. Писание, думанье скорее решает проблемы, а рисование скорее констатирует душевную реальность.

Да, добрая земля – это слишком большая редкость в городах (где обитает религия и культура): все живут по-мирски, при дорогах и неизбежно  завалены камнями.

…Захожу я, значит, в библиотеку, а  там, прежде всего, Н. с подругой вижу. И ведут они примерно такие речи: «деньги как мед» (Н. в ответ что-то согласно залепетала), «что-то скучно – чем бы заняться?», «делаю  ему дипломный проект, но чувствую, что он меня не любит»…

***

На параде неудобно быть в рабочей одежде, а на работе – в парадной. Раз я собираюсь в жизни работать, то мне смешны их парады и их работы в парадных одеждах. «Стали смехотворно богатыми!»

…Потом рабы превратятся в варваров и варвары, как всегда, окажутся сильнее этих мертвецов с белыми, костяными и трясущимися руками, что тянутся к смертоносным кнопкам. Жизнь окажется сильнее смерти, дубина в подворотне сильнее «Томагавка» в бронированном укрытии. Впрочем, подворотня тоже давно забетонирована…

***


«Надо делать,  а я задумался. Надо есть, а я задумался. Потом оказалось, что и хорошо, что задумался: другим сделанное оказалось бесполезным, от съеденного у другого заболел живот и он же наложил огромную кучу. ...Но я слишком надолго задумался - как загипнотизирован; мучительно сладко задумался, и навсегда…»

***

Показываю им духовный «Уголовный кодекс», те статьи, по которым они могут быть осуждены Богом – а то беспечны, мол, что, никто за руку не поймал и обвинения не предъявил… (Предъявишь тут, когда «все живут как мы, и прокуроры, и проповедники, и артисты» -  просто затопчет эта толпа…)

__

Я сажусь так, чтобы смотреть туда, куда села А., а другая девушка садится туда, куда смотрю я – но не рядом с А., а поодаль…

***

Понимаю теперь Павла, который вдруг заводил гордые речи ( «я больше вас потрудился» и т.д.) - всюду люди на порядок более мелкие, но мнящие себя на порядок более крупными…

Лопата стала рисовать – мол, круто, авангард – а тонкое перо послали землю копать – вы разве не знаете этих твердолобых мещан, им будь ты хоть самый главный герой, всё равно землю копай – героев, тех, кто им на шею сядет, они себе выберут сами; лопата – это сынок одного такого героя. Приткнул сынка на хорошее местечко: «лопатой всего трудней копать, легче всего рисовать» - «Да, папа. А еще хорошо денежки грести лопатой. И недругов лопатой бить тоже удобно, не нервно».

Глупость не дает слова сказать – «не знаю, что говорить» – и гордость не дает слова сказать – «не перенесу возражений и опровержений» – вот и сидят молчком, детренируя свой дар речи и не рожая силу воли…

 С бунтарем опасно, а без бунтаря неинтересно – тоже вечная дилемма. Причем, пока бунтаря не увидишь и без него вроде ничего…

Чувствовал в себе силы, хотел что-то сделать и, наконец, «рыпнулся»… - сразу попал в плен наш имярек, но  гордая решимость его была столь велика, что он продолжил дело, как ни в чем не бывало и, говорят, добился немалых успехов...
(Или не плен, а болезнь и зараза ему угрожает. Не преодолеешь иную болезнь, а лишь приспособишься к ней и дальше делать пойдешь – и много к тебе по дороге пристанет всякой заразы…)