Федор

– Пошла я, остаешься на хозяйстве, веди себя хорошо, не балуйся, - раздался Оксанин голос из коридора, а сразу вслед за ним – хлопок входной двери и щелканье замка.
«Веди себя хорошо! Не балуйся»,- передразнил про себя Федор. – Хозяйка!
Потом потянулся  сладко-сладко, так, что аж голова закружилась, а в глазах замелькали яркие точки, пошуршал газетой  и беззвучно спрыгнул с дивана.  Быстро подбежал к окну, устроился на подоконнике, посмотрел на улицу: снег, мокрые крыши, паутина проводов. Вороны, голуби, машины, буксующие в сугробах, черные точки пешеходов, спешащих на работу, скользящих на гололеде, смешно размахивая палочками-руками. Ветер гонит по небу серые низкие облака.
 - Метель начинается, как вчера, - подумал Федор. – Холодно, бррр! Не хочу на улицу!
Еще посидел, помечтал о лете: тепло, травка, птички!  Громко заурчало в животе: проголодался, слез с подоконника, пошел на кухню.
– Тээкс, посмотрим, что тут у нас в меню…. Ага, куриные котлетки! Замечательно! Молочко! Еще лучше!
Поел, много и шумно попил, пошел обратно в комнату, по дороге глянув на себя в зеркало. – О, молочные усы! Не порядок! – Облизнулся, вытерся о плечо, снова забрался на диван. – Хорошо! Попил, поел, теперь бы, это, погулять…  Ну, вы понимаете… Благо, и ходить далеко не надо, в этом же подъезде замечательные соседки живут…
Одним из Фединых несомненных талантов было находить замечательных соседок везде, где бы они с Оксаной не оказывались: в подъезде, на даче, в гостях, даже у Оксаны на работе, куда она брала его пару раз. Впрочем, Федор скромно считал, что это не он их находит, а они на него кидаются. Еще бы! Экстерьер-то, экстерьер!
Оксане это его качество не нравилось, она каждый раз сильно ругалась и как-то в сердцах даже пообещала его кастрировать. Лично!
- Ишь ты, кастрировать! – поежился Федор. – Чего только бабы-дуры не придумают! Я ж тогда совсем другой буду, нешто сама не понимает? Шуточки у нее!
Однако долго сердиться Федор на Оксану не мог – любил. По-своему. Красивая она. Белая, теплая, нежная. Ночью к ней под одеяло проберешься, голову на белую пышную грудь положишь, к плечу нагретому прижмешься – ууу, втыкает! Опять же, кормит, поит, не гонит. Идеальная женщина!
Так, на сытый желудок, под мысли об Оксане и соседках Федор задремал. А проснулся от щелчка входной двери: Оксана пришла! Скинул с лица газету, которой прикрывался от назойливости жужжащей под потолком недобитой мухи, вскочил с дивана, подтянул треники и пошел в коридор. Оксана стояла там, красивая, румяная, с мороза, с пакетами и стряхивала с шубы таящий снежок.
- Привет, тунеядец! Что делал-то! Дрых, небось?
- Не, Оксан, по газете звонил, работу искал! Звонков сорок сделал!
- Ну и что, нашел?
- Не, Оксан, не нашел… Не нужны никому дизайнеры… Кризис, сама понимаешь! А вкусненького чего-нибудь принесла, а? Проголодался я что-то!