Чёрная плеть

     Иногда... Иногда мы хотим... чего-то. Есть желание, и желание его исполнения. А иногда... Желание отсутствует. Есть только тяжкий груз, который невозможно сбросить. И единственное желание - избавиться от него. Но с Избавлением - Желание не проходит. И тогда избавление от желания становится Истинным желанием. Но даёт ли избавление исполнение этого желания?... Я не знаю... Я называю это Плетью.
     Этими тёплыми летними ночами, я просыпаюсь от холода в своей душной постели. Мне так плохо... Мне тяжело. Утром – болит голова... Что потом? Ничего. Я сижу на лавочке возле дома и курю... Мимо проходят какие-то молоденькие самки, и я смотрю на них. И Это – снова начинается. В груди заводится шевеление. Я смотрю на их стройные ноги, и на то, откуда они начинаюстя. Сердце начинает колотиться быстрее, внутри что-то мечется... Я закрываю глаза и вижу, как из моей груди торчит огромный червь, чёрного цвета. Это он шевелится во мне. Я всегда держу его в кулаке. А когда особо плохо - то обоими руками... Девчонки уходят, но я ещё долго не могу успокоиться. Курю...
     Подходит девушка постарше, моего возраста. Садится со мной рядом. "Сигареты не найдётся?". Найдётся, но... Её груди смотрят прямо на меня. Я стараюсь не смотреть, но сердце опять начинает дёргаться. Не быстрыми, но очень резкими и сильными рывками. Я снова пытаюсь успокоить этого червя.
     Я влёгкую мог подбежать к тем уже ушедшим девкам, "привет, красавицы...". Могу трахнуть и эту. Смотрю на неё. Пойдём ко мне, или не пойдём? Нет, я уже не в первый раз. Она не даст мне то, что я хочу. Она не избавит меня. Хотя, может, стоит ещё раз попробовать? Просто, попробовать получше? Посильнее, подольше? Ну? Нет... Я не уверен... Я сделаю это завтра...

     Я помню... я сидел. Сидел, и курил дорогие сигареты. Они были не очень-то приятными, но подходящими. В этом большом городе городе на окраине есть такое место, где можно посидеть в маленьком безлюдном кафе с большими стёклами, практически во всю стену, и посмотреть на проституток, что снаружи. Я уже не в первый раз приходил сюда. Я подбирал себе объект удовлетворения. Они сидели снаружи – на большой открытой веранде. Среди них привлекла моё внимание только одна. В последнее время у неё не было клиентов, но меня эти вещи не волновали. Я не ревновал, я пользовался моментом. Мне очень нравилось это кафе. Там всегда царил полумрак. Прокуренный полумрак. Большие стёкла, почти от самого пола и до потолка, тяжёлые портьеры. Удобные стулья, уютные столики. Я любил в своей жизни только одно кафе – мне так его не хватает... В других заведениях всегда полно суеты, смеха, радости. В основном только счастливые люди ходят в кафе и подобные места. Расслабиться, посидеть... посмеяться с подружкой, или просто перекусить. Толчея, сутолока... копошение... а здесь, здесь всё по-другому. Здесь нет смеха, разве что в тёмном углу блудница изображает его, когда её клиент щекочет ей шею своим языком. Только здесь можно сесть в трёх метрах от соседнего столика и остаться наедине с самим собой, мрак скроет все тайные помыслы и переживания, и покроет все догадки тяжёлой табачной дымкой. Я здесь, и я нигде. Они – в трёх метрах от меня, они – у барной стойки, они - снаружи, они – за стеклом, а я – здесь, и я – один. Одиночество можно ощутить в чистом поле и в тёмном лесу, но только здесь его можно ощутить – так... именно так. Ты среди людей, но не ощущаешь их присутствия. А они не ощущают твоего. Снаружи они не видят тебя во мраке. Через пару столиков случайной паре не интересно разгонять темноту и вглядываться в твои черты. Они просто существуют, а я потерялся среди них. Но я – наблюдаю за ними. Я сижу в темноте и курю дорогие сигареты, и предо мной – театр одиночества.
     Я долго отбирал себе претендента на удовлетворение своего непонятного желания. Крикливые и весёлые потаскушки отпадали сразу же.  С течением времени отпали те, кто отвратительно накрашивает своё лицо. И не только его. Было несколько таких, которые выглядели буд-то пластиковые куклы. Многие из них были красивы и изящны, многие – лишь оскорбляли мой вкус. Не сморя на то, что желанную я нашёл почти сразу же, в течение долгих дней я наблюдал за всеми, стараясь не сделать поспешного вывода.  Моя особа – была особенной во всех отношениях. Минимальное количество косметики лишь умело подчёркивало достоинства и без того прекрасного лица; её поведение было преисполнено достоинства, и пусть за ним скрывается лишь усталость или робость... Какой была её внешность? Не помню. Наверное, я просто не видел этого. Я видел лишь в меру стройную фигуру, усталый взгляд, тонкую проницательность острых глаз... И главное – я чувствовал ЭТО. Я – хочу её! Но – я хочу её... что? Хочу что? В юношеском возрасте можно не сомневаться в своём желании. Но я уже далеко не юн. Это тяготящее желание становилось непонятным в первую очередь в результате своей неудовлетворённости. Но сейчас – я разберусь. Я разберусь во всём. В своём желании и в том, как его утолить.
     ...Она была не такой как все – одно только это мне уже приходится по душе. Но именно то, чем она отличалась от других шлюшек и привлекало меня. Проститутки делятся на две категории: те, кому по душе их ремесло и с удовольствием зарабатывает деньги, и те, кому это противно, но вынуждены это делать. А её - нельзя было отнести в какую-либо из этих категорий. Она не была одета вызывающе и не зазвыала посетителей, приветливо улыбаясь или отпуская разные непристойности; в то же время она не была похожа на тех робких недотрог, которые вечно распускали сопли, корчили свои поганые рожи и показывали всем своим видом, как им плохо. Таких было мало, но здесь я их тоже заметил. Её лицо не выражало ни радости, ни сожаления; она как буд-то просто проходила мимо и случайно оказалась напротив этого кафе.
     Мне доставляло удовольствие тайное наблюдение за моей избранницей в течение недели, или больше. Но сейчас – довольно. Я уже достаточно расковырял в себе это желание. Теперь оно рвётся из меня со страшной силой. Я закрываю глаза и... отпускаю чёрную плеть. Я разжимаю кулак. Хватит... Она входит в мою грудь. Всё меркнет, я открываю глаза. В кафе никого нет. Я подхожу к окну и смотрю на неё, не отрываясь. Через некоторое время те, что за стеклом, замечают меня и начинают мне улыбаться, махать руками, что-то говорить. Я не реагирую. В конце концов, они понимают, куда я смотрю, и показывают ей на меня. Медленный кивок головы - приглашение войти внутрь.
     Её Величество садится за столик и закуривает сигарету. Чёрт возьми, это и дураку понятно, что она такая же чёртова баба, как и все. Такие же волосы, такая же кожа, такие же молочные железы, и, наверное, такой же низкий уровень интеллекта. Женская логика и психология идиота. Ладно, сегодня я это знание оставлю несколько поодаль и буду наслаждаться иллюзией красоты ядовитой бабочки.
     Её сигарата заканчивается, а она всё молчит. Хорошо, я закуриваю вторую. Будешь и дальше молчать? Я тебя перемолчу. Ты думаешь, что мне это в конце концов надоест? Ошибаешься, я получаю удовольствие, бесплатно. Но боже, какая грация. Интересно, как чувствует себя моя чёрная плеть? Я зыкрываю глаза на секунду... Чёрный туман вращается и мечется вокруг меня. Я питаюсь собственной энергией, и она набирает обороты... А ты всё молчишь, моя красота? Ну, хорошо, подразни меня ещё немного, мне так приятно...
– Вы что-то хотели?
Боже мой, сколько достоинства, вежливости и в то же время стиснения! Надо покачать головой – "да".
– А что именно?..
– А ты сама-то как думаешь? – ухмылка, улыбка..
– Понятно. – Разочарование, глаза вниз...
Мой театр встал, все апплодируют ей стоя. Такой эффектный трюк, такой мимолётный и незаметный, но такой меткий, и такой глубоко содержательный... Это сводит меня с ума...
– Я хочу тебя. – Ни тени эмоций на моём лице. Может, она мне скажет, что именно я хочу?
– Хорошо.
Конечно, ничего она не скажет. Потому что ничего не знает. Раз так, то и трахаться, навреное, не умеет, как и все бабы, впрочем...
Моё чувство можно ассоциировать с похотью, вожделением, любовью, влюблённостью, с желанием исполнить своё предназначение, с желанием быть хозяином и быть рабом, быть всем и быть частью, всем и ничем...
Я хотел начать с нежности. Может, именно её мне так нехватает. Пусть я буду немного усталым, а она будет заботливой и нежной. Очень нежной... Я буду сидеть в кресле, а ты будь на коленях передо мной...
Наверное, с полчаса я питался её нежностью. Больше я просто не смог. Сразу оценив, что её мне не достаточно, я решил исполнить свой долг мужчины, долг зверя, долг хозяина, долг силой берущего удолвольствия, и насильно его доставляющего...
Под утро я понял, что и это меня не удовлетворило. Я слонялся по городу и размышлял об этом в смятении, до самого вечера. В конце концов, я снова оказался около того места. И снова увидел её... Мы снова с ней трахались всю ночь, и почти весь день. Под вечер – я пригласил её в другое кафе, на соседней улице. Второй этаж, редкие столики на открытой веранде, золотой закат, вид на пустую улицу, уставшую от прохожих, кофе и мороженое... Только в этот момент я понял, что расслабился. Я устал – и я наслаждаюсь отдыхом. Хорошо, что она молчит. Люблю помолчать – и подумать.
Это было так странно – снова закрыть глаза – и не увидеть мрака. Лишь какой-то мутный туман, и тоже – ничего не видно. Но – я полностью расслаблен. Меня ничто не гнетёт, ничто не держит, и я – ничего не пытаюсь контроллировать. Чёрный червь изчез. Наверное, мне легко потому, что я не силюсь его удержать. Наконец-то я сбросил с себя ношу... Такое вкусное мороженое, и такой прекрасный закат... Это был наш первый разговор после того, в кафе. Пара фраз по оплате её труда - не в счёт.
– Полюбуйся, прошу тебя...
– Да.
– Завтра этого ты уже не увидишь.
– Да?
– Да. Никогда не бывает одного и того же заката, одного и того же рассвета, не бывает одинаковых дней или одинаковых секунд - не бывает. Даже мы всегда меняемся. Понимаешь?
– Да... Наверное. Можно спросить? – О боже, два дня я трахал её, но она так и не потеряла стыдливость... Это точно то, что я искал. Но сейчас меня это не интересует.
– Конечно...
– От чего ты грустишь? От того, что другие этого не видят, или от того, что они не видят то же, что и ты? – её бездонные глаза налились вовсе не наглостью вопроса – они налились трепетом, страхом обидеть - спугнуть красоту... Я явно недооценил её, но мне от этого только приятно.
– Знаешь, я и сам, порой, не знаю ответа на этот вопрос... Много людей начинают видеть мир так, как я, только когда им сообщают, что они умрут через полгода от рака или спида... Они даже не так видят мир, когда умирает любимый человек – со временем, всё приходит на круги своя. Но человек, зная, что ему осталось совсем немного, начинает понимать, что бессмыссленная работа, телевизор и жалкий достаток – не всё, что у него есть в жизни. Он начинает видеть целый мир – мир красоты, и боли. Краски неба становятся яркими, дождь становится благословенным семенем неба, а воздух – ненасыщающей пищей... Красота – неописуемая, необъятная, божественная. И Боль – никогда больше не увидеть всего этого... Не бойся, я не болен. У меня нет спида. И рака. У меня – ничего нет. Вообще ничего...
– Ты просто одинок.
– Ты думаешь?...
– Да.
– Да, но я самодостаточен. И тебя я сюда притащил не из-за этого. Просто, ты мне нравишься... - хотел было сказать, "как самка", но я решил не портить приятного момента своими откровенностями, которые, вобщем-то кроме меня никому и не нужны.
– И к тому же – я тоже хотел тебе сделать приятно. Прости, если ты не разделяешь моих вкусов. Ты можешь идти, я не держу тебя.
– Хорошо.
Мы так долго ещё просидели. Потом – я ушёл вместе с ней – мне не хотелось оставаться в одиночестве, не смотря на красоту этого вечера. Я устал за эти дни, и хотел спать. Дома я заснул – и это была первая за долгое время ночь, когда мне ничего не снилось – ночь без снов. Ночь крепкого и здорового сна. Наутро я был выспавшимся и бодрым. Сладкий кофе, вкусные булки. Красота. Этот день я провёл отдыхая – маленькое испускание жизни, между чем-то и чем-то, совсем не важным, и такое же не важное... Но следующая ночь была полна видений. Я забирасля на высокий холм, густо поросший кукурузой. Она росла так плотно, что я еле-еле протискивался сквозь заросли. Мне было надо на вершину. Порой, мне приходилось обходить какие-то препятствия... Это было так трудно... В конце концов, я выбрался наверх. Но там... Ничего небыло. Абсолютно ничего. Пустая, вытоптанная земля.
Как же так? Этого не может быть! Быстро – встать, умыться. Медленно – закрыть глаза... Черная тварь снова проникала мне в грудную клетку, а чёрный туман – носится надо мною. Я вытащил её и сжал в кулаке. Чёрный туман вновь обступил меня, вновь!... Секс не помог мне, как может, никому не помогает. Надо остановиться – остановиться сейчас. Нельзя этому давать волю, нельзя. Это не может удовлетворить. Не может. Оно не могло удовлетворить и Джека-Потрошителя, и он достигал удовлетворения... другими методами, но и они не могли полностью избавить его от этой Плети. Некоторые находят удовольствие в извращённых формах или в убийствах – не только он... но никто не может избавиться от желания сделать это снова, снова и снова, никто... Поэтому – надо остановиться. Остановиться сейчас, пока это не перешло в безудержную лавину – сперва извращений, а потом – мучений и убийств...
 
Я трахался с ней ещё раза два, надеясь на то, что это была просто "осечка" и что выстрел – просто не выбил из меня до конца то, что должен был. Но увы, это оказалось не так. Затем я начал проходить с ней все остальные этапы взаимодействия разнополых особей человеческого вида – влюблённость, секс, ритуалы, цветы, кафе, секс, театры, снова секс, в надежде на то, что хоть в этот раз я смогу избавиться от этого вечного желания. Здесь было всё – начиная лёгким, глуповатым смущением, заигрыванием, взаимным ухаживанием, заканчивая остыванием, ссорами, уходом и одиночеством. Всё, что я видел в брачных играх других людей, я испытал на себе. Но увы, ничего из этого не помогло мне. Не помогло. Я не помню, как расстался с ней, я не помню как её зовут, или о чём она со мной ссорилась – я делал это лишь за тем, чтобы "было", и чтобы то, что "было", быть может, помогло мне. А мне – просто нужно было поиграть в сцену "влюблённые души", и я  играл в неё. Мне нужно было играть в "ссору", я играл и в неё. Она же – никогда не проявляла себя толком – лишь подыгрывала мне под мою мелодию самообмана.
Ужас от осознания того, что у меня нет надежды, прошёл быстро. А что – я и так всю жизнь жил с этим монстром внутри меня – и ничего. Подумаешь... Я не сойду с ума, не сойду. Что это? Социальная дезинтеграция? Заметка доктора в личном деле? Да какая разница? Таких как я люди всё равно записывают в "дефекты" – отсутствие друзей, семьи, проживание в одиночестве, случайные половые связи, напряжённые отношения с "внешним миром"... Я представляю себе, как врач, закончив делать записи, аккуратно складывает очередную карту пациента - в общую стопку. Встаёт, снимает свой халат, моет руки. Одевает ветровку, или что там... Закрывает кабинет. Перед ужином с женой у него встреча с проституткой. Но это не он сумасшедший, не он...

...Выхожу на лавочку рядом с домом, курю. Я больше не могу. Закрываю глаза. Червь не спокоен. Я не могу избавить себя от этой плети. Никто не может. Никто.