Месть. Глава 1. Вступление. Редактированная

Кто жаждет мести должен вырыть две могилы - для врага и для себя...

Шел холодный ливень, косые стрелы дождя буравили землю, превращая ее в вязкую  слизь. Изредка рокотал гром, и вспыхивали ярко-желтые молнии. Лес отражался в низких тучах, отчего те приобретали болотный цвет.
На душе одинокого путника было тоскливо, сыро и холодно. Ему хотелось домой, в тепло и сухость, но, увы, надо было еще дойти до города. А путь был не близок.
С трудом поднимал человек отяжелевшие сапоги. Ноги, казалось, налились свинцом. Он шел и ничего не видел перед собой, ничего не чувствовал и не понимал. Путника сковала смертельная усталость. Ноги скользили на мокрой траве, глаза едва различали силуэты деревьев в плотной пелене дождя, и лишь чувство долга упорно подталкивало идти вперед, забыв обо всем.
Путника серьезно беспокоила вода, хлюпавшая в сапогах: он совсем не хотел простудиться. Хоть и выглядел этот человек сейчас ужасно замученным и потрепанным, пару дней назад он был полным сил молодым мужчиной. Люди живут недолго, лет сорок-пятьдесят, он же едва ли прожил половину положенного срока. Он был молод и силен, но долгий путь и ужасная дорога подточили его силы. Парень шел, чуть не падая и, должно быть, лишь густой влажный воздух держал его в вертикальном положении. Весь мир расплывался перед глазами, смешивался и темными струями стекал в грязное месиво дороги. С поросших мхом деревьев на него капала вода, свисающие кисти лишайников липли к мокрому кожаному плащу.
Дорога была скользкой, всюду виднелись валуны и ободранные ветки, тут и там из земли торчали уродливо скрючившиеся корни деревьев.
Парень свернул. Он шел, практически не разбирая дороги – по памяти. Знание того, что за холмом находится город, заставило его ускорить шаг.
Лес постепенно сменялся залитыми водой полями. Еще не вспаханные и совершенно пустые, они выглядели ужасно жалкими, будто с земли содрали кожу и оставили голой под проливным дождем.
Вскоре с обеих сторон дороги показались ветхие хижины и покосившиеся заборы. Все выглядело холодным и безлюдным, а ведь еще месяц и все здесь зацветет, сараи подлатают, дома покрасят белой краской, а на подоконники выставят кадки с цветами. Но пока все иначе: пусто и мертво. Но, как говорится, ночь темна перед рассветом. Парень знал - будет в Коэнуме праздник.
Солнце едва взошло, хотя под тяжелыми тучами его все равно не было видно.
Дорога менялась. Под ногами среди грязи появлялись большие плоские валуны и старые доски: по ним можно было передвигаться, не увязая по щиколотку в грязи.
Камни появлялись чаще, становились ровнее, а вскоре превратились в аккуратно уложенную брусчатку. Идти стало легче и путник, наконец, поднял от земли усталый взгляд. Он с удивлением заметил, что дождь прекратился, а на востоке среди туч поднимается холодное солнце.
Парень горько усмехнулся. Всю ночь он шел под проливным дождем и, лишь почти достигнув цели, мог немного просохнуть. Впрочем, было холодно, дождь сменился ветром, и неизвестно, что скорее могло привести к простуде. Путник поднялся на вершину холма. Позади остался лес и пахотные земли, впереди, окутанный туманом, лежал Коэнум – город рабов.
Перед тем, как спуститься в тесные кварталы, парень вздохнул полной грудью. Забыв про усталость, он стоял на вершине холма, позволяя ветру трепать мокрые волосы. Вот оно – ощущение свободы, ради которого он так рисковал последние двое суток. Путник закрыл глаза. Наконец-то он мог отдохнуть – не телом, а душой. Тишина и абсолютная свобода, никто не беспокоит, и лишь ты сам можешь заставить себя что-то делать.
Неожиданно свет скользнул на лицо парня. Кожей он почувствовал тепло солнечных лучей и с удивлением открыл глаза. Небо на востоке совсем очистилось от туч и теперь там ярко светило солнце. На фоне краснеющего горизонта возвышавшался силуэт княжеского замка. Зеленый сумрак леса и серые улицы сильно отличались от розоватой дымки, которой он был окутан. Отсюда дворец казался кружевным: мостки, переходы, башенки и полупрозрачные галереи. Красивое и величественное сооружение являло собой грубую насмешку над теми, кто, подобно Кэбелу, в столь ранний час уже были за работой.
Парню показалось, будто что-то заискрилось – может, то была лишь игра света, а, возможно, колдовство высоких альбов. Почем простому человеку знать, что тронный зал почти полностью стеклянный, что сводами являются не темные камни, а легкие ажурные витражи? По идее, как раз этот человек, чуть ли не единственный во всем Коэнуме должен был это знать благодаря тому, что лежало в его кожаной сумке, но он почти не интересовался своей ношей. Он устал и был страшно голоден.
Кэбел еще раз взглянул на восток: замок и вправду искрился. Раньше он этого не замечал, хотя часто ходил этой дорогой. Коэнум почти всегда покрыт туманом, из-за чего противоположный берег, а вместе с ним и замок нельзя было разглядеть. Парень отвернулся. Не мог он без грусти смотреть на Румм отсюда – из грязных кривых кварталов, такого же грязного и кривого города.
Румм был столицей княжества. Богатый и красивый, он располагался на левом берегу реки Умит. В нем не было ни мастерских, ни грузовых портов, ни складов, не было в его пригородах садов, полей и ферм, не было там и людей – все это было в Коэнуме.
Два города были построены почти одновременно. В одном жили альбы – радовались жизни, купались в золотых прудах и ели виноград, даже не ведая, что он растет на ветках. На противоположном берегу, в ложбине, вечно окутанной туманом, располагался немытый город-близнец Коэнум. Там жили люди: они выращивали виноград, жили и работали, не зная, что такое золото, да и пруды у них были разве что для разведения рыбы.
Этот город, построенный альбами для нужд столицы, был значительно беднее своего отражения. В пригородах Коэнума выращивали зерно, фрукты, овощи и скот, в самом же городе все это готовили к отправке в Румм и прочие города. В Коэнуме обрабатывали металл и дерево, ковали оружие, изготавливали мебель. Люди, жившие там, работали на альбов из той или иной сотни – в обмен на жилье и право забирать часть изготовленного товара себе, остальное же отдавали хозяину.
Сами альбы редко приезжали в Коэнум, хотя нужно было всего лишь перебраться через мост: очень не хотели важные особы находиться рядом с низшей расой.
Кэбел служил у альба из сотни оружейников – они занимались обработкой металла – ковали, плавили, отливали. Но работы сейчас почти не было, вот хозяин и отпустил всех своих работников до праздников. Кэбел был, конечно, рад этому, но его тайные руководители нашли ему занятие на время отдыха.
Он бы предпочел жариться в кузнице, чем ходить в такую даль по поручению недалекой девки. Впрочем, Кэбел лишь утешал себя подобными мыслями, ведь он знал, что дело, которое ему поручили, чрезвычайно важно, а сделать его больше некому.
Путник вновь зашагал по городским улицам. Вместо деревянных хижин и сарайчиков вокруг теперь высились каменные здания с узкими окнами. Дома стояли вплотную, и лишь иногда между ними появлялись небольшие, грязные и очень темные проулки. Красноватые от отсыревшего кирпича сумерки окутывали город, над улицами висел тяжелый зловонный туман.
Кэбел свернул в переулок, а затем, оглянувшись по сторонам, юркнул в неприметный подвал. Он спустился по стертой каменной лестнице и, еще раз убедившись в том, что за ним никто не следит, открыл тяжелую деревянную дверь.
Шагнул внутрь. Всякий раз, приходя в логово бунтовщиков, он страшно волновался. Никогда нельзя было быть точно уверенным, что когда вернешься, тебя не схватят княжеские воины. Кэбела это всегда раздражало, он так хотел стабильности. Но можно ли об этом мечтать, когда тобою понукают и считают низшей расой?
– Проклятые альбы, – ругнулся парень, закрывая за собой дверь.
Темнота поглотила его. Глаза Кэбела, еще не привыкшие к ней, не могли различить фигур, стоящих у стен, но зато те отлично видели раннего гостя. Его тщательно изучали глаза шестерых вооруженных до зубов людей. Называть их всех по именам смысла не имеет, скажу лишь, что среди них были Кайра и Вэлак.
Первая – предводительница – среднего роста, на вид немного хрупкая, хотя и с хорошей фигурой. На могучего воина эта женщина совсем не была похожа. Кайра еще не успела разочароваться в жизни, и взирала на мир со свойственным любому юному существу оптимизмом. Она была талантливым стратегом, и это помогло ей не только занять высокую должность, но и принести делу много пользы.
Второй из тех, кто встречал Кэбела, был Вэлак: лысый серый великан из Вейлей – одного из народов предгорья. Он был высок, почти на две головы выше Кэбела, широк в плечах. На вид немного коренаст, с толстыми руками и шеей. Хотя издали и могло показаться, что он разъевшийся увалень, на самом деле все было далеко не так. Вэлак был вынослив, силен и слегка неуклюж, впрочем, это нисколько ему не мешало. Стоит упомянуть, что великан был впятеро старше большинства своих соратников-людей, но его это уже не беспокоило, ведь жить ему оставалось примерно одну человеческую жизнь, а, значит, и пережить друзей он вряд ли мог.
– Ох, Кэбел, мы уж тебя и ждать-то перестали, - прохрипел кто-то, явно простуженным голосом. – Давно тебя не было.
– Заткнись, дубина, – грубо отрезал другой голос, по его торопливости было понятно, как этому человеку не терпится узнать о результатах вылазки. – Какие вести?
– Дайте лучше пареньку отдохнуть, чего заладили? – мягко, почти как мамаша, пробасил Велак, и, взяв друга за плечи, повел прочь. – Как отдохнет, так все и расскажет, верно?
В холодной темноте подвала теплым светом загорелся открытый дверной проем, в лицо пахнуло сухим, разогретым на печи, воздухом. Ароматы овощей и мяса приятно вскружили Кэбелу голову. Порой они пьянят не хуже вина. Парень, не видавший нормальной еды почти неделю, сглотнул набежавшую слюну.
– Сейчас мы тебя накормим, напоим, высушим, – заботливо говорил Вэлак, стягивая с парня промокший плащ.
Он усадил Кэбела за крепкий деревянный стол и удалился, снимая с накидки прилипший лишайник.
Кэбел устало облокотился на стол. Он давно не ел и много прошел, и теперь так устал, что даже сидел с трудом. Теплый воздух окутывал подобно одеялу, сладкая дремота медленно подкрадывалась, сковывая веки. Ее нежные руки тянули парня в страну снов и покоя.
– Здравствуй, Кэбел, – нежно произнес из-за спины молодой женский голос.
Парень резко дернулся, его дрему прервали самым нахальным образом.
– Привет, – устало ответил он, подняв руку в приветсвтенном жесте.
Кэбел, быть может, говорил бы с большим воодушевлением, если б не знал, кто именно к нему подошел. Он никогда не любил Кайру. В его душе всегда сидел маленький червь зависти, то и дело нашептывавший хозяину нехорошие мысли. Грустно, когда тобой командует женщина.
Кайра наклонилась к уху парня, и от ее теплого дыхание по исхолодавшемуся телу пронесся табун мурашек.
– Ну, как твои дела? Рассказывай, – говорила она медленно, с легкой издевкой, хотя на самом деле хотела получить серьезный ответ.
По своей природе Кайра была очень целеустремленной девушкой, даже слишком. Идя к цели, она не замечала и не щадила никого вокруг.
– Неплохо, – грубо ответил Кэбел.  Он хорошо понимал Кайру, но со злобы видел в ней только плохое. – Жив, здоров, как видишь. – Его слова были сухи и колки, он хотел закончить этот разговор как можно скорее.
Подобно пугливой птице, прячущей голову в крыльях, он прятал свою в руках, изображая усталость, на самом же деле, спасаясь от пронзительного взора.
– Бывает. Вижу, – улыбаясь, ответила девушка Кайра почти вплотную приблизилась к парню и сейчас без скромности рассматривала его опущенные в стол глаза.
Хоть и выглядела она сейчас замечательно, Кэбел меньше всего хотел на нее смотреть. В своей жизни парень не знал более красивых и ухоженных женщин. Она была, подобно альбам, стройна, возвышенна и горделива. Все потому, что она была свободна – из людей одна во всем Коэнуме.  – Правда, жив, – утвердительно, даже слегка разочарованно заметила она. – Как задание? Узнал, что я просила?
Кэбел кивнул, и его голова чуть не коснулась стола. Он с трудом держался от усталости.
– Узнал, и все принес. Планы дворца в сумке, если совсем не размокли, – Кэбел проговорил быстро, ведь наконец-то принесли еду, и теперь уж он точно не был обязан отвлекаться на болтовню.
– Ничего, восстановим. Приятного аппетита, – Кайра погладила парня по волосам и, подхватив с лавки мокрую кожаную сумку, отправилась рассматривать добычу.