Путешествие на край земли. Великая сила МЯУ2, 27 г

Написано в соавторстве с Рэной Одуванчик
 
Путешествие кошек на край земли
(Великая сила МЯУ!!!-2)

ГЛАВА 27
У бабы Гаськи

 «Вот так, – подумал Четан, проснувшись от укуса блохи. – Теперь мне даже не надо ничего придумывать. Заснул, и мои выдуманные персонажи сами собой оживают, знакомятся с кошками. Словно они на самом деле где-то живут, а мне во сне позволяется за ними подсмотреть. Интересно, что будет дальше. Наверное, как и мы, пойдут смотреть достопримечательности».
Четан поуютнее устроился и почти сразу же спокойно засопел.


– Простите, пожалуйста, – спросил Мурк, – а какие у вас здесь есть достопримечательности?
Жирей уже собирался уходить, но теперь он так посмотрел на кота, словно хотел просветить его насквозь.
– Пожалуйста? – переспросил он. – Вот так нынче разговаривают лесные дружинники?
– А что? Как из лесу, так обязательно тупой, как дуб?! – грозно мяукнул Лап и, нахмурив брови, сделал решительный шаг к участковому.
– Извините, я не хотел вас обидеть, – Жирей отступил на шаг и склонил голову. Но даже поза раскаяния в его исполнении была полна скрытой мощи и угрозы. – Вы спросили меня о достопримечательностях? Отвечу. У нас отродясь не бывало туристов. Местные жители не любят, когда кто-нибудь ходит по селу без дела и на всё пялится. Поэтому советую пойти в конец улицы Луговой. Там лежит свежий стог сена, где вы сможете отдохнуть с дороги.
Сказав это, участковый развернулся и степенно удалился.
– Никогда не отдыхал в стогу сена, – признался Лап.
– Я тоже, – кивнул Мурк. – Ну что, пошли?
– Пошли. А знаешь, я как-то видел лесного дружинника.
– Ну и как он разговаривал? – заинтересовался Мурк.
– Не знаю. Я его издали видел. И подходить к нему мне почему-то не захотелось.
– Такой страшный?
– Дикий какой-то. Просто шел по улице, а шерсть на загривке дыбом, глаза горят и зыркает он ими всё время – туда-сюда…
– Наверное, в лесу жить не сладко… А ты классно дикого кота изобразил. Я думал, ты кинешься на этого Жирея…
– А я думал, только бы он на меня не кинулся. Тот ещё котяра. Такие отступать не умеют.
– Как не умеют? Перед тобой ведь отступил…
– А это, Мурк, называется «дипломатия».
Друзья прошли до угла и свернули на Луговую улицу. То, что именно она Луговая, коты узнали по торчащему на перекрёстке деревянному указателю. Луговая улица ничем не отличалась от Полевой. Те же ровненькие крашеные заборчики, те же белые ухоженные домики, аккуратные грядки и зелёные сады. Вот чем все дома отличались друг от друга, так это росписью дверей и ставен. Каждый хозяин украшал свой дом по-разному и не скупился на краску и фантазию. Друзья помнили, что им сказал Жирей, поэтому старались не «пялиться», но глаза словно прилипали к ярким петухам, быкам, котам и всевозможным реальным и выдуманным цветам, украшающим хаты.
– За что это село прозвали Кривобоково? – недоумевали коты.


Вишня легонько зашелестела, и послышался мягкий стук лапок о землю. Ася, охранявшая сон артиста и его друга-писателя, решила, что уже никто не придёт их тревожить, и пошла домой.
Четан шевельнул ушами и приоткрыл один глаз. Посмотрел на Тишку. Друг крепко спал и чему-то улыбался во сне. Луна взошла на небо и залила село молочным светом. Сверчки уже замолчали. Было тихо и слегка прохладно.
Четан закрыл глаз.


Луговая улица закончилась лугами. Большое поле за селом было выкошено, но дальше, до самого горизонта простиралась дикая степь. Стог друзья нашли сразу. Его невозможно было не найти. Он благоухал ярко и свежо.
– Ты хочешь спать? – спросил Мурк.
Лап не ответил. Кот посмотрел на друга и увидел, что тот смотрит в степь.
– Мурк. Представляешь, это всё ничьё…
– Ну и что?
– А раз ничьё, значит, можно сказать – наше…
– Да? – Мурк внимательно оглядел бескрайние луга и пожал плечами. – А зачем нам столько травы?
– Чтобы гордиться своей родиной! Ты только посмотри, какой простор!
Мурк посмотрел. Травы, травы, цветы… Вон там стеной стоят камыши – значит, там озеро. Надо будет сходить. Вон голубое небо касается жёлто-зелёных трав. Или это травы уходят в небо? Превращаются в облака, чтобы потом пролиться дождём и опять стать травой. Круговорот травы в природе.
– Да-а, – сказал он. – Да-а… В Городе такого не увидишь. Ты спать будешь?
– Спать? Вряд ли. Наверное, просто полежу. Боюсь проспать.
– Хорошие кошечки, правда? Какие красивые! Я ещё не встречал некрасивых кошек. Наша родина богата красивыми кошками. Чувствую, как во мне поднимается гордость…
– Ты вроде бы спать хотел…
– Разбудишь, – Мурк свернулся в душистом сене и…


Громкий пугающий гудок ворвался в ночное село. Не замедляя хода, поезд мчался мимо, шипя и громыхая.
Четан вскочил, не понимая спросонья, что случилось и куда бежать. Сердце так колотилось, словно хотело вырваться и самому показать дорогу к спасению.
Тишка как ни в чём не бывало продолжал спать, только что-то промямлил и перевернулся на другой бок.
Поезд прошел. Четан вздохнул, выпил воды из банки и снова лёг.


Лап разбудил Мурка на закате, они умылись, причесались и пошли на место свидания. Кошки уже были там.
– Готовы, красавчики? – нежно промурлыкала Красава и потёрлась о бок Лапа.
– А Лапа где? – нахмурился кот.
– Она не смогла. Просила передать тебе свои извинения. Но ведь это же не страшно? Я прекрасно её заменю. Ну что, пойдём?
– Пойдём, – сказал Лап, но настроение его испортилось.
– Ты чего, Лап? Взбодрись! Смотри, какие классные с нами кошечки! – толкнул друга плечом Мурк.
– Угу, – кивнул Лап и оглянулся на дорогу, словно хотел высмотреть на ней опаздывающую Лапу. Только опаздывающую, а не решившую не прийти совсем.
– А где ваш клуб? – спросил Мурк для поддержания разговора.
– Скоро узнаете! Вон, гляньте, Ральф с Колбасиной. Эй, Ральф! Привет, Колбасина! Смотрите, кого мы себе нашли!
– Правильно, – хихикнула Пушилла, – пусть сравнит наших котов со своим замухрыжным Ральфом. А то выскочила замуж за первого встречного сразу после школы и рада!
Ральф что-то шепнул своей подруге, они засмеялись и прибавили шагу.
– А по-моему, они очень хорошая пара, – заметил Мурк. Ральф не показался ему «замухрыжным»: обычный кот, не мордоворот, конечно, но чем он хуже, например, того же Лапа?
Кошечки сделали вид, что не заметили его замечания.
От забора отделились четыре тени. Эти кошки тоже спешили в клуб.
– Как часто вы собираетесь вместе? – поинтересовался Мурк.
– Обычно по выходным, но никто не может помешать приходить хоть каждый день. А такие большие праздники, когда собираются все кошки села, у нас только три раза в году: встреча Нового года, масленица и вот сегодня, день урожая.
Две пары поравнялись с друзьями, буркнули приветствие и поспешили дальше.
– Молодёжь, – прокомментировала Красава. – Всё спешат. Есть спешат, спать спешат, жить спешат. У Ника отец валерьянкоман: не удивлюсь, если и сынок пойдет по его стопам. Шиска хуже всех учится: непонятно вообще, чем забита её мохнатая головка. Арик прикольный котик, но на играх в мышебол пропускает половину мышей. Не позавидуешь его будущей жене, если даже в игре он плохой охотник.
– Ты о Вальке? Да она сама похожа на мышь. Серая, как наша Лапа, маленькая, да ещё и стеснительная. Но я не удивлюсь, если Арик и её упустит. Хи-хи-хи!
Сестрички дружно посмеялись над этой шуткой. А коты только переглянулись.
Клуб располагался в заброшенном доме в конце Полевой улицы. Люди говорили, что в нём до сих пор обитает призрак бабы Гаськи. Возможно они принимали за стенания неупокоившегося духа многоголосое кошачье пение. Хотя призрак там и в самом деле жил. Старая женщина, не любимая при жизни односельчанами, но обожаемая кошками, и после смерти не захотела расстаться со своими любимцами.
Дух старой горбатой женщины стал со временем своего рода символом клуба. Кошки так прямо друг у друга и спрашивали: «Ты к Гаське сегодня идёшь?»
Пока друзья дошли до этого покосившегося и единственного в селе небеленого дома, они уже знали все сплетни обо всех встретившихся им по дороге кошках и котах; кое о ком Красава и Пушилла рассказали им заочно.
Кошачий сельский клуб не очень отличается от человеческого. В него тоже народ приходит, чтобы развлечься и повеселиться. Вот только большее предпочтение кошки отдают пению, нежели танцам. Ещё на подходе они услышали стройное мяуканье. Уже собравшиеся кошки хором пели народную «На болоте растет валерьянка». Каждый вновь прибывший подхватывал знакомую с детства мелодию. Когда они подошли к двери, песня закончилась, и народ затянул следующую: «О, дайте, дайте мне сосиску!»
У порога стоял полупрозрачный силуэт старушки, встречающей всех своей щербатой улыбкой.
«Добро пожаловать, котики, – прошелестел призрак. – Только вы моя отрада. Заходите, будьте как дома».
Гордо задрав голову, Пушилла прошла прямо сквозь Гаську:
– Ух! Будто в морозный вечер окунулась!
Внутри было полно кошачьего народу. Песня про сосиску закончилась, теперь запели шуточную «Котик мой пушистенький, котик золотистенький». Мурк с удовольствием присоединился к хору. В Городе он слыл лучшим тенором и даже победил на областном конкурсе кошачьей песни, где получил титул «золотой голос ночи». Мурк так увлёкся пением, что не заметил, как все смолкли, а он всё продолжал выводить придуманный им самим к этой песне вокализ. После того, как прозвучала последняя нота, наступила восхищённая тишина, в которой Пушилла с гордостью произнесла:
– Это мой кот, его зовут Мурк, он вольный охотник.
– Браво, Мурк! – раздалось из задних рядов.
– Мяу! Мяу! – поддержали остальные.
Мурк немного смутился, но всё же улыбнулся и поклонился.
– И ты спой что-нибудь эдакое, – толкнула Лапа Красава.
Но он не успел ничего ответить. Рядом с котами вдруг очутился участковый:
– Я забыл сказать вам главное правило для чужаков, – хмуро сказал он. – Не выпендриваться! Но ты, кошак, здорово поёшь, – он покосился на одобрительно качающих головами односельчан, – так что считайте себя нашими гостями.
Кошки согласно заурчали, и из толпы послышалось:
– Спой ещё! Спой что-нибудь своё!
Мурк покашлял, прочищая горло, и запел песню о кошке неземной красоты, которую он в своё время посвятил Мяурилии. Пушилла подумала, что песня для неё, и замурлыкала в такт. Вскоре и другие, уловив ритм и мелодию, принялись подпевать.
Пока Мурк пел, Лап внимательно осмотрел всех присутствующих, надеясь увидеть здесь Лапу. Он внимательно осматривал каждую мордочку, но ту самую, серенькую, так и не увидел. Улучив момент, когда на него никто не смотрел, кот незаметно пробрался к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с толстым полосатым старым котом. Его телохранители мгновенно отреагировали, приперев Лапа к стенке.
– Куда? – осведомился один из них.
– По зову природы, – ответил кот и чуть не хихикнул – это прозвучало словно пароль и отзыв.
Важный кот прошел мимо, даже не взглянув на Лапа.
– Иди, – телохранители развернулись и последовали за шефом.
Лап хмыкнул и на этот раз беспрепятственно вышел из дома. На улице было тепло и тихо. Полная луна освещала окрестности своим молочным светом. Сонные деревья застыли неподвижно: наверное, ветер, убаюканный ночью, спал где-нибудь, уютно свернувшись клубочком.
«Странно это, – думал Лап. – Сегодня все кошки деревни собрались в этом клубе. Даже этот толстый с охранниками – наверное, староста, пришел. А у Лапы какие-то неотложные дела. Не бывает так, чтобы дела оставляли на праздник».
Он задумался и чуть не столкнулся с призраком бабы Гаськи. Она стояла у крыльца и вглядывалась в темноту за оградой, словно бы ждала кого-то.
– А вы, бабушка, почему не заходите? – спросил у неё Лап.
«Так ведь не все ещё пришли, котик».
– Не все? Вы что же, всех кошек здесь знаете?
«Конечно. Я очень люблю кошечек», – она ласково посмотрела на Лапа и нагнулась, чтобы его погладить. Кот вздрогнул, словно ледяной ветер взъерошил ему шерсть на голове, и отступил на шаг.
– И многих ещё нет?
«Лапушки моей нету, а ведь должна была обязательно прийти, она так песенки любит…»
– А не подскажете, где она живёт? Я бы сбегал и привёл её, – предложил кот.
«А как же, знаю. Степная, шесть. Беги, хороший котик. Сбегай за Лапкой. Бабушка будет рада…»
Не дослушав, Лап рванулся со двора и поспешил по указанному адресу. Он бежал по улице, и из-за каждого забора до него доносился весёлый писк. В отсутствие кошек мыши тоже праздновали день урожая.
Перед калиткой нужного дома он остановился и осторожно заглянул внутрь.
У собачьей будки, нежно прижавшись друг к другу, сидели две похожие на овчарок собаки, а перед ними мыши танцевали свой народный танец.
– Браво-брависсимо! – захлопала в ладоши собака, когда мыши окончили и поклонились. – Правда, Глеб, они очень милы?
– Да, Анечка, просто великолепны.
Мыши радостно запищали, довольные похвалой.
– Как жалко, что они нечасто могут вот так спокойно потанцевать в лунном свете. А всё эти кошки!
– Да, милая.
– Будь моя воля, я бы этим кошкам…
– Да, дорогая. Но кошки ведь бывают и хорошие…
– Да? А ну назови мне хоть одну хорошую кошку!
– Лапа наша.
– А ещё?
– Ну, не знаю – возможно, тот кот, что сидит сейчас за калиткой и смотрит вместе с нами, как танцуют мышки.
Поняв, что его заметили, Лап вспрыгнул на забор.
– Добрый вечер, – поздоровался он.
Мыши разом притихли и сжались, готовые разбежаться, как только кот захочет подойти ближе.
– Чего тебе? – зарычала Аня. – Пришел мышам праздник испортить?
– Извините, я ищу Лапу.
– На празднике она!
– Извините, но её там нет.
– Как нет? – удивился Глеб. – Она вместе с сёстрами пошла. Я сам видел. Ещё удачи пожелал…
– Ты кошкам удачи желаешь? – обернулась к нему Аня. – Не ожидала от тебя такого!
– Перестань, – отмахнулся Глеб от подружки. – Ты точно знаешь, что Лапы нет на празднике?
– Да, – кивнул Лап, – мне Гаська сказала. Она её ждёт.
– Неужели опять?! – вскричал пёс. – Это полное свинство!
В сарае за домом послышалось сонное хрюканье.
– Пойдём!
– Ты куда?
– Я помогу ему найти Лапу.
– И ради этого ты оставишь меня? – в голосе Ани звучало недоумение.
– Эти кошки, Пушилла и Красава, всё время издеваются над сестрой. Она постоянно выполняет всякие их дурацкие поручения. Но чтобы не дать ей сходить на праздник –  это уже… Пойдём, кот.
– Я уйду! – обиженным голосом заявила Аня. – Слышишь! Я тоже уйду и больше не вернусь! Лучше я буду с Барбосом. Он хоть и грубый, но с кошками не якшается!
Глеб остановился и внимательно посмотрел на Аню.
– Иди ко мне, мой хороший, – почти промурлыкала она, думая, что победила.
– Делай, что хочешь, – усмехнулся пёс. – Я друзей в беде не бросаю.
Аня ошеломлённо посмотрела на Глеба, потом резко вскочила и убежала, чуть не наступив на мышей. По пути она едва не цапнула Лапа, но кот не в первый раз встречал рассерженных собак и успел отскочить.
Глеб ничего на это не сказал, а просто развернулся и потрусил в глубь двора.
– Приятного вечера, – бросил Лап мышам и поспешил догнать пса.
– Извини, что так получилось.
– Уж лучше сейчас. Хуже было бы узнать, что Аня ненавидит кошек, после свадьбы. А ты кто такой? Я тебя раньше не видел.
– Я Лап, вольный охотник. Мы с Мурком пришли на праздник.
– Лап, значит? А кошечка наша тебе зачем? Только не говори, что это любовь с первого взгляда. Не верю я в такие штуки.
– Значит, я промолчу, – ответил кот.
Пёс тоже замолчал, только с интересом покосился на Лапа.
Они обогнули дом, миновали хлев и сараи и вышли в начало огорода.
– Здесь.
– Что здесь? – Лап огляделся, но кроме стройных рядов овощей, ничего не увидел. За огородом из кукурузы заинтересованно выглядывало пугало.
Глеб прошел несколько шагов вперёд и поскрёб по деревянной крышке погреба.
– Лапа, ты здесь? – он прислушался, но ответа не было. – Здесь она. Уверен. Сестрички её не отличаются особой фантазией. Заразы! Сказал я им: ещё раз увижу, что вы Лапу изводите, обслюнявлю с ног до головы, будете потом полдня вылизываться. Так они схитрить решили…
Лап подошел к погребу.
– Лапа, – неуверенно позвал он, – ты здесь?
– Наверное, сказали не отзываться и пригрозили чем-нибудь. Помоги. Бери за кольцо и тяни.
Сдвинуть крышку погреба оказалось не так просто. Она была толстая и тяжёлая: дерево набрало влагу и разбухло. Но пёс и кот дружно взялись, и она нехотя подвинулась. Лап шмыгнул в образовавшуюся щель, но в погребе никого не оказалось.
– Что, нету? Не может быть! Неужели… – и Глеб бегом кинулся к другому краю дома.
– Лапа? – позвал он у старого прогнившего и покосившегося колодезного сруба.
– Мяу! – слабо и гулко послышалось оттуда.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...