Принцесса Дали. Эпизод 2

2. Король Нойян.
    
     Паладдин шёл вслед за капитаном по залам красивейшего в Поднебесной дворца и с изумлением открывал для себя в знакомых с детства стенах знаки нового, загадочного, необъяснимого ещё мира. Витые колонны, уносящие в небо лёгкие своды дворца, светлые, как будто со всех сторон сразу, мягкий дневной свет, все знакомые и почти не замечаемые детали залов сегодня как будто наполнились новым смыслом для Паладдина. Вчера ещё юноша был ребёнком и играл в детские игры в этих залах, прячась за белыми колоннами, соревнуясь с принцами в способности гасить светильники и пугая находившихся в залах внезапным мраком среди белого дня. Дневной свет, как будто проникающий извне через кажущиеся прозрачными стены, гасился простым прикосновением руки к камням в центре спиралей, разбросанных по стенам дворца в порядке, известном лишь его создателям. Как и многим более взрослым атлантам, населяющим дворец, Паладдину и его царственным друзьям не приходило в голову задать себе вопрос, что означают знаки на стенах, как и почему сделаны именно такие своды и поддерживающие их колонны, что за свет освещает огромные помещения, не имеющие ни единого окна. Всё здесь было привычным и незыблемым, всё принималось само собой разумеющимся и не вызывало вопросов.
     Но за минувшую ночь Паладдин вдруг отчётливо понял, что пора беспечного детства и юности миновала. Что пора заставить себя задавать вопросы и отвечать на них. Поставленный перед необходимостью самому решать свою судьбу Паладдин обрёл вдруг чувство ответственности перед собой и окружающим миром.
     Они повзрослели и, Паладдин знал это определённо, полюбили друг друга. И эта любовь представляла опасность для него, для неё, для короля, для королевства. Эта любовь могла внести смуту в умы подданных, нарушив сложившиеся веками устои, вызвав сомнения в правильности предписанного Советом Матерей сочетания Дали и Кона.
     Как символ грядущих катастроф, знак угрозы для благополучия его народа, воспринял Паладдин явившуюся их взору рубиновую звезду. И с тревогой вглядываясь в черноту бездонного Космоса, извергнувшего из своих глубин этот кровавый знак, Паладдин принял решение, которое не смог бы объяснить никому, но которое считал единственно правильным: уехать подальше от своей принцессы, скрыться от своих чувств.
     Молодой рыцарь шагал по бесконечным залам королевского дворца и видел в их бесконечности угрозу для себя. Обычно король принимал своих приближённых в верхних залах, располагающих к дружеским беседам. Сейчас Нойян заставил друга своей дочери пройти по нижним залам, подчёркивающим могущество правителя, владеющего половиной мира. Так он принимал своих подданных или гостей страны.
     Долгий путь по огромным, пусть светлым, но подавляющим своими размерами, колонным залам давал время успокоить беспокойные мысли, продумать ещё раз приветственные речи, осознать своё ничтожество перед божественной и королевской властью.
     Неожиданно сопровождающий Паладдина офицер остановился перед очередным занавесом и, откинув полог, пропустил юношу вперёд. Тот очутился в зале, отличавшемся своей архитектурой и убранством от всех предыдущих.
     Здесь не было колонн, поддерживающих высокие своды. Сами своды нависли низко над головой и, казалось, грозили раздавить находящихся в зале. Вдоль длинных стен висели без видимой опоры оптические кристаллы, заглянув в которые можно было прочитать всю летопись бессмертной Атлантиды. В глубине зала рядом с двумя возвышающимися под потолок тронами висели барельефные изображения первых королев Атлантиды, ведущих свою родословную от самой богини Аталанты, создавшей этот мир и населившей его людьми. Имя богини – Дающая Жизнь – дало название стране: Страна рождённых Дающей Жизнь, Атлантида.
     От тронов в сторону выхода из зала тянулся ряд базальтовых плит с выгравированными на них именами нескольких десятков поколений первой династии королев. Далее базальтовые плиты сменились более ёмкими кристаллами, в которых были вытравлены особым образом имена четырёх с лишним тысяч королев бессмертной Атлантиды.
     Зал освещали заполненные светом прозрачные шары, парящие в воздухе наподобие шаровых молний. Паладдин знал их секрет: это были отшлифованные кристаллы величиной с кулак, на которые из верхнего помещения падали собранные через линзы в пучок лучи света от газового огня. Он сам ездил когда-то в скрывающиеся в джунглях храмы Солнца, где мастера света с непревзойдённой ловкостью изготавливали такие светильники для храмов и дворцов королевства. По прихоти принцессы Паладдину требовалось добыть у жрецов храма Солнца несколько таких кристаллов для её апартаментов. Наследница королевской власти не желала, чтобы её собственные приёмные залы хоть в чём-то уступали тронному залу королевского дворца.
     Король  Нойян принял Паладдина сидя на одном из двух тронов, стоящих в зале. Трон
королевы пустовал в ожидании, когда наследница умершей королевы принцесса Дали
вступит в свои права. Правда, волею Богини-матери, переданной через откровения жрицам  храма Аталанты, наследница должна была покинуть страну. В этом случае правящая династия сменится, поскольку королева Дальяна не оставила после себя другой наследницы.
     Король сидел неподвижно, словно изваяние, в ожидании от своего слуги подробного рассказа о ночном происшествии. Паладдин молчал, стоя перед своим королём со склонённой головой в знак полного повиновения. Найян чуть топнул ногой, обутой в золотые сандалии, что выражало гнев и требование объяснений:
     - Говори, - приказал Паладдину слуга за троном.
     Рыцарь произнёс, не поднимая головы:
     - Мой король, речь пойдёт о судьбе и жизни принцессы, - и снова замер в почтительном молчании.
     После минутного колебания король поднял обе ладони в сторону выхода и все, кто находился в зале, попятились к выходу. Остался лишь один слуга. Тот, который стоял за троном. Но Паладдин продолжал молчать.
     Гневная складка пролегла между бровями на неподвижном, как у статуи, лице короля. Паладдин знал всё, что происходит в душе короля, и как это отражается на его лице. Но продолжал молчать, не поднимая глаз. Король принял его, как принимал подданных своего королевства, а не как особу, приближенную к наследнице престола. И твёрдый характер Паладдина позволил ему выдержать роль, определённую самому себе для этой аудиенции. Верноподданный будущей королевы не считал возможным обсуждать её дела в присутствии посторонних.
     Нойян понял, что от рыцаря Паладдина он не узнает ничего такого, чего он не мог бы узнать через своих офицеров сыска. Подняв левую руку ладонью вперёд, он отправил из зала последнего слугу. На немой вопрос слуги-телохранителя король утвердительно опустил глаза: Паладдин оставался не менее верным слугой и был несколько больше, чем
слуга. Конечно, принимать его в тронном зале и выказывать прилюдно свой гнев было нелепо. Король сам сознавал, что совершил ошибку, поддавшись чувствам.
     Когда последний слуга ушёл, Нойян встал и подошёл к Паладдину. Лицо его ожило, и взгляд оттаял:
     - Ну-ну, мой мальчик, - он покровительственно похлопал юношу по плечу, - признаемся друг другу, что мы погорячились.
     - Я догадываюсь о причинах гнева моего повелителя, - ответил тот, ещё ниже склоняя голову. – Но Аталанта свидетельница: принцесса Дали не совершила ничего, от чего я мог бы её предостеречь. И я не совершил ничего, за что меня мог бы упрекнуть мой король.
     - Хорошо, хорошо, мой дружок, - в голосе короля послышалось лёгкое раздражение. – Я уже сделал шаг тебе навстречу. С твоей стороны довольно неучтиво продолжать разговор со мною в прежнем тоне.
     Паладдин поднял голову и твёрдо посмотрел в глаза королю. На лице повелителя половины Подлунного мира читалась тревога за наследницу трона.
     - Говори, Паладдин. Только от тебя я узнаю, что в действительности произошло с принцессой и как вы остались живы. Мы ведь готовы были узнать самые ужасные вести, - в глазах короля отразились тревоги прошедшей ночи.
     Юноша вновь стал юношей и другом принцессы, игравшим в детстве подле ног короля и королевы. И с живой готовностью стал подробно описывать путь через прерии, и как дорогу перегородила стая человекообразных. И что звери эти были, против обыкновения, довольно хорошо организованы. Их было много, и они были чрезмерно смелы. Ни «крылу смерти», ни тиграм не удалось рассеять стаю.
     Рассказав о необычайно осмысленном убийстве тигров бессмысленными тварями, Паладдин остановился. Он вспомнил кровавый след на щеке Царицы неба и свои ночные тревоги. Но рассказывать об этом королю он не стал.
     На протяжении рассказа король темнел лицом, внутренне переживая неожиданную опасность, подстерегавшую его дочь в заурядном, казалось бы, путешествии из столицы в ближайший замок, к своей тётушке. Дорога была знакома и до смешного безопасна. Никогда раньше в Атлантиде дикие звери и птицы не нападали на атлантов. И надо же было случиться, чтобы первое нападение было направлено против наследницы престола. Эта случайность настолько отвечала замыслам верховных жриц избавиться от принцессы, что невольно наводила на мысль о преднамеренном покушении. Счастье, что с Дали был Паладдин, больше чем кто-либо заинтересованный в сохранении жизни наследницы.
     - Принцесса должна тебе ещё одно рыцарское звание, - заставил себя улыбнуться Нойян. – Во всяком случае, теперь она не отменит свой детский указ. Я не позволю ей сделать это, даже если ты ей чем-то не угодишь. Ты много сделал для Дали и для королевства, и я вижу, что не ошибся в тебе, позволив остаться подле наследницы в качестве телохранителя.
     Юноша горячо воскликнул:
     - Я дорожу жизнью принцессы больше, чем своей собственной!
     - Ну, ещё бы. Ведь ты живёшь, пока живёт Дали, - рассмеялся король.
     Паладдин вспыхнул и хотел было что-то возразить, но король остановил его повелительным жестом:
     - Я благодарен тебе за жизнь дочери, мой верный Паладдин, - король коснулся рукой плеча слуги в знак благодарности. – Но скажи мне, что происходит с принцессой. Она стала весьма решительной. Но под маской решимости я чувствую скрываемую неуверенность. Может быть, ты что-нибудь заметил, Паладдин?
     Поколебавшись мгновение, юноша решил, не откладывая, поговорить с королём о своём деле. И он начал, осторожно подбирая слова:
     - Мой король! Я не должен вмешиваться в жизнь королевской семьи, - на нетерпеливый жест короля Паладдин поднял ладонь, как бы призывая к терпению. - Но я всё-таки скажу, как понимаю, о причине, сделавшей поведение принцессы столь непредсказуемым.
     - Говори, Паладдин. Я разрешаю тебе, ведь ты друг принцессы.
     - Да, я друг принцессы с детства. И именно поэтому боюсь, что мои слова могут быть неправильно поняты, - и словно перед прыжком в холодную воду замер, закрыв глаза. – Умоляю не гневаться за мои слова, о мой король, но принцессу тревожат сомнения в правильности выбора Советом Матерей её жениха.
     Король удивлённо вскинул голову:
     - Это невозможно! Паладдин, ты говоришь невероятные вещи! Никогда Дали не придёт в голову усомниться в законах природы и Богини-матери. Ведь выбор не случаен. Это сочетание установлено свыше, и Совет лишь прочитал божественную волю.
     - Я знаю это, мой господин. Но я знаю также, что именно послужило причиной её внутреннего разлада, - возразил Паладдин. И, не пускаясь в дальнейшие объяснения, проговорил торопливо, словно боясь передумать: - Поэтому я прошу, как о великой милости, королевского разрешения возглавить экспедицию вокруг Океана на поиски новых земель и богатств для моей королевы.
     - Ты хочешь покинуть нас? – в голосе короля звучало удивление. – Карты Поднебесной уже составлены. Все богатства мира подвластны королевам Атлантиды. Что ты хочешь найти в этой экспедиции?
     Взгляд юноши оставался твёрдым, но голос дрогнул, когда он отвечал:
     - Я не хочу нарушать законы Поднебесной. Прошу, о мой король, отпустить меня.
     - Бедный мальчик. Ты совсем потерял голову, - вздохнул король. – Но ты вырос, и я не вправе удерживать тебя.
     Король погрузился в молчание. Долгое время тишину нарушал лишь шорох огня в светильниках. Наконец Нойян очнулся от глубокой задумчивости, словно вспомнив о необходимости принять решение:
     - Ступай, Паладдин. Вечером ты получишь указ. Я думаю, ты не будешь на меня в обиде за него.
     Паладдин опустился на колено и прижался лбом к руке своего повелителя:
     - Благодарю, мой король! Я постараюсь оправдать доверие и вернуться с хорошим приданым для принцессы. И не слишком рано.
     - Я верю тебе, мой Паладдин, - король дал знак, что не задерживает больше своего слугу. Когда молодой рыцарь вышел из зала, король достал из шкатулки кристалл, в глубине которого светился объёмный портрет принцессы, и погрузился в размышления.
     Состояние короля напоминало состояние священного транса. Словно зачарованный  кристаллом Нойян сидел на троне, не шелохнувшись и не спуская взгляда с изображения дочери. И слуги, наблюдавшие в щёлку между занавесями за своим повелителем, опасались нарушить покой короля: король решал государственные проблемы, оставшиеся ему в наследство от королевы. И тесным образом эти проблемы были связаны с судьбой его дочери, принцессы Дали.
     Много тысячелетий назад народ Атлантиды пришёл c востока на запад, на Западный берег Великого моря, в поисках незаселённых земель. Труден был этот путь, но увенчался успехом. Последние силы оставляли переселенцев, когда они, перевалив через Прибрежные горы, оказались в раю. Это был рай, каким его представляли себе сотни поколений атлантов, уставших от непрерывной борьбы  за выживание с силами природы. Леса обеспечивали всем необходимым для существования, недра таили в себе богатейшие залежи. И земли эти не были заселены. Если не считать стаи вечно голодных диких человекообразных, не умевших пользоваться никакими орудиями и питавшихся лишь тем, что само попадало им в лапы.
     Шли тысячелетия за тысячелетиями, сосчитать которые было под силу лишь жрецам построенных в джунглях храмов. Воды Великого моря разлились далеко на юг и на север, затруднив связь в огромном королевстве Атлантида между вновь освоенными богатейшими территориями и дряхлеющей исторической родиной. Водная преграда стала причиной того, что атланты, оставшиеся на земле, давшей жизнь народу, и переселенцы, нашедшие новую родину, жили независимой друг от друга жизнью. Разные условия жизни постепенно сформировали новые традиции, культуру и религии. Лишь язык оставался общим.
     Фактически ничто не связывало теперь госпожу Атлантиды с её наместницами, управляющими от её имени Восточными частями страны. Не в силах без вмешательства твёрдой королевской власти сохранить целостность территории наместницы поделили Восточную Атлантиду на две части, ставшие называться Аквилонией и Нотайей и избравшие себе новых королев.
     Долгое время связь с ними осуществлялась торговыми путями по северному берегу Великого моря, через прибрежные горы. Однако за спокойствие этого пути приходилось щедро расплачиваться с повелительницами Аквилонии. По сути дела бедная северная страна существовала за счёт богатых южных соседок. Всё, что было прекрасного в этой северной стране, – дворцы, изваяния, драгоценности, красивые женщины – было привезено из Атлантиды.
     Не мудрено поэтому, что когда инженеры Атлантиды построили достаточно большие парусные корабли, способные не только удержаться в бурю на воде, но и перевозить при этом большое количество грузов, северный караванный путь был окончательно забыт. С этого момента атланты перестали зависеть от капризов северной соседки, перестали заваливать её дарами. Что, естественно, не замедлило сказаться на благосостоянии аквилонцев. Растущее недовольство подданных королевства Аквилонии обернулось рядом восстаний, приведших на трон короля Конана, жестокого, физически сильного мужчины, впервые сосредоточившего всю власть в стране в мужских руках. Он быстро навёл порядок в стране, создал крепкую дисциплинированную армию и, не в силах разобраться в экономике страны, решил добывать себе богатство, угрожая южным соседкам.   
     Королевы Атлантиды вынуждены были снова, как в давние времена, собирать дары для задабривания северного соседа. Но и этого казалось мало новой династии правителей-мужчин дикой северной страны. Они решили породниться с «высшим светом» Атлантиды, требуя от королев знатных невест своим отпрыскам. Кончилось это тем, чем и должно было закончится: очередной король Аквилонии отправил к правящей в то время Атлантидой королеве Дальяне, матери принцессы Дали, сватов с предложением выдать одну из дочерей королевы за его сына, наследника престола Кона.      
     Буря возмущения прокатилась по стране Аталанты. Герцогини и принцы требовали проучить зарвавшегося дикаря. Армейские офицеры клялись в готовности тотчас же выступить в поход на север. Впервые в своей истории Атлантиды была на грани войны. Королева и Совет Матерей страшились её больше, чем воинственно настроенные леди королевской фамилии, многочисленные герцогини, рвущиеся защитить честь королевства. Правда, ими руководили и сугубо личные мотивы: всё больше дочерей Атлантиды требовалось отдать диким аквилонцам в уплату за спокойствие страны. И в любой момент выбор Совета Матерей мог пасть на подрастающую дочь любой из дам «высшего света».
     Королева Дальяна не смогла сдержать свой страх перед диким аквилонцем и решилась откупиться обещанием отдать ему одну из дочерей. Однако судьба уготовила удар мирной политике королевы: Дальяна умерла молодой, оставив после себя единственную дочь, наследницу престола.
     Совет Матерей поддержал решение королевы, прочитав в знамениях времён волю богини Аталанты, соединившей Кона и Дали ещё до их рождения. У специалистов генеалогии это откровение не вызвало удивления, поскольку издавна в крови правительниц Аквилонии была замешана немалая часть королевской крови Атлантиды. И лишь у короля Нойяна, получившего в наследство от преждевременно умершей королевы все её проблемы, это решение вызывало тяжкие сомнения, усугублённые безумной любовью к дочери. Да ещё её друг Паладдин считал такое решение несправедливым, поскольку видел явную неприязнь принцессы к предстоящему браку, не видел резона в подобном откупе от дикарей и вообще… был лицом лично заинтересованным, а значит, не мог объективно судить о правильности или неправильности этого решения.
     Король решал в уме сложнейшую задачу с участием нескольких переменных, просчитывал ходы свои и соперника на много лун вперёд. До сих пор он видел решение этой задачи в жертве, продиктованной ему волей Совета Матерей. Во всяком случае на время его правления спокойствие Атлантиде было бы обеспечено, стань Дали женою аквилонского короля. Правда, в оставшемся без наследницы дворце начались бы интриги, сопровождающие любую борьбу за пустующий трон. Но об этом королю-отцу не хотелось задумываться, раз уж ни он, ни его дочь от этого ничего не теряют.
     Но сегодня в его уравнение ворвалась новая переменная, близоруко не учитываемая до сих пор столь искусным в политике королём. И этой переменной, совершенно незначительной ещё пару лет назад, а сегодня вдруг приобретшей большое значение, был его двоюродный племянник, взятый во дворец из жалости, нищий и безродный слуга, почти шут Паладдин.
     «Да полноте, возможно ли это?!» - мысленно восклицал король. И надо отдать ему должное, - отвечал он на свой недоумённый вопрос достаточно справедливо: «Вполне возможно». Разве Паладдин не потомок адмирала Синьяна, носившего это звание заслуженно? Разве Паладдин не получил широчайшее образование, присутствуя на занятиях принца и принцессы? Разве, в конце концов, он не был родственником самого Нойяна, бесспорно талантливого, но не обладавшего громкими титулами и сколько-нибудь заметными богатствами? А ведь благодаря своим способностям Нойян превратился в правителя страны. Так почему бы и Паладдину не замахнуться на подобное? Он уже стал фаворитом принцессы. Он уже титулован пусть игрушечным, но вполне осуществимым рыцарским званием. Кроме того, король вдруг понял это, мальчишка имеет вес в политических кругах. Он неутомим в проделках и решителен в исполнении воли принцессы. Во многом благодаря ему Дали ещё до своего совершеннолетия реально участвует в делах управления страной. Мало какие события проходят мимо её внимания. Во многих случаях король, принимая решение, чувствовал незримое давление своей дочери.
     Паладдин становится весомой фигурой в разыгрываемой партии. Эту фигуру следует отодвинуть по возможности подальше и поскорее, чтобы она не нарушала сложившееся равновесие в расстановке сил.
     Нойяну не пришлось долго искать способ устранить эту величину из своей задачи. Паладдин сам подсказал его королю: кругосветное путешествие надолго удалит неожиданного соискателя руки принцессы из королевского уравнения. Осуществимо ли оно? Прадед Паладдина адмирал Синьян предпринял попытку такого путешествия тысячу лун назад и погиб вместе с экспедицией. Из всей команды корабля Синьяна остались в живых только два матроса, принесшие безрадостную весть о бесславном конце адмирала. Они рассказали о ночном столкновении с огромной льдиной, заслонившей полнеба. Парусник не утонул сразу благодаря особой лёгкости пористого материала, из которого был построен. Однако он лишился управления и свободы.
     Почти год корабль с остатками команды дрейфовал вместе с льдиной в южных полярных широтах. Затем его выбросило на берег, покрытый снегом. Некоторое время оставшиеся в живых жили на этом берегу, добывая себе пищу охотой на полярных животных. Видя безысходность положения и сознавая, что помощи ждать неоткуда, адмирал предпринял отчаянную попытку вернуться домой на парусных плотах. Лишь двое из команды добрались восемьдесят лун спустя в порт Гама Западной Атлантиды. Оттуда они были срочно доставлены в столицу к королеве, чтобы поведать о злоключениях первой в истории Поднебесной экспедиции вокруг света.
     С той поры никто не отваживался обойти континент с юга. Сообщение с восточным его берегом, куда постепенно переместилось царство Нотайя, поддерживалось кораблями атлантов через северное полушарие, где и воды потеплее, да и путь покороче. А чтобы белое пятно на юге континента не будоражило пытливые умы, королевские географы получили тайное указание рисовать карты Поднебесной без белых пятен. И на картах весь мир стал делиться на Мировой океан с разбросанными по нему небольшими островами и Мировой континент, поделённый между собою тремя царствами: Атлантидой, Аквилонией и Нотайей.
     Столицы Атлантиды и Аквилонии располагались сравнительно близко друг от друга. А вот царицы Нотайи жили на самом восточном краю континента, отделённые непроходимыми лесами и горами, и неохотно шли на сближение с западными соседями.
     Тем не менее атланты раз в несколько лет снаряжали свои корабли в Нотайю, чтобы держать её в поле зрения. К этому времени Атлантида стала великой морской державой. Десятки кораблей атлантов бороздили океанские просторы. Западные города строили на берегу Океана порты, способные принять огромные океанские парусники.
     Что ж, за сто лет со времён неудавшейся экспедиции адмирала Синьяна флот Атлантиды стал намного могущественней. И пусть теперь правнук адмирала повторит попытку прадеда обойти континент со всех сторон. Это принесёт ему славу, королевству – новые богатства, а королю – некоторое успокоение.
     Нойян выпрямился в кресле и поднял руку, зная, что за ним наблюдают. Тотчас же в зал вошли слуги. Один из них внёс в кожаной сумке всё необходимое для письма. И король продиктовал указ, в котором назначал Паладдина адмиралом Атлантиды и наделял его особыми полномочиями, разрешив распоряжаться казной и флотом Атлантиды, как собственными. При этом лицо короля осветилось улыбкой. Королю редко удавалось самому воспользоваться государственной казной. Мысль о том, что комплектование экспедиции ляжет на плечи западно-бережной номы, богатейшей из наместниц, доставила ему удовольствие. Редкая маленькая радость среди тяжёлых государственных забот.