Цветные дожди над весенними горами

Сумрак разорвался в клочья. Движение замедлилось, множество городских фонарей тускло еще горящих в утреннем свете нового дня, проползали мимо. Вагон медленно остановился, и через немного запотевшее окно от утренней прохлады мужчина успел заметить множество железнодорожных путей отливавших серебряным блеском, рыжеватые вокзальные очертания, погруженные в туманную дымку дождя, и далекие неизвестные контуры домов нового города. «Приехали»,  – нахлынула на Бычкова какой-то новизной радости мысль. В душе слегка защемило от ощущения окончания путешествия.

– Все на выход! Конечная станция, приехали, – кричала немного нетерпеливо и раздраженно проводница, проходя по длинному и узкому коридору вагона. Все люди засуетились, в каждом купе начались поспешные сборы, и только самые умные подготовились заранее и уже без нервозностей и спешки шли на выход. Бычков в общей суматохе душного вагона, схватил свой кожаный портфель, и тоже поспешил к шоколадной двери, в конце вагона. Его темные волосы были прилизаны, и строгий пиджак подчеркивал его дробность фигуры. Народу в тамбуре было много. Какая-то пожилая пара, одетая в однотонные серые одежды неспешно спускалась с крутых ступенек вагона, с большим числом чемоданов и сумок, а остальные терпеливо ждали своей очереди, чтобы поспешить на перрон. Черный асфальт блестел от дождя. Этот приятный и успокаивающий шум капель, срывающихся с высоты белесых облаков, почему-то вызывал у мужчины необычайную радость. Хотелось броситься без очереди вперед к выходу вагона, и оказаться под утренним дождем, танцевать на мокром асфальте на глазах изумленных людей. Но его бы никто не понял, не поняли бы таких порывов чувств, той радости, которую испытывал он сейчас в душе. Он оставил далеко позади себя совершенно другую жизнь, другой город, старое прошлое, только ради одной единственной цели – начать все с чистого листа. Все заново! Все вернется назад! Еще есть шанс исправить старые ошибки, все изменить.

Сам не заметив того, что очередь пассажиров покидающих вагон, быстро расползлась по мокрому асфальту перрона, Бычков почти выпорхнул из душного поезда, соскользнул легко со ступенек. Здесь на улице шум дождя был еще более объемным и громким, чем за стеклами купе, когда он сонно клевал носом этим утром, смотря на то, как синий сумрак быстро проносящихся просторов, растворялся постепенно, превращаясь в дождливую даль.

– Молодой человек! Проходите дальше, не мешайте другим людям. – Сделала замечание проводница в синей беретке и в строгой синей форме. Бычкову показалось, что ее глаза смотрели на него какой-то озорным блеском, словно она знала про него, и все его попытки начать новую жизнь заново.

– Ах да, извините, – ответил мужчина, улыбнувшись не то от слов «молодой человек», не то оттого, что он стоял вплотную у самих ступенек вагона, и мешал другим людям покинуть поезд.

– Всего хорошего вам! – вдруг сказала опять проводница, в тот момент, когда разговор, казалось, потерял смысл своего продолжения. Светлые коротко стриженые волосы и пронзительно синие большие, почти юные глаза, определенно молодили ее.

– Спасибо! И вам всего хорошего! – почти машинально слетело с уст у Бычкова, а мысли его были сейчас о том неизвестном городе, что скрывался в тумане дождя и за массивными очертаниями староватого здания вокзала.

Он сделал пару шагов по перрону и заметил только сейчас, как красиво блестят на улице его черные туфли. «Возможно, какая-нибудь хорошенькая девушка с наивными глазами обратит на меня внимание», – подумал мужчина, и зашагал дальше. Люди на вокзале все выглядели либо неподвижными, сонно и тоскливо смотрящими вдаль, либо напротив суетящимися и опаздывающими куда-то, мчащиеся с чемоданами и сумками к вагонам, к подземным переходам. Никто не смотрел даже на Бычкова, на такого торжественного и вышагивающего по мокрому асфальту с легкой улыбкой на лице. Он наверняка, не знал правила жизни – не воспринимать себя слишком всерьез, но этому Бычков так и не научился даже спустя тридцать лет своей жизни. И хотя ему было столько, на вид ему можно было дать гораздо меньше, в строгом и немного даже смешном костюме, с приглаженными волосами и с неизменным выражением счастья на лице, он выглядел скорее выпускником школы или первокурсником-студентом, который только что сдал вступительные экзамены.

«Как же здесь тепло! Совсем не так как в моем городе», – думал мужчина, оглядываясь по сторонам, рука крепко сжимала портфель с денежным запасом, который он должен был растратить с умом, чтобы обосноваться в этом городе надолго, но сначала нужно было увидеть сам этот большой град.

Бычков вошел внутрь вокзального помещения, оставив позади мокрый перрон, и замерший на путях синенький состав поезда, на котором он приехал. Пол вокзала выложен был в блестящий белый мрамор с прожилками серых линий, стены окрашены были в оранжевые полутона и на потолке, через зеркала отражался весь интерьер вокзала. В какой-то момент мужчина задрал голову наверх, желая увидеть там свое отражение. Человек с черными мокрыми волосами, в костюме малость помятом в дороге и в блестящих туфлях, смотрел на него сверху. Бычков смущенно слегка улыбнулся, увидев свое отражение, стал опять тщательно приглаживать волосы, неприятно был удивлен собственной бледностью лица. Люди не особо обращали внимание и здесь на путешественника, разговаривая о чем-то своем, они проходили мимо по двое-трое. Некоторые просто молчаливо спешили куда-то, гулко стуча по мрамору, сжимая в руках розоватые билеты на поезд.

«Поезд Новосибирск-Волгоград прибывает на второй путь…» – сообщил откуда-то сверху женский голос. И сразу же группы людей начали подниматься шумно с сидений зала ожидания, направляясь к выходу. А мужчина рванул дальше, скользя слегка по мрамору, к противоположному выходу, тому, что вел в город. Рукой человек толкнул подвижные двери. Они распахнулись легко, Бычков сразу же прищурился от лучей утреннего солнца, что прорезали монолитную серость туч, заволокших небо с ночи. Дождь еще шел, и капли стеклянно блестели хрустальным светом. Два огромных проспекта пересекались неподалеку от вокзала этого города, блестели черным мокрым асфальтом, на котором отражались огни фонарей и цепочки фар машин. Бычков сразу же уловил ту другую жизнь, которая сейчас навеяла в душу романтику от взгляда на неизвестный город. Впереди был типичный урбанизированный пейзаж – высокие дома, откидывали тени, гул города был неоднороден, люди спешили по улицам города.

– Все вперед! К новой жизни! Реализовывать новые планы, встречать новых людей, заново все начать! – шепнул Бычков, улыбка опять заиграла на лице, он был не в силах сдерживать эмоции внутри себя. Он торопливо метнулся по тротуару, ведущему к проспекту со снующими легковушками, автобусами и грузовиками. Навстречу по дорожке шла девушка со светлыми кудряшками. Бычкову в тот момент показалось, что его мечты сбываются, потому что он уловил ее пронзительный изучающий взгляд на себе. В женских синих глазах мужчине почудилась та наивность и искренность, о которой он так мечтал, то чего так искал в глазах людей.

Мужчина остановился прямо посреди тротуара, нисколько не представляя того, как нелепо он выглядит сейчас со стороны, внимательно разглядывающим незнакомую юную девушку, но только она тоже не отставала от него, смотрела с таинственным огоньком в глазах, слегка улыбалась. А вокруг все вдруг начало преображаться. Менялся город, менялось небо, менялся дождь, менялись ощущения.

Высотные дома вдруг превратились в высокие горы, покрытые свежей изумрудной травой, весеннее небо вздрагивало в лучах яркого солнца, и дождь вдруг стал цветным и удивительно теплым, бегущим каплями уже не по асфальтным дорогам, а по бескрайним зеленым лугам другой реальности. Девушка-блондинка вспорхнула куда-то под небо, обретя за спиной прозрачные стрекозиные крылья, лукаво и озорно глядя на изумленного Бычкова, раскрывшего рот от увиденного зрелища. Руки он распростер в стороны, ловя ладошками теплые цветные капли, расплывающиеся пестрыми пятнами. Душа заискрилась счастьем, как веселый солнечный зайчик. Синий состав поезда мчался на большой скорости где-то в высоте пушистых белых облаков, и Бычкову почудилось, что проводница в синей форме машет ему рукой.

– До чего же хорошо! – закричал он тогда, падая на колени на мокрую траву, закрывая глаза.

***

…Он медленно открыл глаза. Глухой стук колес, однородный сумрак, и одинокие огоньки мелькали за окном вагона. Душная темнота в купе.

«Неужели это все был сон?!» ¬¬¬– даже ужаснулся в этот момент Бычков, проснувшись. Мысль о цветных дождях над весенними горами, о том мгновение счастья, о той крылатой девушке с пронзительными синими глазами, вызвала сейчас чувство схожее с ностальгией и грустью с осознанием настоящей реальности. Громко храпел сосед на соседней койке купе, пахло свежей газетой и консервной рыбкой. Бычков подъезжал к дому, командировка подходила к концу.

«Надо пойти покурить», – подумал мужчина, и вышел в пустой коридор вагона, освещенный цепочкой мутно-тусклых ламп. Он прошел быстро расстояние, преодолевая качку вагона, вышел в тамбур. Грохоту здесь было еще больше, все плыло в сизом табачном тумане. Бычков достал сигарету, зажег ее, посмотрел сначала на окрашенный в красный цвет стоп-кран, а затем в окно. Сумрак струился по контурам поезда, и звездным одиночеством горел фонарь во тьме…

(2009).