24

Я оказался на грани бытия. Я шёл по улице,а вокруг меня не было ни прохожих, ни машин - каждый мой шаг сменял эпоху: от гуннов до небоскрёбов, от пирамид до Франции, от Франции до Гондваны. Вместе с землею я совершал свой круговой ход.

Каждые 10 минут меня ослепляла вспышка - заканчивался ход цивилизации, земля, разогннанная до 24 передачи, лопалась и падала под ноги яичной скорлупой, а я всё шёл и шёл. Облака не ползли надо мной, а сверкали причудливым потоком - в нём я видел все людские мысли, всю изнанку человеческого бытия. Был ли я человек - я оказался на грани бытия.
И под петрушку войн и гаромнию соревнований я твёрдо осознавал две вещи. Одна из них была почти незначимая, а другая удерживала меня на грани бытия, снова и снова возвращая очертания жизни.
Летели птицы, люди, народы. Абсолютный хаос вершился рядом со мной,а я шёл свой обыденный путь по неторенной зимней пустыне, поросшей чертополохом и тростником.

И я твёрдо знал, что конец света, происходя на грани бытия постоянно, не случится в моём 21-м веке. До 24-х ещё оставалось время - я его видел в мелькании дозорных башен с розово-красными сферами, я чувствовал его в ржании коней и в отсыревании канализационных труб.
И я знал, что нам - всем этим людям, среди которых я балансирую на грани бытия, осталось перейти ещё 3 деления до коллапса. Я видел его - каждый раз глаза слепила вспышка, а потом путь начинался сызнова,а я непрырываясь принадлежал этому пути. Но это знание не трогало меня.

В этой смене империй, эпох и рас, в этом расцвете арианства и буддизма, в этих восхождениях сатанистов и социалистов - в мелькании физиономий, цифр и решёток я знал одно. Это одно было вне всего и оно объединяло всё мною виденное, и это же делало неважным мои видения.

Я знал что я любим. Что я люблю. И потому каждый раз, когда часы били 24 раза, мне не страшно было смотреть на закат эпохи. Я знал,что ты спишь в своём доме, и во сне мы с тобой неразлучны. Все эти драконы, Фицджеральды и ноты - всё это было лишь обрамлением, не самой удачной рамой для картины, на которой был сосредотчен мой взгляд - наблюдая которую снова и снова, я понял главный механизхм движения - себя и земли, оказавшись на грани бытия. Люди умирали, но продолжали любить. Отсыревали клетки мозга, гасли нейроны. Люди продолжали любить, и каждый конец света они встречали с распростёртыми объятиями, и любовь, поколебав тугую воду мирового океана, возвращала всё на круги своя. В этом смысле, весь принадлежа любви, я как человек шёл по своему сферическому пути, не плача и не скорбя. Всё это время я продолжал любить и верить, как продолжаю и по сей день - в вечности.