Задержи дыхание - отрывок

Осень заявила о себе мокрым снегом, заставших врасплох путников. Их было трое. В дорожных плащах они равномерно рассредоточились по дороге на своих скакунах. Уставшие от долгого пути, эти благородные животные медленным шагом везли своих пассажиров в заданном направлении. Их лица скрывали капюшоны, натянутые на самые глаза, было ощущение, что они неподвижны. Неопытному взору могло бы показаться, что они спят, отдав себя в распоряжение случаю, абсолютно не контролируют лошадей. Но это только на первый взгляд. На самом деле они прислушивались. Тихо, чтобы не спугнуть, они следили за собственными ощущениями, отслеживали изменения внутри себя с каждым новым километром, остающимся позади.
Все они были примерно одного роста. По силуэтам можно было догадаться, что одна была женщина, один точно мужчина, а вот третий вызывал некоторые сомнения. Мерно покачиваясь, они шли под снегом, иногда поеживаясь и натягивая плащи плотнее, и ежась от холодного ветра. Но что-то было еще необычного в этих странниках, а вот что именно, так сразу было не понять. Впереди показался трактир, где можно было согреться, поесть и отдохнуть после долгой дороги. Неопознанный силуэт свернул с тропинки к дому, и двое других последовали за ним. Встретил их добродушного вида мужичок, с седой фигурно подстриженной бородой и яркими светящимися глазами.
Путники прошли в зал, где уже сидело много людей. Заплатив за ночлег, они разошлись по комнатам, чтобы переодеться и спуститься поужинать. Их прибытие не прошло незамеченным. Люди стали перешептываться и задавать вопросы – кто такие да откуда. А он, не будь простаком, специально нагнетал ореол таинственности и хитро улыбался, чтобы привлечь больше внимания к своему заведению, хотя сам по большому счету ничего не знал. Зато все тут же оживились, и свежая струя влилась в размеренный образ жизни местных обитателей. Появились новые темы для разговоров. Женщины с упоением обсуждали, сплетничали, строили догадки, а мужчины тихо присматривались, держа марку и убеждая всех и самих себя, что им это совсем не интересно. А вечером за кружкой грога устраивали, как им казалось, совет старейшин, хотя на самом деле это были все те же сплетни, только в другой упаковке.
Тем временем наверху, в отведенных таинственным гостям номерах, происходили странные вещи. Каждый стоял у зеркала. Не видя друг друга, они интуитивно ощущали друг друга, абсолютно копируя движения друг друга. Расставив широко руки, он повернул их ладонями наружу, слегка опустив голову. Руки оставались неподвижны, а наверху, прямо над потолком, собиралось полупрозрачное облако. Если бы кто-то неподготовленный зашел в комнату, он бы испугался и, скорее всего, не поверил бы своим глазам. Над капюшоном появилось легкое серебристое свечение, которое постепенно окутывало всю фигуру и распространялось дальше. Вскоре весь этаж был окутан еле видимой, но очень ощутимой дымкой, легким мягким светом. Он перетекал из комнаты в комнату, где расположились путники. Три силуэта в неподвижности. В облаке как кино меняются картинки. Как будто воспроизводя все то, что привело их именно в этот трактир, определяя хронологию событий. Мужчина и женщина находились по правую и левую руку от неизвестного, остававшегося до сих пор загадкой, бесполого человека, так же как они ехали. Их комнаты то ли случайно, то ли намеренно были расположены четко по схеме. Свечение  над их головами было несколько другим. Оно было сильнее, но в то же время ненавязчиво, неся в себе ощущение безопасности. В их облаках образы были полупрозрачны, но четко распределены, упорядочены. Они несли в себе спокойствие, окутывая им третьего, того, кто был между ними. А у него было очень беспокойное состояние, в облаке над ним беспорядочно мелькали образы, возникали и рассеивались воспоминания, по невидимым каналам рассредоточивающиеся по облакам тех, кто стоял рядом. Он скидывал и очищался от груза, освобождая место для нового. Пространство этажа все больше наполнялось информацией и энергией свободы.
Внизу это явно ощущалось на интуитивном уровне – все посетители как-то в раз расслабились, задумавшись о сокровенном, погрузились в себя и открылись. Разговор начал приобретать более личный характер, глаза стали теплее. А трактирщик как-то неожиданно для себя полюбил всех вокруг, воспылал такой безграничной любовью, что был готов выдать всем работникам премию и угостить всех гостей горячим грогом, а лучше шоколадом. И вообще, он начал задумываться о перепрофилировании своего заведения в дом тепла и уюта для детей  и взрослых. И от этой мысли он широко улыбался. Всеобщее веселье очень хорошо отвлекало внимание от трех в плащах, так и стоящих возле зеркал. Их долгого отсутствия никто даже не замечал, да и интерес пропал. Появилось очень много тем для разговоров, мечтания и тайные сокровенные желания вытеснили праздное любопытство.
Они опустили руки. Оставаясь в неподвижности, одновременно поднесли ладони к лицу так, как будто дублировали друг друга, синхронно и едино. Опустив капюшоны, они вышли из номеров. Коридор представлял собой сказочную поляну, с легким дымком на поверхности и загадочным свечением наверху. Они образовывали друг с другом круг, в центре которого оказалось одно большое облако, скопившее в себе все, что они сортировали и перерабатывали. Подняв головы, они подули. И так, как будто это был ураган, облако взмыло вверх. Улетело вместе с тревогами и печалями, проливаясь дождем на высохшие поля, даря долгожданную влагу тому, кто высох, пряча в тень того, кто изнемогал от жары, и отправляясь в свое путешествие.
Они появились в проеме, прямо напротив лестницы, ведущей вниз. Такие же таинственные трое, мужчина, женщина и кто-то неведомый. Но уже никому неинтересные. У них на лицах, спрятанных под капюшонами, заиграла довольная улыбка. Страшно, но они все делали настолько синхронно, что можно было предположить, что они являются единым целым, едины в трех лицах. Три начала, три проявления. Но так и не понятно, кто третий. Они подошли к трактирщику, который уже в мечтах своих построил огромный город детства, где на каждом углу дарили горячий шоколад.
- Скажи, хозяин, как тебя зовут? – спросил человек.
- Миро, уважаемый, - с улыбкой ответил трактирщик, очнувшись от сладкого сна.
- Что за город и чем живешь ты, любезный? И что ты знаешь о любви? – спросил человек, лукаво улыбаясь.
- А с чего вы взяли, что я что-то о ней знаю?
- По твоим словам и мыслям, друг мой. Твои глаза говорят больше тебя.
- Да?! И что же они говорят? – трактирщик кокетливо прищурил глаза.
- Это я и хочу услышать от тебя, и говори, пожалуйста, громче, пусть все слышат об этой тайне, которую ты хранишь под сердцем.
- Кто ты? – глаза Мирослава округлились, и интерес сменился испугом. – Откуда так много знаешь о человеческих душах?
- Я просто не ставлю себе барьеров.
- Но почему я? Все эти люди живут каждый своей жизнью, и им совсем нет дела до моих историй и мыслей. Я сижу здесь за стойкой и просто улыбаюсь, люблю каждого и встречаю с распростертыми объятиями гостей. И позволяю им заниматься своими делами, создаю им атмосферу тепла и уюта, подкидываю дров в камин, накрываю на стол и стараюсь не мешаться. Вот и все. А потом они отправляются в путь и, возможно, добрым словом вспоминают трактирщика по имени Миро.
- Зачем ты обманываешь себя, говоря о том, что не желаешь делиться, рассказывать то, что знаешь, отдавать то, что имеешь? И ты ведь понимаешь, что я сейчас говорю не о материальном.
- Что ж, ты прав, - со вздохом сказал Миро.
Мужчина и женщина, стоявшие все это время рядом с человеком, молча переглянулись и бесшумно ушли в тень, оставив двух людей друг напротив друга. Они не отходили далеко. Просто освободили пространство той энергии, которая зарождалась сейчас в сердцах двух. Они были начеку, аккуратно, не спугнув, поддерживают душу, трепыхающуюся от волнения.
- Что я знаю о любви, спрашиваешь ты? – повторил за человеком трактирщик, и в глазах начала кружиться спираль воспоминаний. – Я знаю, что любви нет. Это просто слово. И если я скажу, допустим, «камин», то это будет означать тоже самое. Потому что слова имеют свойство приедаться и становиться обыденными. Я не говорю людям, что люблю их. Я просто делаю. Когда мне было меньше лет, и деревья были гораздо больше, чем сейчас, я был романтиком, считающим, что любовь – это великое чувство, эмоции, бурлящие и бьющие через край. И, ведомый своими эмоциями, я ощущал весь спектр, видел все цвета, которые характеризуют чувство любви. Я писал стихи, пел серенады прекрасным дамам, сражался и пылал, потому что чувствовал. Буря захватывала меня и кружила в цветочном весеннем вальсе. А потом проходило время. И чувства тускнели, угасали. И сердце пронзала боль. Я не мог понять – почему?! Ведь было такое сильное, всеобъемлющее чувство. И вдруг пустота. И срочно бросался в другой омут, потому что пространство нужно было чем-то заполнять. Безумно, ведомый инстинктами и страхом одиночества, я влюблялся и, как мне казалось, безумно любил, бросал мир к ногам и готов был достать звезду. Но все на словах. Женщины сменяли друг друга, я думал, что каждая новая – это именно то. И недоумевал, когда снов оставался один. Но не надолго. И я кружился, бегая по замкнутому кругу. И начал было уже уставать, когда мне показали дверь. На той двери было написано: «Любовь – это глагол». До конца не доверяя, с опаской, я тронул эту дверь и осторожными шагами ступил вперед. И тогда я понял, что значит, на самом деле создавать отношения. И если я говорил слово «камин», то я вкладывал в это определенный смысл, доказывая поступками, звучал я как любящий. И был уверен в том, что сберегу. И, находясь в осознанности, я брал на себя ответственность за все, что происходит в моей жизни. И чувства от этого не становились слабее, лишь добавлялась уверенность, она чувствовалась издалека, притягивая. Тогда в моей жизни наступил момент, когда я видел, что тот результат, который есть у меня, это именно моя заслуга, вернее мой внутренний мир определяет содержание, внутреннее содержание определяет внешнее наполнение. И это было и есть так.
- Что в сердце твоем, старик? – спросил человек, все это время молчавший и слушавший монолог.
- В сердце? Так я же говорю, все это время говорил.
- Нет, ты говорил, что было, но что сейчас? Чем наполнен ты в данную минуту, сидя у камина, принимая заказы, разговаривая со мной?
- Ты думаешь, что я ухожу от ответа? Сейчас. В реальности. Прямо здесь. Что чувствую я?! Что для меня любовь сейчас, когда многое уже позади? Иногда, когда кошка приходит греть мне душу, ложась на грудь и прислушиваясь к треску дров в камине, я ощущаю тепло и я люблю. Но через открытое окно иногда дует холодный ветер, и я тут же съеживаюсь, ищу плед и раздражаюсь на то, что приходится отвлекаться от мечтаний и создания в себе любви. Я знаю о любви многое, но все мое богатство вижу только я. И если б ты не спросил меня, чужестранец, я бы никогда не рассказал никому о том, что знаю.
- Почему ты так жаден, почтенный?
- Жаден?!
- О да! Еще как. Имея много, ты не делишься. Да, у тебя есть то, что ты жаждал, у тебя есть опыт, знания, великие тайны бытия ты познал, и все это есть у тебя. Но только у тебя, и поэтому ты так одинок. Ты не приумножаешь свое богатство, сидишь на нем и страдаешь, хотя должен быть счастлив. Ты греешься от камина надежд мечтами, но они остаются лишь в камине, и холодный сквозняк твоей реальности тут же раздражает тебя, как напоминание о том, что на самом деле вокруг тебя.
- Ты хочешь сказать, что я обычный мечтатель, ничем не отличающийся от дворовых фантазеров?
- Нет, дворовые фантазеры, как ты их пренебрежительно назвал, делают больше, чем ты – они заявляются, иначе бы ты не знал об их существовании.
- И что мне теперь? Кричать на каждом углу, какой я мудрый, как много я узнал и я знаю, что такое Любовь?! Кому какое дело? Вот, видишь, сидит группа фермеров? У них свое представление обо всем, оно давно сложилось у них и им совсем не интересно, что думаю я. К тому же, я рискую получить отпор, так как они заказывают пять галлон пива. Ты кстати не пробовал моего отменного зернового? Рекомендую, - сказал трактирщик, явно пытаясь переменить тему разговора, направив его в безопасное русло.
- Что ж, если ты считаешь и действительно веришь в свою никчемность, то да – это так, и ты зря терял время все эти годы, загружая себя абсолютно бесполезной тебе информацией.
-  Зачем ты здесь?! – напряженно спросил Миро.
- Затем, что я здесь нужен! – спокойно ответил человек.
- Кому нужен?! – раздражаясь все больше и больше, спросил Миро.
- Почему ты злишься, чего ты боишься?! – спокойно, будто не слыша нарастающей агрессии, спросил человек.
- С чего ты взял, что я боюсь?!
- Твои глаза мне говорят об этом.
- И что в них?!
- СТРАХ!!! Страх!!!! Парализующий, и разрушающий. Ты сидишь и боишься, ничего не предпринимая. Только изредка, если повезет с настроением, начинаешь копошиться, что-то делать, высовывая нос из под теплого одеяла. Ты смотришь на мир из своего уголка, боясь расширить его. И твой страх надевает довольно корону, ухмыляясь забитому Миро. И так ты живешь, все больше и больше сутулясь и забывая цвет неба. И когда тебя спрашивают о любви, ты вдруг вспоминаешь, что нечто похожее было в твоей жизни, красиво говоришь, но ничего не делаешь, не отдаешь и не делишься! А страх уже отстраивает новый дом и готовит почву для саженцев, вспахивает благодатную почву.  А трактирщик Миро все больше рисует себе красивые иллюзии, и упорно убеждает себя в том, что все не так уж плохо и он очень много знает  о любви и любит всех вокруг. Только как он это делает?
- Зачем ты так? – Миро едва сдерживался от крика.
- Затем что страх уже успел посеять свои зерна в твоей душе. И они очень быстро прорастают, заполняя все твое существо. И ты не представляешь себе насколько крепки плоды и как трудно от них избавиться, если они посеяны в хорошую плодородную почву. Только сорняки заполнят тебя, вместо поля ромашек ты получаешь жгучие, колючие, унылые кустарники. Пытаешь сделать из них красивые фигурки, осваиваешь профессию садовника, которые создает лишь видимость красоты, а когда долго не появляется, все снова превращается в неприглядный запущенный сад.
- И что мне делать?! – уже чуть не плача спросил трактирщик.
- Вырывать сорняки, с корнем, чистить землю, вспахивать и готовить для новых посевов, но уже своих! Из которых вырастут красивые сады, и аромат цветов будет разноситься на сотни миль и притягивать к себе людей. Да, это сложная работа, но нельзя оставить ни одного корня колючей травы! Иначе она прорастет вновь. У страха очень сильные, цепкие руки, которые он запускает глубоко в душу, и оставляет, рассовывает по углам свои семена, которые прячутся до поры до времени, пуская свои кони еще глубже, крепчают и распускаются, когда приходит их черед. И очиститься от этого очень непросто. Вырывать с корнем, хватать за самое больное и дергать, чтоб не осталось и частицы сорняка. Будут кровить мозоли на руках, будет очень больно, глаза будет щипать от ядовитых испарений и будет мир жутким от слез. Но это необходимо, если хочешь встать с колен и победить свой страх.
- Да, я боюсь, и многого. Но ты ведь сначала спросил о любви. Зачем?! Что ты хотел этим показать?
- Затем, что ты был уверен, что все о ней знаешь и создаешь. И проще всего оказалось вывести тебя на разговор. И может потому, что именно любовь наделяет нас силой. Любовь, если она не выдумана, если она настоящая и прочная, помогает побеждать в кровавой схватке за свободу души. И мне интересно было послушать, знаешь ли ты что-то о своем богатстве и орудии.
- О боже, кто же ты?! – вскрикнул Миро. – Ты слишком жесток со мной, чтобы быть ангелом, и слишком мягок и терпим, чтобы быть демоном!!!
 - Я и то и другое, но я ни тот и ни другой. Во мне живет частица тьмы и лучик света. Я видел многое и многого еще не знаю. Я знаю вкус победы и горечь поражения, я пробовал многое и многое еще не успел. Я плакал и смеялся. Я ненавидел и любил. В моей душе есть место для всего, что существует в этом мире. Я очень давно не высыпался, но боюсь пропустить что-то интересное. Я знаю, что я не одинок, но с грустью смотрю иногда на луну. Я изнываю от жары и духоты, но с радостью подставляю свое тело и лицо солнцу. Я мерзну и кашляю от болезней. Я ненавижу холод, но обожаю играть в снежки и строить ледовые крепости. Я чихаю осенью и злюсь, что снова наступаю в лужу, и всюду слякоть, но я не могу отвести взгляд от золотой листвы и, вдыхая первый морозный осенний воздух полной грудью, разбиваю и ворошу ногой ковер из листьев. Я ворчу, когда тает снег, и миру показывается все то, что люди оставили с зимы, посчитав, что надежно спрятали свою грязь. И я счастлив, когда возвращаются первые птицы, нет великолепней музыки, чем журчание первых ручейков, и все вокруг дышит весной, как новорожденный младенец, наслаждаясь жизнью и удивляясь всему новому. Я такой же, как ты, только однажды открыл глаза и выбрал честность знаменем своего похода. Я – путешественник. Странник, которому очень интересно познавать мир внешний и внутренний, - тихо сказал человек и вдруг замолчал, его взгляд застыл, как будто задумавшись и вспомнив о чем-то сокровенном, долгий выдох и вдох.
Первый раз за все это время Миро увидел на лице путника тень воспоминаний, переживаний. Ему даже показалось, что незнакомец чуть переменился, как будто сошла некоторая напряженность и что ему так давно некому было это сказать.
- А как зовут тебя? – спросил Миро, впервые, к своему удивлению, за долгое время.
- Мое имя менялось в зависимости от времени года, в новой стране, где я бываю, меня зовут по-своему. Я знаю, что когда-то меня называли Ежи. И где-то есть тот, кто может это подтвердить, а пока я ищу, познаю и отдаю то, что у меня есть.
Мужчина и женщина, все это время стоявшие поодаль начали медленно подходить к человеку. По мере того, как они приближались, лицо его менялось, в глазах появлялось ощущение продолженности, и только особый взгляд мог разглядеть в этом знак того, что дорога продолжается.
Миро тоже заметил эти изменения. Но ему были непонятны они, так как он видел только человека по имени Ежи.
- Что дальше?! – спросил трактирщик уже без страха, потому что понял суть.
- Дальше?! – как будто встрепенувшись ото сна, переспросил Ежи.
- Да, куда ты теперь, и что я буду делать?
- Ты можешь делать все, что выберешь, это твоя жизнь и как тебе е прожить решаешь ты сам. Ты теперь увидел, что творится внутри тебя и знаешь, что нужно сделать. Осталось выбрать.
- Да, я понял. А что с тобой?
- Со мной все будет хорошо, мой путь еще не завершен. И меня давно уже ждут. Нужно идти туда, где завтра ждут новые города. Надо идти… чтобы однажды снова вернуться…
С этими словами человек надел капюшон, развернулся спиной к трактирщику и, бросив прощальный взгляд, вышел. А за ним бесшумно вышли мужчина и женщина, встав справа и слева, создав мощный энергетический круг, которого ни трактирщик, ни постояльцы уже не видели.
Как только за ними захлопнулась дверь, Миро встал со своего стула и приподнялся повыше над стойкой, чтобы лучше увидеть людей, которые все это время сидели так же, как и до появления человека, и вели себя как ни в чем не бывало. «Что ж, у каждого свой черед», - подумал про себя он, и в сердце его зарождалось новое чувство, знакомое, но в то же время, как будто не до конца изведанное. То чувство, которое он чуть не потерял – ЖАЖДА ЖИЗНИ!!!  И теперь Миро знал, что будет делать дальше. И человек навсегда останется в его памяти. В своем дорожном плаще и капюшоне, натянутом на самые глаза. Решительный и немного грустный, сильный и такой ранимый – такой же как все, такой же как Миро. За одним небольшим исключением – рискующий быть честным. Но теперь и он – Миро, не будет бояться.

Выйдя из трактира, Ежи забрал лошадь и взяв ее под узцы, неспешно, пошел по дороге. Мужчина и женщина следом за ним, но он как будто не замечал их. Очень редко разговаривал с ними, а если и начинал говорить, то как будто в воздух, не надеясь получить ответ. Создавалось впечатление, что он иногда забывал, что они идут с ним рядом, переставал их чувствовать.
Он шел, погружаясь в себя все глубже и глубже. Разговор с трактирщиком по имени Миро вернул его в то время, когда он был таким же. Он вспомнил себя, и это несколько сбило его. Он думал, что все в прошлом. Но как в зеркале увидел себя. И, так как был уверен в том, что мы видим в других только то, что есть в нас самих, немного растерялся.
Ему вдруг жутко захотелось остановиться. Прилечь на мягкую травку и закрыть глаза. Но это было недопустимо, его еще ждала дорога, и многие люди, которых он пока не знал.
Запрыгнув  седло, человек вместе со своими спутниками продолжил свой путь. А за горизонтом садилось солнце, чтоб вернуться вновь….