Письмо седьмое

В пятницу вечером к нам постучали, и ввалилась группа граждан женского полу в количестве трёх человек, среди которых по-русски говорила только одна очень симпатичная девочка лет двадцати двух, две других говорили только по-немецки. Одна толстая круглолицая, улыбчивая и говорливая, другая в возрасте, который на глаз определялся трудно, она могла быть и тридцатилетней и шестидесяти. Невысокая, худощавая. Почти не говорила, но не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, она в этой компании главная. Её выдавало выражение глаз, внимательных, цепких и каких-то холодных. Чувствовалось, их обладатель привык к подчинению. Это была Gabi Brenner председатель городской еврейской общины, позже получившая прозвище Железная Леди,  Susanna Kemmpf -  работник общины и Света - переводчица. Они заходили ко всем вновь прибывшим, раздавали заранее отпечатанные информационные тексты на русском языке и просто знакомились. Через пятнадцать минут они ушли, и мы начали разбирать принесённые бумаги. Еврейская община города предлагала свою помощь в оформлении документов, поиске квартиры и школы для ребёнка. Кое-как была растолкована система обучения в Германии, прилично отличающаяся от той к которой мы привыкли. Это оказалось то, что нужно. Нет! Просто необходимо.

Ведь тот поход в  Rathaus утром можно считать первой ласточкой. Нам нужно было стать на учёт в  Arbeitsamt (биржа труда) от него нас должны послать на языковые курсы, нужно искать квартиру, иначе так и будем сидеть в Heim(е). Вот эти проблемы община предлагала помочь решить. Не решить, а именно помочь. Но был один маленький пунктик, и он являлся обязательным. Я, как заявитель, должен был доказать, так как мы приехали по линии еврейской эмиграции, что я еврей. Требовался  оригинал паспорта и метрики родителей. Слава Богу, это мы с собой привезли, и я не видел никаких сложностей. В Heim(е) по этому поводу поднялась целая буря. Больше всех орал Рабинович: «Я Рабинович!!! Это что, не еврей?!! Что я ещё должен доказывать?!!» Кто-то попросил показать главное доказательство, которое у настоящего еврейского мужчины всегда с собой. Все заржали, а Боря как-то незаметно, вдруг испарился. Через пару дней никому не сказав ни слова они сели в свой «жигуль» и исчезли из города навсегда. Говорят в Hannover. Может быть. Наверное, Боря был не такой уж и Рабинович, которым хотел казаться. Видимо не такие глупые люди придумали эти проверки. Община была еврейской и хотела помогать только евреям. Разве можно их за это осуждать?


Продолжение http://www.proza.ru/2009/12/11/1512