Достоин

Последние полгода Алексей готовился. Он цитировал вслух монологи из великих произведений, строил лица перед зеркалом, размахивал руками, громко заразительно смеялся, много читал. Вступительные испытания в этом году были усложнены, но невзирая на трудности, на небывалый в этом году конкурс на место, Алексей двигался вперед в желании воплотить в реальность заветную мечту.
Седьмое августа, судный день, дверь перед аудиторией. На лице Алексея уверенность: непринужденная улыбка, характерный для целеустремленного человека прищур глаз, чистая ухоженная кожа.
Дверь открывается, и из завратной терра инкогнита появляется осчастливленное лицо состоявшегося служителя Мельпомены, вдохновенно взирающее на документальное подтверждение своего триумфа:
- Четыре! Ха-ха-а-а!! Четверочка!
Алексей следующий.
Он входит, и перед ним предстает тронная зала зала с престолом экзаменатора и просторной площадью для будущих великих артистов: мимов, песняров, гороховых шутов, кудесников, плясунов. На троне - величественный, как подобает, упитанный идол, исполненный гордости восседания там, где он восседает.
Из уст Алексея вырвалось громкое и почтенное приветствие:
- Доброе утро, профессор!
Брови жреца храма науки о искусстве приподнялись в приятном предвкушении, и он изрек:
- Что-то мне подсказывает, молодой человек, что вы настроены на успех. Я уже вижу в Вас будущего актера -  экзамен еще не начался, а Вы уже играете. Что ж, посмотрим, что вам дать на импровизацию...
В паузе, повисшей над экзаменационной аудиторией, парили, вертелись, зависали множественные обрывки мыслей, идей, решений... Склеив из нескольких этих обрывков своё правильное умозаключение, Алексей сказал:
- Знаете, профессор, наверное я приду в другой раз.
- Как? В смысле? - профессор смотрел на него с гримасой удивленного полунегодования, полуразочарованный, полуразгневанный.
- Дело в том, профессор, что Вы уже увидели, что я играю. А это значит, что я уже не сдал. До свидания, профессор.
И Алексей ушёл.