E se... mi sognerai

Город уже спал. Морские волны обивали берег, превращая множество мелких бежевых песчинок в миниатюрные скалы.  Ветер был в ту ночь необыкновенно смирен и совсем не дерзок. Он не бушевал, как в предыдущие дни, исполняя поставленным голосом арии, а лишь тихонечко окутывал неоновые  вывески отелей и прогуливался по открытым сценам дискотек. Легонечко пританцовывал  вместе с людьми, чья кожа была янтарно золотистого цвета, как кленовые листья, успевшие упасть на бетон и тротуары той осенью.
В небольшие окна, не такие как московские или берлинские, а  крошечные, которые с лихвой помещаются в пространство небольших домиков и вилл, малюсенького по сравнению со всем миром городка, заглядывал свет молоденького месяца. Не хитрого и  зловещего, а совсем юного и игривого, от которого не становилось страшно.

Холод был повсюду. Из-за каждого дерева или маленькой серенькой машины он выглядывал и напоминал о том, что в Италию пришла осень . Неповторимая и непохожая в ту секунду  ни на одну осень в мире. Пропитанная ароматным каппучино и лёгким запахом рома, который ощущаешь при нажатие ложечкой на тирамису, когда давишь в самую середину, так, что мельчайшие крупицы шоколадной пудры оказываются на  белоснежной скатерти или на льняной рубашке, цвета Адриатического моря.

Выгоревшие за летний сезон лежаки, полосатые как корочка арбуза или красные как гранаты, которые созревают точно не в августе, были сложены друг на друга. И не потому что было неподходящее время суток для приёма солнечных ванн, - просто солнце уже отказывалось согревать так сильно, как делало это, в июле. Эта большая звезда подчинялась законам маленькой, но такой особенной осени. Во время которой, частыми гостями были раскатистые удары грома и золотистые молнии, а солнце – лишь отбывающим путником, спешащим в другие страны к совершенно другим осеням.

Ей тоже предстояла скорая встреча с другой осенью- серой и московской. Но это должно было произойти через 7 часов. 7 часов казались счастливой вечностью, несправедливо ускользающей.  Она сидела в лёгком чёрном платье, отпивая маленькими глотками воду. Казалось,  мгновенье, и эта вода превратиться в капли, которые будут катиться по её загорелой щеке, словно по ледяной горке. Ей было ужасно холодно. Руки покачивались, а ноги постоянно соприкасались, ударяясь друг о друга коленными чашечками. Его тёмный пиджак нежно укутывал ее плечи, так, будто делал это на протяжении многих лет. Словно он всегда давал ей его, когда было холодно. Заблуждение. И он и пиджак никогда не прикасались  ни к ней, ни к её плечам. До этого и после этого тоже.

Музыка, потом станет для них единственным проводником, тем единственным, что связывает людей, между которыми нет ничего общего. У них не будет ничего общего кроме мелодий, каждый раз рвущих душу и память воспоминаниями, и двух дней, которые останутся в памяти до тех пор, пока не возникнут новые мелодии и дни.
Она искала в голове нужные слова и никак не могла подобрать подходящие. Было сложно. Сложно до боли и трудно среди тысячи русских слов, выбрать завалявшиеся, словно ненужный пыльный хлам, английские фразы и изречения, которыми она не пользовалась уже несколько лет. Кажется, она выкинула их уже давно за ненадобностью. По глупости. Он говорил бегло и суетливо на итальянском, она отвечала на русском медленно и неторопливо. Далее  следовала улыбка и смех, извиняющийся и неловкий.

Она бы ни за что на свете не отдала бы его ни ветру, пролетавшему мимо, ни солнцу, уезжавшему в тёплые страны. Для чувств оказывается достаточно и 48 часов. Не лет, как она говорила раньше, ни недель, как думала ещё позавчера, а всего каких-то часов.
Час, второй, третий.
Он замолчал. И долго не произносил ни слова. Она думала, только об этих мгновеньях своей заморской платонической любви, а он просто молчал. Что скрывалось за этими голубыми, цвета итальянских ирисов, глазами? Какие мысли посещали его голову, покрытую мелкими светлыми волосами. Как хотелось бежать, лететь, плыть только быстрее от него навсегда, потому что мысль, что эти минуты никогда не повторятся причиняли сильнейшую болью. Словно ты знаешь, что умрешь через два часа. И ничто не может изменить твою смерть, а тебе приходится еще зачем-то проживать эти самые страшные 120 минут.
В 7 утра ему надо было ехать на работу. Он повернул ключ зажигания. Они ехали по одиноким и просыпающимся улицам. Их путником было лишь солнце и листья, которые несмотря ни на что продолжали горстями сыпаться на дорогу. Очки в золотой оправе, закрыли его глаза полностью Солнце не было таким сильным и ярким, и он мог бы их не надевать, но… Промелькнула мысль, что по его щекам тоже могут катиться слезы. Девичий бред или мечта, которую она так желала сбыть. Объятие. Объятие страсти, смерти, расставания и мечты.
Он спешил на работу, а может просто от неё. Уехал так быстро, что даже дымящаяся сигарета вылетела при встречном потоке ветра из её пальцев.
Девушка с белыми волосами и загорелой кожей, в маленьком чёрном платье смотрела вслед уезжающей мечте, о которой начинают мечтать все девочки после просмотра мультика «Золушка».  Мгновенье и серый Peugeot скрылся за поворотом вместе со своим загорелым хозяином. Она подумала, что возможно, больше никогда. Знала.

Через 6 часов, парящий белый самолёт скрылся за густыми, ещё более белыми облаками. И только сигарета, точнее то, что от неё осталось, так и  лежала на тёмно сером асфальте, среди янтарно-золотистых листьев на улице Триполи, в маленьком городке Римини, что находится на севере Италии. Только этот свёрток, пожелтевшей от табака бумаги, никуда не спешил в тот день и  больше не был свидетелем чьих-то сиюминутных встреч и расставаний, не улавливал взгляды, которые кидают друг на друга люди, танцующие ригитон под сводами иссиня-фиолетового неба.  Лежал до тех пор, пока не размок под сильнейшими ударами дождя, шедшего как ни странно из белоснежного облака, самого белоснежного из всех встречающихся в тот день на небе. В тот День,  утром которого, кто-то торопился встречать постояльцев своей белоснежной улыбкой, напоминающей холодеющее солнце, а кто-то делал последний поворот ключа в замке двери, уже опустевшего номера 343.
11.09.2007