Серость

Как-то тускло, неопределенно, противно...

Он лежал и думал о чем-то. Точнее, ему хотелось о чем-то думать, только мысли неслись куда-то, убегая от его сознания. В полумраке тикали надоедливые настенные часы, и хотелось встать и перевести их вперед на пару дней. Так было бы намного лучше. Правда, временем-то надо дорожить - столько дел предстояло сделать. Но невозможно было заставить себя хотя бы сесть и посмотреть на все эти бумаги, валявшиеся на столе. А стены все давили и давили, пытаясь заставить его думать, что он совсем одинок и не нужен тому миру, что был снаружи. И если бы не ее фотография, он с охотой поверил бы в это. «А что фотография?..» - мелькнул обрывок мысли в беспорядочном движении каких-то дум в его голове.

Часы тикали все медленнее, время как будто хотело остановиться ему назло. Взгляд его небрежно плавал в пространстве,  ни на чем не останавливаясь, пока, наконец, не упал на окно. «Может, там полегче?» - он встал и отдернул штору. В глаза тут же впился грязно-желтый дом, который стоял напротив, через дорогу. Внизу по мокрому асфальту прогуливались пары, не подозревая, как ему скверно оттого, что для них, может быть, наоборот было бы отдыхом. Он взглянул наверх: оттуда безучастно смотрело на него серое угрюмое небо. «Да-а... полегче», - с досадой процедил он. А что делать? Надо идти, все равно не получится уже сегодня поработать.

Он простоял еще несколько минут, размышляя о... да нет, просто размышляя, так, ни о чем. Мысли как-то путались, цеплялись одна за другую, а в итоге получалось что-то совсем непонятное. Он смотрел на дом напротив, а дом - на него. Один дом, а сколько окон, сколько в этих окнах людей: родных, ждущих друг друга с работы, готовящих вместе ужин, смотрящих вместе телевизор, смеющихся и даже грустящих, но тоже вместе. В его окне была пустота и желание уехать отсюда, где даже небо убивало его своей бесконечной серостью, темнотой и безразличием. «Ну да ладно, пора бы и развеяться», - подумал он и направился в прихожую...

Он открыл парадную дверь, и на него обрушился тяжелый, равнодушный, но так им любимый Петербург. Было уже начало декабря, но почему-то шел мелкий неприятный дождь, повсюду отражали свет фонарей черные дрожащие лужи. «Зима...», - с усмешкой подумал он. Добавлял прелести всему происходящему унылый пронизывающий ветер.

«Куда бы пойти?» - растерянно смотрел он по сторонам. Пойти было куда. Более того, можно было ходить где угодно и сколько угодно, все равно всем было без разницы, придет этот странный человек сегодня домой или нет. И он направился просто вдаль, где, как он думал, не было ни печали, ни отчаяния. Бродить по Питеру, просто так, никуда не спеша, - было его любимым занятием во время грусти. Надо идти туда, где кипит сильнее. На Невский? Может быть. Там огни, простор, движение... И вот он уже здесь: на блестящем проспекте, где все вокруг пропитано каким-то праздником, весельем, суетой. Со всех сторон подмигивают, кричат яркие вывески на напыщенных домах, а девушки толпятся в модных бутиках в ожидании своей радости. Сотни, тысячи людей, машин проплывают, пролетают мимо. Все со своими заботами, мечтами, любовью. Здесь можно встретить непостижимое количество характеров и персонажей. Но сейчас ему было совсем не до них. Да и он никому был не нужен. Что толку от этой тесноты? Только одиночество сильнее обнимало и душило его. Нет, надо быть с городом один на один. И он свернул куда-то в узкую улочку, окутанную мглой, где не было ненужных красок, не было торжества.

Монотонный дождь уносил его куда-то, где не было тревоги и беспокойства. Он шел, не оглядываясь и незаметно ускоряя шаг (быть может, так время пойдет быстрее?). Улицы сменялись мостами, набережными, не менялось только мрачное безмолвие, накрывавшее все, что было вокруг него. Город дополнял его тоску своим безучастием, тусклыми фонарями над головой, одинокими пустыми трамваями, мертвыми фонтанами, равнодушными домами и людьми. Наконец, он набрел на то, к чему стремился, сам того не подозревая. Повеяло приятной свежестью, какая бывает только в Петербурге. Он спустился по гранитной лестнице к невозмутимой и безмятежной Неве. Долго всматриваясь в ее скользящие волны, он успокаивал себя: «Всего-то неделя...» Кто бы подумал, что может быть вот так? Да год назад он и представить себе такого не мог! «Раскис, как...» - злился он на себя. Ему почему-то было стыдно, даже как-то обидно, что все так сильно чувствовалось и так сильно переживалось. Причем, это могло случиться с кем угодно, как он думал, но только не с ним. Хотя, что в этом плохого? Ведь это означает, что все-таки есть то, ради чего стоит жить!..

Он еще долго блуждал по городу. Его никак не покидало чувство смятения и незащищенности, которое Петербург всегда с удовольствием развивает. «Что же со мной?» - задавал он себе этот странный вопрос. А все было так просто.

Он просто любил ее и ждал...