Метро1

Метро,метро,метро... Многие десятки километров просверленных в недрах земли под городом... Многие десятки,сотни и тысячи людей, километры ожидания в тесной жестянке вагончика... Резина эскалатора вибрирует под подошвой,рука елозит по поручню,стараясь не уползти за его лентой быстрей вперед... Взгляд сам прыгает по встречным лицам,едущим в другую сторону. Лицо,лицо,лицо... Периодически спотыкаешься о неповторимость чужого взгляда,о ее карие дула бездны,которая стреляет тебе в душу и ты уже на можешь просто отвести взгляд-сразу поворачиваешься вслед за ней,но эскалатор все так же перематывает метр за метром моего сущего...
Поскользнулся на сходе с рифленого языка и еле удержался на ногах,смешно всплеснув руками. Навстречу пахнуло тесным мирком непроглядной тьмы тоннелей и людской спешкой.
Парень остановился рядом с колонной и стягивает с себя куртку-бежал вниз и вспотел. Его кожанная папка нелепо зажата между колен и все время норовит выскользнуть,заставляя ее владельца гриммасничать и изгибаться. У него по-детски несимметрично торчит воротничок рубашки из-под этого красного в продольную полоску пуловера. Тут у него звонит телефон,он ругается шепотом себе под нос и я прохожу мимо.

И вот опять гремящие внутренности мегаполиса уносят меня вглубь своим неизменно ребристо-резиновым языком... В выходные по утрам встречных глаз много меньше,чем в будние дни. Люди редко утром готовы куда-то ехать,тем более в субботу или воскресенье.
В вагоне тоже сонное царство сильных-тех,кто все же едет куда-то,переступая через себя и свое желание остаться дома. Что-то вроде закрытого клуба-все смотрят друг другу в лица с пониманием того как плохо должно быть человеку. С большей готовностью уступают места или просто сдвигаются,чтоб вновь вошедший мог устало взгромоздиться на коричневый дермантин жесткого дивана. Спит,спит,спит... Сколько же их,невысыпающихся дома по ночам?!
Вошла бабушка с невообразимым рюкзаком за плечами и старомодной кожаной шляпкой на голове. Под тяжестью рюкзака она нагибается вперед,ее черные брюки очень похожи на мужские,а очки отдают нафталином и антиквариатом. Неловко обернувшись спиной к свободному месту,она аккуратно ставит на сиденье сначала свой рюкзак,а потом сама еле помещается на самом краешке дивана. То что она сама себе что-то шепчет и утвердительно покачивает головой,становится заметно только на остановках.
Чувствую спиной бодрящую прохладу металлической двери с прямоугольными окнами и надписью "Не прислоняться". Эта прохлада помимо бодрости дарит такое странное спокойствие,граничащее с паникой-воображение постоянно рисует суицидальные картинки открытия этих самых дверей на полном ходу внутри тоннеля.
Напротив и наискосок у выхода стоит парень,про которого кто-то сразу может ляпнуть что он "Яппи"-короткое пальто,модные джинсы,черные кеды,шарф поверх всего этого с огромным узлом напоказ. Интересно все же видеть что человек боится сам к себе притягивать внимание и возлагает эту обязанность на серый шарф грубой вязки в редкую черную полоску. Изапод пальто нежным изгибом наушников пробирается к его мозгу "Ipod". Темно-коричневая сумка украшена странным металлическим лосем на цепочке. Парень сел на освободившееся место с усталым выражением лица и с нетерпением погрузился в себя,уперев взгляд в рекламу напротив над большим окном,но сразу видно,что он ее не читает-вгляд сосредоточен в одной точке.
В выходные независимо от времени суток в метро не бывает "Часа Пик"-бывает многолюдно,но и только...
Запахи,запахи,запахи... Навеки запертый в ярусах подземки ветер отдает смолой, людьми, пылью и горелыми тормозами составов. Ощущение что если еще немного долье пробудешь в этом месте,твоя одежда и кожа впитают эти запахи,как запах дешевого фастфуда,который на каждом шагу подмигивает неоном многолюдным улицам.
Одна лампочка в вагоне начала мигать и вдруг погасла. Девушка,сидевшая под ней с закрытыми глазами и черной блестящей сумочкой на коленях распахнула глаза и удивленно посмотрела вверх. У нее непонятный цвет глаз-частично карий,частично зеленый, старательно накрашенные дорогой тушью ресницы и нос в веснушках. Может,она и впрямь спала... На ней длинный пуховик до середины бедра и черная кофточка с маленьким V-образным вырезом.
В выходные намного чаще чем в будни можно ощутить на себе тяжелый маслянистый взгляд пышащего перегаром чуда,которое даже не понимает,где находится.
Слева от меня сидит влюбленная пара,остающаяся одним целым даже несмотря на ворох одежды,который на них напялен-они держатся за руки и постоянно улыбаются. Невольно улыбка тенью наползает на лицо и что-то светлое касается души. Тепло внутри от них-значит,это по-настоящему.
Зашли двое глухонемых в возрасте. Он и она. Она села на единственное пустое место и он стоит над ней. Они о чем-то оживленно говорили,потом начали спорить и по-особенному кричать руками. Она пыталась его переспорить и в негодовании ударила его рукой по карману длинной коричневой куртки. А он то ли обиделся,то ли посчитал разговор оконченным-отвернулся и стал пробираться к выходу. Она тут же ухватила его за полу куртки и стала ожесточенно дергать... Не люблю смотреть на глухонемых-они кажутся какими-то безащитными.
Хорошо что мне надо проехать почти всю ветку метро-люблю расслабиться и получить удовольствие,закрыв глаза и слуашя гудение рельс,стук колес и шум ветра в вентиляции.
Парочка глухонемых вышла,оставив за собой непонятный осадок-делать вроде ничего не надо было,да и что я мог? А червяк совести как-то небрежно и с ленцой покусывает душу...
Возле двери стоял молодой парень с кожей цвета пережженного кофе. Стоял и ловил взглядом хитросплетения проводов и трубок за окном стремительного поезда. В его чуть темноватых глазах отражались редкие лампы на стенах тоннеля, что делало его похожим на мифического Отелло,играя на нервах какой-нибудь случайной зрительницы. Быть может,он тут вырос,но врят ли родился-слишком темный цвет кожи выдает чистокровного африканца. На следующей станции-пересадке он сошел.