Земля круглая, или три письма из Волгограда

 
Я поднимаюсь с Валей по тропинке генуэзской крепости.
Судак, Крым.
Позади осталась первая линия крепостной стены, ворота с бойницами.
Перед нами проем, выход на смотровую площадку и вдруг.
Земля круглая, я знаю,  вернее эллипсоид вращения, еще правильнее - геоид.
Тело - "неправильной  формы", с математической точки зрения.
Я геодезист, мне это знать положено, но все-же.
Мы выходим на смотровую площадку, не внушающая доверия ограда, отделяет нас от скалистого обрыва над морем, от круглой Земли.
Земля круглая, я это теперь знаю точно, я вижу.
Земля круглая, несмотря на горы за нашей спиной.
Земля круглая и голубая.
Стоим прислонившись к друг другу, мы молча стоим на круглой Земле.

История эта начало свое имела много раньше, а конец, не знаю, у нее, по-моему, нет конца.

Мы, бригада изыскателей, работаем в Феодосии.
Нас четверо, я, уже руководитель изыскательской партии, хотя мне нет еще и 24 лет, Борис и Леха - свежеиспеченные техники, девушка копировщица.
Полевые работы уже выполнены, предстоят т.н. камеральные, согласования и прочие незатруднительные, приятные хлопоты.
Я и Борис часто вместе, гуляем по набережной, проводим вечера в ресторане "Марианна", в народе более известном под именем "Марихуана".
Нет- нет, ничего предосудительного - немного вина, легкий флирт, борькины песни под гитару.
Леха сидит в гостинице - у него через месяц свадьба, телек смотрит, деньги экономит.
Нас с Борисом телевизор не интересует.
Девушка-копировщица живет отдельно, навещаем ее не часто - торопиться некуда.
В Крыму осень, виноград уже убрали, на полях жгут старую лозу. Мы посещаем музей Айвазовского и картинную галерею.
Есть знакомые девушки- отдыхающие.
У меня Валя.
Валя приехала из Волгограда, познакомились на набережной, у нас гитара и полно свободного времени.
Я был уже с нею в Бахчисарае.
Дворец крымского хана, диван, кровать где спала императрица и конечно фонтан слез.
Мы поднимаемся по скрипучим деревянным ступеням на башню, откуда гарем, под внимательным взглядом евнуха, мог смотреть на окружающие горы, на небо и землю. Смотреть через витую деревянную решетку.
Посетитель спрашивает девушку экскурсовода:
 - Татары жили в Крыму пятьсот лет. Оставили наверное большое культурное наследие?
 - Нет - отвечает девушка, - они были просто кочевники.
Странно, Крымское Ханство не оставило никаких следов на этой земле.
Или об этом говорить не принято.

Ранее утро.
Bыходим из автобуса в Судаке.
Какие-то ловкие тетушки и бабушки встречают приезжих вопросом:
 - Комнату, койку?
Бабушка спрашивает нас:
 - На день, на ночь?
Валя смущается, краснеет.
 - Нет, мы на день.
Гуляем долго вдоль моря, обедаем и украдкой целуемся в крепости. Нам хорошо вдвоем.
Наступает вечер.
Темнеет на Южном берегу быстро.
Сoлнце прячется за гору и уже ночь.
Надо возвращаться.
На автобусной станции полно народу, автобус на Феодосию ушел час назад. Последний автобус.
Что делать.
 - Может переночуем, у бабушки?
Лицо Вали становится непроницаемым, просто суровым. Заманил девушку.
 - Поедем домой!
 - Как?
Я оглядываюсь по сторонам, спрашиваю еще раз в кассе, напрасно. Следующий автобус завтра.
Валентина в мою сторону не смотрит. Заманил.
 - Вам в Феодосию?
Мужик, метра два росту, глаза бегают.
Волнуется.
 - Да.
 - 15.
 - Что 15?
 - Рублей.
 - У меня только 12.
 - Сойдет. Выходи на соседнюю улицу. Сейчас поедем.
Валя с опаской относится к происходящему, молчит.
Мы выходим на свежий воздух, звезды над нами огромные, кругом темно и загадочно.
Валя молчит.
Водитель ведет нас темными улочками к машине, оглядывается.
Подходим, я открываю дверцу.
 - Я не сяду.
 - Как?
 - Нет, не хочу. Голос у нее совсем чужой.
 - Надо ехать. Другой возможности нет, да и бабушку уже не найти. Едем.
В машине темно. Водитель усаживается, заслоняя при этом почти все ветровое стекло, запускает двигатель. Панель управления загорается зеленым светом - Валя вжимается в сидение, сжимает мою руку до боли. Рядом с водителем еще один человек, рост его не уступает водительскому. Мне становится немного неуютно.
Валя не дышит.
Мы трогаемся, в машине тишина, на передних сидениях два двухметровых амбала, крымская ночь.
Я вспоминаю, что не посмотрел на номера.
Плохо.
Дорога бесконечно петляет, слева и справа скалы. Фары выхватывают из темноты придорожные кусты.
Два огромных силуэта равномерно клонятся влево-вправо, влево-вправо, бледный свет панели, тихий рокот мотора и моя онемевшая рука.
Я смотрю на Валю - лицо спокойное, только очень уж правильное, заострившееся, бледное как луна в бархатном южном небе.
Казалось этому не будет конца, пытаюсь посмотреть на часы, но рука моя припечатана к сидению.
Сколько силы может быть у такой хрупкой девушки, сколько силы у страха.
Немерено.
Вот первые огни, набережная.
Люди выходят из кинотеатра, последний сеанс, звучит где-то музыка.
Мы живем, мы не умерли, мы и не собирались.
Все это бред и даже смешно.
Pасплачиваюсь, машина с двумя молчаливыми отъезжает.
В Феодосии тепло, слышен шум моря, фонтан с подсветкой отбрасывает красные-синие-зеленые блики на окружающий мир.
Я прижимаю Валю к груди.
Она вся как льдинка.
 - Наверное лучше было остаться у бабушки, чем ехать в этой "страшной" машине?
Валя смотрит мне прямо в глаза, черты лица ее смягчаются.
Она не вырывается, нет, она просто пытается меня колотить своими маленькими кулачками в грудь.
 - У бабушки, у бабушки!
Из ее прекрасных глаз катятся крупные слезы.
 - У бабушки, у бабушки!
Я прижимаю ее совсем близко, как там, в крепости.
Мы живем, мы не умерли, мы и не собирались.

Я отношу чемоданы на вокзал, отпуск закончился, мы обменялись адресами.
 - Пиши.
 - Хорошо.
 
Первое письмо пришло весною.
"Буду в Киеве через месяц, проездом".
Валя, Феодосия!
Ах как это было давно, Крым, Судак и Чуфут-Кале.
Как давно.
Конечно, я жду.
Мой телефон, домашний, рабочий. Если не застанешь - встретимся возле Киевского оперного в шесть часов вечера в пятницу, жду.
Валя, ах как было это давно.

Она не позвонила, она не пришла, я не огорчился.
Валя - это было давно.

Осенью пришло письмо.
"Извини.
Я тут посоветовалась с подругой и мы решили тебя проверить... Курортный роман и все такое.
Ты понимаешь?
Извини, приезжать я и не собиралась".

Сидя на работе, я написал ответ короткий и решительный.
Валя - это было уже для меня очень давно.

Прошли годы, у меня семья и дети.
Мы ездим отдыхать каждое лето к морю, в Феодосию. На катере совсем близко до Судака.
Моя старшая собирает зеленые камешки на пляже. Как много красивых, все не помещаются в ее маленькие ладошки.
 - Папа, смотри, крепость!
Жена кормит младшего бутербродами, мы сидим на пляже, крепость, с ее башнями, хорошо видна на фоне голубого неба.

Одна моя знакомая как-то написала: ты пишешь о всех своих девушках только с целью показать, что...
Я тогда ответил - это была всегда одна и та-же, лица у нее были просто разные.
 
Были до тех пор, пока я не нашел одно-единственное лицо и "копии" его, вот они, рядом, жуют бутерброды и собирают цветную гальку.
 - Пап, ну посмотри, крепость.
 - Я вижу.

Дети уже школьники.
Моя мать, отозвав меня в сторону:
 - Тебе письмо.
 - Почему не принесла?
 - Прочитаешь сам.
Забыл, через какое-то время зашел к матери, беру в руки письмо.
Волгоград.
Кто это может быть?
Обратный адрес - почтамт, до востребования.
Подпись неразборчива.
"Здравствуй ...
Ты меня наверное уже не помнишь.
Я замужем, двое деток, муж.
Когда мне бывает совсем плохо я вспоминаю Крым, Судак и море.
Я помню все до деталей, я помню, как мне было хорошо с тобой.
Спасибо тебе, что ты был в моей жизни.
Валя".
 
Мне становится горячо в груди.
 
Спасибо тебе, Валя, спасибо.
Я помню.
Я никогда и не забывал.
Я знаю, что Земля круглая, хоть и "неправильной" формы.
Я знаю.