Гаммальдур

Сказывают, было это очень давно. Ещё за долго до Междоусобных войн, когда некогда единый и великий Королвильгдарг распался на отдельные хьярды. Было это за долго до славного Ингвамара и храброго Венгельда, и даже до премудрого таграта-дракона Эльдеморга.
Древний град Харггенделл переживал тогда пору своей юности. Выросший за долгие годы по обоим берегам бурливой реки Харавердарун, он только начинал вживаться в выразительные северные пейзажи, скупые на женственную прелесть, но отнюдь не на суровую красоту.
Правил тогда старый хьярдалл Гаммальдур, и то было беспокойное время. Однако, нелишним будет сказать, что таковым являлось время почти всей истории Харггенделла. Но тогда мгла бедствий и несчастий только-только начинала сгущаться в ясном небе юного мира.
В ту давнюю пору, о коей у нас пойдёт сказ, на славный град Харггенделл обрушилась великая напасть. Звероящеры – омерзительные существа на треть люди, на треть рептилии, на треть хищные звери – вырвались из своего многовекового обиталища – арктической пустыни Наг-Тагортод – и двинулись на город и прилегающие к нему земли. Они чинили смерть и мор везде, куда только добирались их длинные узловатые лапы. Люди, вынужденные бежать от неминуемой гибели с насиженных мест в Харггенделл, рассказывали такое, отчего сердца горожан наполнялись пронзительным ужасом.
Ясно было одно: надо готовиться к худшему.
Старый Гаммальдур достал из сундука доспехи, которые не надевал вот уже пятнадцать зим; дружина всё больше времени проводила не за пирами, а за ратными упражнениями. Даже простой люд начал вооружался кто чем мог, дабы стать на защиту домов и земли.
И вот настал тот роковой день, когда воинство звероящеров показалось на горизонте. Часовые на сторожевых башнях чуть не выронили оружие, увидев бесконечную чёрную волну, приближающуюся к городским стенам.
Хьярдалл собрал в гриднице дружину и стал держать совет о том, как вести себя с непрошенными гостями: дать им бой иль послать посольство. Оба варианта являлись весьма сомнительными. Ибо чтобы выставить супротив супостата хотя бы половину от его числа, в граде не хватало народу, даже если считать женщин детей и стариков. Посольство же могли просто перебить, что случалось до этого не раз.
А дальше, сказывают, случилось вот что. В гридницу вошла древняя сгорбленная старуха в чёрном одеянии, которое делало её похожей на ворону. Сверкнув единственным глазом, она оглядела чертог и всех собравшихся в нём воинов (которые застыли в изумлении при её появлении). В ответ на яростный взгляд хьярдалла, стража у ворот лишь развела руками: мол, старуха, не рубить же её.
- Чего надобно тебе, старая Энса? – спросил у неё Гаммальдур. – Зачем пришла? Разве не я прогнал тебя две зимы назад в лес к Огру на рога?
Энса, старая ведьма, и вправду отправилась в изгнание за порчу, наводимую на людей и скот. Но, видят синэрет, что-то действительно очень важное заставило её нарушить запрет хьярдалла и вернуться в город.
- В воздухе пахнет бедою, - проскрипела она, - и я вижу, что ни черта вы не можете сделать,  о мой хьярдалл, - тут она разразилась смехом, таким же скрипучим, как и её голос, - но я могу тебе помочь взамен на одну услугу.
- Какую такую услугу?! – Гаммальдур начал свирепеть, - И вообще, чем ты можешь помочь нам, старая?
- Я пойду к чудовищам, что сидят под стенами, и попробую договориться с ними, - таков был ответ. – Я ведь как-то смогла попасть в город, стало быть, они меня не тронули. И не тронут впредь.
Ярость хьярдалла понемногу отступила, и холод разлился по его голове.
- Так уж и быть, мы посовещаемся.
Через некоторое время Гаммальдур с дружиною решили пойти на встречу старой ведьме, не забыв при этом поинтересоваться, о какой услуге она говорила.
- Если чудовища уйдут, то хьярдалл разрешит мне вернуться в город!
Скрепя сердце, Гаммальдур согласился – будущее Харггенделла было сейчас важнее. 
В тот же день старуха отправилась к врагу.
Сказывают, три дня и три ночи она разговаривала с хьярдаллом звероящеров, ибо знала языки всех зверей и птиц (и чудовищ).
А на четвёртый день она вернулась в Харггенделл. У самых ворот её уже ждал хьярдалл с дружиною и многими горожанами.
- Говори, старая, - с надеждой глядя в её единственный глаз, сказал Гаммальдур, - что сказали эти твари?
Энса долго не решалась ответить и стояла в молчании.
- Они готовы снять осаду, - проскрипела она наконец.
По собравшейся толпе прокатился вздох облегчения.
- Только если вы отдадите им своих детей. Они хотят получить ВСЕХ ваших детей, слышите, харггенделлцы?! – промолвила Энса, сорвавшись к концу фразы на крик.
(похожий на воронье граянье) 
На этот раз по толпе прошёлся возмущённый ропот, родители стали крепко обнимать своих чад.
Конечно, всем известно, что если гонец принёс благую весть, то ему оказываются всевозможные почести, а если же весть дурна… Так случилось и в этот раз.
- Врёшь, ведьма! - выкрикнул кто-то.
- Врёшь, старая! – прорычал Гаммальдур. – Сейчас же убирайся подобру-поздорову! - и хьярдалл толкнул её пинком под зад к воротам. – И клянусь синэрет, коль ещё раз увижу тебя в моём городе, ведьма, я лично отрублю тебе голову! Стража, открыть ворота – пусть она проваливает к Падальщику!
Собравшиеся дружинники и горожане поддержали его дружным рёвом.
- Клянусь всеми демонами Огра, я отомщу! – заорала ведьма, когда ворота ещё не успели полностью захлопнуться за нею.
Однако на её слова никто не обратил никакого внимания.

***
Осада продолжалась вот уже третью седмицу.
Бесплодные битвы под стенами града не приносили ничего кроме горя. Всякий раз после вылазки уцелевшие воины несли на носилках, сооружённых из щитов, обезображенные тела своих товарищей. И всякий раз какая-нибудь женщина узнавала в убитом мужа, сына или отца.
О да, слёз в те беспокойные дни пролилось не меньше, чем людской крови!
Но харггенделлцы приносили с собою и головы звероящеров. Эти трофеи Гаммальдур велел насаживать на копья и выставлять на всеобщее обозрение в центре града, дабы развеять слухи о непобедимости страшного врага.
Так продолжалось до тех пор, пока в городе не появилась Юнгфликка.
Однажды ранним утром часовой заметил мальчика, что бежал к стенам со стороны северных пустошей. Воин тут же бросился открывать ворота – для этого был как раз подходящий момент, ибо звероящеры ещё не успели покинуть пределы своего лагеря.
Встречать незнакомца вышел сам хьярдалл с дружиною.
- Кто ты и откуда? – взволнованно спросил Гаммальдур. – И что с тобою произошло?
Одежда мальчика была рваной и перепачканной грязью, а его изнеможённое лицо говорило о нескольких днях тяжёлого пути. Однако, когда он снял шапку, на его плечи упали грязные, слипшиеся пряди, похожие на проволоку. Тут некоторые дружинники заметили выпуклость груди под широкой рубахой.
- Я Юнгфликка из усадьбы Скюрмхуст, - раздался звонкий и мелодичный голос, - и я единственная, кто уцелел.
Когда спустя несколько часов Юнгфликка смыла с себя дорожную грязь и надела одно из роскошных платьев жены Гаммальдура,
(которая умерла несколько зим назад)
дружинники и хьярдалл не поверили своим глазам. Никогда им не доводилось видеть существа столь прелестного, коим оказалась молодая девушка. В её облике было что-то неземное, и это что-то делало её похожей на идрегиню, живущую в прекрасном мире Алнарет.
Не удивительно, что в ту самую минуту многие ратники поклялись себе во что бы то ни стало завоевать сердце юного создания. Но их мечтам не суждено было сбыться, ибо обладателем бесценного сокровища стал Гаммальдур.
По граду поползли слухи, что незнакомка соблазнила хьярдалла, а злые языки утверждали, что всё дело именно в высоком положении Гаммальдура. Однако, хьярдалл, отчаянный рубака, убивший за свою жизнь множество врагов и взявший множество крепостей, привык биться и побеждать… а юная Юнгфликка не особо сопротивлялась его натиску. К тому же, Гаммальдур был зрелым седобородым мужем, но отнюдь не дряхлым стариком.
Всякий раз, возвращаясь с битвы, хьярдалл шёл к Юнгфликке, и она щедро дарила ему свою ласку.
Первое время Гаммальдур не замечал ничего странного в поведении своей любовницы, однако через несколько дней она начала высказывать необычные просьбы.
- Подари мне трофеи, которые твои воины принесут со следующей битвы, - шептала Юнгфликка, когда они с Гаммальдуром нежились на ложе после любовных утех.
- Но зачем тебе головы звероящеров? – удивлялся хьярдалл.
Вместо ответа следовал жаркий поцелуй, и Гаммальдур напрочь забывал о своих опасениях.
Так продолжалось несколько седмиц.
А потом, сказывают, Юнгфликка исчезла, так же внезапно, как и появилась. С тех пор в Харггенделле её никто не видел.
Долго горевал влюблённый хьярдалл, но, в конце концов, смирился со своей участью. Да и негоже было давать волю чувствам, когда под стенами града стоял страшный враг.
Гаммальдур обратил свою печаль в ненависть, и его меч с утроенной силой рубил мерзких тварей, а его боевой крик отдавался эхом аж в дальних отрогах Седых гор!
 
***
А потом, сказывают, на Харггенделл обрушилась напасть пострашнее, чем орда звероящеров или даже выводок ледовых драконов. Люди стали умирать от неизвестной болезни – лекари только разводили руками. Трупов набралось столько, что их не успевали сжигать, и мёртвая плоть передавала заразу тем живым, кто имел неосторожность оказаться поблизости.
Вскоре вымерла половина города, а вместе с ней и большая часть дружины.
Через некоторое время стал известен источник болезни – им оказалась питьевая вода. В тот же день хьярдалл под страхом смерти запретил пользоваться водою из колодцев, велев заменить её молоком волчицы. Но было поздно - страшная эпидемия уже слишком широко расправила свои чёрные крылья.
Смерть и не думала уходить с облюбованного места.
Очень скоро Харггенделл будет просто некому защищать, и тогда… Об этом Гаммальдур старался не думать.
А однажды, сказывают, в гридницу вбежали трое мужчин и мальчик. Гаммальдур с дружиною отдыхали в это время от битвы, необыкновенно изнурительной и тяжёлой.
- Клянусь бородою Харавердаруна! – воскликнул один из горожан. – Мой мальчуган видел в граде старую Энсу!
Измождённый хьярдалл тут же вскочил на ноги.
- Она бросила в колодец мешок, - сказал мальчик, - он был весь в чёрных пятнах.
- Где эта ведьма?! – Гаммальдур начал приходить в ярость. - Немедленно приведите её ко мне!
- Она на площади! - ответил горожанин. – Мы схватили её, и теперь она ожидает вашей расправы!
На площади собрались почти все уцелевшие харггенделлцы. Их было настолько мало, что, в усадьбе Скюрмхуст в лучшие времена разместилось бы вдвое больше. При виде хьярдалла толпа расступилась, открыв его взору старую ведьму. Энса сверкнула единственным глазом, издала слабый скрип – она смеялась.
- Я говорил, старуха, что лично отрублю тебе голову, коль увижу в своём граде?! - крик Гаммальдура напоминал рык бешеного медведя.
Лицо же Энсы было непроницаемо, словно маска.
Тогда хьярдалл с лязгом вытащил из ножен меч и схватил ведьму за волосы. Обнажилась худая, сморщенная шея… и мир завертелся перед глазами Гаммальдура. Ибо он узрел маленькое родимое пятно необычной формы, точь-в-точь, там, где оно было у Юнгфликки.
Сердце Гаммальдура не выдержало, хоть он был зрелым седобородым мужем, а отнюдь не дряхлым стариком, и обмякшее тело хьярдалла грузно упало на мостовую.
А на следующий день горожане выловили из колодца множество мешков, похожих на тот, что бросила Энса. В них лежали отрубленные головы звероящеров, снятые с копий.

декабрь 2007 – январь 2008