Творческая личность

Жил-был на свете питон. Звали его… Но тут я должен для начала рассказать вот что.
Питоны, как известно, очень-очень длинные животные. Короткий питон – это всё равно, что роман, состоящий из одного слова. Представляете себе: покупаете вы очередной роман про этого… четырёхглазого фокусника… как его?.. Гарри Поттера, открываете, а там, вместо большого романа в пятьсот страниц, всего одно слово. «Козёл», например. Или «фигуля». Согласитесь, это непорядок и обидно.
Так вот: питоны – животные длинные. И у них есть особая, очень умная питонья пословица: «Длинному питону – длинное имя». Когда в какой-нибудь питоньей семье рождается маленький питончик-хохотунчик, родители сразу же стараются придумать ему длинное-предлинное имя, потому что существует очень мудрая питонья примета: «Длинное имя – длинный питон». Понимаете? Если питону дать длинное имя, то он вырастет длинным и, конечно же, будет жить долго (ещё одна мудрая питонья поговорка: «длинный питон – длинная жизнь»), будет счастливым («длинное имя – длинное счастье»), получать всяческие льготы, а в старости – повышенную пенсию («длинному питону с длинным именем – и пенсию подлинней»). Ну, и так далее. Таких мудрых пословиц, поговорок, частушек и страшилок у питонов миллион. Например:
Когда питон короткий,
То жизнь его – пустяк.
Его на сковородке
Зажарят запростяк.

Совсем другое дело,
Когда он длинный, ведь
Пятнадцать метров тела
Запаришься ловить.
И вот таких вот замечательных питоньих припевок, считалок, речёвок, скороговорок, пустотрёпок, прибамбасок и мозгочёсок очень много. Они собраны, кстати, в книге, которая называется «Толковый словарь языка питонов» в 95 томах с красочными иллюстрациями». Но не в этом дело.
А дело в том, что имена-то у питонов длинные, но не будешь же ты каждый раз, когда тебе нужно позвать твоего друга-питона, чтобы угостить его сухариками «Три корочки» орать на все джунгли, например, такое имя: «Король Всех На Свете Питонов, Чья Замечательная Раскраска Поражает Воображение и Чьей Мудростью Восхищается  Вся Земля». Конечно, не будешь. И поэтому питоны решили так: имена у них будут длинные, а звать друг друга они будут коротко, по первому и последнему слогу. Так что этого самого питона с «замечательной раскраской» зовут просто Коля. В общем, так всех питонов и зовут: Коля, Боря, Фрося, Муля, Жора, Дуся и т.п.
Ну и вот.
Значит, жил-был на свете питон. Звали его Вова. Его «длинное имя начиналось со слов «Воистину Сей Питон, Самый-Самый Длинный…» Дальше шло семнадцать страниц имени, а заканчивалось оно словами: «И Будет об Этом Великом Питоне Идти В Веках Вечная-Превечная Слава».
Действительно, родители постарались и дали Вове ну очень длинное имя. И не зря. С самого раннего детства Вова стал проявлять ужасно длинные… то есть – выдающиеся способности.
Однажды Вова висел, как обычно, лоботрясничая, на ветке и что-то напевал себе под нос. Какую-то очередную питонскую лепилку-бубнилку, кажется, такую:
Я питон. Зовусь я Вова.
Вот и песенка готова.
В это время мимо пробегала обезьяна Серафима Игнатьевна, работавшая учителем музыки в музыкальной студии «Тропический колокольчик».
- Ну и ну! – воскликнула Серафима Игнатьевна. – Какой замечательный слух! Какая творческая личность! Как тебя зовут, талантливая длиннюка!
- Меня зовут Вова, - сказал Вова.
- Срочно записываю тебя, Вова, в «Тропический колокольчик»!
На следующий день Вова приполз в музыкальную студию. Серафима Игнатьевна проверила ещё раз Вовин слух и сказала:
- Тебе обязательно надо заниматься музыкой. Думаю, особенных успехов ты добьешься по классу фортепиано. Садись за инструмент.
Вова сел. Вернее, лёг. На инструмент, на табуретку, на подоконник, и заодно на пол.
- Смотри, Вова, вот это называется аккорд.
Серафима Игнатьевна взяла аккорд «до-ми-соль».
- Понял?
Угу, - сказал Вова, ковыряясь кончиком хвоста в носу.
- Перестань копать в носу и повтори аккорд.
Тут Вова вынул хвост из носа и поднял его над клавишами.
- Но ведь у меня всего один хвост, а не три, - печально сказал Вова.
- Да-а-а, - согласилась Серафима Игнатьевна. – Жалко, очень жалко, что у тебя всего один хвост! Такой талантище пропадает! Такой Гениальный Питонище!..
Так Вова не стал пианистом.
Но вот один раз Вова, как всегда, валяя дурака, висел на пальме. Он уже совершенно изнемогал от безделья и, чтобы уже совсем окончательно обалдеть, болтал головой: влево-вправо, влево-вправо… В это время мимо пробегал страус Прохор Семёныч, преподававший в школе танцев «Тропическая рэпка».
- Боже мой! – воскликнул Прохор Семёныч. – Какое удивительное чувство ритма! Какая пластика! Ну-ка немедленно в школу танцев! Бегом!
И Вова бегом, если так можно выразится, пополз в «Тропическую рэпку».
- Думаю, - сказал Прохор Семёныч, - наибольших успехов ты, Вова, добьёшься в бальных танцах. Смотри, Вова, вот это называется «па-де-катр».
Тут Прохор Семёныч как-то так подскочил и сделал какую-то особенную дюдюлину своими ногами и встал в какую-то такую особую позу. Довольно забавную, хотя и смешновастенькую.
- Понял? – спросил страус.
- Ага, - ответил Вова, почёсывая хвостом затылок.
- Хорош чесаться, не в бане, а повторяй.
Но Вова подумал-подумал, посопел-посопел и сказал:
- Но ведь у меня нету двух ног. У меня есть только… я один.
- Да, - печально согласился Прохор Семёныч. – Да, жаль, что ты такой… неногастый, а такой… хвостоголовый, очень жаль, что у тебя нету хоть какой-нибудь завалящей пары ног…
Так Вова не стал танцором.
А потом Вова ещё не стал баскетболистом, наездником, трубачом, бегуном… Даже художественной игрой на деревянных ложках Вова не стал заниматься. Хотя во всём он был жутко-прежутко талантливый. И совсем ему стало грустно.
И вот один раз висел он, как всегда, на пальме и от нечего делать печально царапал ствол пальмы осколочком  кокоса, зажатым в кончике хвоста. Так, просто – каля-маля. То монстра какого-нибудь нарисует, то питона Лёшу из соседней пальмовой рощи. Страшный вредина этот Лёша. Хуже монстра.
В это время мимо пролетал попугай Сергей Сергеич, учитель рисования в школе «Тропические пачкуны». Сергей Сергеич был с мольбертом и в беретке. Все художники обязательно носят беретки. Или на худой конец кепку.
- Надо же! Какой способный змеёныш! – воскликнул Сергей Сергеевич, растопырив перья. – Какое чувство формы! Какая фантазия! Ну-ка, давай-ка, суперсарделька, ползи ко мне в школу! Хватит наскальной живописью заниматься. Пора браться за дело.
И Вова пополз в школу к Сергей Сергеичу. И на этот раз, как вы понимаете, Вовиного хвоста вполне хватило. Вова брал хвостом кисточку – и давай рисовать! Да ещё как!
И здесь он добился жутких-прежутких успехов. Стал известным художником и всё такое. И, кстати сказать, «Толковый словарь языка питонов в 95 томах», тот, что с красочными иллюстрациями, проиллюстрировал Вова. Там так и написано: «Иллюстрации питона Вовы». Сто тысяч иллюстраций. Одна лучше другой.
Вот так.
В общем, главное – быть настоящей творческой личностью. И работать, а не хвостом в носу ковыряться. А остальное приложится.