Обрывки памяти

Они сидели на холодной земле, тесно прижавшись друг другу.  Парнишка лет двадцати трех примостился на корточках, опираясь одной ногой на небольшой каменный выступ. Девушка года на три младше него сидела прямо на земле, положив голову куда-то в районе сгиба его локтя. Она что-то тихо говорила, глядя на исчезающее за горизонтом солнце. Он был неестественно неподвижен и сосредоточен, словно боялся пропустить хоть одно слово.
 - … как я тогда разозлилась! Это сейчас вспоминаю со смехом. А тогда вы с Сашкой показались мне такими…ну не знаю…гадкими что ли, – девушка тихо рассмеялась. – Слово-то какое! Гадкие. Но вы были именно такие, гадкие, гадкие мальчишки, смеющиеся надо мной. Помнишь, Слав?
 Он помнил. Это была их первая встреча шесть лет назад. С Сашкой, лучшим другом, они лежали на траве, глядя в бесконечно голубое небо и обсуждая последние новости, когда со стороны соседнего дачного участка послышались странные звуки. Треск ломающихся веток, глухой удар и «Ой!». Точнее «Ох!» Именно такой, краткий, но емкий. Славкины соседи были людьми пожилыми, потому опасаясь несчастного случая, они с Сашкой вскочили на ноги и, перемахнув через забор, бросились было на помощь тете Зое. Ведь «Ох!» явно был в женском исполнении. Отстав на пару секунд, Славка решил поднажать, но внезапно уткнулся в спину застывшего друга. Недоумевая, чем вызвана пауза, поднял глаза и… Их с Сашкой хохот разорвал тишину. На земле под сливовым деревом лежала девчонка лет тринадцати.  Пыльные черные шорты, ветки с листиками в волосах и надкушенная слива во рту.
В ответ на их появление девочка покраснела, не то от смущения за сливу во рту, не то от злости за их смех. Выплюнув злополучный плод, она злобно буркнула:
 - Чего ржете? Весело? Помогли бы лучше!
Сашка беспардонно дернул ее за протянутую руку, рывком переместив из горизонтального в вертикальное положение.
 - Идиотина! – поморщилась незнакомка.
 - Саша. Очень приятно. – С ангельской улыбкой выдал Санек.
 - Вячеслав Андреевич. Для вас, леди, просто Славка. – добавил я.
 - Вот и познакомились, – поставил точку Саня.
Она задумалась на секунду, обдумывая услышанное и звонко рассмеялась.
 - Один-ноль. Я вам еще припомню, - крикнула она, уже скрываясь в доме.
 - Тетя Зоя и машина времени, - хмыкнул Сашка, глядя ей вслед.
 - И эликсир молодости. – поддакнул я. – Племянница скорее всего…
… - Шесть лет, Слав, всего лишь шесть лет. А ощущение, будто всю жизнь вместе. – девушка теснее прижалась к парню. Я поначалу девчонкам рассказывала о наших безумствах, а потом перестала. Представляешь, не верили они, что так бывает. Говорят, что такой дружбы не бывает  в жизни, только в кино, ну или в книгах. Такие дуры, да? – она взглянула на него. Он был также невозмутим, разве что в уголках его губ ей удалось уловить легкую улыбку, будто говорящую: «Глупые они… Что с них взять»
 - А дружба у нас самая настоящая. У нас с тобой. Сашка не в счет. Он сам все испортил, – словно тень набежала на лицо девушки.
… Сашка все испортил. Да. Испортил для себя и не дал испортить мне. Мы оба были влюблены в тебя. Да и почему были. Так и есть, влюблены и будем. А ты не знала о моих чувствах. Никто не знал. Или…?
…- Ты ведь тоже не ожидал, да Слав? Я помню тот день. Мой ненавистный день рождения. Вы ввалились ко мне мокрые, словно бродячие псы, выловленные из реки. 
 - С Днем Рождения, Ляль. Расти большой, не будь лапшой! – проговорили вы в один голос, вручая мне букет и обернутую коробку. Тогда Сашка и сделал эту глупость. Достал эту дурацкую открытку. «Люблю». 
Мы, наверное, так нелепо выглядели со стороны. Эта неловкая, немая сцена. Ты тогда заглянул в открытку, замер. И, кажется, даже побледнел.  Понял, что Сашка запорол? Понял ведь? Я тогда заставила себя засмеяться и сказать: «И я вас люблю». Он развернулся и ушел. Не прощаясь, не объяснив  ничего. Ушел. И ты ушел, чтобы вернуть его. Но вы не вернулись. А я ждала. Полтора часа сидела в коридоре, обняв букет и глядя на грязные лужицы, оставшиеся после вас. Ждала, прислушиваясь к шагам на лестнице.  Ждала, хотя знала, что вы не придете… Но я не обижаюсь, правда-правда. – Девушка попыталась улыбнуться. Получилось плохо.
 …- Я не рассказывал тебе. Мы с Сашкой тогда не ушли. Я нашел его в твоем дворе, на скамейке. Когда я подошел, он курил, глядя куда-то сквозь меня. «Дура. Маленькая дура.» - сказал он. «Сам не лучше, что за цирк» - ответил я. «Люблю я ее, Слав, понимаешь! Люблю!» - и я впервые за то время, что знал Сашку, увидел, как он плачет. Я не рассказывал тебе. И никогда не расскажу. Прости…
 - Так рано темнеет. – недовольно произнесла девушка, поднимаясь. – Мне уже пора. – отряхнула джинсы. – Завтра прийти не смогу, четыре пары. Так что до послезавтра! – наклонилась, слегка коснулась губами его щеки. Холодно. – Ну, я пошла…
 Он не видел, как она шла по узенькой аллее, направляясь к резным воротам. Он все также сидел, смотря вникуда…
 - Палыч, там кто-то идет. Милицию надо вызвать. Пусть забирают!
 - Девушка?
 - Совсем из ума выжил? Девушке тут что делать в такое время да одной! Хотя погоди-ка… И вправду, девушка!
 - Здравствуйте, Николай Павлович – тепло улыбнувшись сторожу проговорила она. – Здравствуйте, - повернулась к незнакомому мужчине.
 - Ты сегодня припозднилась, дочка, - неодобрительно покачал головой сторож.
 - Извините… - виновато опустила голову она.
 - Да ладно уж, чего там. Не чужие люди. Ты беги скорее, дома тебя, поди, потеряли уже.
 - Спасибо, - снова улыбка.
Двое пожилых мужчин наблюдали, как девушка скрывается в темноте, будто растворяясь, сливаясь с сумерками.
Чувствуя не высказанный интерес друга, Николай Павлович стал рассказывать, как познакомился с этой девушкой.
 - До сих пор помню, как будто вчера было дело. Хоронили парня молодого, видел, наверное, в одиннадцатом ряду памятник, приметный такой. Из белого мрамора, фигура парнишки сидящего. Так вот стоят кругом могилы люди, хмурятся, кое-кто плачет, иные о своих делах говорят. И тут смех. Звонкий такой, неестественно громкий. Глядь, девчушка эта хохочет. Кричит: «Слав, ну все, пошутил и хватит. Смотри, все поверили. Вставай давай, нам еще в «Океан» успеть надо, а то прозеваешь ты свои перчатки!» Потом слезы из глаз, фонтаном. Шок наверное. Забрал ее кто-то. Я бы и забыл, только каждый день почти приходит, а ведь полтора года уже минуло. Приходит, садится рядом и говорит ему что-то. Иногда плачет, иногда смеется. Бывает, обнимет камень, будто живого человека.
 - Так может она того, больная? – нахмурился мужчина.
 - Больная. Одиночеством болеет… - тихо сказал Николай Павлович. – Как и я когда-то – хотелось добавить ему. Но промолчал. Ведь этот не поймет…