Не в тридевятом царстве

     От усталости у Ивана Соколова, студента пятого курса N-ского университета филологии, подкашивались ноги, ныла каждая мышца. От назойливой мошкары и зловредного гнуса зудела кожа и мельтешило перед глазами. Кроме всего прочего, желудок недовольным ворчанием напоминал о своем существовании и требовал чего-нибудь съестного. Случайно отстав от своей туристической группы, Соколов уже несколько часов блуждал по лесу, пытаясь выйти к людям. Но кроме мелких и крупных ссадин и разодранной о сучья одежды пока не добился ни каких результатов.
     Окончательно выбившись из сил, парень решил сделать небольшой привал. Он снял запотевшие очки и вытер их платочком. А когда вновь водрузил их на место, его планы резко изменились. Сквозь заросли он узрел на опушке какую-то избушку-развалюшку. У него радостно забилось сердце — люди! А значит скорое спасение! Кто там живет Ивана мало волновало, главное это человеческое жилище! И он тут же направил свои стопы к избушке.
    Издалека изба мало напоминала домик лесника, скорей землянка-переросток. Но чем ближе подходил студент, тем более добротным казался ему дом, и уж совсем не походил на лесную -землянку, а тем более на развалюху. Скорее это был добротный терем. Бревнышко к бревнышку, да еще весь украшен  деревянными кружевами, с замысловатыми цветами и узорами. С минуту полюбовавшись красотой терема, Соколов поднялся на крыльцо и постучал в дверь... точней собирался постучать. Но не успел... Мелодичный женский голос пригласил его в дом:«Входи, Ванюша! Давно тебя поджидаю!» После этих слов двери распахнулись, а на пороге его встретила сама хозяйка терема. От неожиданности он замер.
     Ивану никогда еще не доводилось видеть таких красавиц. Она разительно отличалась от телевизионных напыщенных размалеванных красоток, но с легкостью затмила бы любую из них. Это была естественная природная красота. Рослая, статная, с красивой силой в движениях (такая не переломиться от ветра), она обладала не модельной внешностью, но приковывала к себе взгляд. Густые темно-каштановые волосы были просто заплетены в тугую косу. Пухлые розовые губки, со слегка приподнятыми кверху уголками, приветливо улыбались. А глаза... Ивану показалось, что ее огромные темно-синие, почти черные глаза, обрамленные длинными густющими ресницами, смотрят ему в самую душу. Увидев его растерянность, красавица рассмеялась: « Ну, что же ты Ванюша застыл, как истукан? Милости прошу в гости!» Смех прекрасной незнакомки вывел Соколова из ступора. И он вместо приветствия, уже переступая порог, спросил: « А как ты красавица узнала, что меня зовут Иваном?» Она обернулась и улыбаясь пояснила: «А какое-же еще может быть имя у молодца забредшего в избушку Бабы Яги? Что Царевич, что Дурак, все одно — Иван!»
Оценив шутку веселой хозяйки студент отшутился: «Ну, так где же эта милая старушенция? Да и изба на куриных ножках? Что-то не приметил я их». Вместо ответа красавица подняла голову к верху и громко произнесла: «Цып-цып-цып!». В тот же момент Иван оказался на полу — то ли голова у него закружилась от усталости, то ли дом резко взлетел вверх и повернулся вокруг своей оси, (Ваня предпочел выбрать первый вариант), а где-то высоко над головой раздался рокочущий гул, в котором он с ужасом разобрал громогласное, усиленное во сто крат куриное:«Ко-ко-ко!» 
-А милая старушенция - это я!, - нараспев произнесла девушка, помогая Ивану вновь занять вертикальное положение.
- Почти убедила... - изумленно пролепетал студент.
- Можешь называть меня, просто Ядвигой, или Егоровной, если пожелаешь, - Ядвига еще раз мило улыбнулась, - будем считать, что познакомились... Ты пока осваивайся, а мне насчет баньки для тебя похлопотать надобно.
И девица исчезла. Нет, она не ушла, а именно исчезла. Озадаченный Иван потер лоб: «Очевидно, я все-таки сильно головой при падении ушибся, или солнечный удар меня хватил...»
 Что дальше делать он не представлял, поэтому просто стал разглядывать жилище. Первое, что бросилось ему в глаза — полное отсутствие какой-бы то ни было электротехники, главных атрибутов цивилизации. А в целом здесь было очень красиво и уютно - светлые комнаты, залитые светом, крепкая дубовая мебель, полевые цветы в вазах и картины, все это очень гармонично сочеталось между собой. Легкий запах хвои и трав, витающие помещении, усиливали впечатление от картин на стенах с изображением леса. На одной из стен Иван заметил небольшое старинное зеркало, в серебряном обрамлении. Он улыбнулся и вспоминая Пушкинскую сказку, произнес: «Свет мой зеркальце, скажи...» Завершить фразу Иван не успел, его перебил звонкий голосок, который с ехидцей поинтересовался: « А ты действительно хочешь знать мое мнение о твоей внешности, или лучше поговорим о погоде?» Соколов, который уже начал привыкать к странностям, происходящим с ним сегодня, почти не удивился.
- Что все настолько плохо? - Пытаясь скрыть улыбку спросил он зеркальце.
- Смотря с чем сравнивать, - не унималась вредная стекляшка.
- А что бывало и хуже? - Иван уже приготовился выслушать очередную колкость зеркала, но оно промолчало... Вместо ответа за его спиной раздался смех Ядвиги.
- Вижу, вы уже познакомились, - с улыбкой продолжила, девушка и уже обращаясь к зеркалу, - ну, что уже успело нахамить гостю?
- Ну что, ты Ягуся, мы говорили о погоде, -  солгало зеркало, «не моргнув глазом».
- ??? - Ядвига приподняв бровь, вопросительно посмотрела на Ивана.
- Так и есть. О погоде. - Подтвердил Ваня.
- Н у вот и славненько. О погоде, так о погоде. Она великолепна! А после баньки, она тебе еще лучше покажется! - Сменила тему Ядвига. - Василий, друг мой, проводи нашего гостя в баню.
     В ответ на ее просьбу в соседней комнате раздался приглушенный шлепок — что-то тяжелое и мягкое свалилось с высоты на деревянный пол избушки. А спустя пару секунд в дверном проеме появился гигантский кот.
- Ничего себе киса! - Только и смог выдавить из себя изумленный Иван. А Ядвига хитро улыбнулась. Было от чего удивиться Ивану — пред его взором предстал громадный котяра, размерами едва уступавший овчарке. Его черная гладкая шерсть отливала синевой. От взгляда Василия, Ивану стало не по себе, это был взгляд разумного существа. Зеленые глаза кота, похожие на изумруды, смотрели на него оценивающе и казалось видят его насквозь.
     «Игра в гляделки» продолжалась около минуты. Ее прервал кот. Он прошел мимо Ивана к выходу, бросив в его сторону короткое отрывистое: «Мя!» Соколов воспринял это, как приглашение следовать за ним и направился следом. Василий шел уверенным быстрым шагом, по тропинке, не оборачиваясь. Так они шли пару минут, а потом кот сошел с тропы и развалился под деревом.
- Ну, и? - Спросил Ваня.
- Мрым, - миролюбиво пробасил кот глянув сначала на Ивана, затем в сторону. Иван посмотрел в том направлении, куда глазами указал Василий и почти не удивился, увидев красивый бревенчатый домик.
- Если, я тебя правильно понял — это и есть баня.
- Мур!
- Ну, спасибо дружище! Тогда я пойду? - Ивану не терпелось искупаться. Кот только прищурился и занял более удобную, на его взгляд позу. Всем своим видом показывая, что намерен дождаться своего подопечного.
   ...После бани, студент почувствовал новый прилив сил. Запах трав, горячий пар, и вода сотворили чудо... Усталости, как не бывало, только легкая истома, которая приятной леностью заполнила каждую клеточку. В предбаннике Иван вместо своей порванной, запылившейся одежды, обнаружил новую, пахнущую свежестью. Правда вид одежды все-же немного смущал Ивана — бежевые льняные штаны и в тон им расшитая рубаха в народном стиле. Не привык он к такому, однако ему она очень понравилась  - и красиво, и удобно.
Василий дожидался гостя на том-же месте, под деревом и даже в той же позе. Когда парень приблизился к коту, тот его придирчиво оглядел и очевидно остался доволен осмотром. Он громко одобрительно муркнул  и вновь не оглядываясь, пошел в сторону терема. Вбежав на крыльцо он вторично оглядел гостя и с силой толкнул дверь мощной лапой.
Вы как раз вовремя ! - обрадовалась Ядвига, - сейчас будем ужинать. Соколов, мог поклясться, что когда они  только входили стол был пуст... Но сейчас он был заставлен всевозможными вкусностями. И по терему сразу разлился аппетитный манящий аромат, на который тут-же судорожно отреагировал желудок Ивана, напоминая о себе и грозя, если его немедленно не покормят, разразиться громким урчанием... Радушная хозяйка оказалась знатной поварихой... Чего только не было на столе: рыбные, мясные блюда, салаты... А выпечка — просто таяла во рту! «Да, это тебе не какой-то фаст-фуд!» - Уплетая вкусняшки, думал Иван.
     После ужина, поблагодарив хозяйку, студент спросил ее: «Ядвига, а ты подскажешь мне как выбраться из леса?»
- Рада бы помочь тебе, Ванюша, но уйти ты сможешь, лишь когда выполнишь свое предназначение! - Вздохнула Ядвига.
- Какое предназначение?
- Не знаю, Соколик! Тебя сказка сама выбрала и привела ко мне... Сам подумай - ведь не каждый сможет найти мою избушку... Когда исполнишь ее волю и моя помощь тебе не понадобится, она сама тебя и выведет к твоим товарищам. А вот выполнить задачу -  помогу!
- Догадываюсь. Наверняка, как во всех сказках положено — с Кощеем сражаться или со Змеем Горынычем... - Усмехнулся Иван.
- Еще чего! - Гневно возмутилась девица. - Что тебе мои братья сделали?
Потом ее взгляд потеплел...
- Да и не получилось бы у тебя с Кощеем-то...
- ???
- Помер, он сердешный... - Почти шёпотом произнесла Яга и ее красивые глаза заполнились слезами.
- Как помер?
- От сердца-то и помер, - по старушечьи запри читала красавица. - Говаривал, яму кардиолог, беречь сердце, а он неслух, влюбился. Да девку то выбрал, зловредную, с норовом! Васькой кличут. Можа слыхивал?
- Василиса Прекрасная что-ли?
- Она самая, - при этих словах злой огонек ненависти блеснул в глазах колдуньи, выдавая ее некогда недобрый нрав. - Прекрасней видали. Она то и свела его в могилу!
- Он же бессмертный злодей? На сколько я помню, его всегда убивали в сказках, но он в следующей вновь был жив здоров и невредим.
- Ох, Ванюша, на всему писанному верить можно... Да и не злодей он вовсе...
- Ну ведь... - Фразу он так и не закончил, девица перебила его.
- А у вас в желтой прессе мало ли пишут всякой ахинеи? И ты всему веришь?
- Ну, нет, конечно... - Смутился Иван.
- То-то же! Кощеюшка, добрейшей души волшебник был. - Сообщила Яга, - вспыльчивый, не без этого. Но и отходчивый. Бывало в сердцах обратит какую девицу в жабу, а потом неприменно  расколдует. Пол дня потратит, всех жаб в округе перецелует, а нужную отыщет. Да и девицам это токмо на пользу шло. Примерив жабью шкуру, они по иному мир видеть начинали! Интерес к жизни в них пробуждался! Была у него одна пассия, чуть что топиться бежала, особенно весной, в мае. А после превращения, как бабушка отшептала. А вот на Ваську рука не поднималась. Любил ее шибко!
     Ядвига некоторое время сидела молча. Потом улыбнулась и продолжила:
- Ну, а что касается нашего меньшенького братца, то если с ним кому и придется биться, то лет эдак через триста - не раньше.
- ?
- Егорушка с детства бедовый был, всегда за ним нужен был глаз да глаз. Как известно, дурная голова ногам покоя не дает! А уж если их три, да еще все огнедышащие? - Девушка вопросительно взглянула на Ивана. - Пока он был совсем крохой, еще пол беды, а как подрос, да на крыло стал... Вот тут и началось...
- Представляю, сколько беды он людям принес, - понимающе кивнул студент.
- Да, с чего ты взял? Опять по сказкам судишь? - Обиделась Яга. - Добродушный он, веселый, озорной. Да, любопытный без меры. Уж если кому и вредил, то только самому себе. Все его шалости против него и оборачивались! Как-то улетел он на прогулку и пропал... Где мы его с Кащеюшкой только не искали, с ног сбились. Совсем уж было отчаялись найти его. А где-то через месяц, дошел до нас слух, что в соседнем царстве-государстве появился странный козлик - о трех головах. Многие пытались поймать диковинного зверя, да никому он в руки-то не дается, огнем пыхает. Как прознала я про тог, сразу скумекала, что это за козлик такой. Села в ступу и полетела братца вызволять. Расколдовала. Спрашиваю, как, мол так получилось, что козликом стал? А он мне и говорит, что увидел лужу, а рядом камень с надписью: "Не пей козленочком станешь". Слышал, он дескать, что заклятье на людей шибко действует, а вот подействует ли оно на змеев да драконов, ни где не сказано. Вот и решил проверить... Действует! Думала после этого злоключения осторожней станет, дома сидеть будет. Куды там! Нашел новую забаву - повадился в греческую мифологию летать. А тут еще, как на грех и влюбился. Да в кого?! В Гидру Лернейскую. Говорит:"Красивая она, изящная".  Перечить ему не стала - упрямый, все одно, по своему сделает. Ну и вышла ему эта любовь боком: у него-то три головы, а у нее девять. Пока он с тремя ее головами любезничал, шесть остальных, обделенных вниманием приревновали его и покусали. Чуть живой к моей избушке прилетел. Уж я то его и водой живой отпаивала, и травами. да заговорами лечила, в девяти утренних росах купала. Насилу выходила. А Егорушка, чуть окреп, вновь к грекам улетел, будто медом ему там помазано. Но хоть не к Гидре, осерчал он на нее больно. И опять в переделку попал. Уж не знаю, что они там с Горгоной не поделили...
Тяжело было каменного змеюшку домой переть. Одна бы не справилась. С Кощеем вдвоем на ковре-самолете с горем пополам доставили... А по весне что вычудил? Прилетел ночью. Радостный. На шее средней головы висит корзинка с яблоками. А от них дух чудесный идет!  А он мне: "Угощайся сестричка, любимая!" А яблочки наливные, одно к одному! Да, аромат - волшебный, не устоять. Ох, какие-же они сладкие были, медовые. Ну, я и съела в охотку парочку... Мне бы сразу догадаться, что яблочки эти не простые, тем более не сезон для них. Так нет же, лишь утром поняла в чем дело, когда в зеркале вместо старухи девку увидала... Ох и испугалась я за Егорушку. Он ведь эти яблочки в три глотки лопал. При мне всю корзинку умял. Кинулась искать проказника. Выбежала и сразу нашла горемычного...
- И что же с ним стряслось? - Опережая события, поинтересовался Ваня.
- А сам-то ты что думаешь? Что еще с ним могло случиться от яблок молодильных? - Усмехнулась Ядвига и махнув в сторону печи, где на лежаке, в импровизированном гнезде, заботливо обложенное пуховым одеялом, лежало огромное зеленоватое яйцо, - вот со дня на день должен вылупиться...

Продолжение следует.