руки

Гладкие, персиковые руки с фиолетовыми ногтями переводили из вертикального положения в горизонтальное бутылочку с прозрачным лаком, в котором плавал серебряный шарик, отражавший одну триллиардную часть мира а точнее довольно искаженное лицо девушки с гладкими, персиковыми руками. Прозрачная жидкость медлительно перетекала сверху вниз и наоборот. Глаза девушки медлительно перетекали с  слева направо. В гостиной пробило семь. В джунглях пробило двенадцать. Сердце пробило четыре удара в секунду. Многовато, подумал дворецкий про количество муки у кухарки на фартуке.
Маленький мальчик усердно крутил завод юлы. Юла не хотела заводиться, кончики его пальцев раскраснелись, подушечки его пальцев зачесались, под кожей его пальцев зашипело, но он не останавливался. Потому что невозможно остановиться когда юла не заводится, когда буришь землю, когда рубишь дерево, когда нервный тик бесится, когда кнопка красная под подушечками твоих пальцев.
Шаги. Только порванные по боками, кожаные мужские сандали коричневого цвета, одетые на босу ногу, натирающие оба мизинца сразу фиксируются маленьким мозгом ребенка и желудком котенка и глазами девчонки с шершавыми, розовыми руками. Но не подушечками пальцев, занесенными над красной кнопкой.
А меня это не волнует. Я смотрю на серебряный шарик и метафора в этом кроется. Что там он отражает? И какие у меня руки? И над чем они занесены?