Правда жизни

В современном мире слишком много жестокости, много людей, которые могут действительно добиться чего-то необычного, экстраординарного, но все их стремления растворяются в мире обывателей: они сливаются с толпой и все их желания оказываются только желаниями. В мире обывателей никто не догадывается о них, никто никогда не задумывается о реальных возможностях личности. А существует ли вообще слово «личность» в этом жестоком мире?
Законы жизни очень суровы и беспощадны ко всем. Есть люди, но таких – единицы, которые идут по жизни вперед с гордо поднятой головой и умеют отстаивать свои интересы. Но это кровавый труд, нужно долго и упорно работать над собой, сразу ничего не бывает. Хорошо, если человек придерживается мировоззрения Вадима Зеланда «Трансферинг реальности» и способен управлять своей судьбой или же впадает в гипнотическое воздействие от фильма «The Secret« («Секрет»), в котором говорится о том, что в каждом человеке заложен свой потенциал, внутренние ресурсы, и внутренний мир каждого – неповторим и разнообразен! Нужно только подобрать ключик к душе и понять то, чего ты на самом деле хочешь. А, главное, - поверить в себя, в то, что невозможное – возможно!
Гоголь в своем творчестве наглядно это отображал. Он был первым классиком, способным показать судьбу человека в мире обывателей.
Сочетание юмора и драматизма, а порой и трагизма очень характерно для цикла повестей Гоголя, которые принято называть «петербургскими». К ним относятся «Невский проспект», «Нос», «Портрет», «Записки сумасшедшего» и «Шинель».
В повести «Записки сумасшедшего» Гоголь изображает трагическую судьбу человека, задохнувшегося в пустом мертвом мире власти чинов и золота. К мелкому чиновнику Поприщину окружающие его люди относятся с презрением, потому что у него «нет гроша за душой», потому что он «нуль, больше ничего». На самом деле, у него был свой неповторимый внутренний мир, просто он никому не хотел его раскрывать, в мире обывателей его бы не поняли. В этом жестоком чиновничьем мире, полном жестокости, фальши и обмана. В мире, где для людей первостепенное значение имели толщина кошелька и занимаемый чин. Да, есть от чего задохнуться, из-за чего сойти с ума!
В плане духовности (глубины внутреннего мира) Попрощин – совсем не маленький человек, ведь он способен на высокие чувства (любовь к Софии), а скудность и фальшь окружающего мира вызывает у него отвращение.  Маленький человек не способен на глубокие, высокие чувства, его мечты – ничтожны по своей сути, а сам он ограничивается своим внутренним пространством и не видит больше ничего.  Да, Поприщин любил Софию, когда он начал сходить с ума и разговаривать сам с собой, называя это разговором двух собачонок, она была одной из первых, кого он упомянул в своем монологе. Монолог этот начинается вместе с началом дня для главного героя. Он пишет, что не хочет идти на службу в департамент, но необходимость увидеться с казначеем и попросить у него жалованья толкает его вперед. Сама работа ненавистна для него, но, внутренняя скованность и неуверенность останавливают в нем стремление к переменам.
Из положительных моментов он выделяет только благородство службы. Он говорит, что у него служба благородная и чистота во всем такая, какой вовеки не видать губернскому правлению: «столы из красного дерева и все начальники на вы». И говорит, что, если бы не благородство службы, он бы давно оставил департамент. Да, есть в главном герое стремление к благородству, красоте, в глубине души он спит и видит себя генералом или испанским королем. Ему душно и мрачно в этом жестоком мире, полном предательства, фальши и обмана. Он с какой-то нескрываемой нежностью говорит о Софии признается, что идет совсем не в департамент, а «спешит за тою, что бежит впереди и глядит на ее ножки». Он не понимал, зачем ей, дочке директора, выезжать в такую дождливую погоду и в то же время был счастлив, что встретил ее. Она выпорхнула из кареты, как птичка, и волна любви и нежности захлестнула нашего героя. Когда он, ожидая директора в кабинете, совершенно случайно столкнулся с ней, он растерялся от волнения, а потом вспомнил стихи Пушкина, непрестанно думая о ней. К вечеру даже подходил к дому его превосходительства специально, чтобы увидеться со своей возлюбленной. Бедный Поприщин! Он еще не знает, какое горькое разочарование его ждет впереди! Для него страшным потрясением было узнать от начальника отделения, что о его глубоком чувстве все известно, а еще – то, что он «нуль и ничего в жизни не смыслит». Ведь это означало опустить его на самое дно, унизить, подорвать его и без того совсем слабую, призрачную веру в себя. Поприщин говорил, что терпеть не может лакейского круга: «всегда развалится в передней, и хоть бы головой умудрился кивнуть». Как мог, он противостоял из последних сил злу и жестокости окружающего мира.  Он – дворянин, и верил, что и он тоже может дослужиться. Ведь в сорок два жизнь только начинается! Он верил, что еще может завести себе хорошую репутацию, многого достичь в этой жизни. Но не было рядом близкого по духу человека, который поддерживал бы в нем ту веру.
Я снова и снова возвращался к воспоминаниям о Поприщине, мысленно сто раз перечитал «Записки сумасшедшего». Возможно, потому что я сам становился сумасшедшим. А чего было ждать? Я работал в больнице Скворцова-Степанова рабочим и выполнял любую работу, которая была там актуальна, только бы платили деньги. Я, что называется, был «мастер на все руки» и работал одновременно по нескольким специальностям: маляром, штукатуром, плиточником, и это был не предел. Когда была возможность, а это случалось, к сожалению или к счастью неограниченное количество раз в день, я выносил покойников в морг. Жутко и странно было думать, глядя на их застывшие омертвевшие лица, что когда-то эти люди излучали все краски жизни, были открыты миру, и никто не мог подумать, тем более, они сами, что жизнь их так стремительно оборвется, закончится здесь, в стенах этой жуткой больницы. Дома я старался не говорить о работе, а там, в больнице, кроме работы для меня ничего не существовало. Мысленно я жалел этих людей, было невыносимо больно думать, что когда-то они имели семью, возможно, престижную работу, четкие планы на жизнь. Или, возможно, стремились к этому, но не выдержали жестокости окружающего мира, людей, настроенных обывательски, опускающих их на самое дно.
Куда катится мир? К сожалению, мало осталось в нем по-настоящему выдающихся личностей, способных противостоять ему, двигаться вперед к намеченной цели. Тема «маленького человека» актуальна и в наше время. Многие пациенты больницы Степанова-Скворцова были опущены окружающими до «маленького человека», их заставили похоронить мечты и надежды, душа не выдержала такого напряжения, и теперь они были здесь. А, возможно, в будущем из них вполне могли бы вырасти талантливые и знаменитые писатели, поэты, музыканты, актеры. Как не хочется их хоронить!
Обстоятельства свели меня с одним из пациентов Степанова-Скворцова. Был четверг, и рано утром я выносил покойника в морг. Точнее, это была она: молодая девушка лет 18-ти, очень красивая, смерть еще не успела нанести отпечатка  на ее лицо. Она отдала Богу душу только сегодня утром, успокаивало лишь то, что произошло это безболезненно для нее, так как девушка находилась в состоянии клинической смерти (комотозном состоянии). Чуть позже я узнал, что причиной суицида был сильнейший стресс, испытанный ею по причине безнадежного состояния здоровья ее отца, который находился здесь уже 5 лет, и перспектив на выздоровление  не было никаких. Боль и отчаяние накапливались в ней, в последний момент она не могла больше держать этого в себе и перерезала себе вены. Когда прибыла скорая, состояние ее было критическим: она потеряла очень много крови, и ее сразу же подключили к аппарату системы жизни обеспечения. Врачи расценивали ее состояние как безнадежное и не давали никаких прогнозов на выздоровление. Но, как совершившую попытку суицида, должны были отвезти ее в клинику для душевнобольных. Она не испытывала никаких мучений (возможно, в этом было милосердие Бога) и скончалась через 2 дня после попытки суицида, даже не приходя в себя.
А потом предстояло сказать эту трагичную новость ее отцу, для которого больница стала ближе родного дома. На какой-то момент он забыл, что у него есть дочь, но, когда я рассказал ему обо всем, в нем зашевелились нежные чувства, даже слезы пришли. Он смотрел на меня помутневшим взглядом своих огромных серых глаз и, всхлипывая, повторял: «Не может этого быть… Моя Лена, Леночка не могла такого сделать с собой». Как странно. Я думал, что для этого человека не существует больше ничего, а теперь вижу, что в нем проснулись человеческие чувства, хотя и поздно. Надо было слышать и видеть, с какой нежностью он говорил о погибшей дочери, и каким взглядом, полным отчаяния, чувства вины смотрел на меня.
«Я только надеюсь, что, оказавшись там, на небесах, Леночка простит меня. Она очень хотела быть невестой Христа, но я не хотел для нее такого будущего. Молодая, красивая, умная, весь мир был для нее, она могла его завоевать и стать сильнее и могущественнее самой Клеопатры. Я всегда воспитывал ее в таком ключе, чтобы она не слушала, что говорят люди, а слушала только саму себя. Ведь кто позаботится о человеке кроме него самого? В мире очень много зла, и я это прочувствовал на себе. Когда я был на свободе, я оберегал и поддерживал Леночку как мог. А потом я решил завоевать весь мир. Оказался здесь и больше ничего не мог для нее сделать».
-«А как произошло, что вы оказались здесь? – спросил я, в душе жалея этого человека. И он рассказал мне свою историю. Историю, которая имеет общие черты с жизненным путем  гоголевского героя Поприщина из «Записок сумасшедшего». Когда только придет конец злу?
Сергей, так звали героя рассказа, родился и вырос в семье среднего достатка и никогда не чувствовал себя «маленьким». Но с самого детства он чувствовал некий дискомфорт в окружающем его мире, люди отказывались его понимать, они излучали какой-то негатив. С одной стороны, ему было приятно осознавать свое превосходство над ними, а с другой – так хотелось, чтобы нашлась близкая душа, которая поняла бы всю полноту и глубину его натуры.
Несмотря на то, что Сергей рос в семье со средним достатком, были и трудные времена, когда в семье не было даже куска хлеба, и его родителям приходилось работать везде, где есть возможность заработать. Отец работал на стройке простым рабочим, сторожем, прокладывал дороги, в целом, брался за любую работу. Мать – преподавательницей начальных классов в школе и, конечно, зарплата ее не могла быть выше средней. Кроме того, она подрабатывала официанткой в кафе, а потом… маленький Сергей (ему тогда было 10 лет) узнал об одной из ее работ. Произошло это вот как. В тот день он как раз возвращался из школы и, придя домой, обнаружил на ее столике визитку некого господина N соответственно со всеми координатами. Должность и место работы его Сергей не запомнил, другие контактные данные – тоже. Но рядом с визиткой лежал медальон, на котором были выгравированы его инициалы. Просто мама, убегая на работу, второпях забыла его убрать. Мальчик был сильно озабочен этим открытием, но необходимость делать домашнее задание и данное другу обещание пойти с ним вечером на каток помогли ему на некоторое время забыть о случившемся. Но ненадолго. Потому что вечером, когда он, возвращаясь домой, переходил дорогу, он увидел остановившуюся «БМВ» серебристого цвета, яркий свет фар на мгновение ослепил его. И он увидел, как из машины выпорхнула… он глазам своим не верил, его мама. А потом и тот самый господин, он узнал его по фотографии на визитке, забытой на столике. Он нежно и страстно целовал ее, а она, как показалось Сергею, пусть и неискушенному в этих вопросах в силу своего возраста, испытывала огромное удовольствие от того. Они оставили машину около развлекательного центра «Невада» и в обнимку пошли туда, по длинной, освещенной фонарями, дороге. Сергей не мог прийти в себя от только что испытанного шока. Мать, его родная мать продает себя! Мир рушился на глазах.
А потом в доме появились деньги, и блокада закончилась. В семье стали покупать разнообразные продукты, одежду, предметы домашнего интерьера, бытовую технику. Отец не знал цены этих денег, а Сергей молчал. В глубине души он давно простил мать, понимая, что она действует во благо семьи, несмотря на то, что после господина N был не один десяток таких, как он. Но по отношению к нему, Сергею, ничего не изменилось: мать была с ним в меру строга, в меру ласкова, она не демонстрировала глубокие чувства к нему, но излучала внутреннее тепло, от которого Сергею хотелось жить, расти и развиваться дальше и дарить тепло другим. Он был уверен, что люди тогда потянутся к нему и, ах, юношеский максимализм, весь мир будет у его ног.
Но психологическая травма была нанесена, и даже не только по этой причине. В глубине души Сергей надеялся, что родители переведут его в более престижную школу, с возможностью изучать английский язык, историю и археологию, так как он мечтал побывать за границей, а еще – стать историком или археологом, так как всегда интересовался историей других стран, не только своей собственной. Но этого не произошло, так как ему открытым текстом было заявлено, что финансовыми средствами на обучение сына они, родители, не располагают. Это означало киснуть и задыхаться в ненавистной школе, в которой больше половины преподавательского состава были людьми или пенсионного, или предпенсионного возраста, а одноклассники – слишком недалекого поверхностного ума, не было даже общих точек соприкосновения. В силу своего возраста Сергей не мог пойти против родителей, победила их обывательская психология, и жизнь дальше стала складываться у него совершенно обыкновенно. Он окончил обыкновенную школу, поступил в самый обыкновенный технический вуз по специальности «инженер» (даже и не вспомню, чем он заниматься должен), все попытки выделиться, сказать слово, совершить поступок оборачивались против него. Я помню бедного Поприщина из повести Гоголя «Записки сумасшедшего»: к сожалению, не знаю его детства, но только то, что его окружающие считали полным нулем, маленьким, ничтожным человечком, ничего из себя не представляющим.     Может, конечно, и не стоит его вспоминать, но очень хочется сказать, что в жизни, как это ни печально, всегда было и осталось зло, то зло и негатив, которые просто огненным змеем исходят от окружающей среды и сжигают все на своем пути. Ведь ни Поприщин, ни Сергей – совсем не маленькие люди. Они добрые, искренние, талантливые, с богатым внутренним миром, способны на сострадание. Просто слабая психика – это да. Они сбиты с толку, втоптаны в грязь, унижены и оскорблены – это правда.  Просто нужно быть жестче, уметь отстаивать свои права для того, чтобы выжить и занять место под солнцем.
Но Сергей не смог этого сделать. Сил не хватило противостоять окружающим. Да, он работал инженером, но это было не его: никогда не шли у него хорошо ни чертежи, ни расчеты. Он более способен был к творческой деятельности, возможно, ему подошла бы работа режиссера, дизайнера или менеджера по рекламе. Но свернуть с пути было уже сложно, противостоять семье не хватало сил. Несколько раз, будучи еще на первом курсе института, он пробовал поговорить с родителями по поводу будущей специальности, возможности карьерного роста и самореализации, но ничего утешительного не получал в ответ. Поскольку родители были убеждены, что суть работы заключается непременно в наличии технической или экономической специальности, 5-дневной рабочей неделе, спокойствия и стабильности.
Но не к этому совсем стремилась душа Сергея. Как он был похож в этом отношении на Поприщина из повести Гоголя «Записки сумасшедшего»! Он тоже ненавидел свою работу, серость и бесперспективность службы. Он был уверен, что достоин большего, несмотря на то, что окружающие думали иначе.
Следующим его потрясением стало то, что ему предсказали скорую смерть  в возрасте до 50 лет. Причем человек, это сделавший, хорошо знал его семью, даже был в дружеских отношениях с его женой, которую он, впрочем, не любил, просто женился из-за того, что должна быть семья и тому подобное с точки зрения психологии обывателей.
Как получилось, что он узнал о скором своем конце? Он не думал об этом, просто подруга жены Галина, женщина молодая, красивая, с длинными гладко зачесанными темными волосами и огромными черными глазами как-то пришла к ним в гости, задержалась чуть дольше, чем планировала и, жестом пригласив Сергея присесть рядом, предложила раскинуть карты  погадать на будущее: «Просто я хочу быть уверена, что ты будешь действительно счастлив. Ведь друзья Ирины – и мои друзья тоже», - мотивировала она свой поступок. И ее черные глаза проникновенно смотрели прямо на Сергея.
«В прошлом – много грусти, даже скорби, – казалось, ее мелодичный голос проникал в самую глубину его души. Зло, жестокость вокруг тебя ходят. Внутри – лишь пустота и одиночество. Хочется любви и заботы, но ждать неоткуда. Планы на жизнь у тебя грандиозные, то есть ты способен вершить по-настоящему великие дела, есть стержень, есть ум, есть идея, но не хватает внутренней уверенности. Ты должен себя побороть, и, я вижу, у тебя хватит на это сил. Но заплатишь ты за это высокой ценой.
Черная масть выпадает, - быстро говорила она, раскладывая карты. Ты почувствуешь огромный прилив жизненной энергии и непоколебимую уверенность в себе. Будешь ощущать себя Наполеоном, для тебя не будет существовать ничего невозможного. Ты будешь уверен, что сможешь завоевать весь мир. Но какой-то негатив я все-таки ощущаю, Боже мой, есть что-то свыше, точнее, где-то далеко, в твоем подсознании, чего тебе пока не побороть. И не удастся, потому что это сильнее тебя, а для того, чтобы это сделать, нужно, чтобы ты сам это осознал, заглянул внутрь себя и спросил, чего ты на самом деле хочешь. Но здесь нет твоей вины, насколько я могу судить. Скорее, это твоя беда. Ты будешь стремиться избавиться от окружающего тебя зла, жестокости, но люди, обстоятельства окажутся сильнее тебя. У тебя не очень крепкая психика, возможно, потому что ты вынужден вести двойную жизнь, а еще – из-за того, что в детстве испытал психологическую травму. Я не могу сказать сейчас, какую именно, но она ранила тебя очень глубоко, оставив незаживающий след. Я должна сказать тебе, что ты потеряешь близкого человека, очень близкого, и это добьет тебя окончательно. Сам ты окажешься в небытие, и очень плохо кончишь. Ты сам увидишь, что мои предсказания скоро начнут сбываться. Но, поверь, лучше знать правду сейчас, чем испытать невероятный шок потом, когда удары судьбы сразят тебя наповал. Прости, что сказала все это тебе. Но я – колдунья, говорю то, что вижу, но, несмотря ни на что, я желаю тебе добра. Ты – очень хороший человек, Сергей и, поверь, достоин только самого лучшего»!
Я долго потом вспоминал наш разговор, потому что предсказания Галины начали сбываться. Я сам не ожидал, что так стремительно взлечу вперед. Я действительно совершил скачок в плане переоценки своих ценностей. Подобно герою Гоголя из рассказа «Сумасшедшие записки», я совершенно не был маленьким, наоборот, я был честен с собой как никогда и неожиданно для себя осознал, чего я на самом деле хочу. Я заявил своей жене, что меня зовут Наполеон Бонапарт, и что я намерен завоевать весь мир. Я заставлял родных и близких подчиняться своей воле, говорил, что, если кто осмелится пойти против меня, я применю суровое наказание. Я не щадил даже чувства родной дочери, Лены. А ведь она была совсем маленькая тогда, ей всего 13 лет было. Все, что годами копилось в моей душе, вылилось теперь потоком наружу, я одновременно выпускал яд, точнее горечь и боль и в то же время чувствовал себя глубоко несчастным человеком. Мне было больно осознавать, что я зря прожег почти всю свою жизнь. Нигде – ни на работе, ни в семье, ни во взаимоотношениях с родными и близкими не было гармонии. Я и оправдывал, и обвинял себя, раздваиваясь и теряясь.
 В моей душе жили два человека один – маленький и неуверенный в себе, с многочисленными комплексами и проблемами, другой – настоящий лидер. Жестокий, непробиваемый безрассудно сметавший все на своем пути. И этого человека звали Наполеон Бонапарт. Почему не Адольф Гитлер, он тоже почти весь мир завоевал, но, как и Наполеону, ему не удалось покорить Россию, этого я не могу сказать.  Но я до глубины души был уверен, что весь мир принадлежит мне и что я – хозяин Вселенной. Я видел только себя, чувствовал и слышал только себя. Я не задумывался над тем, что причиняю боль и страдание своим близким. Подобно Поприщину из «Записок сумасшедшего», возомнившим себя наследником Испании, я был уверен, что мои действия вполне законны.
Я искренне был уверен, что являюсь королем Франции, прямым наследником трона. В планах было завоевать всю Россию, я даже обозначил для себя маршрут, по которому буду следовать я и моя воображаемая армия.  Но не подумайте, что я был жестоким злодеем, нет! Я любил свою дочь Елену, любил искренне, со всею нежностью, на какую был способен, как ни странно это звучит. Но мания величия оказалась даже сильнее этой любви, в тот момент я чувствовал себя великим завоевателем. Мой круг знакомств постоянно расширялся, мои друзья были людьми неординарными и самыми разносторонними: музыканты, артисты, поэты, рабочие, бизнесмены, топ-менеджеры. Все они были очень знамениты. В списке моих новых друзей значились Цезарь, Клеопатра, Адольф Гитлер, Иван Грозный, Петр Первый, Пушкин А. С., Лев Толстой, Марина Цветаева, Владимир Маяковский, Михаил Горбачев, Владимир Путин и многие другие. В подчинении у нас, кстати, тоже были очень известные личности, из которых в будущем могли получиться настоящие завоеватели. Мы уже договорились, кто каким фронтом будет руководить, не успели договориться только о разделе территорий.
Ранним утром мы двигались по широкой длинной дороге, на траве еще оставались капли росы. Вокруг была тишина, только ворона прокаркала три раза, а потом мы услышали лай собаки. Я не верил в приметы, я верил только самому себе. Я уже представлял первые сражения, первые победы, первых пленных, истекающих кровью.
И вдруг я услышал, как прогремел выстрел. Обернувшись назад, я увидел…первую жертву, своего лучшего друга Цезаря. Он лежал, истекая кровью, пуля пробила ему голову, глаза безжизненно закатились, сердце перестало биться. Он был мертв. Решив проверить новое оружие, он случайно выстрелил в себя.
Внезапный вой сирены оглушил меня, а свет фар на мгновение ослепил. То, что происходило дальше, помню смутно: какие-то люди в белых халатах, я даже не понимал, откуда они взялись. Машины скорой помощи, сначала 2, потом 3, потом 10. Или это у меня уже в глазах все размножается… И на глазах у меня, как сейчас помню, полегли сразу 5 человек в белых халатах.  Перестрелка продолжалась всего несколько минут, а потом я почувствовал какое-то жжение, левую ногу чем-то обожгло, в сознании все помутилось окончательно, и я впал в забытье. А когда очнулся, увидел эти белые стены,  склонившиеся надо мной лица врачей, которых я мысленно назвал тогда церберами.  Каждое слово, каждое движение давалось с трудом, но я даже не хотел говорить. Я хотел вскочить и убить наповал этих тюремщиков, заточивших меня здесь, поскольку восстановил в памяти все события, а еще понял, что нахожусь в психиатрической больнице. Стены, окрашенные в желтый цвет, нагоняли тоску, от этого состояние здоровья могло стать только хуже, заболеть мог даже абсолютно здоровый человек.
Дальше все было просто ужасно, как в страшном сне. Все мои попытки к бегству жестоко пресекались, на меня надели смирительную рубашку, поскольку я несколько раз делал попытки отправить своих тюремщиков в мир иной. Так прошло пять лет, долгих и мучительных»…
 Сергей еще не закончил свой рассказ, но я невольно чувствовал, что сам начинаю сходить с ума. С одной стороны, мне было его до безумия жалко, а с другой – трудно было оправдать его жестокость по отношению к окружающему миру, хотя мир сам обошелся с ним жестоко.
«Сколько людей, - с горечью подумал я, - молодых, талантливых, перспективных, заживо похоронено в этих стенах. Эта территория, обнесенная колючей проволокой, служила настоящей тюрьмой, но люди отбывали здесь совсем не срок. Нет, они доживали здесь свои последние дни, а, может быть, даже часы. Он был нездоров, я не знаю, сколько ему осталось жить, но видел, что дни его уже сочтены. Тем более, сейчас, когда он узнал о гибели своей дочери, жизнь потеряла для него всякий смысл. Ведь она была его любимой дочерью.  Наполеон тоже любил своего сына Луи, не только потому, что он связывал его с супругой, но и потому что, несмотря на жестокость, душа его была способна на человеческие чувства, особенно, когда речь шла о собственном сыне. Даже находясь в ссылке на острове Святой Елены, где он доживал последние дни, он постоянно думал о супруге и о сыне, и его последние мысли были именно о них. Также как и мысли Сергея, маленького человека, Наполеона, даже не знаю, как лучше сказать. Вся жизнь загублена, а с ней – все его планы и стремления».
Лечащий врач предупредил меня, чтобы я был с ним осторожен, поскольку у него периодически случаются припадки: он часто называет себя Наполеоном, хватает все, что попадается под руку, выбегает из палаты и бросается на людей. Один раз ему под руку попался нож и он, в порыве необъяснимого гнева, чуть не зарезал соседа по палате, милого доброго человека, рисующего картины как Тулуз Латрек. Именно так он себя и называл. Картинами была увешана вся палата, что было очень кстати, поскольку стены были желтые, а картины вносили краски жизни. Просто Наполеону не нужны были картины, ему нужна была кровь, новые завоевания и сражения как подтверждение его неповторимости и уникальности. С того случая смирительная рубашка была на нем всегда, он не расставался с ней даже во время сна. А еще мне сказали, что он часто разговаривал во сне: он называл женское имя Алина, так звали его мать, сейчас ее уже не было в живых. Было такое ощущение, что, или она звала его с собой, или это были какие-то обрывочные воспоминания детства, которые, несомненно, наложили своеобразный отпечаток на всю его последующую жизнь. Были моменты, когда он бился в истерике, рыдал навзрыд, бил себя кулаком в грудь, называя Наполеоном и уверяя всех и себя, наверное, тоже, что завоюет весь мир и сотрет с лица земли все и всех, кто встанет у него на пути. А когда истерики прекращались, он ничего не говорил, делался тихим и покладистым. Лишь изредка всхлипывал, скромно опустив глаза, и спрашивал всех и меня, в том числе: «Когда меня отсюда выпустят? Я хочу домой, хочу к Лене. Я никому не сделаю ничего плохого, особенно Лене. Ведь я очень люблю». В такие моменты он напоминал маленького ребенка, несчастного и избитого. И мне очень хотелось его обнять, прижать к себе и сказать, что скоро он будет дома, и Лена ждет его.
Но это было бы неправда. Лена ушла из этого мира, в минуты пробуждения Сергей это знал и понимал, но никак не мог принять. А еще его мучило чувство вины, что дочь вскрыла себе вены из-за него, а с чувством вины жить невыносимо. Он знал это, слишком хорошо знал.  Наверное, поэтому на следующий день после нашего разговора зеркало в его палате было завешано белой простыней, а из палаты в морг выносили его…героя моего рассказа. Он принял   львиную дозу снотворного,  предпочтя свести счеты с жизнью, последовать вслед за Леной. Он больше не принадлежал себе, в нем жило 2 человека: один, маленький и избитый обывательски настроенными людьми, растворившийся в мире вместе с собственным «я». А второй – сильный, уверенный в себе мужчина, как Наполеон Бонопарт, лидер и завоеватель по своей натуре. Все, к чему он стремился, он бы мог добиться, если бы, возможно, рос  в другое время, в другой социальной среде.  И в нужный момент проявил бы хоть каплю твердости и решительности. Ведь сколько прекрасного было  в глубине его души! Почему-то опять вспомнился Гоголь. Его героя из «Записок сумасшедшего» тоже довели до белого каления и тоже низвергли до «маленького человека», хотя он вовсе не был таким.
Подобно тому, как классическая литература актуальна и неоценима во все времена, так и герои Гоголя, такие как Поприщин, встречаются и в нынешнее время. Очень часто это люди талантливые и одаренные, просто оступившиеся, с расшатанной психикой, безусловно. И не видевшие в жизни никакой человечности. Как жесток мир! Зло и жестокость были, есть и будут  во все времена. Нужно выть по-волчьи, чтобы выжить, чтобы не рассыпаться в воздухе как пепел, а сохранить себя как личность. Выть, как бы это ни было трудно.