Исповедь отшельника - фэнфик по Мобильнику С. Кинг

Гм, ну здрасьте.
Не знаю, зачем я это делаю. Последний раз держал ручку, когда строчил письма из тюряги. «Мама, привет! У меня всё хорошо! Твою посылку получил, пирог очень понравился!» - простые незамысловатые предложения, тогда я писал их с любовью, с лаской и с мыслями о будущем. Но теперь время другое, всё кардинально изменилось, мир перевернулся с ног на голову…. Сейчас, чтобы сходить в магазин, нужны не деньги, а заряженное ружьё.  Конечно, некоторые вещи остались прежними: я всё так же не дружу с техникой, поэтому и пишу сейчас от руки. И всё же этот недостаток спас мне жизнь. Всегда не любил мобильные телефоны…
Для кого я пишу? Вот главный вопрос. Вариантов немного. В скором времени, мобилоиды (как их называют по радио) станут настолько умными, что научатся читать. И всё же я больше надеюсь, что мой дорогой читатель - нормальный здоровый человек, которых осталось не так много на этой земле. В таком случае моя история покажется ему поучительной. Надеюсь на это.
Меня зовут Андрей. И я пока ещё жив.
Друзья частенько подшучивали надо мной, мол, за десять лет в тюрьме я сильно отстал в развитии. В основном все шутки касались моего пейджера. Но, мотая срок, я научился одному незаменимому качеству – терпению. Как же этого не хватало в молодости! Моя вспыльчивость всегда оборачивалась против меня и окружающих плохой стороной. Заранее оговорюсь, я жалею о своём прошлом и замаливаю грехи. Как  можно было  наломать столько дров – не понимаю….
Пейджер-пейджером, а смеяться пришёл мой черёд: проклятые мобильники загнали пацанов в могилу. Неисповедимы пути господни!
Жопадень – так называли по радио роковой момент. Вульгарно, но кого это сейчас волнует? В один миг все люди, говорящие по мобильному телефону, обезумели, стали очень жестокими и агрессивными…. За первые часы количество погибших в мире побило все рекорды предыдущих крупных катастроф, природных катаклизмов и терактов…
Я не буду описывать вам Жопадень. У каждого выжившего он свой – всё произошло слишком быстро, слишком кроваво, слишком страшно. Могу похвастаться, что я довольно быстро понял, что люди обезумели именно из-за мобильных телефонов. Мне даже удалось предупредить нескольких перепуганных горожан, которые встречались на пути, чтобы никому не звонили. Не знаю – вняли они моему совету или нет, но больше я этих людей не видел.
Ночью твари немного угомонились. Как выяснилось позже, они бодрствуют только днём, а в тёмное время собираются на площадях и стадионах в большие группы (от ста пятидесяти особей) и ложатся спать под открытым небом. Удивительные создания.
Признаюсь, я совершил ряд ошибок. Хоть я и довольно изворотлив (несмотря на свои  сто десять килограммов, хо-хо!), силён и боли не боюсь, отбиваться от толпы мобилоидов конечно же не могу. Поэтому я отправился в оружейный магазин – это первая ошибка. На моих глазах милиционер напал на беременную женщину и перегрыз ей горло… Полагаю, теперь о разрешении на хранение оружия можно было не беспокоится. Проблема заключалась в том, что кроме «Охотника и рыболова» в Могилёве огнестрельное оружие больше нигде не продавалось, а в отделение милиции идти не хотелось (боже упаси, они же там все с мобильниками и рациями!). Поэтому я наведался в «Охотник и рыболов», одолжил винтовку с оптическим прицелом и двуствольное ружьё. А также кучу патронов, несколько ножей и походную сумку.
В чём же заключалась ошибка? А в том, что на «Охотника и рыболова» я потратил почти всю ночь. Разумные люди собирались под покровом темноты на улицах и тихо покидали город. А мне с утра пришлось искать место для «ночлега», потому что проснулись мобилоиды и возобновили охоту на людей. Первый день в новом мире я переждал на крыше десятиэтажки. За это время я многое обдумал, наблюдая с высоты за стаями голодных зомби…. И снова пришёл к неправильным выводам. Выжившие считали, что лучше покидать города, идти в сельскую местность, где мобилоидов должно быть меньше. Об этом не переставало даже радио твердить. Я же считал, что тварям нужно убивать людей, они будут искать выживших, и рано или поздно жажда крови заставит их покинуть города. Я оказался не прав. Мобилоидам в первую очередь нужна была еда. Они обчищали супермаркеты, поедали трупы. Это означало, что они будут обитать в городах, пока здесь не закончится пища.
К сожалению, я последовал своему чёртовому плану. Какой же идиот!
На вторую ночь пришло время нанести визит в самый крупный торговый центр. Убил несколько мобилоидов, набрал консервов в огромную корзину, нашёл ключи от машины и дома в карманах трупа – с виду солидного делового мужчины в костюме. По адресу на кредитке отыскал этот дом. Восьмой этаж – самое то!
Здесь и обжился. Квартира просторная и богатая, с крепкой дверью, что немало важно. Для мужа и жены (детей, как видно, не было). Некоторое время я жил только в одной комнате, по ночам тревожно просыпался, ожидая увидеть склонившегося надо мной зомби. Потом как-то свыкся со своим положением, с бесконечными запасами тушенки, с неиссякаемой библиотекой, с ограниченным пространством и воплям снаружи. Раньше я не любил книги, да и в голове творилось чёрти что – убивал одних людей, портил жизнь другим. Тяжело вспоминать былое время. Но в тюрьме я взялся за ум, начал много читать, стал очень сдержанным. «Над пропастью во ржи», «Преступление и наказание», «Цветы для Элджернона» и многие другие произведения просачивались в мой мозг, какие-то отдельные фразы и идеи откладывались в памяти навсегда. Читать мне нравилось. Даже сейчас замечаю, особенно когда пишу, что от привычного «колхозного» («быдляцкого», чёрт, да называйте как хотите) слэнга почти ничего не осталось. Вот и в этой квартире я столкнулся с новыми интересными книгами, познакомился с новейшими классиками – Стивеном Кингом, Мартином Эмисом, Виктором Пелевином, Гарри Гарриссоном, Роджером Желязны и другими. За окном разгуливали зомби, а книги снова, как и в тюрьме, укорачивали дни.
Надо заметить, что в первые четыре дня я слышал детские крики где-то на десятом этаже. Нередко выходил на балкон, слушал. Я плохо разбираюсь в детях, но, похоже, это была девочка лет четырёх. Она звала маму и папу, бесконечно рыдала. Но из окна не высовывалась, на мои крики не отзывалась.
Я мог ей помочь, но боялся. Отговаривал себя подниматься в её квартиру, называл причины: во-первых, в подъезде могут быть мобилоиды, во-вторых, девчушка никуда со мной не пойдёт – с виду я страшный, большой (да и лицо со шрамами). Не пойдёт она со мной и всё! И всё же я боялся кое-чего другого. Меня пугала ответственность. В такой нелёгкий час за собой чуть уследишь, не говоря уже о неуправляемом беззащитном ребёнке.
Как же я был рад, когда на пятые сутки крики прекратились. Умерла? От голода? Или покончила жизнь самоубийством? Без разницы.
Но на седьмой день я снова услышал голос ребёнка. Слабый, подвывающий.
- Помогите-е-е-е! Помогите-е-е! Кто-нибудь! Пожалуйста-а-а! Мама-а-а!
Сердце сжималось. Я мерил шагами балкон, ходил туда-сюда по квартире, проклиная самого себя. Стоны то прекращались, то начинались снова. Девочка ранена? Голодна? Можно ли ей ещё помочь?
Вечером ребёнок на десятом этаже замолчал. Но отступать было уже поздно: я всё спланировал. Составлять планы – этому научила меня нелёгкая судьба. Но один раз расчётливость уже подвела: тогда я и попался. То была вопиющая ошибка: скинуть труп в реку – только полный идиот на такое способен. Закопать, сжечь – беспроигрышные варианты! И за каким чёртом меня потянуло в тот день на пристань?!
И так, я снова проверил экипировку. Топор и нож заточены, обрез заряжен (двустволку пришлось немного укоротить), патроны есть, фонарик работает. Сумку с инструментами не забыл. Пора выдвигаться.
В подъезде было темно, хоть глаз выколи. Электричество в городе отключили ещё три дня назад. На лестнице я никого не встретил, как и на этажах. Стояла звенящая тишина. Ни одного скрипа или шороха. Я позвонил в дверь, где по моим расчётам жила маленькая девочка. Вряд ли бы она открыла: во-первых, девчушка видела на улице взбесившихся людей, во-вторых, не факт, что она могла самостоятельно открывать входную дверь, и в-третьих, прошло семь дней и ребёнок находится, скорее всего, в тяжелом состоянии.
Изнутри не доносилось ни звука. «Назад, возвращайся назад!» - шептал внутренний голос. Я бы и вернулся, если бы услышал, как внизу хлопает подъездная дверь. Мобилоиды обычно передвигались с шумом, подвывая.
Но зомби в такое время спят. Поэтому я провёл около трёх часов с напильником, молотком и отвёрткой, как можно тише разбирая замок. И наконец, дверь отворилась. Ужасная вонь сразу же ударила в нос, я прикрылся рукой. Сначала заглянул в кухню – там пахло гнилыми продуктами, но главный источник запаха находился в родительской спальне. Возле кровати лежала толстая старуха. Кожа позеленела, голова была перепачкана кровью. На ковре у стены луч фонаря выхватил сотовый телефон. О-о, плохо дело, значит, в квартире есть безумец. Стоп, или старуха сама мобилоид? Я потыкал в неё ногой, держа наготове обрез. По радио говорили, что зомби просыпаются при малейшем шуме, не говоря уже о прикосновении. Но нет, старуха была мертва. Только сейчас я рассмотрел в волосах возле её уха окровавленный кусок дерева. Вскоре луч фонаря отыскал причину смерти: у тумбочки рядом с трупом женщины не хватало одного из верхних углов. Она выломала его головой. Неудачно упала. Похоже четырёхлетней внучке повезло: бабушка-мобилоид ударилась головой и умерла. Но где же сама девочка?   
- Мама? – тихо донеслось из детской. – Мамочка, это ты?
В детской. Я ворвался туда, и мальчик завизжал от испуга. Он быстро спрятался под одеяло. В комнате попахивало испражнениями. Но гниющий труп за стеной всё же вонял сильнее.
Всё-таки мальчик. Не люблю детей, поэтому и не различаю их голоса.
- Ты как, нормально? – спросил я. Мальчик заверещал под трясущимся одеялом. – Блин, угомонись! Разбудишь тварей!
Ребёнок и не думал успокаиваться. Я вспомнил про незапертую дверь. Возможно, дитя разбудило кого-нибудь из мобилоидов. Нужно поскорей перебираться отсюда в мою квартиру.
- Идём со мной, слышишь? Эй, ты, - я потыкал обрезом в сжавшийся под одеялом комок. – Пошли с дядей, он поможет тебе!
Мальчик продолжал реветь.
- Твою мать! Я сейчас уйду, и будешь дальше сидеть здесь голодный, а потом тебя сожрут зомби! – я перестал кричать и попытался успокоиться. Как же сложно с детьми! – Вставай, слышишь? Эй, ты!
Из-за бесконечных криков я не слышал, что происходит в подъезде. Может, мобилоиды уже поднимаются по лестнице…. Недолго думая, я схватил брыкающегося мальчишку в охапку вместе с одеялом и потащил из проклятой квартиры.
На девятом этаже в квартире №20 из-за визга ребёнка очнулся какой-то мобилоид. Он рычал и царапался в  дверь, когда мы проходили мимо, но выбраться не мог. 
За остаток ночи мне удалось успокоить ребёнка. Мальчик с радостью набросился на еду и мигом уничтожил мою суточную норму. Вскоре я узнал его имя и возраст. Черноволосый парнишка гордо показал пять пальцев. Гм, я совсем не разбираюсь в детях.
- Саша, что у вас там произошло? Расскажи дяде Андрею, не бойся.
- Тётя Люся очень-очень разозлилась, - насупился Саша. – Она меня хотела задушить, а потом упала….
Больше он не вдавался в подробности того ужасного дня.
На шее и плечах мальчишки были синяки. Я представил, как старуха-мобилоид трясёт ребёнка, будто тряпичную куклу…. Хорошо, что не загрызла сразу, как это делали другие безумцы. Вполне могла забить его до смерти каким-нибудь тупым предметом или вообще выбросить в окно…
- Спокойно, браток, - я неловко приобнял его. Странное чувство. Чужой ребёнок, такой хрупкий и беспомощный, такой жалкий… Зачем он мне? Как я смогу ему помочь? – Теперь дядя Андрей рядом! С дядей Андреем не пропадёшь!
Саша заснул у меня на руках. Он был одним из немногих, у кого не сбился режим: после Жопадня люди по ночам бодрствовали. Светлое время суток теперь принадлежало другим существам.
Так миновала неделя. Саша привык ко мне. Не отпускал ни на шаг, боялся злых «какусек», которые бегали днём по двору. Я принёс ему все его детские книжки и игрушки из квартиры на десятом этаже. Развлекать ребёнка я не умел, но готов был научиться: мы играли в прятки (натренированный гадёныш находил такие лазейки, что я уже думал, что он выпрыгнул в окно), рисовали, читали сказки. Иногда мне хотелось почитать свои книги, но он постоянно что-то требовал, приходилось повышать голос. Мальчишка часто обижался, но вскоре успокаивался. Спрашивал о маме. Скорее всего, я опять пошёл неверным путём: говорил, что мама скоро придёт, принесёт подарков. Саша верил. И ждал, поглядывая в окна.
Один раз я предложил ему поиграть во взрослую игру. Мы полдня простояли на балконе, стреляя из пневматики по мобилоидам. Вреда тварям особого не наносило, но они так смешно подпрыгивали, что Саша заливался продолжительным хохотом, запрокидывая голову.
- Куда стреляем вон той нехорошей тётеньке?
- В попу! – командовал Саша, стоя на стуле рядом со мной с биноклем в руках. – Огонь!
Но веселье продолжалось недолго. Первая причина - самая несущественная: закончились фломастеры и почти все пишущие принадлежности. Цветные карандаши тоже исписались наполовину. Вторая причина - более весомая: Саша жаловался на однообразие еды. Хотел «вкусинок». Каждый раз после еды говорил, что болит живот. Третья причина: консервы тоже подходили к концу. Ну и самая главная проблема заключалась в том, что от долгого нахождения на балконе, мальчишка простудился. Градусник показывал температуру 39 градусов. Саша с трудом говорил, почти не ел, всё время спал - и днём, и ночью.
Признаюсь, я страшно запаниковал. Перечитал инструкции ко всем найденным в аптечке лекарствам. Кроме таблеток от кашля и мощных антибиотиков ничего не было.    
Оставался один единственный выход. Нужно на время покинуть убежище. Пришла пора снова навестить мобилоидов: набрать продуктов, заскочить в аптеку. Я всё хорошенько обдумал и решил, что жизнь Саши для меня однозначно перевешивает риск быть убитым в городе…
С каких это пор я таким стал?! Странно.
И вот, одним вечером старый потрёпанный радиоприёмник, которым хозяева дома, как видно, нечасто пользовались, замолчал на самом интересном моменте: диктор новостей рассказывал, как в Бобруйске объединённые силы выживших взяли штурмом город. Всё было заранее спланировано. Большинство мобилоидов проснулись на площадях, когда их облитые бензином тела уже подожгли. Но в радиоприёмнике сели батарейки, и это было последней причиной, чтобы оставить спящего мальчишку на время. Пора нанести визит в торговый центр.
Я рассовал патроны по карманам, взял обрез, пару длинных ножей, фонарик и пошёл заводить автомобиль. Тойота Ленд Круизер Прадо – мечта, а не машина. Не думал, что когда-нибудь стану владельцем такого крутого джипа.
Вокруг торгового центра «Максимус» не было ни души. На тротуаре валялось несколько изуродованных трупов, на дороге застыла пара легковушек. Я не удивился, что центральные двери были открыты – Жопадень наступил в три часа после полудня. Я крался вдоль прилавков, высматривая нужные мне товары. Корзинка громко поскрипывала, эхо разносилось по огромным залам. Когда она была заполнена наполовину, на развилке между секциями меня остановил чей-то хриплый голос:
- А кто это тут у нас?
Я аж подпрыгнул. Направил обрез на незнакомца.
- Не видел что ли табличку – «Закрыто»? – спросил другой голос, более мягкий. Девушка выступила из тени. В руке она держала пистолет.
- Стойте, не убивайте! – воскликнул я, опуская обрез. – Я человек! Я нормальный!
- А мы, наверное, подумали, что это мобилоид притопал за покупками посреди ночи! – расхохотался третий голос. Я осветил говорящего. Широкоплечий мужик в камуфляжном костюме. Лысый. С автоматом Калашникова в руках. – Я смотрю, ты тут много чего понабрал. А денег хватит, чтобы расплатиться?
- Да-да, мимо кассы не проезжай! – ухмыльнулся владелец первого голоса, появляясь сбоку, из-за прилавка. Тоже лысенький, приземистый. Со спортивным ружьём.
- Я так рад, что не одинок в этом городе! – неуверенно начал я. – Как вам удалось выжить?
- Ты нам зубы не заговаривай, жирдяй, - тот, кто в камуфляже, сплюнул на пол. – Решил забрать то, что принадлежит нам? А не задумался о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?
Проклятье, вот вляпался! Сердце стучало, будто паровой молот.
- Ну че, толстый, есть чем платить? – хрипатый поигрывал ружьём. – Ты это, волыну свою убери по-хорошему. Если нам что-то не понравится, ты отсюда живым не выйдешь.
- Да он щас обосрётся! – звонко захихикала девушка. Только сейчас я рассмотрел её лучше – нос и губы усеяны кольцами и серьгами. Лицо бледное, как снег. Волосы будто нефтью вымазаны, веки тоже чёрного цвета. Готичка недоразвитая!
Камуфляжный приблизился к ней и влепил звучную пощёчину.
- Дура, разбудишь психов! – потом он повернулся в мою сторону. – И ты не шуми. У нас на втором этаже штук пятьдесят мобилоидов дрыхнут! Разбудим – и всем тут хана! Мы с ними, как бы, территорию делим…
- Так че с гостем делать будем? – спросил Хрипатый, почёсывая щетинистый подбородок.
Девка усмехнулась и достала что-то из заднего кармана джинсов. Меня аж передёрнуло. Мобильный телефон!
- Жирный, у тебя есть шанс уйти отсюда живым, - сказал Камуфляжный, забирая у девки сотовый и протягивая мне. – Мы хотим проверить, транслируют ли ещё импульс. Если да, значит, тебе не повезло, если нет – мы отпустим тебя, только без этой славной корзинки….
- Импульс?! – я прикинулся шлангом.
- Ну да, эта хрень, которая сделала людей такими тупыми и агрессивными, - Камуфляжный опять сплюнул. – Наверное, какое-то новое секретное оружие. Теракт удался на славу: по радио говорят, что на Западе везде так. Какое бы не было это оружие, но импульс, скорее всего, кратковременный. На, проверь – работает он или нет. Потом мы тебя отпустим.
- Вы с дуба рухнули, ребята?! – воскликнул я, ещё крепче сжимая обрез. Мобильный телефон я убрал в карман от греха подальше. – У меня сын! Посмотрите на мои товары – детские книжки, лекарства…. Он дома один остался, заболел, температура под сорок… Я бы и не выходил из квартиры, да нужно мне позарез! Мальчик умирает!
- Заткни пасть! – скривился Хрипатый.
- Выполняй, что сказали! – гаркнул Камуфляжный, поднимая автомат. – Живо!
Я покосился в сторону девахи, надеясь хотя бы на её поддержку. Она криво улыбнулась и чмокнула воздух, подмигнув.
Всё, это конец. Троих я двумя патронами никак не замочу. Хотя, если отступить на шаг в сторону и Хрипатый станет на одной линии с девкой…
- Чего ты тянешь?! Доставай мобильник, сука!
Я исказил лицо от ужаса, опуская обрез и отступая. Широко открытыми глазами я уставился в дальний конец коридора.
- Зомби! – взвизгнул я.
В прошлом подобные штучки не сработали бы с бандитами. Но сейчас вся троица подорвалась: Хрипатый и Камуфляжный резко развернулись, вскидывая оружие наизготовку. Я прицелился и нажал на один спусковой крючок. Спина Хрипатого приняла на себя почти весь заряд патрона, мужика отбросило вперёд. Девку едва задело, она завертелась, как юла, и рухнула на стойку с фарфоровыми вазами. Начался продолжительный грохот.
Я успел навести дымящийся обрез на Камуфляжного раньше, чем он разобрался в ситуации. Даже не знаю, что я делал бы против автомата, если бы всё сложилось иначе. Но в этой реальности голова бандита взорвалась, когда я нажал на второй спусковой крючок.
- Су-у-ука! – протянула бледная девка, лёжа на поломанных полках. Осколки всё ещё сыпались на неё. – Ах ты, жирная сука!
Конечно, я не успевал перезарядить обрез. Едва открыл стволы и выудил дымящиеся гильзы, прогремели несколько выстрелов. Первые пули обожгли ухо и щеку – просвистели совсем близко, чуть не задев. Ещё две угодили в плечо. Я со стоном повалился на пол. Боль затмила разум, сковала движения.      
В это время баба отбросила пистолет и поползла к автомату Камуфляжного, зажимая кровоточащую рану на бедре. Я начал приходить в себя. Раненная рука всё ещё сжимала дымящийся обрез. Свободной рукой я быстро вставил новый патрон, захлопнул стволы, повернулся набок (пивной живот не давал возможности прицелиться) и стрельнул в девку, которая уже поднимала автомат с пола. Она откинулась назад и затихла, в воздухе в свете моего фонаря витали красные пылинки.
Хотелось полежать, отдохнуть, расслабиться, остановить кровотечение. Но я услышал многочисленные крики на втором этаже. Мобилоиды! Ох ты ёжкин кот! Совсем позабыл!
Я перезарядил обрез, зажал его под раненной рукой, во вторую взял автомат и поковылял к выходу. К чёрту корзину, к чёрту еду и лекарства, нужно уносить отсюда ноги!
Мобилоиды приближались. Я не только слышал их завывания и рёв у себя за спиной. В воздухе росло напряжение, будто он наэлектризовался. По радио говорили, что зомби со временем становятся не только умней, но и получают какие-то телепатические способности. И про спёртый воздух тоже упоминалось…
Но мне было не до этого. Я выскочил на улицу, поскользнулся и тяжело рухнул на асфальт. Боль в плече стала невыносимой. Прозрачные двери захлопнулись прямо перед лицом первого мобилоида. Безумец врезался в них, забрызгав кровью из сломанного носа табличку «На себя». Остальные тоже распластались по витрине, царапая её и выкрикивая что-то неразборчивое…
Я с трудом поднялся и похромал к автомобилю. И тут со стороны боковой аллеи донёсся нечеловеческий вопль. От темноты отделились три тени, они очень быстро приближались.
Заговорил Калашников. Очередь распилила двоих мобилоидов пополам, третьему отрубила ноги (он потом ещё долго барахтался в луже собственной крови). Неожиданно усилились крики со стороны торгового центра. Один мобилоид догадался, как открывается дверь. Вместе с ним на улицу просочились ещё трое, остальные запоздало упёрлись в закрывшуюся дверь.
- Умные сволочи! – простонал я и угостил врагов новой очередью. Первых двоих пригвоздило к земле, и внезапно магазин опустел. Я отбросил автомат и поднял обрез. Ближайший зомби почти добежал до меня. Он мотал наполовину оторванной головой из стороны в сторону… Раздался выстрел, отдача откликнулась новой волной боли в раненном плече. Кровавые ошмётки забрызгали капот автомобиля и моё лицо. Оставался последний мобилоид. Ему досталась часть дроби, мужчина заскулил, как собака, упав на землю и держась руками за кровоточащее лицо. Я прикончил его последним патроном из обреза.
Витрина «Максимуса» не выдержала, толстое стекло с лязгом вывалилось из рамы, и десятки мобилоидов, спотыкаясь, устремились в мою сторону. Я открыл дверцу автомобиля, быстро залез в машину и вдавил педаль газа, поворачивая руль. Дверца не закрывалась, потому что девушка-мобилоид успела просунуть руку и вцепиться в мой рукав ногтями красного цвета. Джип оттолкнул нескольких безумцев, выехал на дорогу и помчался прочь от чёртового «Максимуса». Девушка-зомби продолжала держать меня за руку, вторую я почти не чувствовал.
- Ах ты мразь! – раненной рукой, превозмогая жуткую боль, я извлёк из-за пояса охотничий нож для разделки туши. Перехватив поудобней, я вонзил его в изгиб руки мобилоида. Лезвие вырвалось со стороны локтя, девушка заверещала, отцепилась, и её уволокло вместе с ножом под заднее колесо. Джип подпрыгнул, будто на кочке.
Я посмотрел в зеркальце заднего вида: мобилоиды, догоняющие машину, остановились, прекращая погоню. Умнели твари на глазах, ведь в первый день они действительно напоминали зомби-тугодумов из фильмов ужасов, готовых бежать за автомобилем бесконечно.
Боль в плече не утихала. Кровь пропитала водительское сиденье, в глазах потемнело.
На перекрёстке я чуть было не врезался в военный грузовик, выезжающий с боковой улицы. Солдаты в кузове замахали мне руками. Грузовик обогнул мой застывший джип и двинулся в центр города. За грузовиком из-за поворота показались ещё машины. Микроавтобусы, джипы, другие грузовики. Все они были нагружены вооружёнными людьми. Кроме винтовок и автоматов, я заметил какие-то палки, лопаты и вилы.
На боку одного из автомобилей красовалась надпись «Сопротивление».
- Смерть мобилоидам! – кричал рупор на крыше одного из джипов. – Начинаем охоту на вонючих засранцев! Устроим им войну, покажем, что человек умнее животного! Вперёд, homo sapiens! За свободу!
Из тени спального района показалась пехота. Солдаты и просто гражданские, вооружившиеся чем попало, двигались вслед за машинами.
- Мужик, ты цел? – спросил один из «охотников», подбежав к моему джипу. – Мать моя женщина, ребята, он весь в крови! Доктора сюда, скорее!
Молоденькая девушка, у которой на плече был вышит красный крест, села на боковое сиденье, занявшись моим плечом. Обе пули застряли внутри, но сначала нужно было остановить кровь. Она перевязала мне руку – бинты моментально повлажнели.
За это время я рассказал о мальчике, оставленном дома.
- Это в одном квартале отсюда, - с трудом проговорил я, протягивая ключи одному из «охотников». Бородатый мужик с пониманием закивал.
- Я привезу его, не волнуйтесь. Обещаю.
Но я волновался за Сашу больше, чем за себя. Бородач сел в мой джип и уехал. Девушка-доктор уверяла меня, что он хороший человек и не предаст. Надеюсь, очень надеюсь.
Освободители запрудили улицы Могилёва. В отдалении что-то сильно громыхнуло – «охотники» взорвали спящих мобилоидов на стадионе. Доносился стрекот выстрелов, протяжные очереди из автоматов и отдельные гулкие удары – снайперы взбирались на крыши не для того, чтобы ночным городом любоваться.
Не прошло и года – вернулась «Тойота».
- Дядя Андрей! Дядя Андрей! – Саша выскочил из джипа и подбежал ко мне, крепко обняв. Я сидел на краю дороги, уткнувшись спиной в бетонный столб.
- Всё хорошо, всё хорошо, не бойся, - я похлопывал мальчишку по спине здоровой рукой. – Теперь всё будет хорошо, дружок, не переживай!
Некоторое время мы молча сидели на бордюре, наблюдая за проезжающими мимо нас автомобилями, тракторами, автобусами. Сотни людей въезжали в областной центр с оружием в руках, чтобы вернуть себе дома и территорию.
- О, глядите-ка, какие люди в Голливуде! – загоготал парень с ярко-красным ирокезом. Он указывал через дорогу, в сторону парка. Несколько фонарей осветили трёх мобилоидов, которые крались вдоль ограды. – Вы только посмотрите, что творят! Они хотели пройти мимо!
- Умные гадины, - усмехнулся один из солдат, выпрыгивая из кузова и передёргивая затвор автомата. – Уже начали прятаться, сбиваться в кучки, чтобы их сложнее было убивать. – Солдат прицелился и пустил короткую очередь. Железная ограда заискрилась, один зомби вскрикнул и повалился на землю. Двое других перешли на бег, выскочили через центральные ворота и замерли, глядя на большое скопление людей. Несколько мужчин приближалось к ним, усмехаясь и споря между собой, кто кого убьёт.
- Мама! – неожиданно вскрикнул Саша, вскочив на ноги. – Мамочка!
- Да ты что! Не может быть!
- Это моя мама! – закричал мальчишка и рванул к мобилоиду, я не успел схватить его за руку. – Мама! Мамочка!
Окровавленная женщина  в грязной оранжевой куртке неподвижно стояла на входе в парк. В руке она до сих пор судорожно сжимала поводок, конец которого упирался во что-то грязное и пушистое, волочившееся за ней по земле. Обезумевшая уже который день таскала за собой остатки своей собачки.
Старик-мобилоид рванул навстречу Саше. Солдаты открыли огонь, кишки безумца выбросило через поясницу. Парень с ирокезом взмахнул цепью с грузом на конце. Стальной шар врезался в голову женщины-мобилоида, она упала на землю с внушительной вмятиной на лбу и задёргалась в агонии.
Саша остановился, не добежав, и схватился за голову.
- Мама-а-а-а!!! – заорал он.
Один из «охотников» склонился над женщиной и добил её выстрелом в упор из карабина.
 Саша вновь сорвался с места. Я не поспевал за ним.
- Стой, не нужно! Сашка!
Мальчишка подбежал к солдату, начал бить его кулаками, обхватил ногу и вонзил зубы в ляжку.
- Вы только посмотрите - маленький мобилоид! – захохотали солдаты. Я не верил своим ушам, ноги заплетались, я кричал, но уже видел, что катастрофически опаздываю. Всё происходило слишком быстро…
Солдат грубо отбросил мальчишку. Тот распластался на земле и взвыл, как маленький озлобленный пёс. «Охотники» вокруг хохотали, их смех заглушал мои крики.
- Идиоты! Это человек! Он нормальный! Не трогайте его!
Саша попытался встать. Я уже почти добежал. Время замедлилось, казалось, воздух стал вязким, как желе. Я махал руками, выл, но остановить солдата не смог. Тот с улыбкой придавил пятилетнего мальчика к земле сапогом, нацелил автомат и зажал спусковой крючок.
- Боже, нет! – заорал я. Мозги маленького Саши разлетелись по дороге. – Ах, вы, собаки! Уроды конченные! Сука, сюда иди!
В тот момент я совершенно утратил контроль над собой. Простреленное плечо больше не волновало. Я налетел на солдата, схватил его за шкирки, поднял над землёй и со всей силы опустил о бордюр, череп бедняги треснул. Панк с цепью что-то удивлённо пробормотал, наверное, «ты чего, мужик? Дурак что ли?». Я выдернул у него из рук цепь, обмотал вокруг его шеи и натянул со всей силы, уперевшись коленом в спину мальца. Люди заволновались, мне что-то кричали…. За секунду до того, как кто-то огрел меня по затылку прикладом (а может, дубинкой или бейсбольной битой), я отчётливо услышал хруст позвонков….
Утром я пришёл в себя. Меня оставили в большой луже крови посреди проезжей части. Рядом лежали тела Саши, его матери, старика, солдата и панка. Кровь засохла, мои конечности онемели, правую руку вообще не чувствовал. Люди бесконечной толпой двигались по тротуару, настороженно поглядывая в мою сторону. Машины объезжали трупы.
Меня оглушили и кинули здесь умирать. Они знали, что я человек, меня не было смысла убивать. Будто я просто ненормальный….
Я с трудом поднялся на ноги. В голове творился хаос. Гибель Саши казалась дурным сном. Но его маленькое худощавое тельце в сандаликах и пижаме лежало прямо передо мной. Как же всё так получилось? Я до сих пор терзаю себя этим вопросом. Почему я не удержал тогда мальчишку, почему позволил ему умереть?!…
- Я снова приветствую вас, мои преданные слушатели! – заговорил знакомый голос. Я каждый день слышал его по радио. Голос номер один в Беларуси. Он описывал ситуацию в стране и мире, он говорил, что нужно делать. – Могилёв практически полностью освобождён. Оставшихся мобилоидов – единицы. Они прячутся в квартирах, на заводах, в школах и больницах. Но наши бравые «охотники» зачищают метр за метром, уничтожая подлых монстров. Сегодняшний рейд войдёт в историю! Как и многие другие, ведь через Беларусь движется чёткая граница фронта, протянувшаяся с севера на юг. Восток уже взят под контроль, теперь войска готовятся вступить в Минск, а затем на Запад! – голос диктора разносился по всему городу. Снова заработали электростанции. На каждом столбе, на каждой улице был закреплён громкоговоритель, транслирующий одну и ту же волну. – И помните, граждане, будущее человечества в наших руках! На этом я заканчиваю вещание, с вами был ваш любимый ведущий Туренко Максим. Сейчас моя передвижная база находится в Могилёве, возле кинотеатра «Родина», так что если у кого-то появится важная информация для эфира, подходите.
Кинотеатр «Родина»? Так это совсем рядом.
Я собрался с силами и двинулся по Ленинской улице. Прохожие испуганно отступали от меня, я качался, как пьяный. Грязный, окровавленный – сейчас мой вид был ужаснее некуда, но это меня ни капли не волновало.
Через десять минут я отыскал грузовик с большой спутниковой антенной на крыше.
- Я могу вам чем-то помочь? – спросил очкарик, стоящий возле входа в грузовик. Уже снаружи было видно, что внутри полно аппаратуры и мониторов. Очкарик, по всей видимости, и был ведущим радиостанции. Он выжидающе смотрел на меня с сигаретой в зубах. Я огляделся: неподалёку сидели на скамейке два крепких мужика – скорее всего, охранники ведущего. Они безмятежно разговаривали друг с другом, отложив автоматы в сторону.
Недолго думая, я ударил паренька кулаком в лицо, ломая нос и разбивая очки. «Наш любимый ведущий» беззвучно сполз на землю.
Внутри грузовика было сильно накурено и очень жарко. Я включил микрофон и произнёс:
- Раз-раз…
Мой голос эхом прокатился по улицам Могилёва, по всей Беларуси. Я взял наушники от дисковода, включил первую попавшуюся песню. В ушах громыхало, но я и не должен был слышать то, что сейчас произойдёт в прямом эфире.
- Люди, вы меня слышите? У меня для вас очень важное сообщение!
Я замолчал, покусывая от возбуждения губы. Уже представлял себе, как толпы людей на улицах Могилёва останавливаются, выжидающе глядя на громкоговорители. Как беженцы в других городах и деревнях собираются вокруг радиоприёмников. Что же он хочет сказать? Что?
- Вы все без исключения – звери! Животные, даже похлеще этих мобилоидов! Кто-то преподал вам хороший урок, но вы его не усвоили, как следует….И истолковали по-своему! - Я достал из кармана мобильный телефон. Тот самый телефон, который мне дали в торговом центре. – А теперь внимание, народ! У нас тут… звонок в студию! – я выбрал предыдущий номер в списке вызовов и, задержав дыхание, нажал кнопку «Вызов».
После чего поднёс мобильник к микрофону.


Куклин Василий 2009 год.