Женщина в красном

Состав подошел по расписанию  -  ровно в семнадцать сорок. Дверь вагона открылась. На перрон вышла плотная румяная проводница с рыжей челкой, выбивающейся из-под каракулевой шапочки. Музыканты с гитарами и сумками сгрудились у открытой двери.
-  Артисты что-ли?  -  весело спросила проводница.
-  Да, артисты,  -  ответил Аркадий, небритый и хмурый после ночной работы. В одной руке он держал спортивную сумку, в другой  -  небольшой усилитель "Маршалл".  -  Будем у вас унитазы ломать.
Проводница надела очки, внимательно изучила билет и пропустила Аркадия в вагон.
Следующим подошел Костя.
-  Вы не волнуйтесь,  -   успокоил он ее.  -  Мы тихие. Главное, нам много не наливать.
-  А кто ж вам наливать собирается?  -  спросила проводница, бросая строгий взгляд поверх очков.
Мы расселись в вагоне. Заняли полтора купе.
Я выглянул в коридор: у соседней двери толпились здоровенные мужики, по виду -  спортсмены.
Поезд тронулся.
Андрей достал две бутылки водки и поставил на стол.
-  Закуска у кого есть?  -  спросил он.
Костя порылся в сумке и вытащил целлофановый сверток.
-  Манюня котлетки куриные сделала.
-  Котлетки  -  это прекрасно,  -  сказал Кузьмич и гордо выложил на стол толстую коричневую палку.  -  А у меня есть салями.
Игорь достал вареные яйца, нарезанный хлеб и бутылку колы. Я  -   вспотевшие бутерброды.
-  Анализ мочи на стол мечи!  -  блеснул цитатой Аркадий и жестом иллюзиониста извлек набор складных рюмок.
Дверь открылась, в купе вошла проводница.
- Билетики, ребята!
Она по-хозяйски подвигала задом и уселась рядом с Костей.
-  Юбочки у вас какие сексуальные! Красного цвета!  -  заметил Аркадий.  -  Лэйди ин ред прямо.
-  Юбочки штатные,  -  сухо сказала проводница. Она оглядела стол.  -  А вы что? Пить собираетесь?
-  Да,  -  сказал Костя.  -  Зовут вас как, простите?
-  Люба меня зовут
-  Вот, Любаша, едем в город Омск на гастроли. На поезде вашем замечательном. Администратор наш билеты на самолет вовремя не купил, -  Костя бросил косой взгляд на Андрея.  -  Теперь будем у вас два дня пить водку и коньяк… Ты сама-то из Омска?
-  Я-то?
-  Ты-то.
-  Из Омска я,  -  засмеялась она, просматривая билеты.  -  Откуда же еще?.. А где ж вы выступать будете?
-  В филармонии,  -  ответил Кузьмич. -  Приходи к нам на концерт, Любаша.
-  Ой, не знаю!   -  замахала билетами проводница.  -  У меня дети…
-  Дети нам не помешают,  -  успокоил ее Андрей.  -  В филармонию с детьми можно.
Проводница положила билеты на стол и осмотрела сервировку.
-  Так до Омска вам маловато будет,  -  посетовала она.
-  Ничего,  -  сказал Кузьмич.  -  Свинья грязь найдет.
-  Вы, главное, не безобразничайте,  -  она по-свойски понизила голос  -  У нас в соседнем вагоне бригадир едет. Чтоб все было в норме.
-  Мы норму знаем,  -  сказал Аркадий,  -  когда напьемся  -  засыпаем.
Проводница вышла из купе и закрыла дверь
-  Ну, за удачную дорогу!  -  поднял рюмку Кузьмич.
Мы выпили. Молча закусили.
Дверь с шумом распахнулась. В проеме показался нетрезвый молодой человек с безумными глазами.
-  Ребята!  -  закричал он.  -  Коля Никольский не с вами в купе едет?!
-  Кто?  -  спросил Костя.
-  Коля Никольский! Вы что, не знаете, что вы с Колей Никольским в одном вагоне едете?!  -  изумился молодой человек.  -  Во дают!  -  рассмеялся он и захлопнул дверь.
-  Давай, Колян, еще по одной,  -  сказал Кузьмич, наливая Косте.
Через пару минут снаружи донесся шум. Я выглянул за дверь: в коридоре спортсмены крутили искателя Коли Никольского.
-  Меломана бьют,  -  сообщил я.
-  За музыку парень страдает,  -  сказал Кузьмич.  -  Давайте еще по одной, пока там утихнет. И пойдем курить.
В купе опять заглянула проводница.
-  Ну, как вы тут? Все в порядке?
-  Что, Любаша, проверила билеты?  -  спросил Аркадий.
-  Проверила.
-  Ну, так заходи к нам, посиди,  -  предложил Костя.
-  Да мне скоро чай разносить,  -  замялась Люба.
-  Чай подождет,  -  сказал Костя и сделал широкий приглашающий жест.
  Проводница оглянулась, зашла в купе и закрыла дверь. В руках у нее оказалась банка «Балтики».
-  Ну ладно. Посижу с вами немного. Только я пиво буду, а то водку нам нельзя…
Она села рядом с Костей, осмотрела нас и спросила.
-  А вот чего вы, москвичи, шапок не носите?
-  Как это «не носим»?  -  Аркадий протянул руку, достал из рукава куртки вязанную спортивную шапочку, нацепил на голову и изобразил джазмена.
-  Так это ж разве шапка?  -  скривилась Люба.  -  Чулочек вязанный. Шапка должна быть меховой  -  в такой любой мороз не страшен. Как вы только менингитом все не болеете?   
-  Уговорила, Любаша,  -  сказал Костя.  -  Куплю себе в Омске шапку.
-  Жена домой не пустит,  -  заметил Андрей.
-  Да,  -  сказал Кузьмич.  - Я помню, на первых гастролях купил на всю зарплату сервиз в Гусь-Хрустальном. И сразу с женой развелся.
-  Не ценят они прекрасного,   -  вздохнул Игорь.  -  Прикидываются только.
Костя повернул верхнюю часть корпуса к Любе и спросил:
-  Муж-то у тебя есть?
-  Нет,  -  засмеялась Люба.  -  Мужа нет.
-  А любовник? Любимый у тебя есть?
-  Жених,  -  гордо сказала Люба. Она допила пиво и вдруг встрепенулась:  -  Ой! Мне надо чай разнести, ребятки. Потом к вам зайду...
Мы сходили в тамбур покурить. Еще выпили. Потом Люба принесла чай. Мы выпили под чай. Снова появилась Люба, на этот раз с «Балтикой №7», села рядом с Костей и достала из внутреннего кармана кителя фотографию.
-  Жених твой?  -  спросил Костя.
Проводница покраснела. Костя щелкнул по карточке и сказал:
-  Хороший мужик. Умный.
Фотография пошла по кругу. На ней был мужчина с унылым вытянутым лицом в круглых очках.
-  Практически Джон Леннон,  -  заметил Аркадий. .  -  А чего старый такой?
-  А зачем нам молодые?!  -  изумилась Люба.  -  Они ж ничего не знают. Опыта  -  ноль.
-  Это точно,  -  философски заметил Кузьмич, разливая очередную порцию водки.  -   Они даже в анальный секс не врубаются.
Андрей придвинул к себе салями и стал подрезать.
-  Если можно, без подробностей,  -  попросил он.
-  Пожалуйста,  -  обиделся Кузьмич.  -  Я вообще могу молчать. Всю дорогу
-  Ты, главное, не падай на пол! А то, как напьется, так обязательно на пол свалится… Устали мы уже тебя с пола тягать. Маленький, а тяжелый…
Кузьмич насупился.
-  А споете что-нибудь?  -  спросила Люба.
-  Напьемся  -  споем,  -  пообещал Игорь.
-  Ой, ладно, ребятки,  -  опять засуетилась Люба,  -  пойду, стаканы соберу.
Она вышла, игриво виляя бедрами, и закрыла дверь.
-  Тух-тух, тух-тух,  -  произнес Игорь в такт стихшему стуку колес.  -  Как они живу так? Постоянно  -  туда-сюда, туда-сюда… Москва-Омск-Москва-Омск…
-  В следующий раз с девятой «Балтикой» зайдет,  -  предрек Аркадий.
-  Какой, же ты циник!  -  возмутился Андрей.  -  Девушка к искусству тянется, понимаешь. Думает, наивная, артисты ей споют. А у артистов водка кончается!  -  закончил он, повысив голос.
-  Спокойно!  -  сказал Костя.  -  Сейчас все уладим. Наливай!
Мы снова выпили.
Минут через десять вернулась Люба.
Костя вытер руки салфеткой, прошелся зубочисткой по зубам. Затем наклонился к Любе и сказал:
-  У музыкантов очень вредная работа. Все время хочется выпить. А нельзя.
-  Чего ж нельзя?  -  удивилась Люба.  -  Вы же сейчас пьете.
-  Ну, это за пару дней до концерта! А так  -  ни-ни.
-  Нельзя нам пить практически,  -  подтвердил Игорь.
-  А хочется неимоверно,  -  добавил Кузьмич.
Люба изумленно покачала головой.
-  А чего ж так?  -  спросила она.
-  Все от нереализованных творческих амбиций,  -  объяснил Аркадий. -  Играем хрень всякую, а душа просит Моцарта, Баха…
  Люба понимающе закивала.
-  Я вот тоже часто думаю, что не своим делом занимаюсь. Хотела тоже в театральный поступать, да вот родила…
-  Дети  -  это прекрасно!  -  сказал Андрей.  -  Все правильно: искусство требует жертв! Вот ты и принесла, Люба, в жертву само искусство, как оно и просило! Ради детей  -  это святое!
У Любы, похоже, наворачивались слезы. Костя наклонился к ней и негромко спросил:
-  Водка есть?
Люба хлопала ресницами и не двигалась.
-  Да,  -  сипло сказала она,  -  сейчас принесу…
-  Хорошая девушка, душевная такая,  -  сказал Аркадий, когда та вышла.
-  Ноги кривые,  -  заметил Кузьмич, разливая остатки по стаканам.  -  Давайте выпьем, пока она ходит. Может, еще и покурить успеем.
-  Интересно: много у нее?  -  спросил Игорь.
-  Чего?
-  Ее. Водки.
-  Водки много не бывает,  -  философски заметил Костя.  -  Ее бывает достаточно.
-  Так вот я и интересуюсь: хватит ли?
-  Мало не должно быть, судя по всему  -  сказал Кузьмич.  -  Девушка хозяйственная.
Люба принесла две бутылки «Столичной».
-  На Новый Год домой везу,  -  объяснила она.
-  А шампанское есть?  -  спросил Игорь.
-  Не. Шампанское у нас в Омске нормальное. Есть коньяк.
-  Коньяк  -  тоже хорошо,  -  сказал Кузьмич, отвинчивая крышку с горлышка. Он разлил напиток, поднял стакан и сказал:  -  Ну, за Любу  -  замечательную проводницу, каких не часто встретишь!
Люба чокнулась со всеми очередной банкой пива.
-  А споете что-нибудь?
-  Да мы бы спели,  -  сказал Костя,  -  только у нас гитары электрические. А без гитары мы не умеем.
-  Так вон же у вас аппаратура,  -  Люба показала на комбик, стоявший под столом.
-  Батареек нет,  -  сказал Аркадий.  -  Нужно в сеть включать. Розетка нужна.
-  Что ж ты батарейки не взял, звукорежиссерская твоя душа?  -  спросил Костя.
-  Я ж не знал, что вам в поезде играть приспичит,  -  ответил Аркадий и почесал макушку.  -  В принципе его можно к лампочке подсоединить.
Он посмотрел на плафон у окна, потом на Любу.
-  Ты скажи, сколько у тебя там вольт? Не убьет меня часом?
-  Должно быть двенадцать.
-  Это в теории. А на практике?
-  А кто ж знает,  -  задумчиво ответила Люба.
-  Вот так все в стране,  -  забубнил Аркадий. Он достал отвертку, пересел к окну и принялся откручивать винты у плафона.  -  Никто ни хрена не знает. Потому и гиторы не звучат.
-   Старик, не бзди,  -  сказал Игорь.  -  Все зазвучит. Чем меньше напряжение, тем перегруз красивей выйдет. Ты, главное, плюс с минусом не перепутай.
-  Сейчас Аркадий подсоединит усилитель, во всех вагонах свет погаснет, и поезд остановится,  -  предрек Кузьмич.
-  Ой, мальчики, а может не надо?  -  заволновалась Люба.
-  Молчи, женщина,  -  грозно прикрикнул Аркадий.
-  Любаша, расслабься,  -  сказал Костя.   -  Аркадий специалист  -  физик-ядерщик, механик малых токов, заслуженный электроник Советского Союза. Он свое дело знает.
-  Пустите меня!   -  крикнул Игорь, подсаживаясь к Аркадию.  -  У меня допуск есть к электромонтажным работам... Тут, по идее, ток постоянный должен быть. Так?
-  Так это как дать,  - заметила проводница.  -  Можно постоянный, можно переменный...
-  Полное "Эй-си-ди-си",  -  заключил Аркадий. - "Ши з гат ве джек". Щас мы ей и засунем в этот ее "джек".
Он подсоединил провода, прижал их плоскогубцами и скомандовал:
-  Врубай!
Костя расчехлил гитару, воткнул шнур в усилитель и ударил по струне. Из комбика донесся звук, напоминающий раннего Сантану..
-  Отлично! Что петь будем? "Дип Перпл" или Антонова?
-  Ой, давайте Антонова!  -  радостно воскликнула проводница, хлопая в ладоши.
Костя взял аккорд и спел:
-  Скоро-скоро на луга лягут белые снега...
-  Меж берез и сосен тихо бродит Лосев,  -  закончил Аркадий.
-  Что ты под руку болтаешь?!  -  возмутился Костя. Он закрутил ручку громкости и поставил гитару в угол.  -  Давай, наливай.
-  Без девушки не пьется,  -  сказал Кузьмич.  -  Не только не пьется, а даже наливается плохо.
Проводница вздохнула, поставила банку с пивом на стол и сказала:
-  Ну, ладно уж! Налей рюмку!
-  Вот это дело!  -  похвалил Аркадий.
После пива водка подействовала на проводницу моментально. Через несколько минут она уже громче всех пела: «Если любовь не сбудется, ты поступай, как хочется…» Мы к этому времени тоже порядочно захмелели. Пели громко, к тому же Игорь играл партию барабанов на столе.
-  Они ничего не понимают в электричестве!  -  кричал Аркадий,.  -  Вот где руки золотые! Любаша, иди ко мне!
Люба неожиданно сорвалась с места, плюхнулась на нашу полку, придавив мне ногу, и завалилась на Аркадия.
Потом мы высыпали в коридор и разбрелись по всему вагону. Через какое-то время Костя с Аркадием сидели в соседнем купе и пили водку со спортсменами.
-  Старик, ты не понимаешь!  -  втолковывал спортсмен Косте.  -  У вас самые классные песни были! Макревич и вы  -  все наше детство и юность!.
-  В траве сидел Кузевич, совсем как Макаревич,  -  спел Аркадий, клюя носом от усталости.
Я попытался пройти в тамбур покурить, но понял, что ноги уже не слушаются, вернулся на свое место, рухнул на постель и сразу уснул. 
Проснулся я от тишины. Уже совсем рассвело. Не было слышно ни стука колес, ни скрипа, ни шороха. Никто не разговаривал и не шумел. Поезд стоял, вокруг было тихо.
Я открыл глаза и осмотрелся. В купе я был один. Все вещи на месте, и вообще все выглядело так, будто после того, как я заснул, сюда больше никто не входил.
«Куда ж они подевались?.. Вагон словно вымер,  -  удивился я.  В голове одна за другой проносились мысли:  -  Спят все?.. А наши тогда где?.. В ресторан пошли?.. Так вроде рано…»
В недоумении я приподнялся на локте и посмотрел в окно. Поезд стоял в совершенно безлюдной местности: виднелось укрытое снегом поле, а вдалеке за ним лес из голых черных деревьев.
И тут я услышал тихую музыку: это из радиоточки ирландский певец Крис де Бург пел свою знаменитую «Женщину в красном». Он заканчивал первый куплет, нежно и с надрывом рассказывая о том, с какой красавицей танцует, и как был ослеплен отраженным светом ее глаз, а я смотрел на застывшую природу  -  на унылый снег с серыми проталинами, на темную полосу деревьев с влажными стволами  -  и думал о том, насколько далеки объекты творческой фантазии ирландских и российских музыкантов, как вдруг, вместе с припевом, из соседнего купе за стенкой раздольно и разухабисто грянул нестройный мужской хор:
-  Лэйди ин ре-е-е-е-е-е-е-е-э-э-э-э-э-э-э-э-д!!!
От неожиданности я вздрогнул. Мощный голосовой унисон перешел в хохот, посвистывание и крик: «Наливай!»
«Ну, слава Богу!  -  пронеслось в голове.  -  Все на месте».
Я опустил голову на подушку и вскоре опять уснул.
Через полчаса дверь распахнулась. В купе зашел Костя. Он сел на полку, стащил ботинки, поправил подушку и посмотрел на меня.
-  Все. Вечеринка закончена. Спать пора.
-  Город взят?  -  спросил я.
Он растянулся на постели и укрылся одеялом.
- Город был взят еще десять лет назад. А это так… Баловство. Города уже берутся до приезда в них… Блин!.. Завтра еще целый день в этом поезде трястись!  -  вздохнул он, повернулся к стене и уснул.