Спасибо

- Привет, ясноликий. Как дела… настроение? Что-то выглядишь не очень. Не стой ноги встал? – сходу зарядил старый друг, подходя ко мне.

- Можно и так сказать. Плохо спал сегодня. Просыпался каждые полчаса. Давно такого не было. – Я демонстративно зевнул, облокотился на спинку кресла, постарался придать лицу как можно более уставшее выражение и внимательно посмотрел на него. В отличие от меня Миша выглядел бодро: гладковыбритый, аккуратно причесанный с почти нездоровым сиянием в глазах  и широченной улыбкой. Лицо из тех, про которые говорят: ну так и хочется встать и врезать по морде.

- Перестань притворяться. Знаю я тебя. Можешь обходиться практически без сна. Работа сама не сделается. И вообще, открою тебе страшную тайну: мы все умрем! Так что убирай тоскливое выражение и вперед – вершить судьбы мира, да строить светлое будущее. А я пока кофе приготовлю! – Он рассмеялся, развернулся и пошел в сторону кофеварки.

- Не хочу.  – Остановил я его - Я устал. Достало все. Особенно люди вокруг. С их постоянными претензиями, психозами, бескультурьем и возней. Не могу больше.

- Можешь. Еще как можешь. Столько лет мог, а тут раз и отрезало? Не верю. Тебе всегда нравилось работать с людьми. За день-два так кардинально ситуация не меняется.  – Михаил вновь двинулся к нашей импровизированной кухне и сухо бросил – Обожди, сейчас кофе налью и поговорим. Побуду твоим штатным психологом пару минут.

- Хорошо. – Я развернулся вместе с креслом (оно у меня последней модели – на колесиках) посмотрел на стол, заваленный кипой бумаг, стертые до неразличимости кнопки на клавиатуре, доверчиво мигающий кнопкой включения монитор, и тяжело выдохнул.  – Когда же это все кончится?!

- Никогда! -  Миха вернулся с двумя ароматными кружками в руках. – Работа у нас такая. В конце концов, тебя никто не заставлял. Сам нанимался. Так что, братишка, терпи и выкладывай, что тебя выбило из колеи?

- Честно говоря, даже не знаю с чего начать. – Я замялся.

- С чего угодно. Давай, скажем, начнешь с места и времени. А там разберемся. – Михаил сел, уперся локтем в стол, облокотился на руку, слегка приподнял брови и замолчал, приготовившись слушать, затем улыбнулся – Давай же, начинай. С видом авторитетного психотерапевта долго сидеть не смогу.

- Хорошо. Сейчас начну. Надо мыслями собраться. – Я набрал полные легкие воздуха и начал - Все произошло еще позавчера. Вчера был выходной, поэтому ты меня и не видел в таких расстроенных чувствах. А я, ведь, уже второй день себе места не нахожу. Сам до сих пор не могу понять, чем тот случай меня так зацепил. Может действительно усталость?



- Ты бросай общие фразы и разговоры об усталости. Давай сразу к делу – прервал меня Миша.

- Уже почти перешел. Дело было, как я сказал, позавчера. Я мотался в южный пригород Мурманска кое-какие личные вопросы решать…

- Какие у тебя могут быть личные вопросы в пригороде Мурманска?  И почему я о них ни разу не слышал, я же друг вроде как… м-м-м, потом… продолжай.

- Скажем, это тебя не особо касается. Поэтому я тебя не посвящал и не стану. К данному вопросу больше возвращаться не будем. Договорились? – я внимательно посмотрел на него.

- Хорошо-хорошо! Твои дела – твои тараканы.

- Вот и отлично. Дела я уладил довольно быстро, но, учитывая, что объявился там лишь к вечеру, домой возвращаться пришлось уже ночью.

- Ночь. Какая ночь? Полярный день!

- Миша, на часах была половина второго.  Ты же знаешь, я придерживаюсь общепринятого расписания, а не по принципу полярный день – ночи формально нет!

- Успокойся. Больше к словам придираться не буду.

- Знаешь, Миха, если ты меня будешь каждую минуту перебивать, желание рассказывать тебе что-либо окончательно пропадет. Так что, будь добр, слушай молча.

- Как прикажите, босс! – он выпрямился и нарочито отдал мне честь.

Я рассмеялся – босс, скажете тоже, сударь. Хотя, приятно, когда шеф называет тебя боссом. Ладно. На чем остановился? – я на мгновение задумался и продолжил – Торопиться было не куда, поэтому я решил прогуляться пешком.

Там место хорошее есть на отсыпке возле Колы, где река в залив впадает. Оно особенно красиво как раз Полярным днем по ночам, когда одна половинка солнца прячется за сопками, а вторая освещает залив и Мурманск.

- Да вы романтик, батенька! Ой, все, молчу-молчу! – Миша затих раньше, чем я, в очередной раз, успел возмутиться.

- Может и романтик, но место действительно красивое: утопающий в багровых лучах город отражается в темном зеркале воды и словно плывет по ней. Тебе советую – смотайся, посмотри, когда будет время. Эх, опять ты меня сбил.
Пошел я по кромке обрыва на левом берегу реки.  Думал, дойду до отсыпки и домой.

- Не дошел? Сорвался? Бедный! – Михаил засмеялся, взял ложку и начал размешивать кофе.

- Миша, мать твою, прекрати! Не сорвался!  – Огрызнулся я. – Спокойно шел по краю, смотрел на реку, залив, город. Вдыхал тихий ночной воздух и если говорить в твоей манере: пытался радоваться жизни.

- Порадоваться, как я понимаю, не удалось – босс отложил ложку в сторону и начал потягивать теплый кофе.

- Да. Не удалось. Там в самом конце береза растет. Старая очень. Ей лет двести или около того. Свисает прямо над обрывом почти параллельно земле. Если залезть на нее и сесть в развилку между ветками, получается, что прямо над рекой сидишь.

- Любишь посидеть там? – Миша прищурился.

- Ага. Люблю. В этот раз тоже собирался. – Я потянулся за ложкой.

- Что помешало? – Он взглянул на часы – Давай быстрее. До начала рабочего дня десять минут осталось, а мы еще до сути твоего приключения не добрались.

- Занято было. Подхожу к дереву, а на моем любимом месте уже девчонка сидит. Молодая, лет двадцати.

- Гы-ы-ы! Нужно было рядом сесть и сказать: «Привет, подружка, прогуляемся?» - коллега загоготал.

- Прекрати. Пошляк старый.  – Я скорчил недовольную рожу – Она сидела, обхватив одной рукой дерево, слегка покачивала ногами и смотрела вниз на реку.

- Красивая хоть? – Миша изобразил чрезвычайную заинтересованность.

- Очень. Стройная. Светлые, чуть спадающие на плечи волосы. Мягкий овал лица, и какой-то словно сияющий взгляд. Глаза голубые такие и добрые… ага, именно добрые – Я замялся – Даже не знаю. Не умею описывать людей. Так что поверь мне, - симпатичная как минимум. И словно не от мира сего.

- Верю-верю. Ты ее, наверное, испугал. Кстати, что она там делала среди ночи? Еще и одна. В наши неспокойные времена опасно бродить в одиночестве по ночам. –  Маска заинтересованности на лице шефа сменилась выражением глубокой озабоченности, которое в свою очередь уступило место неуверенности и растерянности.

- Тебе надо было актером стать. Так легко лица меняешь! – злобно выплюнул я.

- Пробовал. Не получилось. К тому же нынешняя работа мне больше нравится.  – Босс улыбался.

Ничем его не прошибешь. Словно каменный. Я продолжил – Она не одна была. Я когда увидел, что вниз смотрит, тоже туда посмотрел. Там парень ползал с фотоаппаратом по берегу, пытался реку фотографировать.

- Красивый?! – Миша вновь заржал.

- Не знаю, не проверял! Но фотки, как я потом вызнал, делает хорошие. Могу ссылку кинуть – посмотришь.

- Не надо. Спасибо. Я свои-то фотографии еще не разгреб, до чужих в обозримом будущем дело вряд ли дойдет. – Он продолжал смеяться и никак не мог успокоиться.

- Миша, прекрати ржать. Глупо выглядишь.

- Я тебе настроение пытаюсь поднять, чудо!

Никогда не нравились его шутки, плоские и жестокие.  – Своими шуточками ты мне настроение еще больше испортишь. Лучше перестань.

- Все. Успокойся. Перестал. – Он действительно затих.

- Знаешь, я иногда задаюсь вопросом, зачем с тобой делюсь всем, что наболело? Ты всегда очень злобный.

 - Я не злобный. Просто стараюсь держать свое настроение приподнятым. С нашей работой по-другому нельзя.

- Угу. За счет других, как я вижу. – Я отхлебнул глоток кофе – Она была настолько увлечена этим парнем, что не заметила, как я подошел и встал рядом.

- Любовь, видимо. – Миша посерьезнел, поводил кофе у себя перед носом, втянул аромат и отставил кружку в сторону.

- Она самая. Я ее за версту чую. Крепкая и счастливая.  – Я отпил еще глоток.

- Отлично. Ни что так не радует, как яркие истории любви. Странно, что тебя такая история расстроила.

- Еще как расстроила. Второй день маюсь.

- Чем расстроила?

- Всем. – Я на секунду отвернулся, попытался собрать мысли в кучу и, выдержав паузу, продолжил – Среди людей очень мало пар, где любовь взаимна. Нет, неправильно выразился, взаимна она часто, но пар, где сила чувств практически одинакова, очень мало. Обычно один больше любит, а второй более – позволяет себя любить. Ну, ты все это не хуже меня знаешь.

- Еще как знаю. В понимании светлых чувств я не меньший специалист, чем ты – почти прошептал Михаил.

- Я когда приблизился, понял: эти – те самые. То редкое исключение, которое проживает совместную жизнь в гармонии, близкой к святости.

- Но…

- Никаких но, Мих. Их мало, но я, волей судьбы, наткнулся на одну из таких пар.  – Я на долю секунды закатил глаза и продолжил – Честно говоря, даже рядом стоять было приятно.

- Так надо было порадоваться за  них. А ты расстраиваешься. Глупо как-то. Тебе не кажется? – Шеф впервые с начала нашего разговора проявил неподдельную заинтересованность.

- Не глупо. Девчонка пусть и не сразу, но заметила меня. Повернулась и как-то совсем спокойно, почти отчужденно уставилась своими огромными глазами прямо в мою сторону. Я даже растерялся. Не мог и слова обронить. А она смотрит, улыбается, но в глазах слезы. И отчаяние. Я его так много не видел со времен… хотя не важно… давно не видел.

- Люди иногда плачут от счастья. Скажу тебе по секрету, люди очень противоречивы: могут радоваться и из-за этого плакать. Странно, что приходится объяснять тебе банальные и давно всем известные истины. – Миша сжал губы.

- Я прекрасно знаю эти твои «банальные истины». Но она улыбалась от счастья… а плакала… плакала от отчаяния.

- Ого. Рассказывай же. Я весь превратился в одно большое ухо. – Еле слышно, словно боясь, что нас подслушают, сказал Михаил и впервые затих.

Девушка долго смотрела на меня. Молча. Только улыбка и слезы в глазах. Я хотел заговорить, представиться. Но первое, что она произнесла было: «Не надо имен. Возможно, это воля судьбы или просто стечение обстоятельств, но вы оказались тут не случайно».
- Что есть случай, как не проявление высшей закономерности – ответил я.
Она словно пропустила мои слова мимо ушей, провела рукой по волосам, будто пытаясь их прибрать, и сказала: Вы уже помогли. Я хотела прыгнуть. Унести с собой наше счастье… его не хочется терять. Андрей пережил бы и пошел дальше. По крайней мере, хочется в это верить.

- Вы не меньше меня знаете, что это не выход. – Я присел на корточки рядом с ней, прямо за стволом дерева. – Это бы его убило. У вас в душе читается взаимность. Так что, повремените с радикальными решениями.

- А что прикажете делать в нашей ситуации? У вас есть ответ?

- У меня? Девушка, я ведь просто прохожий и даже приблизительно не представляю вашей проблемы. Кстати, где вы молодого человека своего потеряли?

- Мужа… - лишь движением губ.

- Что? Я не расслышал. – Я попытался пододвинуться, но береза свисает прямо надо обрывом поэтому, стоя на земле, подобраться к развилке ствола ближе невозможно.

- Мужа, говорю. И не потеряла. – Она снова улыбнулась и уточнила – Андрей внизу. Пытается фотографировать чаек на фоне заходящего солнца. Мы давно мечтали поймать такой момент.

 - Увидит меня  - приревнует.

- Ошибаетесь. Он мне верит – это раз. Мы с вами со стороны солнца находимся – это два. Он против солнца даже меня толком не разглядит, а вы за деревом стоите. Так что, не заметит.

Я решил поддержать ее. Прыгать ведь думала. Дурочка. Лучше поговорить тогда, отвлечь… до тех пор, пока муж не поднимется. - Ну, коль вы считаете, что все происходящее не случайно. Так и быть. Рассказывайте, что с вами приключилось и почему из-за этого имеет смысл прыгать на острые камни с вершины большого и высокого дерева. Я окончательно решил задержаться: уселся на траву.

Тут Миша меня прервал – Подожди минуту, дружище. Кофе принесу. Бог с ним с началом рабочего дня. Тебе сахар класть?

- Клади.

Михаил побежал на кухню. Я взял в руку карандаш и начал, как всегда, когда пребываю в состоянии глубокой задумчивости, рисовать кружочки на столе.
- Я уже тут! Продолжай. – Босс протягивал большую ярко-красную кружку. Совсем не ту, из которой я обычно пью. Ясно:  надеется на продолжительную беседу.

Хорошо. Продолжаю. Я сел на траву и приготовился выслушать очередную банальную историю из разряда: «я люблю его, он меня вроде тоже, но что-то не так» и так далее, и тому подобное.

- Угу – шеф, фыркая, втягивал кофе – Таких историй пруд пруди. Можно заделаться каким-нибудь сопливым вариантом Донцовой и завалить своей писаниной всю округу.

- Про Донцову ты верно подметил. – Я еле сдержал улыбку. – Но у нас ситуация чуть другая…

После того как сел, я произнес: «Вот все и готово, девушка. Я весь во внимании.» Знаешь, Мих, она задумалась всего на секунду и начала рассказывать свою совсем не банальную историю…

За Андреем она замужем три года. Очень счастливый брак. На ее памяти они с мужем спорили  всего один раз, когда выбирали место свадебного путешествия – Рим или Париж. Рядом больше шести лет. Познакомились на его работе и сразу, с первого взгляда полное взаимопонимание.
Он ее во всем поддерживает. Она рядом во всех его начинаниях. Вместе учатся, вместе работают, вместе на горных лыжах катаются. Идиллия, короче. Я даже не верил сначала, что такое возможно. Всегда ведь есть подводные камни. Круг друзей там разный или один оливки любит, другой терпеть их не может. Но она рассказывала так, словно они действительно две половинки одного человека, которые встретились и идеально совпали.
Даже с фото. Когда я с ними столкнулся: он ползает, чаек снимает, а она смотрит на него влюбленными глазами и ничего вокруг ей не нужно. Милые, приятные люди.

 - Идиллия. Круть. Мне нравится. – Миша беспечно улыбался.

- Откуда ты слов таких понабрался: «Круть»? Вроде уважаемый сотрудник! – я укоризненно посмотрел на босса.

- Да общался тут недельку в одной «тусе». Надо было по работе.  Сейчас нас это не касается. – Миха подмигнул – Заканчивай, давай.

Девчонка сбивчиво рассказывала. В основном эмоциональную сторону вопроса описывала… чувства. Конкретики мало было. Но то, что тревожит, определила четко – ребенок. У них уже пять лет не получается родить ребенка. А они очень хотят. Как, в принципе, любые нормальные люди. Желают полноценной счастливой семьи. И, знаешь, мне кажется, у них бы получилось. Столь открытым и светлым людям нужно  дарить свет своей любви. А кому его дарить, как не детям?

- Угу. Дети важны. Согласен. А в чем проблема? Просто ныть бесполезно. Надеюсь, ты ей посоветовал по врачам походить, свечку поставить, грехи отмолить?

- Конечно посоветовал, Миш. Первое что и сказал – сначала в хорошую клинику, затем в церковь. Или, наоборот… по желанию. Она ответила, что уже везде ходили и врачей молили о помощи, и Бога и судьбу. Но все не сходилось. До прошлого четверга.

- Прошлый четверг? Чем он примечателен. Дай подумать.  – Миша погрузился себя. Вздрогнул  - Ага. Сообразил. В ночь на пятницу двадцатого у нас летнее солнцестояние было.

- Вы абсолютно правы, уважаемый. Именно в эту ночь девушке было видение. Точнее она не поняла – то ли сон, то ли видение. Так и не смогла разобраться проснулась или нет.
Пришла к ней старушка.
Слабая, немощная. Лицо угловатое… морщинистое. Длинные седые волосы. Блеклые глаза. Покачивается в углу комнаты в кресле-качалке и молчит. В узловатых с выпадающими венами руках длинные спицы, на коленях серый почти довязанный шарфик, на полу клубок из грубой шерстяной нити.
Девчонка перепугалась, давай мужа будить, а тот словно мертвый, не реагирует. Только сопит и бурчит сквозь сон. Потом решила закричать. Но когда бабуля поднялась с кресла, отложила спицы и направилась в ее сторону – потеряла дар речи. А старуха подходит, прикладывает девчонке палец ко рту и говорит: «Т-с-с-с! Мужа разбудишь. Выслушай меня. На это не уйдет много времени».

- Я, говорит, судьба твоя! – громогласно перебил меня Миша и рассмеялся – Твоя подруга что, фильмов ужасов насмотрелась?

- А ты откуда знаешь? – я с сомнением поглядел на Михаила.

- Что знаю?

- Про судьбу!

- Очнись, дружище, я просто пошутил… что в точку попал? – шеф даже растерялся слегка.

- В самое яблочко! – иногда шеф удивляет меня своими «случайными» попаданиями. – Старуха так и заявила девушке, что ее с мужем неоднократные просьбы рассмотрены, и она – Судьба – пришла известить о принятом решении. А решение таково: просьба удовлетворена, вопрос с ребенком решится в ближайшие недели, но все имеет свою цену. Для того чтобы начать ткать новую нить ей придется обрезать несколько старых, тех, чье место в ткани судьбы займет рожденный ребенок.

- Если в это поверить, то я бы предположил, что проблема как раз в обрезанных нитях. – Миша отчеканил фразу голосом занудного лектора. – Кого хоронить надо?

- Всех.

- В смысле?

- В прямом. Судьба ей сказала, что ребенка в изначальной структуре полотна не предусмотрено, и чтобы его туда включить, ткань придется практически порвать. Девчонка умрет в родах, муж ее разобьется на машине через неделю. Плюс родители там, родственники…

- Охренеть. – Шеф заерзал на стуле – Я бы отказался.

- Вот она и сидела, не зная, что делать. Вроде не верила, но боится. Тем более что ребенка хочет очень.

И как отказаться, если ей заявили: просьба удовлетворена? Ты бы видел ее глаза. Я чуть сам не разрыдался. – Я требовательно посмотрел на Михаила – Вот объясни мне, почему так? Какая, Миша, к черту, цена? Одним людям – подлым и беспринципным – все: и счастье, и деньги, и успех, и любовь окружающих, а другим – открытым, чистым, почти святым – ничего! Отчего именно они должны платить? Объясни!

- Зато они в рай попадут. Библию читал? Испытания – они для праведников, чтобы сильнее были. А те, кому все даром, им прямая дорога в ад – Миша начал заводиться. Сжал кулаки так, что побелели костяшки – Или в тебе проснулось чувство справедливости? Ты чего ей сгоряча наговорил? Признавайся!

- Ничего. Что я мог сказать. Объяснил, что ей привиделось, суеверия вредны, нужно радоваться каждому дню и в столь прекрасной обстановке что была вокруг нас в тот день глупо плакать… да прочие банальности: обязательно ходить по врачам, в церковь, верить в лучшее. – Слова вылетали из меня быстро и сбивчиво, словно скороговорка – Но знаешь, друг мой, в глубине души мне было противно. Именно из-за творящейся в мире несправедливости. Может просто была последняя капля? Что скажешь?

- Капля, не капля – понятия не имею! – Босс начал говорить грубо, резко чеканя слова – И не надо о душе. Ее у тебя нет. Не тебе судить. Ты не хуже меня знаешь, что лично Судьба приходит к людям только по действительно важным вопросам. Ее решения исполняются беспрекословно. Они не подлежат обсуждению.  Зачем ты завел этот разговор сегодня? Воспротивиться воле Судьбы? Хочешь выговор с занесением в личное дело и последующим низвержением?! Я даже в мыслях не хочу участвовать в таких делах!

Михаил смахнул со стола кружки с кофе, бумаги и ручки. Встал, расправил крылья на размах полных шести метров, презрительно посмотрел на меня - Единственный кто может ей что-либо указать, это Отец. Но Он, насколько ты в курсе, вне зоны доступа последние сто лет.

Шеф  начал вышагивать по комнате - Гавриил, ты всегда был одним из лучших работников. Прислушайся к дружескому совету. Не принимай опрометчивых решений. В конце концов, они всего лишь люди!

- Ты что так взъелся! – Я вскочил с кресла. Крыльями опрокинул его навзничь. – Меня просто задело чужое отчаяние. Они ведь не знают о высшей справедливости. А вера – относительная штука. И я ничего противозаконного не делал. Только что ведь все тебе рассказал. Там есть что-либо не соответствующее правилам?

- Знают. Не знают. Не наше с тобой дело. Мы должны качественно выполнять свою работу и не более. Надеюсь, ты все понял. Спасибо, что впустую потратил час моего времени. Жду тебя через сорок минут на совещании в Канцелярии, что в пятом круге. – Михаил развел крылья, вознес руки к небу и исчез, оставив меня одного в кабинете.

Я окинул взглядом офис. На секунду задержался на грамоте с надписью: «Гавриилу. Лучшему носителю радостных благовестий. За труды праведные», - и в очередной раз погрузился в тяжелые мысли о несправедливости окружающего меня мира.

***
Андрей, тяжело дыша, прижимая одной рукой к груди дорогую фотокамеру, карабкался по склону обрыва. На спине у него болтался штатив.

- Солнце, я уже успела соскучиться по тебе – Алена, обняла ствол березы обоими руками и чуть свесилась вниз. – Как фотографии, получились?

- Дома посмотрим – Андрей поднялся на кромку обрыва. Подошел к жене, помог ей спуститься с дерева. Обнял – Ты что плакала? Что за разводы под глазами.

- Это я от счастья. Посмотри, какая красота вокруг. А самая-самая –  прямо перед моими глазами. – Алена нежно прижалась губами к уху мужа.

- Чем занималась, пока я внизу ползал? – Андрей начал упаковывать оборудование, одновременно пытаясь отряхнуться от приставшего к одежде песка.

- Разговаривала с одним странным человеком. – Алена слегка потупила взор – Какой-то он необычный был. Словно не от мира сего.

- Зря ты с незнакомцами по ночам разговариваешь. Лучше бы меня позвала. Вдруг ненормальный? – мужчина укоризненно посмотрел на жену. - О чем хоть говорили?

- Обо всем по чуть-чуть. Сначала я ему поплакалась, о жизни, да о наших проблемах слегка. Затем он мне рассказал, о своей ломанной судьбе, о том, что матери не знает, отец давно забыл о нем, что рос в интернате и всегда мечтал  о нормальной семье. Короче послужили друг другу жилетками.

- Знаешь, напрасно ты с чужим человеком проблемами нашими делилась. Не стоит. Мурманск – город маленький. – Андрей тяжело вздохнул.

- Он не местный. Я это сразу почувствовала. Видно, что бывает тут, но редко. Очень приятный молодой человек. Обидно, что больше не встретимся.

- Не факт. Повторюсь: Мурманск – город маленький.

- Нет, Андрюша. Не встретимся. Он мне сам это сказал. Я поверила. Еще перед расставанием произнес фразу: от судьбы не уйти, но пряжу ее можно запутать. Я даже не поняла сначала.  – Алена просветлела.

- Теперь поняла? Как его звали хоть?

- Звали? Он не представился. – Алена подошла к мужу, обняла его – Поехали домой. У меня для тебя есть хорошая новость, точнее две хорошие новости. Правда, на счет второй… хотя я знаю, что ты со мной согласишься.

- Скажи лучше сразу. По дороге домой я смогу все обдумать.

Она молчала секунду. Затем приподнялась на цыпочки, прислонилась губами к уху мужа и прошептала: Я хочу двоих, мальчика и девочку. Мальчика родим…

Порыв ветра заглушил остальные слова. На лице Андрея отразились смешанные чувства. Затем он сделал уверенный кивок головой. Согласился. Поднял вещи и быcтрой походкой пошел в сторону города. Алена присела на колени,  что-то нацарапала карандашом на тонком листе бумаги. Подошла к березе, наколола сложенный вдвое лист на сучок и побежала вслед за супругом.

Ветер сорвал лист почти сразу. Развернул и швырнул в реку. Прежде чем тот размок и утонул, на нем проступили всего три слова:
«Спасибо. Я поняла!».