5. Уравнение с тремя переменными фрагмент Стрелка

Уравнение с тремя переменными фрагмент Стрелка
Текст повести:
http://www.proza.ru/2009/12/23/963


           Маршрут проложен, посадка рассчитана. Ты готов?
- Да, - сразу ответил Мишка.
            Грея исчезла. На всю рубку официальным тоном прозвучало: «Пункт пятый  свода корабельных законов: «Капитан обязан принять меры к обеспечению безопасности каждого члена экипажа. В экстремальной ситуации требующей немедленного решения,  любой, старший по званию член экипажа становится исполняющим обязанности капитана корабля». 
- Капитан, займите кресло пилота!
- Но, я, даже не член экипажа!!!?
- Во время предыдущего рейса Вы были зачислены в штат, поставлены на довольствие – Вы, член экипажа. Подпункт седьмой: «Друзья человека, принадлежащие к любой галактической расе, рассматриваются как члены экипажа  в случае непосредственной угрозе их безопасности». Стрелок твой друг. Капитан, займите место пилота!   



         Секунды тянулись. «Это же невозможно долго» - думал Мишка, - «пытка, какая, скорей бы уж! А если опоздают с топливом!!!», «что будет с мамой, папой? Ну, взлетим отправим сообщение…», «как бы папу за такие фокусы не уволили с работы вместе с Эдуардом Абрамовичем, и тетей с проходной…», «что-то очень, очень важное крутилось в голове, что же это?!!!»
- Время! – раздалось из динамиков.
         Мишка аж подскочил на месте, от неожиданности.
- Жми на кнопку!  Я сама, не могу…, это должен, капитан!
         Мише вдруг стало страшно – один в космосе, с ненормальным расчетным модулем! В уме ли он?!!! А, как же мама, папа, и… прощай Земля?!!!
- Ну, что же ты?!!! – голос Греи ударил в уши.
         Страх не отпускал, он нарастал. Рубашка в момент взмокла и липла к телу. В голове царила паника. Миша чувствовал, что еще миг, и он сбежит! Грея словно уловила это - экраны выключились, огоньки на пульте погасли, освещение стало приглушенным, открылся выход из рубки. Мишка изо всех сил зажмурил глаза. Стало только хуже. Перед мысленным взором сидел одинокий щенок, с высунутым, розовым языком.  Мишка  заплакал, остервенело рванул крышку, и до отказа вдавил в панель красную кнопку.



***

         

        Ничего не произошло.  А, через долгую секунду, случилось все сразу: включились огни на пульте, ожили экраны, задрожал корабль, прижало к креслу, мысли метались по голове как по консервной банке, отскакивая от стенок, гул тоже был – сам по себе.
         На запросы они не отвечали, внешнюю связь заблокировали, чтобы исключить управление с Земли.
- Ты уверен, что не надо вернуться, - спросила Грея, она заново сидела рядом, в соседнем кресле.
       Эти слова принесли Мишке спокойствие.
- Да, уверен. Скажи, почему ты для меня это сделала? Ведь ты понимаешь, что тебя после такого  разберут!!!
- Так поступают друзья. И не переживай, меня все равно разобрали бы…
- Значит… ты,  мне, друг?
       Грея не ответила.  Мишка понял правильно – разве о таком спрашивают?
       Дни пробегали незаметно. Перед гиперпереходом отправили сообщение для родителей, конечно, в одностороннем порядке, чтоб не услышать: «Срочно возвращайся, дома я ещё с тобой поговорю!» Не сообщить о себе тоже было невозможно, Мишка бы с ума сошел от переживаний «как там мама с папой», и так тоска по дому периодами  не давала покоя.
         Как Грея догадывалась о Мишкиной хандре загадка, как узнала про песню с космодрома неизвестно. Но в самые трудные моменты, с динамиков слышалось:

…Первый тайм мы уже отыграли,

И одно лишь сумели понять:

Чтоб тебя на Земле не теряли,

Постарайся себя не терять!

Не страшит нас Вселенной пространство,
Эти звезды сияют для нас!
Наша жизнь потому и прекрасна,
Что живем мы единственный раз…

         Потом эти слова звучали  внутри  Мишки как струна, и как стержень поддерживали в невзгодах…

        С Греей было не скучно: играли в шахматы, головоломки и даже в прятки. В прятки играть было интересно, но необычно. Грея выключила датчики движения  по всему кораблю, а камеры включала  только поочередно и через равные интервалы времени - не длинные и не короткие, в самый раз, чтоб была возможность перебежать в другое место если увидел зеленый сигнал перед включением.  А где были голографы она вообще бегала в своем обличии и камеры включала только по направлению своего взгляда - чтобы честно.
         Перекрестных камер по кораблю много – бывало, и Грея хитрила. Получалось у нее это необидно. Она могла найти за секунду, но ей нравился звук детского смеха и искры счастья в Мишкином биополе.   
        Второй раз сообщение отослали уже от  Беты.   
        Грея осталась на орбите (топлива было мало). Спускался посадочный бот в автоматическом режиме, Грея по связи контролировала процесс. Приземлились мягко. Щенка пришлось искать.  Грея занялась сканированием местности. Мишка огляделся. Все осталось прежним: лужайка, кустарник, деревья, законсервированные надувные домики станции и, бабочки…


Испытание


        Мишка вышел из флаера на откосе холма и сбежал вниз к речке. Наклонившись Стрелок лакал воду. Вода везде во Вселенной одинаковая, вкусная - если чистая. Здесь она была девственно чистая, и щенок это понимал. Потом, он, увидел друга, и окружающий мир ему стал неважен…

***


          Весь день они играли.  Носились друг за другом по лужайке. Купались. Загорали. Играли в игры. Придумывал, конечно, Мишка.  Стрелок не обижался и с удовольствием, включался в каждую, вносил от себя суматоху и азарт. В движениях щенка сквозила дурашливость, в действиях сообразительность, неожиданность. Они отдавались игре живо, с радостью. За папу с мамой Мишка не волновался. После посадки Грея организовала полноценный сеанс связи. О-о, что тут было и радость и слезы родителей и угрозы выдрать, как сидорову козу – все вперемешку…
           Подключился капитан, сказал Мишке все, что он думал по поводу его, Мишкиной деятельности, и последствий от оной. Затем велел «от базы ни ногой», потому, что они уже в пути и скоро будут. Конечно, за все будет нахлобучка. Лишат компьютера. Это, пожалуй, самая малая из бед. Еще будут взывать к совести, разуму… 
- О-о, слово-то, какое, придумали - целое предложение: « Где, твой, разум?!!» Это когда Грея установила связь с Землей, и был разговор  с родителями. Ох, и попало! А, что «разум»?  Мишка так и сказал папе: «А ты бы смог, друга в беде… одного?!!» Папа не нашелся, что ответить и дальше разговор вела мама.
           Разум… Он подсказывал, что еще, может, не поздно!  Или это было сердце? Ведь говорят, что сердце всегда чувствует правду! И ведь, действительно, слава Богу - жив!!!

Друг, меня ждал…, как же он ждал!!!



***



         Устали, и валялись в траве – смотрели на небо. Небо светилось. Облака на горизонте располагались интересно – слоями, четко очерченными. Как воздушный пирог, корж, воздух, корж, воздух и так далее. Над сушей они обычно не собирались. Сегодня цвет среднего облака поменялся. Из перламутрового серо-зеленоватого превратился почти в матовый сине-зеленый, а верхнее облако набрало темноты и клубилось, ворочаясь. 
- Жаль, папы нет, он бы поразился этой красоте. Да? Стрелок?
          Услышав кличку, щенок подполз и лизнул хозяйский нос. Мишка фыркнул, но собака и не думала останавливаться. Мишка уворачивался, закрывался руками, хохотал (это только раззадоривало щенка) и, наконец, начал чихать. Протер глаза. Щенок сидел и удивленно смотрел на Мишку. Будто спрашивал: «И что это с тобой происходит?» Мишка хотел рассмеяться, но вместо этого сгреб пса в охапку, прижал к себе, и шепнул на ухо: «Я, так соскучился…».
          Пес затих. Они соприкоснулись носами. Нос у собаки оказался прохладным и влажным. Собаке не понравилась процедура, она вырвалась из объятий.  Мишка потрогал мокрый нос пальцем. Щенок чихнул. Мишка засмеялся. Все тело заполняло счастье. Весь МИР ЖИЛ, источал радость!



***


          Лежать с закрытыми глазами на прогретой земле приятно. Никаких мыслей, только жужжание насекомых вокруг.  Стрелок вдруг напружинился и застыл – к чему-то прислушался. Потом прыгнул с места.  Мишка открыл глаза, повернулся и, обомлел. Все, насколько хватало глаз, было усеяно огромными бабочками. Это было похоже на живой, розово-коричневатый туман. Они все летали, сталкивались, мешали друг-другу, но ни одна не думала сесть на землю. Потом, как по команде они разом полетели на запад, к морю. Это было так красиво! Мишка долго смотрел им вслед. Щенок  носился вокруг хозяина, потом сел и заскулил, он смотрел вверх. Над головой, высоко в небе, закручивались сизо-зеленые облака. От ртутного блеска они казались тяжелыми. Ворочались, медленной воронкой затягивая в себя небо.
           Ватную тишину, раскололи сигналы сирены с посадочного бота. Даже такой мощный звук, казалось, увязал в этой  вате пространства.
           Грея была кратка:
- Срочно на борт.  Улетайте оттуда.
- Побежали! Стрелок, быстрей!
           Мишка почти не испугался. Это случится потом, когда придет понимание. Подул легкий ветер, подталкивая вслед бабочкам. И налетел, шквалом. Рванул с тела ветровку, едва не опрокинул. Пес лег и заскулил.
- Бежим!
Стрелок испуганно смотрел на хозяина.
- Ну, пожалуйста! Быстрее!!!
           Собака жалась к ногам. Бежать так, только постоянно спотыкаться. Да и не побежит эта псина, вон, под камень теперь прячется. Мишка с сожалением посмотрел на флаер. Добраться до него тоже не легко, а в воздухе такая свистопляска. Да-а, в флаер лучше не соваться. Надо идти к боту пешком. Хотелось плакать. «Заткнись», - сказал он себе, - «Заткнись, и действуй!» Он снял ветровку, завернул в нее щенка. Поднял. Сгибаясь под тяжестью побежал к посадочному боту.
           Спина болела, руки ныли, мешал встречный ветер. Мишка заорал в переговорник на руке:
- Пересади бот ближе, с подветренной стороны!
            Ответом был вой ветра. Он посмотрел на дисплей. На экране хаотически мелькали какие-то полосы, точки, из динамиков доносился лишь треск. Потом треск пропал. «Может ветер звук глушит?» - подумалось мальчику. Он посмотрел на переговорник. Экран стал полностью черным.
– Устройство полностью выведено из строя, - вслух сказал Мишка, чтоб услышать хоть собственный голос – казалось взрослые слова могут дать необходимой твердости. Не помогло.  Ветер быстро крепчал.  Звон в ушах нарастал, превратился в мелодию. Мишка хрипло запел:



- Первый тайм мы уже отыграли,
И одно лишь… сумели… понять!

   Песня не заглушала вой ветра, но она глушила страх, давала силы, Мишка равномерно переставлял ноги, захлебывался ветром, но продолжал:


- Чтоб тебя на Земле не теряли…  -   

Постарайся себя не терять!

***


          Грея не пересадила бот. Идти против ветра трудно. Цель приближалась медленно, очень медленно! Вот теперь Мишка испугался по-настоящему. Наверху облака стянулись к воронке, их затягивало в нее. Что-то сверкало. Некогда было смотреть. Мишка все же глянул, мельком. Лучше бы он этого не делал. Небо словно вывернули наизнанку и, кто-то сверху, очень большой, поедал все это, мелкими глотками. Мишку затошнило. Он прибавил скорости, видел, что не успевает. Ветер принес звук маршевых двигателей посадочного корабля. «Что это, Бот  улетает? Без нас?!!!» Земля задрожала. Заложило уши. Последняя надежда свечой ушла в небо. Для Мишки в один миг все рухнуло, обесцветилось, стало не важно. Его предали! Предал друг!!! Когда предают друзья - жизнь теряет смысл.  Мишка закрыл глаза и заплакал. Так он узнал, что предательство друзей страшнее любых катаклизмов. В руках зашевелился Стрелок. Мишка посмотрел на щенка и поцеловал в морду.  Слева была выемка. Мишка лег в выемку, спиной к ветру. Обернулся вокруг щенка, поджал ноги - постарался согреть и успокоить своего друга.   


После шторма


            Капитан с бортинженером никак не могли прийти к общему пониманию. Последние четыре часа были потрачены на разбор останков корабля.
- Как могло получиться, что на корабле не стояло электромагнитной защиты?
- Ну, кто же знал, Эдуард Абрамович, что мальчишка отправится к Бете. Защиту сняли, чтобы заменить на более совершенную.
- Вот, и это тоже! Александр Семенович, как получилось, что ребенок получил доступ на корабль?
- Вы же сами… дали распоряжение поставить его на довольствие, на время экспедиции.
- «На время экс-пе-диции»!!! Плохо понятно? На время, значит: Временно!!!
- Ну, так бюрократия же, Эдуард Абрамович…
- Я, те дам «бюрократию»!!!  Информация на Расчетном Модуле сохранилась?
- Нет, все стерто электромагнитным штормом. Но это не страшно, все по экспедиции есть на резервных носителях, их успели снять в день прилета на Землю. А Расчетный Модуль все равно был устаревшим, ждал списания…
           Капитан пристально посмотрел на инженера.
- «Ждал списания» говоришь? «не страшно» - говоришь… А мальчонка, тоже…?!!! – сорвался на крик командир. Александр Семенович побледнел, стал спокоен и строг. «Это другое… Разве, мы, об этом говорили?»
- Извините Александр Семенович, я, как представлю ЧТО здесь творилось! Поисковый корабль, как футбольный мяч в шар раскатало…
           Бортинженер промолчал.
- Ладно, пойдем. Надо к Луи зайти.

***


           Жан-Луи заменял в медицинском отсеке, Ольгу Владимировну Филиппову, успевшую улететь к мужу. Жан-Луи это не имя - прозвище (за любовь к французкому кино), настоящее имя Арсен Георгиевич Теосян.
- Привет Жан, что ломаешь? – улыбнулся бортинженер.
- За-ачем так говоришь? Кто ломает?!!! Этот... МУБИН! Настраивать надо, на-а свой рост надо!
- За-ачем так ругаться дорогой? – подначил в тон, Александр Семенович.
- Кто ругаться? Я ругаться? Ты здесь смотри! – Жан ткнул пальцем в аппарат. На агрегате было написано: «МУБИН» – медицинский универсальный блок индивидуального назначения».
- Чудны деяния твои Господи! – Александр Семенович был краток.
           Зато из блока послышался смех. Жан открыл крышку, и высунулась стриженная Мишкина голова.
- Вы тут про меня забыли что ли?
- Тебя забудешь! Стоит тебя без присмотра на полчаса оставить и от поискового корабля одни развалины остаются.
            - Но, я то, цел!!! – весело ответил Мишка, и стремительно побледнел. Вспомнил, что только они и целы вдвоем со Стрелком, а Грея?…
             С хрустом сжались кулаки. Захотелось завыть.
- Ты то цел, -  бортинженеру хотелось сказать: «зато мы чуть в лепешку не разбились торопясь спасти тебя, оболтуса…»
             Перед глазами у Александра Семеновича понеслись картины: жесткая посадка, страшный вой ветра в стабилизаторах, гнутый в дугу элерон (кто сказал. Что он сделан из прочнейшего материала во вселенной? А воздействие таких нагрузок без защиты, в электромагнитной мешанине, не пробовали?!!!). И, ведь говорят был уже конец шторма… мать честная, что же здесь творилось?... Вспомнилось, как дождались окончания этой свистопляски, сняли силовую защиту.   Только успели  выйти из корабля, как  дождь начался, из рыбы!!! Как такое возможно?!!! Ну, да, летучая, с плавниками и на земле летают… Но, чтоб дождь!!!       Скафандры конечно спасли головы, но от вони-то протухшей рыбы. Что может спасти?!!!»
             Все это пронеслось в голове в один миг. Бортинженер многое бы мог сказать.  А еще он увидел, как неожиданно побелел  пацан в его руках, почувствовал холодные Мишкины пальцы…
«Ах ты, старая перечница, твою … в печенку, где твои мозги, лысая обезьяна?», - мысленно выругался бортинженер. Но сказал другое:
- Цел, цел! Выбирайся, давай! Из сундука, с названием Му… тьфу! В общем, вылазь оттуда и пойдем, нас в кают-компании заждались уже.
            


***



            Кают-компания была полна народу. Всем хотелось услышать Мишкины похождения. Он рассказал. Сначала слова давались с большим трудом, потом будто вытащили пробку из полной ванны – страшно было остановиться, казалось, что-то может произойти, оборвется тонкий баланс сил… Пока рассказывал, Грея, словно была рядом и тихо слушала, кивала чтоб подбодрить… Мишка рассказал обо всем, даже о Грее. Он истово верил, что пока жива память о ней Грея его не покинет. Для Мишки с щенком она продолжала жить. И, может, это правильно? Ведь говорят: «Мы будем жить в памяти своих потомков…»
            Мишка закончил рассказ и молча, смотрел на всех по очереди. Он хотел спрятаться в свою каюту и отдать горечь подушке, чтоб хоть немного стало легче. Все же он хорошо держался и не показывал что у него на душе!..
            Посыпались вопросы:
- Зачем твоя Грея взлетела в такой ураган? Да еще потратила время на бесполезный расстрел циклона из атмосферных пушек? – спросил метеоролог.
- Она не взлетала, стартовал бот. Грея была на орбите.  Не «бесполезный», она все расчитала! Я когда пришел в сознание видел эти вспышки на небе.   После них ветер ненадолго ослаб… Дальше, я опять не помню… Потом чувствую, что меня куда-то тянут, жестко так, рывками. Глянул, а это Стрелок.  Он скулил, рычал, кусал меня и тянул, тянул к кораблю…      
            Грея все же услышала меня и села с подветренной стороны. Она все рассчитала - я не мог бежать против ветра, а Грея не могла сесть мне на голову.  Зато бежать с ветром легко, и Стрелок уже бежал сам. Мы вошли в шлюз, дальше она… - на этих словах Мишка поник, - Грея все решила сама.  Она сказала, что не может мной рисковать и потому кладет меня с щенком в модуль высшей защиты, ну… со спасательного бота. А сама… сказала, что будет все хорошо.  Я предлагал взлететь. Она в ответ: « Уже поздно и Друзей не подвергают риску! Стану на «якорь» - растяжки вещь надежная!»
              Валерий Михайлович слушал молча, ходил из угла в угол, почесывал затылок, массировал виски. Остановился. Посмотрел в глаза Мише:
- Не пойму на что она рассчитывала? У нее вся защита снята еще на Земле - ей взлетать надо было!
- Папа, она не рассчитывала, она знала…  что только так сможет нас уберечь! Ты же сам говорил: «Друзей не оставляют в беде!» 
- Это же расчетный модуль, какой из него друг? – сказал в углу кто-то, – и законы робототехники не позволяют «действием и бездействием причинить вред человеку». У нее  и вариантов других не было!
- Какой друг?!! Самый настоящий!!! – вспыхнул Миша. – ДРУГ!!!!!
- Твоя Грея вела себя как «ИСИ» - искусственный интеллект! Это ужасно! Ты не помнишь разве из истории, какие беды начались на заре электроники?!  Не даром же  «ИСИ» под запретом! А  всё началось с использования программ искусственного интеллекта в военных целях – чуть планету не угробили! Слава Богу, что все обошлось, и ты вообще ЖИВ!!! Нет её и вопросов меньше!
          На плечи легли сильные, папины руки. Мишка порывисто обернулся.
- ТЫ…, ТОЖЕ ТАК СЧИТАЕШЬ?!!!
          Отец молчал. Он сильно осунулся. Мишка неожиданно увидел как папа постарел за этот неполный месяц… Валерий Михайлович молчал. Потом тяжело вздохнул, посмотрел прямо в Мишкины глаза и не выдержал ответного взгляда, перевел взор на окно. Глядя в бирюзовое после шторма небо сказал:
- Жаль… жаль, что я знал твою Грею, как «Модуль» и не знал, как, друга…  Жаль…
А ты, Мишка, уравнение, однако! Уравнение с тремя неизвестными!



Текст повести:
http://www.proza.ru/2009/12/23/963