Сатана там правит бал. Друг и враг в одном лице -5

               
                ЗАЧЕМ, ВЫ  ДЕВОЧКИ, КРАСИВЫХ, ЛЮБИТЕ?
                (страничка  дневника)

 Последнее время, я сама не своя. Боюсь посмотреть на Юру, а он, как ни в чём не бывало. Фасолин за ним, как  собачонка.  Интересно, кто за  кем? Что мне делать?  Я его люблю, а он  негодяй, даже не разговаривает со мной. Я  не могу поделиться этим со своей  подругой  Юлей.  Она  догадывается, что со мной твориться, видит, что я сохну по  Вихрову, ещё подшучивает надо мной.  Я поменялась  местами в столовой с Ниной, чтобы постоянно смотреть на него через проход на стол третьего отряда, на  Юрия. Его не  было в лагере, думала о нём без конца,скорей бы вернулся. Оказывается, не было ещё и Фа-Фа. Вихров снится каждую ночь, я не могу переключиться  на «другого».  Отказала Денису, он приглашал меня на  ...   за территорию.  Я сегодня хотела сама, пойти и извиниться, за удар по голове, я его прощу.  Я решила, аборт делать не буду. Закрою глаза, он передо мной. Не могу без него. Что со мной?  Скорей бы всё кончилось. Всё равно я его  люблю, и хочу его. Я всё стерплю, на всё согласна.  Как я буду без него после лета? Я не знаю. Я хочу быть его тенью,следом, запахом, да чем угодно, лишь бы он был рядом.  Если он мне откажет, я не знаю, что я с собой сделаю. Я люблю его, мне  хочется об этом  кричать.  Я никого ненавижу, кроме  него.  Что со мной? Кто меня поймёт? Мама? Нет, только не она, будет истерика. Подруга? нет, она того и гляди, уведёт его.  Только, он сам, и не во сне, а наяву.  И  сегодня  же.    ...  Может, Фа-Фа?  Он умница, поймёт. Что делать? Не знаю. Не могу, даже дальше  писать ...


                СТО  РУБЛЕЙ.

 Они перелезли через забор, и удивились - в лагере тишина.    
- Что случилось?  Где  все?   
- Ничего  особенного  не  случилось, через  десять минут  будет галдёж. Вот увидишь. Ещё тихий час. Как мы здорово управились.
-  И  без  "ЧП" обошлось - сказал  Вихров.      
-  Не  каркай, ещё пол дня впереди. 
-  Юрка, мне будет за тебя нагоняй, ты не был на тихом часе.   
-  Ты, тоже не был. Не бойся, ты у меня под опекой.
-  Вдруг, кто видел, где мы были?   Что скажешь?
-  Смотря, кто спросит.  Делаем вид, что мы вместе с вожатыми ищем Малафеева  и  Французова. Зуб даю, они уже в лагере, на своём месте, в изоляторе.   
- А их ищут на озере.
-  Наверно.   
- Фафаня, я хочу, как во сне. Не знаю, что происходит. Не знаю, верить всему этому, или нет. Я уже не верю своим глазам, и ты мне, то так, то эдак мозги компостируешь.      
- Что тебе Борис сказал?
- Что?    
- Чтобы ты, меня слушался  во всём.  Так вот, верь, только мне.  Всё что будет непонятное, говори  мне.   
- Почему так тихо, как перед бурей?  Листики на деревьях не шевелятся.
- Разве  плохо?   
- Странно, Фа. 
- Это, не странно. Странно, это когда я скажу,странно.   Иди в изолятор, навести их,  про нас ни слова.  Я в постель пять минут посплю. 
-  Если они на месте, чего их проверять? 
-  Убедись, что они в изоляторе.

  Они  вышли из-за корпуса.  Вожатый  пошёл  в  сторону  изолятора,  Юрка поднялся  на  веранду своего корпуса.   Фа-Фа заглянул в спальню.
- Где ты, шлялся? Тебя Олег искал. 
- Что сказали?
- Что у тебя  понос.   
- Молодцы, так оно и было.   
Юрка закрыл дверь.  Через окно веранды посмотрел на  Вихрова, тот шёл по центральной аллее, к линейке.  Вокруг, в самом деле, было затишье. От взгляда Фасолина не  ускользнула одна маленькая  деталь, для него это была большая информация.   
На фоне всеобщего затишья над центральной аллеей пролетела большая чёрная птица в  сторону клуба, и изолятора.  Юрка  мгновенно  ворвался в комнату вожатого, схватил с  тумбочки трубу, и вместе с ней пустился бегом за своим другом.
 
   "Вот оно в чём дело. Какой, ты прыткий! Миша, Алёша, цыган или конь, а теперь, ты в птичку замаскировался?  За Юриком полетел?  Надо тебя из рогатки подстрелить, пока ты не подстрелил  Вихрика".
Фа-фа бежал, и обдумывал, что ему делать дальше.  Завернув за линейку, он увидел, как  Вихров поднимается на крыльцо изолятора.  В этот момент с соседней ели сорвалась  с  верхней ветки чёрная птица, и стала пикировать на юношу, на крыльце.   
-  Юра!  -  крикнул Фасолин. Вихров обернулся.  Буквально в метре от него появилась  тень, махая крыльями. Парень испугался, и машинально стал махать руками, отпугивая  птицу.  В руке у вожатого оказалась палка, и Фасолину  показалось, что Юрию  удалось ударить птицу. Птица чуть не упала, но, сильно замахав крыльями, взмыла вверх, скрылась за оврагом в лесу.
 
Вихров  обождал друга, они  вместе зашли в изолятор.  Лёшка и Мишка были на своих  местах, каждый на своей кровати.   
-  Где вы были.  Вас все ищут - спросил  Фа-Фа, вставляя в трубу мундштук.   
- Больные  называетесь, - добавил вожатый. 
-  А мы так, прошвырнулись, на спор, -  отложив  на тумбочку книгу, сказал  Лёша. 
-  Ладно, врать то, купаться бегали.
-  Ну, и что?   
-  Вас все ищут, а ты Лёха кончай подбивать Мишку на самоволку. Знаешь, чем это  может  обернуться.   
- Чем?    
- Из-за  вас  ...  нас накажут.  Где вы купались?   
-  На  озере.   
-  Понятно,  что на озере. Где?   
-  В другом  месте.   
-  В каком? 
-  Какая разница?   
-  Есть разница.  Один раз вас уже похитили, ещё хотите?    
-  Теперь  не похитят,  мы  умнее стали. 
-  Слушайте, чем  это от вас воняет?   
 Фа-Фа подошёл к Лёше, понюхал его, затем повернулся  к  Мише.   
-  Мишка, от тебя всё время кошками  пахнет, а сегодня говном.
Французов пристально посмотрел на Юрку Фа-Фа.     - Миша,  -  продолжил  Фа-Фа, - ты  меня знаешь, меня не проведёшь.    
 Лёшка захихикал, - он в говно вляпался в лесу.
- А ты, совсем  врать не  умеешь.   
- Не хочешь - не верь, от него воняет, не от меня же.    
 Вихров  стоял, и хлопал  глазами.

  - Так, парни. В вашем распоряжении одна минута,  доверьтесь  мне, -  сказал  Фасолин.   
- В чём? - спросил  Лёша.   
- Короче, нашли, что искали?
Лёша поднял взгляд на Юрку.    
-  Я  не понимаю. 
-  Всё,ты понимаешь, минута осталась.
- Он искал, и нашёл. Я причём?  Я, только  сказал, где  искать. 
- Давай, - Фа-Фа протянул руку Мишке Французову. 
- В честь чего? Это моё, - возразил  Михаил.
-  Тебе, это не нужно, а мне с Вихриком позарез.   
- Юрка, это моё, я тебе не отдам. Я  из-за  этого столько страдал, не представляешь. 
-  Я верну через час. Слово даю.    
Миша посмотрел на Лёшу, тот пожал  плечами,   смотря в потолок.   
-  Зачем  тебе?  - спросил Миша, и полез под  подушку.   
-  Тебе, это знать не зачем, циферки и буковки  кой-какие  перепишу.    
Миша вынул из-под подушки две купюры, протянул Фасолину.  У Фа-Фа округлились глаза.   
-  Это что? 
-  Сто  рублей. 
-  Откуда?   
-  Оттуда.            
Фа-Фа взял бумажные деньги, стал их разглядывать.
-  А где финка и записная  книжка? 
-  Какая финка?   
-  Крест. 
-  Юрка, ты про что? -  вмешался в разговор Алёша.
-  Он знает.   
-  Ничего,  я не знаю.   
-  Так, у вас нет финки?    
-  Только, сто рублей. 
-  Как же я дурень, просчитался.  Деньги  мне не нужны, я  думал ...  -  и  Фа-Фа  заморгал.     Миша  забрал  деньги, сунул их под подушку.
-  А твои деньги где? -  спросил Юрка у Лёшки.   
-  Я ему отдал, -  кивнул на Мишку Малафеев. 
- Отдал, называется, я их дважды  заслужил. - Заработал, -  поправил  Фасолин.   
- Да!  Заработал.
У Мишки появились слёзы. 
- Странно, - сказал Фа-Фа.
- Что странного? - спросил вожатый.   
-  Всё  странно.  Как я буду вас теперь  всех вместе  оберегать? Не представляю.  Ладно, хлопцы, вы здесь вместе лежите, и держитесь, а мы пошли, ещё зайдём.    
Юрка  посмотрел на часы.
-  Пора.   
-  Куда  пора? 
-  Туда пора, на  крыльцо,  подъём  трубить.      
Фа-Фа  протрубил  подъём, снова зашёл в палату к ребятам.  Отправил  Вихрова в отряд понимать пацанов.      
- Я к вам ещё зайду. Будьте готовы  ещё к одному приключению, -  сказал Фасолин  Мишке и Лёшке, и побежал за вожатым.


               ПАНИКА  И  ВАТРУШКА.

   Новое "ЧП", которое свалилось на голову Лидии Павловне, не на шутку напугало её.  Всё, что случалось до того, было в присутствии начальника, и её это сильно не пугало,  она не несла официальной ответственности за последствия.  Все остальные (персонал) уже привыкли, к разнообразию скучной жизни лагеря, и смотрели на все происшествия, как на очередное недоразумение, делая вид, что переживают, заранее зная, что всё будет хорошо. По настоящему, кто переживал, было не много.   
  Сейчас другое начальника в лагере нет, и вся ответственность за происходящее  автоматически  переходило, ложилось полным грузом на плечи Лидии Павловны.  Её больше  всего пугало не само "ЧП" - пропало двое ребят из изолятора, уже вторично и те же, а то с какими глазами преподнесла всё это врач.  Настоящая паника, которая в любой момент  могла  перекинуться ей самой в полной  мере. 

  Аргументированные выводы Риммы Венедиктовны укрепляли опасность паники. Врач была для  зама -  специалистом своего дела, уравновешенной, неподдающейся на провокации, умной  женщиной.  Лидия Павловна видела  огромную  разницу между действиями бывшим замом  Светланой Александровной и новым  врачом. Кулигина олицетворяла: жесткий напор,  панику, сговор, личную ограниченность, явную не любовь к детям, закоренелого служаку. 
В противовес ей  -  Римма Венедиктовна с первого дня работы прониклась доверием и  любовью к ребятам, которые отвечали ей взаимностью.  Она всё время находилась среди  детей. В изоляторе полный порядок.  Во всех лагерных мероприятиях принимала активное  участие.  Вечерние костры не проходили без её вокала.  Не последнее место в её отношении с ребятами явилось огромное желание разъяснять им непонятные взрослые темы, понятным  доступным языком, в меру научным и популярным.  Римма Венедиктовна была прочной опорой  грамотной, профессиональной работы в деле администрирования детских загородных заведений. Лидии Павловне не понравилось то, что этот профессиональный работник, так  изменился. Позавчера Римма Венедиктовна, в очень возбуждённом состоянии разговаривала  с Василием  Аркадьевичем.  Её эмоции хлестали через край, чего раньше этого не было.  Дело дошло до того, что  начальник сделал ей замечание - не создавать панику.

  Сейчас начальника нет, и ей самой надо, что-то  предпринимать, отдавать какие-то  распоряжения.  Паника вещь заразительная, передаётся по воздуху телепатически, и не заразиться ею, надо обладать большим иммунитетом. Она себя считала сильным   администратором, а на поверку вышло - она слабая женщина.

  Лидия Павловна в срочном порядке сформировала поисковую группу - исследовать дно,  где была купальня. Она внутри себя поддерживала боязнь врача, что ребята не вынесли позора издевательства над собой, и могло иметь место суицид.  В загородных условиях на первом  месте вода. Остальной персонал (Костик и две женщины, работники кухни) прочёсывал приозёрный лес, в надежде, найти мальчиков. 
 
  Столицын Олег вместе с Арамчиком и Владимиром поочерёдно прыгали с лодки,  обследовали дно купальной заводи.  В лагере оставались девушки вожатые.  Разумеется, что в лагере пропали ещё двое: Вихров и Фасолин, никто не заметил, ибо народу на озере полно, мелькали тела, прыгающие с лодки, и по прибрежным кустам бегали, кричали старшие ребята первого отряда. Поиски не принесли результата.  Положительного, а отрицательный, результат не заставил себя ждать, паника распространялась среди поисковиков.  Точку в  этой панике поставил через два часа Фа-Фа. Все услышали трубный подъём - конец тихого  часа.
  Лидия Павловна взглянула на часы.  Прошло два часа - мальчиков не нашли.  Все  собрались на берегу, посовещались, решили - приостановить поиски, не хватало
информации. Все осознали, что стали поддаваться массовому психозу паники.  Все потянулись,  в  лагерь.
  Через пятнадцать минут "ЧП" закончилось. Это был урок Лидии Павловне и Римме Венедиктовне. Больше всех возмущались работники кухни, они не успевали начистить  картошку к ужину. Машина картофелечистка, третий день не  работала. Ребятам  надоели  одни каши на завтрак и ужин.   
  Лидия Павловна, осознавая свою вину (поддалась панике) дала указание  врачу не ругать  Малафеева и Французова, а лишь пожурить за нарушение дисциплины.  Так, что самый  большой тык Лёша и Миша получили от Фа-Фа, по прежнему оставаясь друзьями.
  На полдник был кофе с ватрушкой. Римма Венедиктовна принесла своим подопечным пол чайника  кофе и целую большую ватрушку на двоих.

                ЧЕСНОК И КАЧЕЛИ.
         
  Фа-Фа с  разбегу налетел на Вихрова, чуть не свалив друга с  ног.   
- Опух, сынок? Я и  так еле на ногах  держусь. 
-  Юра, для пользы дела, довези меня на себе до корпуса. - Чего? Чего? 
- «Американочка», вот чего, вези, давай, делай, что я тебе  говорю.   
- А увидят?  - Делай, что говорю. 
- Ты, подрываешь мой авторитет. Это ты,меня должен нести.   
- Что за мысли?  Я тебе не раб.
- А  я?   
- Разговорчики, - и Фа-Фа прыгнул на спину  Вихрова.   Вожатый взял руками под колени Юрку, подкинул его удобней, и бегом направился к корпусу третьего отряда.   
- Эй, там наверху, держи  трубу выше, по  ...  не  бахай, не барабан.   
-  Теперь, внимательно,  слушай  Фа-Фа прильнул к уху вожатого, - сделай так, чтобы сегодня Лёха и Мишка на ночь, обязательно съели по одной дольке  чеснока.   - Фафаня, ты меня с каждым днём всё больше и больше удивляешь, не мог это  самое, сказать,  просто  так? Обязательно, верхом на мне.
-  Да, обязательно, объясню потом, не сейчас, - прыгая на Вихрове, тихо на  ухо сказал  Фасолин.   
- Опять представление?  Для кого?  Нас никто, и не видит. 
-  Чего, тогда  боишься за свой авторитет? Бойся, совсем других зрителей, которые если и увидят, что ты меня везёшь, просто  посмеются  ...    
- Есть  и  другие  зрители?
- Зритель! Всевидящее око. Забыл?
- Слезай, приехали. Тяжёлый, ты Фа-Фа, много жрёшь.      
Мальчики вошли в спальню.   
- Как  понос?  -  спросил Фёдоров у Фасолина. 
- Как понёс? - как всегда, не понял  Вихров, думая, что вопрос ему, глядя на Юрку.   - Уже все знают.
-  Понос, как понос, хороший  понос, не дай бог вам такой.
-  Дураки, - сказал  Вихров. 
-  Почему  дураки?  Нормальные  ребята.  Идём, пять минут поговорим без свидетелей.   
Вожатый и пионер пошли в отрядную  беседку.   
-  Помню, как ты, здесь, свалился в обморок,  Олег обалдел, да и я, как у тебя кровь  пошла ото всюду. Мировое зрелище  было.   
-  Я-то  помню, сам не свались. 
-  Юрка, эта птица, меня преследует, я так понял?   
-  На конец-то!  А вывод  сделал?   
-  Ещё не врубился. Какой вывод? 
-  То, что дьявол, сейчас не в парнях.  Сатана  сейчас с крыльями, до этого был с  золотым зубом, либо с гривой. 
-  И с копытами.    
-  Дорогуша, да у тебя успех! 
-  Зачем чеснок?  Чеснок, только от  вампиров.    
-  И от вампиров. 
-  Понял, если они съедят чеснок на ночь, то сатана в  них не вселиться, не войдёт в них. А если сатана уже в ком-то, то Лешка, или Мишка откажутся от чеснока, хоть силой  запихивай. 
- Вихрик, у тебя успехи по психоанализу, но зазнавайся, как я. 
- Юрка, а что если весь лагерь накормить чесноком?  - Идея хорошая, я так и думал, что ты на это скажешь.   
-  Чеснока столько  нет.   
-  Что  делать?
-  Я тебе сказал, что делать. Как хочешь, на кухне одна головка всего осталась, тётя  Дуня сказала.      
- Шеф, мне это под силу?   
- Это под силу тому, кто родился во 
Флоренции. 
- Так и делай это сам, ты же в Италии родился, во Флоренции.    
- Тебе, Борис Николаевич не говорил, что ты родился там же, где и я?  У меня дел хватает и без чеснока.     Вихров  посмотрел на  Фа-Фа. 
- Я думал, он мне сказки говорит, не уж то я, тоже особенный?   
- Был. Не понял?   
- Что не понятного? 
- Теперь, ты такой же, как и все, но с чесноком справишься.   
-  Какие у тебя ещё дела?
- Финку не нашли, я думал она у них.  Выходит, опять мне её искать.
- Давай вдвоём искать, а чеснок я поручу Суворову.   
-  Запомни, на данный  момент,  вне  подозрений, только  Лёха и  Миха,  я и  ты не  счёт. Но! Про них, я не уверен,  что  надолго. 
-  Суворик под подозрением?   
-  Не знаю. 
-  Что ты, вообще,  знаешь? Голова крўгом.   
-  Я знаю, то, что если ты займёшься чесноком, то ты заодно провоняешь им, и будешь, не  доступен Люциферу, хотя бы на одну ночь, а мне надо этой ночью смотаться без тебя.  А  он (бес) всё может. Так запутать всё, что не разберёшься. Он  додумается, и в тебя сможет залезть. Он такой похотливый, не обижайся Вихрик, я в первую очередь о тебе пекусь. Он коварный чёрт. Если он в тебя войдёт, это тебе конец, да и мне  достанется. 
-  Он  тебя  одолеть не может, сам говорил.   
 - С первого раза, он и тебя одолеть не мог, когда ты был посланником, сразу после Гагарина. Он тебя, только сильно  покалечил, у тебя не было охраны, подстраховки.  Сейчас другое дело, не будь тебя он и меня с первого раза покалечит, как и тебя и Гагарина, а уж после добьёт влёт.  - Так вот почему ...?   
-  Да, Юра, это всё он.    
-  Он начинает с охраны. Мои дни сочтены?   
-  Не подумав, не говори "стой", или "стоп". Это, хоть помнишь?   
-  Игру с ним? 
-  Да, смертельную,  для  тебя. 
-  Помню, идём на полдник.
                ...   

 Буратино под всеобщий смех, сумел залезть на вкопанный столб, при помощи верёвок, и  зацепить вверху петлю каната на один крюк, вращающегося устройства. Поэтому же канату спустился вниз. То же самое, проделал Арамчик. Третий канат подвесил Суворов, он вообще, как обезьяна, взлетел наверх, по уже подвешенным канатам. Четвёртый канат закрепил наверху сам Костик - вожатый. 
 Что здесь началось? Надо было видеть. Канаты на нижнем конце имели большие петли.  В  них просовывали одну ногу, и бегом вокруг столба.  От вращения, все четверо взмывали вверх, когда опускались, снова отталкивались бегом ногами от земли, продолжали вращаться, высоко взлетая, подчиняясь закону физики - центробежной  силы.  Особый интерес ещё в том, что отталкиваться  мог, только  один, остальные вращались высоко над землёй метра  3-4 а то и выше, но и они отталкивались от земли поочерёдно, никому не было обидно.  Эти элементарные качели назывались "гигантские шаги", и с первого раза стали любимым  развлечением всех мальчишек. Девочки поначалу боялись.  Бегали, в основном крутились подолгу, пока не закружится голова, лишь бы держаться. Придумали ещё  один ремень на карабине, для безопасности, чтобы не упасть  Первые полчаса бегали, и летали вокруг  столба Буратино, Арамчик, Костик и Суворов. До крутились до того, что  Буратино, когда перестали крутиться,не мог стоять на ногах, поднимался и падал на четвереньки. Суворик ходил в обнимку с Костиком, как пьяные, под несмолкаемый смех  ребят, качаясь из стороны в сторону. Смеялись все и над Арамчиком. он просто, стоял, обнявши, и подпирая столб.

  "ЧП", которое было час назад, бесследно прошло, о нём все позабыли.  Очень долго на первом месте по развлечениям оставались эти воздушные карусели. На дружный всеобщий смех сбежался весь лагерь, и смех удесятерялся.  Ребята ни на минуту не прекращали кататься. Остановки были несколько секунд, чтобы уступить место другим, и снова все отходили на безопасно расстояние. Кто не мог самостоятельно идти, тех за руки, за ноги оттаскивали  прочь. Снова начиналась беготня вокруг столба.  Впоследствии установили время, когда  много  было желающих побегать и полетать... 
   
  С завистью смотрел Вихров, как его друзья летали по кругу.  Фа-Фа, что-то кричал сверху, на соседнем канате летал Олег, с другой стороны Петька Ермаков, крутил всех на  четвёртом канате Денис. Рядом с  Вихровым стояла Лидия Павловна и Римма Венедиктовна, обе охали, ахали, глядя, как мальчишки, словно гимнасты в цирке летали у всех над головами. Сколько было визга, когда Владимир вожатый предложил докторше опробовать эти  качели. Визг не помог, Римма Венедиктовна была в спортивном костюме, и её силком  засунули в петлю, пристегнули ремнём. Она попробовала сделать пару шагов, как сразу  взмыла вверх. Что было больше смеха или визга, определить не возможно.  После её прозвали Терешковой.  После Валентины Владимировны Терешковой" стали кататься и девочки.  Мальчики  задирали головы, и смотрели, как раздуваются  юбки-парашюты у девочек, так как не все были в спортивных костюмах, и тогда раздавалось улюлюканье и  смех старших мальчишек. Малышам разрешалось кататься только под наблюдением старших  ребят из первого отряда.
 Наконец с четверенек поднялся Буратино, и без очереди снова стал бегать вокруг  столба.   
  Неподалёку, на теннисном столе сидели Юрки и Олег.    Фа-Фа не разрешал Вихрову даже приближаться к этому столбу. У Олега кружилась голова, он сидел, держась за край обеими руками. Фасолин подсмеивался над Столицыным. Когда вожатый упирался руками о край стола, Юрка тихонько подбивал его под локоть,и Олег с грохотом брякался на стол. Вихров не мог удержаться от смеха, Фа-Фа тем более.
  Девочки из их отряда затеяли ручеёк", и пригласили вожатых в игру. Олег, как всегда был с  Маргаритой.  Фасолин  убежал занимать очередь на гигантские шаги, убедившись, что Вихрова захомутала Лида, и они уселись на простые качели с цепями.


                ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ
               
    Изолятор.
- Как думаешь, что  он имел в виду? - спросил Миша.
- Его  никто не понимает, я тем более.
- Лёха, ты серьёзно, ничего не помнишь, что мне говорил?    
- Причём тут финка?
- Хорошо, что успел рассказать. 
- Что  хорошего?  - Надо подумать. 
- Думай, у тебя  олова не пострадала.   
- Он обещал ещё  раз заглянуть, и сказал,  чтобы готовились к каким-то приключениям.   
-  Он треплется, как всегда.       
- Мне, кажется, что нет. Он всё знает. Почему он спрашивал, где мы купались?       
Миша понюхал сам себя. 
-  Мы сами сказали  ему.   
-  Кто ему сказал, что дерьмом воняет?  -  От тебя.   -  Допустим. 
-  Никто.  У него нос и глаза есть. Он носом учуял, а глазами увидел муху, вон она, опять на тебя села. 
-  До меня, она на тебе сидела. Скажи, лучше, у тебя задница болит?   
-  По-моему, нет.  А у тебя? 
-  У меня, по-моему, да. Проходит. Лёха, и ты не помнишь, что было? Как нас насиловали, как ты водку пил стаканами?   
- Не помню, ничего.  А ты, помнишь?
- Я  всё помню. Я вспомнил, как мы были у камня, и ты ... 
- Не ври, этого не было.   
- Было Лёха. Теперь, ты не помнишь. Могу показать это  место,  там камни большие.   -  Свидетели  были?      
-  Вот свидетелей не было. Они поздно приплыли на  моторке. Нас забрали, мы там, в  лодке и заснули.  Я проснулся на диване, ты  рядом.  И это не помнишь?
- Ничего не помню. 
- А как ты, мне всё  рассказывал  про сатану?  Про его  похождения. 
- Говорю, тебе,  ничего не  помню.
- Помнишь, как с Фа-Фа поменялся очками на плавки?   
- Ну, не помню.  Теперь всё будешь на меня вешать?    
- Мне Фа-Фа, по секрету, говорил, что ты с Танькой «тити-мити» уже.       
-  Юрка?  И поверил?  Мишка, я честно говорю, сейчас я ощущаю какую-то пустоту, словно  вы  все смотрели телик вместе со мной.  Вы всё помните, а я вроде бы не смотрел  вообще.    
- Ты, как "Джентльмен удачи", тут помню, тут не помню. 
- На что, ты, намекаешь? Я не подсадной говнотик. 
- А  ты...   сам говнотик.
- У тебя  говно на  ушах, в зеркало посмотри.   
- А у тебя ... 
- А вот и нету.
- А кто на камень плюнул?  Мент пальцем  ещё трогал. 
- Не  знаю, что он там трогал.
- Да, про тебя все девчонки говорят  ...       
- Что  говорят?    
- Лёха, неужели, ты  в самом деле  не фига не помнишь? Что ты, помнишь, тогда?
- Я помню, как на атасе стоял, Дёма трубки срезал с автоматов.  Потом  облава, помню,  как нас троих определили в эту сраную комиссию при МВД. Потом сюда на лето. Остальное всё смутно. Эпизоды, как во сне, да и сейчас не лучше.  Мне хорошо, когда я сплю.
-  Мать, отца помнишь?   
-  Это помню. Мать пьянчужка, отец сидит.
-  Лёха, у тебя друзья есть?   
-  Был один.
-  Где  он? 
-  Не  знаю,  исчез  куда-то.  Наверно, сидит.   
- А ещё?   
-  Мне не надо друзей, с ними надо делиться. 
-  Это  чем? 
-  Да, всем, куревом, водкой,  что сворую сам.  Старшие деньги  отнимают.
-  Зачем  мне, тогда сто рублей отдал? Они же твои, их тебе заплатили - этот  лысый  пердун.
- Они твои, это ты их заработал, за ними в говно нырял. Сам сказал, что это я тебе сказал, где сто рублей.  - Хочешь половину?   - За так? 
- Нет, не  «за так».       
- Хочешь,  от квитаться?   
- Лёшка, ты дурак? Ты что?   
- Пятьдесят рублей, «за так» не дают, выходит ты подсадной.   
-  Мал я ещё, подсадным быть. 
-  Что тогда?
-  Я понял, что ты, всё помнишь, что было с тобой до лагеря.  Про сатану слышал? 
-  Слышал. 
-  Что  именно?  спросил Французик.   
-  Знаю, где он живёт.
-  Стоп, ты про какого сатану говоришь? Меня  интересует  тот, кто был в твоём облике.
-  Я знаю, только одного.  Ты, про, которого спрашиваешь?          
Мишка  ткнул  пальцем  в  Лёшку.
-  Нет, я знаю, другого,  - сказал Алёша,  - но это не твоего ума дело. 
-  Пожар, как начался, помнишь?
-  Я помню, как я лежал в кустах, надо мной стоял Вихров, за ним что-то горело.
- Как блевал, помнишь?   
- Ещё бы, всё нутро выворачивало.   
- Знаешь, где твои очки? - спросил  Миша.   - Какие очки?   
-  Итальянские, Мейд инд Турино. Концерт, помнишь?   
-  Смутно.   
-  Это отлично, есть надежда.  Я всё расскажу Юрке, он  разберётся.  Восстановит  тебе  память.  Ложись, врачиха идёт.  Что  будет!!!???   


                УДАВ  И  КРОЛИК.
               
   Футбольное  поле.  Качели.
 Они долго сидели молча.   Первая  заговорила  Лида.
- Юра, чего молчишь?             
- Что ты, хочешь от меня услышать? 
- Тебе, нечего мне сказать?   
- Например?
- Скажи, что это всё было? 
- Что, было? - спросил  Вихров.   
- Сам,  знаешь, в  шалаше.
- Когда?   
- Не притворяйся, знаешь когда.   
-  В тот раз, да?  О чём ты, долдонишь?  Ничего не было, никакого раза не было. Весь лагерь с ума  сошёл.
- Юра, я тебя люблю. Я тебя простила, и ты меня прости, тебе было очень больно, и Лида  дотронулась до головы  Юрия.       Вихров  отстранился. 
- Это твоё дело кого любить,  и кого доской по голове бить, я причём?   
- Юра, я не могу без тебя, я выполню  твою  просьбу.   
- Какую? 
- Честно,  выполню, не сомневайся.   
- Выполни ещё  одну. 
- Любую,  говори.   
- Отстань от меня, мне надоели все эти выдумки.
-  Я не могу так, давай ещё разок. 
-  Что?!  Ты, в своём  уме? Парней полно.
-  Мне никто не нужен, кроме тебя.   
-  Забудь.   
-  Как забудь,  а?   
-  Пошли к карусели, ничего не было, я спал, а с кем, ты гуляла тогда, я не знаю.
Лида закрыла лицо руками, её тело подёргивалось.    
- Ты  плачешь? 
- Не уходи, посиди, я не виновата. Что мне делать? Вихров пожал плечами.
- Юра, вспомни, как мы сидели, и мечтали,  смотрели на небо, на звёзды.  Юлька и Олег  тогда ушли на озеро.
- В ту смену? 
- Да.            
-  Это помню, больше ничего не было. Давай, просто так запомним это лето, ты «своё», я «своё». Живи в своих фантазиях.  У меня своих забот хватает. Меня Фа-Фа с Олегом  задолбали, разыгрывают на каждом шагу, смеются. Ещё ты. Настоящий кооператив по розыгрышам. Не верю я вам никому, ни тебе, ни Олегу, Юрка под вопросом. Нашли  дурака.
- Юрочка, а я верю.   
- Ну, и верь, от меня  отстань.   
- Я в любовь верю. 
- Верь, сколько влезет, люби Фа-Фа, он тоже тебе нравится. Любить надо одного. Его про запас держишь?  Вот и настал этот момент, беги за Фасолиным. Алиска с него глаз не сводит, опоздаешь. 
-  Как тебе, не стыдно?!  Я тебя люблю, а Фа-Фа, просто так, я же пошутила.  Зачем, я  тебе про это сказала?   
- Он мне сам всё  рассказал, про ваши отношения.   
-  Он ещё глупый, он ещё маленький.
-  Лида, он маленький, да удаленький, и не такой он  маленький, раз ты с ним свою  любовь пробуешь.  Ему, что?  Ему интересно, как всем мальчишкам. 
-  Да он пацан, недоносок ...   

 Слово  "недоносок" молниеносно  прорезало  мозги Вихрова.    
- Это кто "недоносок"?    
Юрий отшатнулся от Лиды, глядя ей в глаза.
- Я хотела сказать, что он ещё маленький, сам понимаешь, а ты в самый раз.
Юра хотел встать, но Лида удержала его, взяв его за руку. Они снова молчали, качаясь на скамейке. Юра держал одну ногу на земле, она сильно раскачивал скамейку.
-  Я тебя  обидела? - сверкнув глазками, спросила Лида.      
-  Да. Арамчик говорил мне, он твой друг, значит, и мой  друг. Ты обидела моего, пусть младшего друга, значит, ты обидела  меня.               
- Нашёл из-за чего обижаться. Над вами все смеются.  Вы, как кремлёвские ёлки у  мавзолея.   
-  Сама ты "ёлка", -  вскипел Юрий, он чуть не сказал "тёлка".   
-  Юрочка, извини, я не хотела.  Мне  Фа-Фа, тоже  нравится, а тебя я люблю.      
-  Мне от этого ни холодно, ни жарко, Твои проблемы.   
- Я знаю. 
-  Полюби другого, перестанешь, страдать. 
-  Обними меня, мне холодно.   
- Забудь, иди к костру. 
- Что мне костёр.  Ты рядом - мне и хорошо. Идём на качели, вдвоём, полетаем.   
-  С ума сошла!?    
-  Стесняешься?  Вон мальчишки с девчонками в одну петлю, и хорошо получается. 
-  Да!  С тобой, в петлю и лезть, только в «другую».   
-  Стесняешься?  Вон Олег с Ритой, и ничего не боится.  А ты?!   
- С тобой  боюсь. 
- Со  мной?   Лида  улыбнулась, - а с кем не боишься?

«Трусишка зайка серенький "под ёлочкой скакал", - сказал сам себе Юра, - «и допрыгался. Кто тебя знает? Цыганочка»       
 Вихров  встал,  стряхнул с головы еловые иголки.
  -  Иди, песни пой, к огню поближе. Разрешаю к Фа-Фа с правой стороны, слева занято Алиской.
- Я всё равно своего добьюсь, ты будешь моим. Я тебя очень, очень люблю. 
       
 "Как удав кролика"  - опять про себя сказал Юрий и пошёл к костру.         

               


                ЛЕГЕНДА  СТАРОГО  МОСТА.

   Старшие вдоволь набегались, накатались, налетались,сели  вокруг костра.  Малыши продолжали бегать вокруг столба, их подстраховывал Буратино, вместе с Вовкой
 Будённым.  Третий отряд играли в футбол, в одни ворота.   Вокруг костра пели, сразу человек сорок. Игорь перепел все песни, которые знал. В основном ему помогали  девочки  и Римма Венедиктовна. Она сидела рядом на чурбане с гитаристом. Высоко, в темнеющее небо летели искры. Наступил маленький антракт. Корнеев подтягивал струны.
-  Ребята! Кто знает, кто построил Покровский собор?  - громко спросила  Римма  Венедиктовна.   
- Это и малыши знают.    
- Вот, ты знаешь?  Девочка пожала плечами. 
- Я  не знаю, где он и находится. 
- Нашли, у кого спрашивать, она двоечница.
- А сам, знаешь?   
- Конечно, знаю,- встал, и подсел ближе к костру Валера Дёмин.      
- Блесни знаниями, - сказал  Костик.      
- Это Собор Василия Блаженного на Красной  площади.  Его построил один мужик, его Иван Грозный, одним словом, глаз ему  выколол.       Все  засмеялись.
  - Во-первых, не один мужик, а двое, - теперь начал показывать свои знания Кашка - барабанщик, - два зодчих Барма и Постник, в честь  взятия Казани.
-  Молодец, Иннокентий, читал?
-  Слышал, их ещё ослепили, чтобы они не построили второго такого красивого храма.
-  Правильно, - похвалила Римма Венедиктовна парня.
-  А вы, знаете, что это не единственный случай в истории, когда ослепляют зодчих, чтобы они не смогли повторить своё чудо?    
- Нет, не знаем, расскажите,  - запросили девочки.
- В Праге, есть замок неповторимой красоты на берегу Влтавы ...            
- Я могу  добавить, - поднял руку Юра Фасолин. 
- Пожалуйста, Юра, мы тебя слушаем. 
 Римма  Венедиктовна  подвинулась -  Садись.    Фа-Фа  примостился, и продолжил. 
-  Я вам  расскажу одну легенду. 
-  Итальянскую?

 - Нет, чешскую. Как раз, перед этим замком - дворцом было широкое место реки, где  постоянно строили мост. Строили из камня, не деревянный.  Этот мост один из самых  старинных мостов Европы.  Его строили долго.  Всё не получался самый большой  пролёт моста, он обрушивался постоянно. Все говорили, что мост был заколдован.  Вот, однажды, зодчий, который строил этот мост, ночью увидел сон. Во сне он узнал секрет  строительства ...
-  Как  Менделеев  свою  таблицу?   
-  Нет, это Менделеев, как тот зодчий ...
-  Верим, ври дальше...

-  ... Так вот, во сне ему секрет раскрыл сатана, который и заколдовал  мост...
-  Фа-Фа, этот зодчий, случайно во сне не тебя видел?  Ты, тоже сатана,   -  сказал  Дёмин.   
- Нет, это был не я.  Я  не сатана, я сатанёнок.
-  Тогда, давай дальше.
-  Этот зодчий заключил с сатаной договор во сне.
Ребята обступили докторшу и Юрку, подошли и все остальные.   
- Юра  продолжай,  - попросила Лида. В глазах у девочки сверкнула искорка.
- Условие было следующее: сатана раскрывал секрет, и снимал колдовство, и за это  просил плату...   
- Какую? - опять спросила Лида.
- Мне очень интересно.
- Первого, кто пройдёт через мост, сатана возьмёт к себе, и мост будет стоять века...
- Всё ясно, зодчий сам прошёлся по мосту, -  засмеялся  Буратино, -  он  пожертвовал собой, и вошёл в историю.   - Ничего смешного нет, ты не угадал, - сказал  Фасолин.   
-  Как всё было? - загалдели ребята.
-  Юра, интересно, я эту легенду не слышала. Римма Венедиктовна обняла за плечи своего племянника
- Слушайте дальше, он зодчий обманул сатану.   
- Это как?   
Лида подсела ещё ближе к Фа-Фа, не моргая смотрела в глаза рассказчику.
- ... Вернее, хотел обмануть сатану,  -  сказал  Юрка.
-  А,  а,  а, -  раздался  унылый  возглас  ребят.

-  Зодчий  согласился на условие сатаны, он сам хотел пройти первым по мосту, как вдруг с другого берега по мосту к нему навстречу побежал его внук, мальчонка лет пяти  не  больше. Он бежал, и кричал: "Деда, деда. Стой, стой на мосту, я сейчас, а ты стой». Сердце остановилось у старика - зодчего ...

Ребята вокруг костра затаили дыхание.  -  Фа-Фа, не тяни  резину, -  крикнул  Дёмин. 
-  Он пожертвовал своим внуком?  - спросила Римма  Венедиктовна.   Юрка ухмыльнулся, посмотрел на Лиду, и продолжал,  -   Это было в четырнадцатом веке...   
- Что стало с октябрёнком, - острил Дёмин.   
- Едва мальчонка добежал до большого пролёта, он поднял холщёвую рубаху, и все увидели ... 
- Что он, не девочка! 
- Замолчи, пошляк.

-  ...  Все увидели, как из-под рубахи выпорхнул облезлый петух, махая крыльями, пробежал по мосту через большой пролёт. Таким образом, внучонок обманул сатану, опередив  деда, и спас его и себя, и мост стоит уже 600  лет.
- Птичку  жалко! - заголосил  Валерка Дёмин, под смех  ребят.       
- В чём  мораль?  - спросила  Лида.
- Это не басня.  Это легенда, а в легендах больше  половины  правды...      
-  Так в чем, правда?
-  Думайте сами. Мост стоит уже шесть веков, по сей день.          
-  Сатаны не  бывает, - зашумели  ребята.      
Фасолин и Вихров  переглянулись. 
-  Бывает, - громко, сказал  Дёмин, -  Фа-Фа сам сатана, откуда он это знает?  Он мосты не строит, зато любит  курятину.   Опять все засмеялись.      
-  Его пацанёнок обманул с петухом. 
-  Эту легенду  многие знают, и любят курятину. Сатана взял к себе не петуха, а душу птицы. 
- Агнец получается? 
- Получается.   Ребята  зашумели.   
- Это ещё не всё. 
- Что, мост рухнул?   
- Нет, мост стоит и сегодня.   
- Что  тогда?  -  не унимались  ребята.      
- Сатана забрал себе только душу петуха и только.
- А сам петух чего? Без души остался?  Так не бывает. 
- Сатана рассердился, за то, что его обманули, и  стал  мстить... - Кому?
- Всем, кто ночью ходил по этому мосту, и клевал в маковку...
- А нас тоже петух летал  по спальне, - сказал  кто-то из мальчиков третьего  отряда.
- И гроб на колёсиках катался между кроватями.  Пацаны видели, и я не вру,  -  сказал  Колька  Ивкин.   
Все  мальчишки третьего отряда посмотрели на Столицына и засмеялись. - Юрка, зачем, ты нам на ночь страшные байки  рассказываешь?
- До ночи ещё далеко.  Во-вторых, сатану всегда можно обмануть      
- Юрка, ты забыл, что сатана будет мстить всем,  - сказала Лида.   
- Не всем, тому, кто его боится, - ответил ей  Юрка.
- А ты сам боишься сатаны?
- У нас в отряде  никто не боится сатаны,  - заявил Фёдоров Вовка из отряда  Вихрова  и  Столлицына.   
-  У нас по хлестче, у нас покойнички с косами в гробах летают, на плече  вместо петуха филин сидит. Мы знаем, кто пособник сатаны, он сейчас в изоляторе, его  изолировали от нас. 
-  Вы, все смелые здесь, у костра, когда вместе, и светло от костра. Ночью - мамочку  будете  звать.    
-  Не пугай нас  Фа-Фа.   
-  Я и не думаю ни кого пугать, сами  испугаетесь.  Сатана всё видит, всё слышит, кто над ним смеётся, и кто его не боится.   Он рядом.   
-  Юра, перестань, малыши услышат, -  на  ухо сказала  ему  тётя. 
- Кто, не верит? Смотрите, -  Фа-Фа показал  рукой  куда-то в сторону вверх.

Все, как по команде посмотрели по направлению руки рассказчика.  Вверху, на макушке  большой ели сидела птица.  На фоне сумерек, она была большой и чёрной.      
Вдруг она расправила крылья и полетела.
  - Петух ощипанный полетел, рёба, закрывай  темечко.   Римма  Венедиктовна, - подошёл  Андрей - золотой  мальчик,  это птица у нас и летала по палате.  Это Мишка Французов её  по ночам выпускает, она ручная.   
-  Андрюша, не говори ерунду.   
-  У нас по ночам ещё летучие мыши летают.
-  Андрей, летучих мышей вокруг полно.  У Оки  пещеры есть, они там обитаю, ночью они к человеческому жилью летают, комаров ловят. Летучие мыши полезные зверьки для человека, они на человека, почти никогда не садятся.   
-  Они на лету кровь пьют? 
-  Кровь пьют не все виды летучих мышей.  Кровью питаются вид вампиров.  В наших  местах этого вида нет. Ещё запомни, летучие мыши вампиры пьют, только кровь домашних  животных.   
- А ночных петухов надо бояться? 
- Сказки всё это.   
- Это  легенда, -  добавил  Фа-Фа.   
- Юра, как, тебе не стыдно. 
- Да, я  шучу.  Иногда, - тихо,  сказал  племянник. 
- Ох, скажу всё отцу.
- Ябеда солёная.
- Ребята, давайте петь. Девочки!  Лида, запевай.  Где Лида?  Куда она ушла?  Кто её видел?   Она улетела, - сказал племянник тёте.
Корнеев ударил по струнам, запел: "Жираф большой, ему видней..."

                Пирог и грамота ЦК.

Дверь тихо открылась, вошла Римма Венедиктовна с подносом в руках. На подносе стоял  кофейник и блюдо с большой ватрушкой.  Мальчики смотрели в пол, боясь смотреть доктору в глаза.  «Туча» пронеслась мимо, не пролив ни капли дождя. Римма Венедиктовна пожурила  ребят, сказала, что не красиво так поступать, когда за них переживают.  Она  ушла,  оставив  мальчиков  одних.
- Миша, чем мы ватрушку поделим. 
- Просто, будем, есть, кто, сколько хочет, я не  обижусь, если  ты съешь больше меня.
- И я не обижусь, - ответил  Лёша.
Они быстро  справились с полдником, не обратив  внимания кому, сколько досталось ватрушки, а кофе даже остался
Пришла докторша за посудой, и сказала, чтобы на ужин шли сами в отряд. До ужина - распоряжение  лежать, а сама  пойдёт на костёр, после столовой песни петь...   

Фа-Фа протрубил "бери ложку, бери хлеб, собирайся  на ...ужин".
Лёша и Миша отправились в столовую, плотно закрыв за собой дверь в изолятор. Того и другого в своих отрядах приняли без особых торжеств. К их отсутствию ещё не привыкли.    В столовой стоял звон  вилок о тарелки и бряканье металлических кружек.
Знакомые хлопки в ладоши, и возглас "Внимание" заставили  всех  повернуться  на голос. Наступила не полная, но всё же тишина.  Посреди  столовой  стоял  Василий  Аркадьевич.   
-  Внимание!  Всем  приятного  аппетита, на парочку  минут  попрошу  вашего  внимания,  ребята. Фасолин Юра посмотрел на отца, ухмыльнулся.

"Появился, не запылился, я и не заметил когда", - сказал  Фа-Фа, конечно про себя.
- Ребята,  -  продолжал  начальник, - вы знаете, жизнь лагеря бьёт ключом ...      
- Доской по голове, - громко выкрикнул Марчук Кешка. 
Все мальчишки первого отряда засмеялись, и посмотрели на Вихрова.
Фа-Фа про себя  "Пожалуйста, первый отряд, уже все знают ночные похождения моего друга, скоро узнает и отец".
- Иннокентий, если не возражаешь, я продолжу...    
-  Пожалуйста,  -  ответил  Марчук.
-  .. За этой суетой, мы порой упускаем из виду очень важные мелочи в жизни нашего лагеря.  Мы, персонал виноваты. Признаю, поэтому, исправляемся. И так, это было вчера, а из-за нашей нерасторопности, я это делаю  сейчас  сегодня...      
Все в ожидании, замолчали, глядя на Василия Аркадьевича.
 - Вчера был день рождения сразу у двоих. Я поздравляют Смагину Татьяну и Малафеева Алексея с днём вашего рождения. Им вчера исполнилось по четырнадцать лет. Желаю вам, дорогие ребята: вырасти большими, здоровыми, и конечно успехов в учёбе, труде. Вместе со всеми нами шагать в ногу, вы меня понимаете, на благо нашей Родины ...

В столовом зале зашумели, раздались аплодисменты. Василий  Аркадьевич  ещё  что-то говорил.  Из кухни вышла повар тётя Дуня с большим  подносом, на котором, на белой салфетке лежал огромный пирог с черникой и малиной. Евдокия Ивановна поднесла пирог к столу второго  отряда, и вручила Тане и Алёше. Именинники сидели рядом, а сейчас они встали, поблагодарили повара и всех за поздравления, и за вкусный подарок.
Пирог поставили на середину стола.  Вокруг  зашумели  ребята, читая на пироге  надпись: "Поздравляем!", чуть ниже: "Алёша" и "Таня".
Лёша взял нож, и разрезал пирог пополам.               
-  Горько!  - опять  крикнул  Марчук, под смех  ребят.      
-  На всех не хватит, - тихо сказал Лёша Тане, -  делим, только на своих.  Ту половину девчонкам, эту мальчишкам.   
   
Таня сдвинула одну половину пирога, так что имена на выпечке, разрезанных частях соединились, образовалось новое имя. Первая половинка от  "Алёша"  "АЛЁ".  Вторая  половинка от "Таня" - "НЯ". Получилось "Алёна", буква "Я" была похоже на  "А", в итоге читалось "Алёна".      
Вот здесь сострил дружок Лёшки, и во весь голос  Фа-Фа сказал, - это ваша будущая  дочка. Алёна, я это знаю,  -  похлопав обоих по плечу.   
Смех не заставил их покраснеть.  Фа-Фа протянул  Лёше чёрные очки, - возвращаю, и поздравляю.    
- Юрка, тебе, что сейчас плавки? Я их посеял. 
Это слышал, только  Юрка.   
- Не переживай, они уже на мне.       
В столовой поднялся звон вилок.

-  Ребята!  -  Василий  Аркадьевич  поднял  руку, -  хотел сказать вам завтра на  линейке, скажу сейчас, -  взял со стола газету.   
-  Опять, в космос запустили? - зашумели  ребята.    -  Тише! 

 "НА  ДНЯХ, НА ОДНОЙ ИЗ РАЗВЯЗОК КОЛЬЦЕВОЙ АВТОДОРОГИ   -  стал, читать начальник  - ПРОИЗОШЛА АВТОТРАНСПОРТНАЯ АВАРИЯ.  ПЕРЕВЕРНУЛСЯ ЛЕСОВОЗ.  ОГРОМНЫЕ  БРЁВНА, С БОЛЬШОЙ СКОРОСТЬЮ, ПОКАТИЛИСЬ ПОД ОТКОС, СМЕТАЯ ВСЁ НА СВОЁМ ПУТИ. ОНИ СТРЕМИТЕЛЬНО  ПРИБЛИЖАЛИСЬ К ЭКСКУРСИОННОМУ АВТОБУСУ, ГДЕ НАХОДИЛИСЬ ОКОЛО СОРОКА ДЕТЕЙ ИЗ ОДНОГО   ПОДМОСКОВНОГО  ЛАГЕРЯ....

-  Ура!!! Это про нас! - Все закричали, и по выскакивали с мест  мальчишки  третьего  отряда
-  Тише! Успокойтесь, да это про вас,  ребята.  Начальник  читал  дальше ...   

-   ... В  этот  момент в автобусе не было водителя, и трагическая опасность приближалась с каждой секундой. Не растерялся  пионервожатый, он занял место  водителя, завёл двигатель  и, управляя большим  "Икарусом", вывел  автобус в   безопасное  место, тем самым спас от неминуемой гибели детей и машину. Смелый 
поступок совершил вожатый, которому совсем недавно исполнилось пятнадцать лет. Тем, кто был вне автобуса, их было трое, и получившим травмы, различной тяжести, была  оказана срочная  медицинская помощь, и госпитализированы. По представлению Управления Гор ГАИ при МВД РСФСР, вчера смелый поступок  юного героя был предметом  обсуждения   Президиума ЦК  ВЛКСМ.  Президиум  ЦК ВЛКСМ вынес постановление: "За смелость и отвагу, проявленную в экстремальной ситуации, и действия по недопущению трагических последствий дорожно-транспортного происшествия, наградить комсомольца Вихрова Юрия Николаевича  почётной грамотой ЦК ВЛКСМ. 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников."

 Ребята поприветствуем нашего героя.            
Раздались аплодисменты.  Столицын толкнул Юрия, Вихров застенчиво поднялся  из-за  стола.  Василий  Аркадьевич  подошёл, пожал Юрию руку, и обнял  его.
-  Ну, и герой, - злобно, не очень громко, но это было слышно всему отряду, сказал Андрей, -  завёл  автобус, и поехал, только с третьего раза, я тоже так могу, а в  герои не лезу. 
Стоящий рядом, Петя Ермаков сразу дал по шее Золодову  "золотому"  мальчику.   К  их  столу  подошла Кочкина Лида, на тарелке у неё лежал кусок пирога. 
- От имени Лёши и Тани, и всего второго отряда поздравляю тебя с твоим подвигом.  И Лида вручила Юрию пирог, и поцеловала при всех вожатого в щёку. 
Вихров, впервые в жизни так, покраснел.               
-  Давно бы так, а ты его доской, да по голове, - выкрикнул  Дёмин.      
Все засмеялись, кроме  четверых: Вихрова, Кочкиной,  Фасолина младшего, и Фасолина старшего.  Первые трое понимали, почему они не смеялись, а четвёртый  -  начальник не понимал, поэтому, и не смеялся. 
 

              НАРУШЕНИЕ  ЗАПРЕТА.

   На вечерней линейке флаг спускали сразу трое: Вихров, Малафеев и Смагина. После  линейки  к  Вихрову подошёл Фа-Фа. 
- Я тебе, тоже подарок приготовил.   
- Спасибо.  И какой?   
- Я тебе постелил чистую простыню.  Цени заботу. 
- Кто  видел?   
- Все! 
- Ты с ума сошёл,  - возмутился  Юрий.   
- Что такого, та простыня не в крови же была.      
-  Спасибо, за медвежью  услугу. 
-  Пожалуйста, я к тебе ночью приду на чистенькую.   
-  А ну,  марш, ноги мыть.
                ...

  После отбоя, когда всех ребят уложили спать, весь персонал во главе с Василием Аркадьевичем, по очереди, по четыре, стали кататься на гигантских шагах.  Девчонки - вожатые тихонько визжали, все остальные на них цыкали.
  Вихров нарушил запрет своего юного друга - тёзки (близко подходить к столбу), и вместе со всеми бегал, и летал высоко вокруг столба.    
Он с Олегом бегал, и катали себя и Лидию Павловну с Маргаритой.  Олега сменил Василий  Аркадьевич, а Маргариту - Римма  Венедиктовна.  Вихрову очень понравилось летать, и он радостно крутился, пока не закружилась голова, его сменил Владимир. Юрий и Олег заново развели  костёр. К ним подсели все, кто в данную минуту не бегал, не летал.  Летали  двое - Владимир и Костик. 
  Костёр горел два часа, и всё это время слышался смех и остроты. Римма Венедиктовна и девушки тихо пели. На комаров не обращали внимание. В костёр больше  ничего не подкладывали, ждали, когда  догорит само. За  неделю  очистили всю территорию от сухого  валежника.  Всё пошло на вечерние костры. Сжигали, иногда, и мусор.
  Василий Аркадьевич рассказал, как съездил в больницу к Ивану Дмитриевичу и шофёру автобуса, передал приветы и пожелания. 
  Олег и Юрий первыми пошли к себе в отряд на ночлег. Зайдя в туалет, покурили первый раз за весь день. Они ввели себе за правило - курить один раз в день, раньше они  курили часто, почти каждый час. Вожатые зашли в комнатку Олега. Юра при свете рассмотрел  припудренный фингал  друга.    - Болит?          
- Уже                нет.               
Вихров осторожно открыл дверь спальни, просунулся  у  щель,  не  зажигая  свет.   Он, сразу почуял не ладное, и свет пришлось зажечь.               
             
                ПУХ  И  ПЕРЬЯ.

  Столицын и Вихров проверили у мальчиков ноги. Олег погнал Андрея  мыть ноги 
по-новому.  Не дождавшись, когда  вернётся  "золотой  мальчик",  Олег и Юрий  побежали  на  футбольное  поле, где собрался весь  персонал, даже работники кухни.  Все канаты были уже заняты.    Друзья, вожатые не заметили, как по боковой аллее бесшумно скользила за ними тень.  Тень скользила, только до крайних кустов у футбольного поля. Там  Фасолин Юра обосновал свой наблюдательный пункт, не выпуская из виду своих  вожатых. ...

Андрей  "золотой мальчик" -  так и не вымыл ноги, он дождался, когда Фа-Фа,  крадучись,  проследовал за вожатыми, вошёл в спальню, и остановился у дверей.          
-  Никого, -  сказал он громко на всю палату.
Сразу поднялись несколько мальчишек. Они подошли к кровати Французова Миши.
- Привет, сатана! Давно не виделись! - сказал Вовка  командир, - здорово вы  всё  придумали.  Нет «твоих» защитничков, ты один.  Думаешь, мы не понимаем, что к чему?   Признавайся, зачем линял за территорию?  Зачем нас ночью пугал?      
- Гробик с колёсами кто придумал?      
- Не было никакого гроба. 
- Не ври, был, Столицын видел, подтвердит.   
- Олег не подтвердит, не было  гроба.         
-  Мужики, он снова нам заливает.  Кто летучих мышей в палате ночью  выпускал? Фасолина  не было, значит, ты. 
-  Ну, я. Сами просили. Я, только пошутить хотел.               
-  Признался.  Хорошо. Что нам готовит Фа-Фа? Какую ещё чертовщину? У костра нам сказочку рассказал про  петуха.  Он самого тебя клюнет в темечко, как у Пушкина.   
-  Я не Додон, чтобы  меня в темечко клевать.
- Тебя другой петух в жопу клевал, весь лагерь знает, и того, кто клевал, как его?   
- Малафейкин, - подсказал  кто-то.       
- Что вам надо от меня? 
- Да, ты сатана, это всем ясно.  Мы с сатаной будем бороться своими силами.   
-  Я-то причём?  Я не сатана.   
- Ты  врёшь, сатана!
С  этими словами мальчишки накинулись на Мишку, стали бить его подушками и полотенцами. Французов  накрылся с головой. Ему было не больно.  Ему было только обидно. Кто-то сдёрнул с него одеяло, подушки, и полотенца посыпались по голове, спине, куда придётся. Резкая боль по спине, заставила Мишу вскрикнуть, и съёжиться, кто-то пустил в ход брючный  ремень. 
- Пацаны, он не плачет, ему не больно, он для вида ойкает. Мальчишки, держите его за ноги, за  руки, - и Фёдоров  стащил с Миши плавки.  На голого  мальчишку  посыпались  удары, скрученной "морковкой" полотенцами. Хлёстко шлёпал по заднице ремень, к нему присоединились ещё два. На голову накинули рубаху, чтобы Мишка не видел своих  истязателей. 
   - Пацаны, я нашёл, смотрите, что, - Андрей держал на ладони два зубчика чеснока, - это было у Вихрова под подушкой. 
-  На, нюхай, сатана. Что, не нравится? Ты сатана!   
-  Ты ему не в нос, а в ж ...    
      
  Мальчишки, вновь навалились все на Мишку, чтобы  тот перестал дёргаться. Очищенный  зубчик чеснока они вложили между ягодиц, и ручкой зубной щётки затолкали его вовнутрь. Боль, как от раскалённого  железа, прожгла  всего насквозь мальчишку. Трое мальчишек - активных  истязателей продолжили бить Французова ремнями по голому телу, остальные били  подушками. Все наслаждались тихими всхлипами, которые доносились из-под рубахи.   
-  Пикнешь, завтра повторим, сатанина.    
Одна подушка лопнула, и по палате полетели пух и перья.   
-  Атас!   
Все кинулись по своим кроватям. Когда все разбежались, наступила тишина. 
-  Андрей,  где  атас?   
-  Мне показалось.   
-  Ты, за сатану?   
-  Нет, там, по-моему, Фа-Фа идёт.   
-  Давайте и Юрку проучим.   
-  Его за что? 
-  За то, что они за одно. Кто начнёт? Трусы! Я начну, а вы, сразу подключайтесь.  Все,  слышали  приказ?  Женька, слышишь?  Не притворяйся спящим. 
- Я  сплю. 
- Ах, спишь?! И тебе  будет  тёмненькая.      
-  Ладно, - тихо прошептал Женька.
Фёдоров лёг на кровать Вихрова, накрылся  одеялом. 
-  Пацаны,  только тихо, не выдавайте  меня, -  наворачивая на руку ремень так, что пряжка - застёжка была на конце.   Пух и перья скоро улеглись.

               

                ПРИВИДЕНИЕ  БЕЗ  ГОЛОВЫ.


  Фа-Фа  не  сводил  глаз с Вихрова, переживая за него, особенно в те моменты, когда  тёзка  взлетал высоко над землёй.  Фасолин  перевёл дух, когда все уселись вокруг  костра.  Из темноты, и от костра доносился смех, шутки и звонкие голоса девушек.  Юрка  вспомнил, как он заставил всех повернуться, и посмотреть, и посмотрел сам туда, куда  он показывал  рукой.  Он посмотрел на ту большую ель, на её макушку. 
 "Что  это?", -  и холодок пробежал по спине. На макушке сидела всё та же птица. Юрка отчётливо видел её на фоне вечерней  зари.   

"Это она кидалась на его друга, и только благодаря  мне, Вихрик сумел отмахнуться от  неё на крыльце изолятора.  Это всё та же пустельга.  Надо, будет сказать Мишке, и он словит её, он умеет это. Имеет опыт. Может подстрелить её, «цыганское лошадиное отродье». Птица взмахнула большими крыльями, тихо стала планировать в сторону  столовой. 

"Мышей и крыс полетела  ловить", - подумал мальчик, и  стал прислушиваться к  разговорам  у  костра. Вокруг него роилась целая туча комаров, они кусали прямо через  футболку  и  тренировки...

 Лицо и руки он предусмотрительно заранее намазал одеколоном, об остальном как-то не подумал. Фа-Фа  немного ещё посидел  и, не разобрав, по какому поводу у  костра смех  и  шутки,  направился к себе в корпус...

 Снимая футболку, он обратил внимание, на полу пух. Он понял, мальчишки воевали меж собой подушками, ему всё равно, не он завтра дежурный. Подозрительно, что пух, только у его кровати. Неужели и Мишка участвовал в побоище? Юра присмотрелся к другу. Он редко спал, накрывшись с головой, Фа-Фа нагнулся над Мишкой, и в этот момент получил сильный удар по голове подушкой. Удар был неожиданным, Юрка как-то неловко повернул голову, что-то щёлкнуло в шее, и новый удар по голове свалил его с ног на кровать к Французову. Мишка откинул одеяло, Фа-Фа увидел блестящие от слёз глаза друга.  Удары сыпались за ударами.  Кто наносил удары, Юрка  не  видел.  "Сволочи, что они задумали?" 
Вдруг  резкий  удар застёжки ремня пришёлся  по спине  и  шее. Ремнём махал, тот, кто находился сзади, притаившись на кровати Вихрова.

 "Они, гады, побили  Мишку, ну, я  им".     Юра на лету схватил ремень рукой, и сильно дёрнул на себя. Парень чуть не упал на него. Юрке, поначалу, показалось, что на него надвигается большая чёрная масса, махающая руками, наподобие чёрных крыльев. Ремень вы-скользнул из руки того, кто нападал на него сзади. Фасолин  отбивался руками от подушек, и со злостью стал махать  ремнём, который оказался, в его  руке. В кулаке он сжимал  металлическую пряжку ремня. Кто-то  взвыл.      
 -  Ах,  так! - услышал  он.  Пять или шесть подушек одновременно опускались на Юрку.  Фа-Фа разозлился, он с трудом сумел подняться на ноги, но тут же упал под серией новых  ударов. Снова поднялся, и махал ремнем, без боязни угодить кому в  лицо.   В ход пошли кулаки, он получил сильный удар по рёбрам и в живот. Силы были не равные. Мальчишки не  отступали, не смотря, что ремень уже несколько раз останавливал то одного, то другого, но они бросались на него ещё боле яростней. Один удар пришёлся в пах. Снова поплыли  круги перед глазами,  Юрка упал на колени.  Тумаки сыпались со всех сторон.  Подушки, лишь иногда, опускались на его голову, в основном  кулаки и ремни с пряжками. 

   Но тут пришла подмога. Французик вскочил с кровати и махал своей подушкой, крушил нападающих. Юрка пришел в себя от удара. Боль между ног прошла, и он воодушевился. Они  встали друг к другу спинами, и защищались. Бой продолжался  несколько  минут. Друзья защищались, как могли, но терпели поражение. Их было двое против всех.

  Вдруг в палату открылась дверь, и ворвалась страшная чёрная фигура. В руках у пришельца щёлкнул кнут, и первый пацан полетел навзничь, завыв от боли.  Все оробели,  испугались. Из угла крикнул Ивкин, -  вот и гроб на колёсиках. Но шутка оказалась не к месту. Чёрный спасатель наносил точные удары бичом по задницам мальчишек.  Все покидали свои подушки, и ремни ринулись по кроватям.  Длинный хлыст настигал каждого, кто убегал. Больше всего досталось Фёдорову Вовке - командиру. 

  Мишка и Юрка стояли, и не понимали, что происходит. Фа-Фа окинул взглядом таинственного пришельца, хотел определить кто их спаситель. Его поразило то, что узнать, кто это  Юрка не мог, по простой причине. Было темно. Когда заорал Андрей от боли, хлыст опоясал его поперёк, и через секунду снова, в этот момент чёрный призрак оказался в светлом пространстве у дверей, ужас застыл в глазах у Фа-Фа от «увиденного». На чёрной фигуре развивался блестящий чёрный плащ-накидка, в руке мелькал хлыст, он щёлкал по телам направо и налево. Над плащом ничего не было. Пришелец был ... без головы. 
 
  Он, как тень, без звука перемещался по палате. Слышалось, только щёлканье, удары по мягким местам, и завывания пацанов. Кнут прошёлся ещё раз по всем, уже лежащим, в своих постелях под одеялами, мальчишкам. Не лежали, только Фасолин и Французов, они стояли в проходе у своих кроватей. Хлыст со свистом щёлкнул, и распорол марлю на окне, в конце  прохода.  Привидение взлетело на кровать к шутнику Ивкину  Кольке, затем на тумбочку, сквозь вспоротую марлю выпрыгнуло в окно.  Миша и Юра переглянулись. В палате
воцарилась тишина.  Только пух,и перья летали по палате.

                КРОВАВЫЕ СИНЯКИ

  Вдруг зажёгся свет. В дверях стоял Вихров, выпучив глаза, смотрел на поле боя.
-  Ё - моё!!!  - всё, что сумел сказать вожатый. -  Что здесь было?  Он пересчитал пацанов - все на месте, уже хорошо, даже Фасолин.
Вожатый подошёл к Юрке, пристально посмотрел на его закрытые глаза. У Фасолина текли слюни, а под глазом уже зиял синяк. Вихров потормошил, надеясь разбудить его.  Тот, чмокая губами, повернулся на другой бок.   
-  Спишь, притвора?  Что здесь было, драчуны?
С  противоположной стороны заскрипела кровать, Вихров повернулся на звук скрипа. На кровати сидел Славка Терентьев.   
-  Что здесь было?  - повторил вожатый. 
-  Это ты?   
-  Что я? - не понял вожатый.    
-  С плёткой был?   
-  Говори, раз  не спишь, что произошло? 
-  Я завтра всё Василию Аркадьевичу, скажу. 
-  Говори мне, сейчас.      
-  Это ты, нас плёткой  бил?   
-  Какой  плёткой? 
-  Я, даже не вставал с кровати, а ты и меня. 
-  Никого я не бил. Проснись.
-  Всех нас побил.          
Юрий снова стал тормошить Фасолина 
-  Откуда у тебя фингал? Знаю, что не спишь.   
Притворяться, было бессмысленно. 
-  Что? - строго спросил вожатый, - хватит  дурачиться, я сейчас приведу отца.   
- Не стоит.
- Тогда, говори.      
 Вошёл Олег.  - Не хрена себе, «мамаево побоище» устроили. Это кто тебя, так? -   спросил он у Фасолина. 
- Я упал.   
- Так, - сказал Вихров, - кто ещё падал?   
- Я, - поднялся Фёдоров Вовка.    К нему подошёл Вихров. Вовка задрал  трусы и показал ногу. Вожатый увидел на ноге красный след от плётки.   
-  Это кто тебя? И фингал, вдобавок?   
-  Фингал я ему поставил, - сказал Фа-Фа.
-  А по ноге кто, и чем?   
-  По ноге  плёткой, и тебе видней кто? -  сказал  Вовка командир.
- Я не ябеда, но я так это не оставлю, - подал голос Славка, - вас завтра обоих уволят, за наше избиение.
- Это, вы все на одного Мишку напали. Храбрецы, все на одного. Поскуды вы, и поделом вам, вожатые не причём, тот был без головы. 
- Юрка, что несёшь?
Сразу поднялись ещё несколько голов.  Славка сбивчиво объяснил, что произошло. Вихров и Столицын посмотрели на Фасолина.
- Твои фокусы и трюки? 
- Нет, - сразу сказали несколько мальчишек,  - он  с  Мишкой здесь стоял, а тот без  головы, нас плёткой стегал, и очень больно. 
Фа-Фа и Вихров встретились взглядами, и оба открыли рты. 
- Разбирайтесь сами кому, что привиделось, - сказал Олег, и направился к выходу, погасил  свет.   Вихров  увидел  на окне рваную  марлю 
 - Чья работа? спросил вожатый, подходя к Ивкину.   
-  Это не я.   
-  А кто?   
-  Тот с плёткой, он в окно ушёл.   
-  Кто его разглядел?
-  Как его разглядишь, если он без головы, - сказал  Фасолин.    
-  Не  понимаю, как без головы?  А всё остальное было?   
-  Наверно, было. 
-  А хвост был? 
-  Юра, мы не шутим, он был без головы. Все видели.
- Какого он был  роста?
- Чуть ниже тебя, - поднялся Андрей Залодов. 
- Так, если ниже меня, значит, это уже не я, -  заявил  вожатый  Юрий.               
-  Мужики,  - громко, сказал Фёдоров, и вскочил с постели, - это был сам сатана, он защищал своих.   
- Всем спать! Завтра выясним всё и подробно.
Вихров закрыл раму окна. 
-  Жарко! Заныли  мальчишки.
-  Пожалуйста, вас комары будут жрать, я открою.   
-  Не надо, -  зашумели все.
 
Наступила тишина, Юрий  разделся, лёг в чистую постель. За стенкой у Олега ещё горел свет.
- Юрка, - тихо, сказал  вожатый, - пойди, дверь закрой.
- Сам закрой.   Вихров  поднялся,  закрыл  дверь.               
- Завтра кому-то влетит, -  накрываясь одеялом, - сказал вожатый.   
- Ещё посмотрим кому, я сплю,  -  донеслось с кровати  Фасолина.