Умная мысль

У страуса Арги очень болели ноги. Каждый день он одиннадцать раз пробегал вокруг озера Кур-Кар туда и обратно и не успевал даже как следует подкрепиться.
– Зачем ты так себя мучаешь, – однажды спросила его старая жирафа Венни. Она стояла в зарослях  бамбука и лениво жевала молодые побеги. С высоты своей длинной жирафьей шеи она видела всё далеко-далеко вокруг и любила разговаривать с теми, кто не успел подойти слишком близко. А знаешь, почему? Потому что к стоящему рядом ей пришлось бы низко наклониться, а сделать это жирафе было не слишком легко да и, честно говоря, просто лень. – Все ведь и так знают, как быстро страус Арги умеет бегать, никто с этим не спорит. Ты уже всем давно это доказал. Мог бы спокойно остановиться и пощипать вместе со мной свежие листья.
– Я никому ничего не хочу доказывать, – отвечал страус Арги. – Разве дело в том, кто бегает быстрее? Вот антилопа Клара может бегать не хуже меня, если захочет, но что от этого толку? Она целыми днями только и делает, что щиплет траву, а бегает только от голодных тигров.
– Ну, это я могу понять, – сказала жирафа. – Если от голодного тигра не убежишь, он тебя съест и станет сытым. Это понятно. Но зачем бегаешь ты?
Страус Арги не сразу нашёл, что ответить. Он ведь и сам толком не знал, зачем целыми днями бегает вокруг озера. Бегает и бегает, и никогда не задавал себе вопроса, зачем. Теперь ему пришлось подумать, прежде чем ответить жирафе.
– Мои родители тоже бегали, – сказал он, не придумав ничего лучшего.
– Мало ли! – улыбнулась жирафа. – Сколько времени прошло, теперь многое изменилось.
– Я хочу знать всё, что происходит вокруг, – сказал Арги.
– Разве для этого обязательно надо бегать? Птица Каролла летает над озером и сообщает нам последние новости. Всем этого вполне хватает.
– Птица Каролла! – фыркнул Арги, тяжело дыша и медленно переступая с ноги на ногу. – Птица Каролла слишком легкомысленна, она трещит и трещит без умолку. Все так привыкли к её болтовне. Разве кто-нибудь испугается, если она захочет сообщить о приближающейся опасности?
Теперь жирафа Венни перестала жевать и задумалась. В самом деле, на болтовню птицы Кароллы все давно перестали обращать внимание, особенно после того, как она сообщила, будто вода у южного берега озера Кур-Кар превратилась в апельсиновый сок. И тогда все те, кто любил апельсины, бросились туда и устроили такую давку, что жирафа Венни еле устояла на своих длинных ногах. А главное, – никакого сока в озере не оказалось. Просто отражение заходящего солнца показалось птице Каролле похожим на большой апельсин. После этого долгое время никто с ней даже не здоровался.
– Но, если ты встретишь опасность, – наконец сказала жирафа Венни, вспомнив эту историю и свои пострадавшие в давке копыта, – то не только не успеешь нас предупредить, но и сам от неё не убежишь, потому что у тебя болят ноги. Я же вижу, – ты еле-еле стоишь от усталости.
– Ничего, – упрямо ответил страус. – Я немного отдохну, и ноги перестанут болеть.
– И ты снова побежишь вокруг озера!? – Венни посмотрела на него сверху вниз и звучно зашлёпала своими мягкими губами.
Если бы ты оказался рядом, то ни за что бы не догадался, что жирафа хотела этим сказать. А она хотела сказать, что ей очень смешно смотреть на глупого страуса с высоты своей длинной жирафьей шеи, так смешно, что она даже не пытается этого скрывать. А когда жирафы смеются, то они всегда громко чавкают. Ты наверняка раньше этого не знал, зато теперь всем можешь рассказать, как смеются жирафы.
А страус Арги знал это давно, потому что жирафа часто над ним смеялась, и ему, разумеется, было это не слишком приятно. Правда, раньше, когда он был ещё молодым страусёнком, она смеялась над тем, как он вытягивает шею, чтобы казаться выше, и даже сравнивала его волосатую шею с хвостом обезьяны Джудди, что было уж совсем обидно. Но над тем, что он бегает вокруг озера, Венни смеялась в первый раз. Арги сразу представил себе хвост обезьяны Джудди, хоть жирафа ни словом о нём не обмолвилась, но решил сделать вид, будто совсем не обратил внимания на то, как Венни шлёпает губами по его адресу. Он гордо вытянул свою волосатую шею и, загадочно посмотрев вдаль, сказал:
– Тем, кто целыми днями щиплет листья, трудно понять, зачем другие бегают вокруг озера.
– И нечего обижаться, – шлёпнула губами жирафа. – Бегай на здоровье, раз тебе нравится. Но если уж ты решил узнать обо всём на свете, как сам утверждаешь, то мог бы сбегать и куда-нибудь подальше. Ведь озеро Кур-Кар – это ещё не весь мир. Мне так кажется.
Жирафа Венни отвернулась от страуса Арги и молча продолжала щипать молодые побеги бамбука, а Арги подумал, что, наверное, она права, что смешно всё время бегать вокруг озера Кур-Кар в надежде увидеть что-то невероятное. Но бежать куда-нибудь в другое место – такая мысль ни разу не приходила ему в голову.
Ты никогда не думал о том, как мысли приходят к нам голову и вообще, откуда они берутся? Если не думал, то и очень хорошо, потому что стоит только задуматься об этом, как вопросы начнут расти один за другим, как грибы осенью (или, как ещё говорят: посыплются, как снег на голову), а ответы на них тебе придётся искать всю жизнь, да ещё не известно, удастся ли найти.
А у обезьяны Джудди была полная голова всяких мыслей. Так много мыслей, так много!.. Она даже не знала, что с ними делать и поэтому всё время придумывала разные глупости: то кидалась бананами с высокой пальмы, то сама летала с ветки на ветку и кричала: «Не поймаешь! Не поймаешь!», – хотя никто и не собирался её ловить. А иногда она садилась на берегу озера Кур-Кар и, глядя на своё отражение в воде, начинала строить всякие смешные гримасы а потом громко смеялась и шлёпала по воде лапами так, что брызги поднимались почти до самого неба. Тогда старый крокодил Димбо-До высовывал из воды свою огромную голову и говорил: «Перестань шуметь, Джудди. Иначе я рассержусь и тогда не могу даже сказать, что я с тобой сделаю». Но Джудди, продолжая смеяться, отскакивала от воды и с криком «Не поймаешь, не поймаешь!» прыгала с пальмы на пальму, швыряя вниз бананы и кокосовые орехи.
– Прекрати безобразничать! Немедленно прекрати это хулиганство! – сварливым голосом кричала обезьяне ленивая антилопа Клара из зарослей бамбука. – Ты можешь случайно попасть орехом мне в голову! (А Джудди, между прочим, именно этого и хотела.) Если ты сейчас же не прекратишь, я пожалуюсь твоим родителям!
У обезьяны Джудди действительно были родители, две старые обезьяны, жившие далеко от озера Кур-Кар и давно уже не занимавшиеся воспитанием своего ребёнка. Я бы даже не удивился, если бы при случайной встрече в лесу они не узнали свою шаловливую дочь. Ведь эти девчонки так быстро растут и с каждым днём становятся всё самостоятельнее и самостоятельнее!
И вот, Джудди с криком «Не поймаешь, не поймаешь!» прыгала по деревьям, кидалась бананами и орехами, радуясь, что все смотрят только на неё; ленивая антилопа Клара сварливым голосом бранила её с почтительного расстояния, а старая мудрая жирафа Венни молча продолжала жевать молодые побеги. Она понимала, что Джудди ей всё равно не достать, а раз так, то стоит ли зря обращать внимание на её шалости.
А в это время страус Арги – да, да, мы ведь чуть было совсем о нём не забыли! – страус Арги стоял на своих уставших больных ногах и думал, что же ему теперь делать. Если не бегать больше вокруг озера Кур-Кар, то куда же тогда бегать? В какую сторону? Арги не знал таких слов, как «восток» и «запад», но понимал, разумеется, что можно побежать навстречу восходящему солнцу или в сторону, где по вечерам солнце прячется за верхушки деревьев. Можно было побежать и в две другие стороны, которые у нас принято называть севером и югом. Но ведь нельзя же бежать во все стороны сразу! Нужно было выбрать только одну из них, а как это сделать, – Арги не знал.
Прошёл час, потом другой… Конечно, у страусов нет своих часов. Их не было даже у старой мудрой жирафы Венни. Но солнце всё это время медленно катилось по небу, и, глядя на него, все звери понимали, что день скоро кончится и настанет ночь. Птица Каролла несколько раз прилетала и улетала, она приносила какие-то новости, громко трещала о них, хлопая пёстрыми крыльями. Некоторые звери здоровались с ней, но никто не обращал на её новости ровным счётом никакого внимания. Обезьяне Джудди надоело скакать с пальмы на пальму, и к ней в голову пришла мысль покачаться на своём длинном волосатом хвосте, зацепившись им за крепкую ветку дерева бук-бук. Так она и сделала.
А страус Арги всё стоял и думал. Ни одна мысль не приходила ему в голову. Его ноги уже перестали болеть, и он готов был бежать, но не мог придумать, куда. И вдруг…
И вдруг… Ты уже приготовился услышать от меня что-то совершенно неожиданное. Но мне не хочется спешить. Мне не хочется, чтобы твоё воображение стало похожим на ленивую антилопу Клару, которая бегает только тогда, когда за ней гонится голодный тигр. Ну-ка, подумай сам, что могло произойти, а я только легонечко подтолкну твоё воображение в нужную сторону. Я подскажу тебе: в голову к страусу Арги залетела-таки одна замечательная мысль. Она залетела неожиданно и совершенно не известно откуда, как это обычно и случается. Ведь и тебе в голову, я уверен, уже залетело несколько замечательных мыслей по этому поводу, и каждая из них не чуть не хуже той, которая заставила страуса Арги вздрогнуть и внутренне улыбнуться. (Замечу в скобках, что страусы умеют улыбаться только внутренне, а снаружи этого совершенно не возможно заметить.) Из каждой твоей мысли могло бы сочиниться увлекательное продолжение нашей истории, так что я очень прошу тебя отнестись к этим мыслям бережно, ни в коем случае ни одной не потерять и завтра с утра подумать о том, как их лучше использовать.
Но вот что замечательно: в разные головы и мысли, как правило, приходят совершенно разные. Мысль, которая посетила Арги, в твою голову, я уверен, придти никак не могла. Вот, убедись в этом сам.
– А что, – подумал вдруг Арги, – если я вообще никуда не побегу: ни навстречу солнцу, ни в сторону, где оно по вечерам прячется за деревьями, ни в две другие стороны?.. Что если я вернусь к озеру Кур-Кар, но не побегу вокруг него, как делал это прежде, а пойду тихим шагом, медленно-медленно. Ведь по берегам озера Кур-Кар растёт столько удивительных деревьев, которые я ещё не успел рассмотреть… Ведь по ту сторону озера живёт такой странный зверь муравьед, с которым я до сих пор только здоровался, быстро пробегая мимо, а толком так и не познакомился… Ведь там наверняка есть ещё много такого, на что я и вовсе не успел обратить внимание…
Эта мысль показалась страусу Арги очень интересной, и он тут же отправился к озеру Кур-Кар. До ближнего берега он бежал быстро, по старой привычке. Зато потом пошёл медленно-медленно, внимательно-превнимательно разглядывая всё, что встречалось ему на пути, стараясь всё хорошенько запомнить, чтобы потом, возвратившись в свой родной лес, обо всём рассказать старой мудрой жирафе Венни и всем остальным своим знакомым.

Ну как, понравилась тебе мысль, которая пришла на ум страусу Арги? Ведь когда он вернётся, медленно-медленно обойдя вокруг озеро Кур-Кар, ему наверняка будет, чем с нами поделиться. А нам с тобой будет, что послушать.
Но Арги ещё не вернулся из своего путешествия. А ты до его возвращения попробуй сам придумать что-нибудь интересное, – ведь теперь у тебя в голове так много увлекательных мыслей!