Хрустальная

В старом районе города минута за минутой наступала зима. Белоснежные деревья в фонарном свете казались хрустальными, а когда дул ветер, маленькие невесомые осколки падали на головы зазевавшимся прохожим, тая на волосах. От них оставался новогодний серебристый нимб, который сиял, пронизанный желтым светом.
А мне уродливые скелеты деревьев шептали твое имя, хрустко перекатывая его в черных, покрытых инеем конечностях. Свистящий ветер хрипло посмеивался над угасающими деревьями-романтиками. Я открывала окна и двери, впуская циничный сквозняк к себе в дом, ждала, что он принесет мне запах твоей кожи, подаренный солнцем, которое восходило, кажется, много лет назад. Еще и поэтому этот запах был так дорог. Но ветер только хрипел и выл, насквозь буравя меня. Его прикосновенья я чувствовала даже через пальто.
Я тогда много курила. И я выкуривала из легких тебя, а одурманенный мозг, не справляясь с обилием никотина, выдавал твои образы, всплывающие перед воспаленными глазами фантастическими картинами, которые влекли к себе не меньше хрусталя на ветках. Тогда мне хотелось выйти в окно, вдохнуть воздух, скрипящий под дрожащими крыльями носа, пойти, поддерживаемая ветром, потому что неимоверно слаба, дойти до твоего окна и всю ночь рисовать узоры на окне, раскрашивая их фиолетовыми чернилами, макая пальцы в сумерки. Тогда я еще не понимала, что у тебя есть уже другая душа, живущая в хрупком теле голубоглазой программистки. Я смотрела в эти глаза, в восхищении обращенные на тебя, и, казалось, вселялась сама в этот взгляд. Но я продолжала желать не видеть ее. Тогда ты еще был единственным, кого я могла видеть.
А потом ты поцеловал ее. При всех, тихонько притянув к себе, пока друзья отвернулись. Поцеловал, закрыв глаза, чего никогда не делал, целуя меня. И я поняла все о зиме, о сумеречном городском тумане, в котором не видно шпилей зданий, о хрупких осколках, сыпящихся на руки и за шиворот, которые больно разрезали кожу и таяли на ранах, о голубых глазах. Я поняла, что значила та жестокая, но печальная хриплая усмешка ветра, в которую я не хотела верить.
Я стала влюбляться в эту девушку. В ее подушечки пальцев, которыми она касалась твоего лба перед сном, в ее губы, когда она целовала тебя перед уходом из квартиры, в ее тонкие ноги, когда ты ложился на них перед телевизором. Она вся стала для меня воплощением тебя. И я, выкуривая по две пачки сигарет за день, вместе с истерично хохочущим ветром, следила за ней вечерами, ловя ртом стеклянную крошку, падающую с неба. И мне хотелось выйти в окно, вдохнуть воздух, скрипящий под дрожащими крыльями носа, и…