Верный, Чёрный и Кура

Львовский автобус, изъезженный, как старая кляча, завывал изношенным нутром, одолевая ухаб за ухабом. «Черт меня погнал в эдакую даль», - ворчал я себе под нос, поджариваясь на заднем сиденье. Наверняка сбрехал дядечка, а я и поверил. Дядечка Петров из деревни Заозерье написал в редакцию, что у них в деревне произошел странный случай. Одна старушка осенью сильно захворала, слегла, и уже сама встать не могла. Соседи телеграммой вызвали сына из Питера, и тот увез мамашу в городскую больницу. И старуха оставила на произвол судьбы своего пса, кота и курицу. Весной старушка выздоровела, сын ее доставил прямо к дому. А у избы встретил ее сильно отощавший пёс, на крыльце сидел кот, у сарая разгуливала курица. «Не могу понять, - писал Петров, почему кот и пёс этой лютой зимой не съели курицу? Что же они лучше людей выходит?»

До Заозерья – небольшого сельца на берегу озера я добрался уже поздним вечером: где искать дом Веры Петровны Князевой – не знаю, и пустит ли пожилая женщина, на ночь глядя незнакомца с такой разбойной бородищей? Пусть и корреспондента. Да и пёсик её верный может штаны изодрать. Но тут из окна ближней избы выплеснулись на улицу переборы гармоньки, а за ней и песня полилась: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня?» Наши люди! Едва успел постучаться, как дверь распахнулась, и хозяин, пожилой дядька на скрипучем деревянном протезе, сказал:

- Гость в дом, счастье в дом!

На столе была бутылка самогона, немудреная закусь: картоха в мундёрах, квашеная капуста и пожелтевшее сало. Хозяина звали Захар Петрович, жил он бобылем, ногу фрицы миной отбили, но характер у бывшего разведчика был весёлый. Я выставил бутылку «Столичной». Петрович крякнул, нырнул в погреб и с форсом поставил на стол глиняную миску с чёрными груздями, - знай наших. После третьей рюмки он стал рассказывать:

- Венька Петров правду в письме написал. Как хозяйку увезли, пёс все сидел у въезда в село, её поджидал. Потом видать силенок стало мало, перестал туда прибегать. Как они корм добывали, спрашиваешь? А вот как. Недалеко от дома Князевых магазин наш сельский. Так эта троица приходила туда в аккурат, когда машина с хлебом приезжала. А в декабре снег глубокий выпал, морозы страшенные начались, кот и курица в сарае отсиживались, пёс один прибегал христарадничать. Ну, у кого сердце есть, тот кусок хлебца и бросит. Он кусок хвать – и не ест в одиночку, друзьям тащит. Ко мне он тоже приходил, дам ему поесть, супцу там, каши, но если машина какая – ни будь в деревню заедет, он все бросает и мчится встречать. Я ему - вернись, дурень, это грузовая гудит. А хозяйку привезут на легковой. Если привезут… Куда там – уже след простыл. Не каждый человек так человека ждет, как эти животины хозяйку.

Поутру я пришел к Вере Петровне. Она сидела в сенях на лавочке, а под лавкой лежал пёс. Черный как смоль кот спал на куче опилок. Ну, а курица занималась извечным куриным делом – сидела на гнезде, на меня покосилась недовольно, шляются тут всякие. Вера Петровна стала рассказывать, как торопился сын отвезти ее в больницу, и совсем у него не было времени, чтобы попросить соседей приглядеть за собакой, котом и курой. Да и кому нужна на шею лишняя обуза? Рассказывала и все обращалась к псу:

- А Верный меня не забыл, правда, Верный?

И тянулась хозяйка погладить пса. А он хвостом-то мотал, но голову от хозяйки отворачивал. Видно было – не забыл  он долгой зимы.

К коту по кличке Чёрный в это время стал подбираться городской, стриженый пудель. Верный ринулся на него яростно, молча, задал такую трепку, что только шерсть во все стороны полетела, и погнал вдоль улицы. Вернулся, ковырнул носом Чёрного, мол, не спи на посту, замерзнешь. И снова вернулся под лавку.

Вот и вся история. Как сказал старый солдат – не каждый человек так человека ждет.