Ведомые Богом отрывок из главы Иаков

Часть первая. Происхождение
Глава 1. Авраам
Глава 2. Исаак
Глава 3. Иаков
Глава 4. Иосиф
Часть вторая. Миссия.
Глава 1. Исход
Глава 2. Трудный путь
Глава 3. Встреча с Богом
Глава 4. Рухнувшие надежды
Глава 5. Скитания
Глава 6. Войны
Глава 7. Конец пути
Эпилог. Седьмое небо



Иаков (отрывок из главы)

Когда у Ревекки начались роды, Исаак вышел из ее шатра и в страшном волнении ходил взад и вперед, прислушиваясь к вскрикам своей жены. Наконец толстая, румяная повитуха вышла из шатра с двумя младенцами на руках.
- Поздравляю, у тебя два мальчика, - сказала она, - Вот этот - первый вышел, - она показала на краснощекого, орущего младенца, - а этот - за ним. По-меньше он, по-хилее, но зато хитренький будет.
- Почему же?
- А он первого за пятку держал, так и появился на свет. Видишь, какой хитрец.
- Как Ревекка?
- Все в порядке, иди к ней.
Он бросился в шатер. Ревекка лежала, закрыв глаза.
- Ты видел их? - спросила она.
- Не разглядел как следует, сразу к тебе бросился.
- Первый мне не понравился, он весь волосатенький. А второй - беленький, гладенький.
- Оба хорошие. Дорогая моя, ты просто молодец. Таких мне сынов родила. С тобой все в порядке?
- Кажется, да. Ты уходи, мне отдохнуть надо.

Ревекка быстро пошла на поправку и вскоре уже выходила из шатра. На восьмой день над младенцами совершили обряд обрезания и дали им имена. Краснощекого первенца нарекли Эсавом, а появившегося следом за ним - Иаковом ( «Держащимся-за-пятку»). Как то сразу выяснилось, что Исаак более тяготеет к Эсаву, а Ревекка - к Иакову. И с годами эти привязанности становились все более очевидными.
- Ну что ты в нем находишь, - сердилась Ревекка, глядя, как ее муж играет со старшим, - драчун и лицо грубоватое. А когда вырастет, весь волосатый будет. Я таких не люблю.
- Ты знаешь, в нем есть что то такое, что мне самому не хватало. Он - сильный, смелый, бросается в драку даже со старшим себя. Когда я рос, я всегда немного завидовал таким ребятам.
- Погляди лучше на Иакова, ну такой разумненький. Вчера прочитал рукопись, которая от деда осталась, и запомнил все наизусть.
- Я сам таким был, наверное поэтому мне Эсав больше нравится. Он простой, отзывчивый, да и за Иаковым приглядывает, чтобы кто нибудь его не обидел, понимает, что Иаков слабее его. А Иаков только о себе думает.
- И хорошо делает, растяпой не будет.

Как то Исаак решил, что надо обоих своих сыновей привести к жертвеннику и показать их Габру. Они втроем поднялись в гору и Исаак заклал ягненка. Иаков внимательно наблюдал за ним, но Эсав смотрел по сторонам и ни выказывал никакого интереса к происходящему. Исаак мысленно обратился к Габру и испросил его явиться к ним. Время шло, но анхел так и не явился. Иаков был явно разочарован и спрашивал отца:
- Ну почему же анхел Божий не явился нам?
- Наверное занят чем то, - отвечал Исаак.
- Лучше бы я с ребятами по горам полазил, - произнес недовольно Эсав, - выдумали какую то ерунду.
Исаак понял, что Габр не хочет являться Эсаву. Он дал понять, что Исаак должен прийти с одним Иаковым, тогда он явится им. "Такого не будет", - мысленно произнес Исаак, - "Лучше я буду ходить к жертвеннику один".

Шли годы и молодой Эсав пристрастился к охоте. От работы на пастбищах он отлынивал, как только мог, и стареющий Исаак вынужден был признать - помогает ему только Иаков. И все же сердце его принадлежало Эсаву. Тот быстро взрослел и в шестнадцать лет объявил, что берет себе жену-хеттянку из соседнего селения. Ревекка пришла в ужас - зачем нам в семье хеттянка. Они же язычники, у них свои обычаи, праздники, божества.
- Ты что же станешь поклоняться каменному идолу? - спросила она Эсава.
- Мать, меня эти вопросы не интересуют, - отрезал Эсав, - мне нужен выкуп за невесту.
- Исаак, не смей давать ему выкуп, - взвизгнула Ревекка, - Он тебе ни в чем не помогает, все делает Иаков.
- Не тыкай мне в лицо своим любимчиком, - крикнул ей в ответ Эсав, - Я тоже работаю, вчера весь день скот перегонял, охоту пропустил.
- Он тоже работает, - быстро проговорил Исаак, - конечно, Эсав, я дам тебе выкуп.
- Спасибо, отец, ты мне настоящий друг, - проговорил Эсав, мрачно взглянув на Ревекку.
В тот вечер Ревекка впервые не впустила Исаака в свой шатер и еще долгое время дулась на него. К тому же выяснилось, что она была права - хеттянка оказалась вздорной женщиной, ленивой и жадной. Она потребовала себе двух служанок и покрикивала на них, лежа в тени на бараньей шкуре.
Вскоре Эсав заявил, что одной жены ему мало и он присмотрел себе еще одну хеттянку, которую он приведет во чтобы то ни стало. Если у него не будет выкупа, то он украдет невесту и тогда отец ее станет мстить Исааку. Ревекка плакала, а Исаак, повздыхав, отдал Эсаву еще одно стадо овец для выкупа второй жены.

Между тем Иаков овладел всеми премудростями скотоводства и все более и более заменял в работе отца. Эсав лишь изредка помогал ему, полностью подчиняясь его приказам.
- Мама, как это не справедливо, - часто говорил Иаков матери, - я работаю, как вол, а право первородства принадлежит Эсаву. Значит и наследство отца принадлежит ему. Все, что накопил дед и отец перейдет через моего братца к этим хеттам.
- А ты как нибудь выкупи у него первородство, он за ерунду продаст его, - подсказала сыну Ревекка.
Такой случай вскоре представился. Эсав как то вернулся с охоты злой и голодный. Весь день промотался по степи, а дичь ускользнула. Обе его бездельницы-жены ничего ему не приготовили и он отправился в шатер брата. Тот поедал чечевичную похлебку, которую проготовила ему Ревекка. Мать сидела рядом с сыном и с любовью смотрела на него.
- Привет, брат, - произнес Эсав, - я чертовски голоден, не поделишься со мной похлебкой?
- Две жены, а накормить некому? - с ехидцей спросила Ревекка.
- Здесь ты права, мать. Жены они плохие, надо третью искать.
- Тебе отец хромой овцы не даст на выкуп. И не надейся.
- А если я в Харран поеду за иверкой?
- И выкуп дать в дорогу? Ты до Харрана не доедешь, еще одну хеттянку притащишь. Ты же, как ивр, уже пропал. Стал язычником и плодишь язычников.
- Это верно, мне, что ивры, что хетты, один черт.
- Езжай к дяде Измаилу, - проговорил Иаков, - Я слышал, у него много дочерей. Все же свои, не ханаанки или хеттянки. Я поговорю с отцом, он даст серебра в дорогу. Правда с провожатым.
- А что, брат, дельная мысль. Говорят, дядя Измаил еще тот охотник. Я найду с ним общий язык, не то, что в родной семейке.
- Может вправит тебе Измаил мозги, поумнеешь немного, - сказала Ревекка.
- Я, мать, не дурак. Просто не могу, как твой любимчик-трудяга, целыми днями что то делать и делать. Мне жить хочется. А сейчас - жрать. Дай, братец, поесть то, поделись. Будь человеком.
- Поделюсь, брат, отчего не поделиться, - произнес после некоторой паузы Иаков, - но только дашь на дашь.
- И что ты хочешь?
- Так, чепуха. Ты мне за это свое первородство отдай. Зачем оно тебе?
- Да уж это верно, оно мне ни к чему, - хохотнул Эсав, - Считай, что первородство твое. А теперь давай мне похлебку.
- Значит договорились?
- Договорились. Я есть хочу.
Иаков подвинул ему миску с едой и подмигнул матери.
- Ты слышала, мать, теперь первородство у меня.
- Слышала, слышала, - хихикнула Ревекка.
- Да подавитесь вы с вашим первородством, - произнес Эсав с жадностью поедая похлебку.
Покончив с едой, он отправился восвояси, а мать с сыном весело рассмеялись. Но радовались они рано, вскоре послышались громкие голоса и в шатер ввалились обе жены Эсава с младенцами на руках. Сам Эсав с вытянутой физиономией следовал за ними.
- Вы что же нас нищими решили сделать, - загалдели обе женщины разом, - дуриком первородство забрали. Нам значит после Исаака ничего не достанется.
- Скажи им, брат, что все это было шуткой, - едва не плача, проговорил Эсав, - ведь первым то я родился, значит мое первородство. Оно ж не продается.
- Отец наш, даст Бог, еще долго здравствовать будет, поэтому думать о его наследстве еще рано, - произнес Иаков, - а уж если что случится, то тоже волноваться не надо, поделимся по братски. Я обещаю. Но хозяйство, согласитесь, в моих руках и поэтому по-справедливости я должен отцу наследовать. Мать подтвердит кому угодно, что свое первородство ты мне отдал за миску чечевицы и зачем к этому опять возвращаться. Живи, брат, как ты хочешь, а хозяйство будет на мне.
- Ну вот видите, все хорошо, - обратился повеселевший Эсав к своим женам, - мы же братья единоутробные и какая разница, за кем первородство. Пусть будет за Иаковым.
- Облапошили они тебя, обвели вокруг пальца, - со злостью проговорили жены, покидая шатер.
- Ну так как насчет Измаила? - тихим голосом сказал Эсав, когда жены удалились, - Очень мне, брат, твоя мысль понравилась.
- Поговорю с отцом, подумаем, сколько тебе в дорогу серебра дать. Скоро поедешь.

Вскоре Эсав вместе со своими женами отправился в путь и не возвращался более года. Ревекка обрела покой, а Исаак, напротив, не находил себе места от беспокойства. Ко всему прочему он стал терять зрение и не мог загружать себя работой, как прежде. Он перестал ездить на пастбища и целыми днями бродил взад-вперед по селению, лишь слегка оживляясь, когда Иаков по вечерам рассказывал ему о своем трудовом дне. Однажды он сказал Ревекке:
- Я знаю, за что мне такое наказание Господне. Мне надо было привести к жертвеннику одного Иакова, но я не мог так поступить. Я не мог принебречь Эсавом.
- И напрасно. Разве Эсав способен к разговору с высшими силами? Он им не интересен. Иаков - другое дело.
- Я все это понимаю. Но я не такой сильный, каким был Авраам. Тот ради Господа мог и мной пожертвовать. Он как то рассказывал - приснился ему сон. Мол, Бог сказал ему, заклади Исаака. И вот он взял меня и пошел к жертвеннику. Я послушно шел за ним. Только спрашивал его всю дорогу – а где же ягненок? Но он не отвечал мне. Пришли к жертвеннику, он вознес надо мной нож и едва не заклал меня, но в этот момент мимо нас промчался олененок и запутался своими рогами в кустах. Отец понял, что олененка прислал Господь, он отпустил меня, поймал олененка и возложил его. И услышал голос Господа - никогда не закладывай дитя свое, а кто свершит, тому - смерть. И здесь он проснулся. Разве я способен на такое, даже во сне. И вот за эту слабость Господь наказал меня зрением.
- Не выдумывай. У многих такое случается. Глядишь и возвратится зрение.
- Я молюсь этому каждый день, - вздохнул Исаак, - Как мне хочется взглянуть вокруг себя. Боже, как мне это хочется. Ведь одна тьма вокруг и она все сгущается и сгущается.
Наконец возвратился Эсав и прежде всего заспешил к Исааку. Он не мог сдержать слез, увидев перемены, происшедшие с отцом.
- Ну расскажи нашел ли ты невесту, как Измаил? - расспрашивал его отец.
- С Измаилом и его сынами мы теперь лучшие друзья, - произнес Эсав, - охотились, ездили на лошадях. А свою дочь, Босмат, дядя Измаил отдал мне в жены. Так что теперь у меня их три и Босмат - самая любимая. Когда я уезжал, Измаил вручил мне богатые дары. Часть из них мои, остальное твое и Иакова, так он сказал.
- Я рад за тебя, сынок, - произнес Исаак, - только не растрать по-пусту свою долю. Не вздумай завести себе еще одну жену.
- Нет, отец. С этим покончено. Я откуплю себе землю и буду жить отдельно. Мать успокоится, а тебя я буду часто навещать. Все будет хорошо, отец.
- Так и поступай, сынок.

Через несколько месяцев Эсав купил обширный участок земли у горы Сеир в местности, именуемой Эдом, и переселился туда вместе со всем своим многочисленным семейством. Но он часто навещал отца и однажды Исаак сказал ему:
- Я хочу дать тебе свое отцовское благословение. Я знаю, оно дойдет до Господа и все будет так, как я испрошу Его.
- Спасибо, отец. Давай поступим так. Я сейчас схожу в степь, попробую подстрелить что нибудь вкусное. А когда приду и отдам дичь на готовку, ты дашь мне свое благословение.
- Иди, сынок, - произнес Исаак, - я жду тебя.
Выйдя из шатра, Эсав столкнулся с Иаковым, возвращавшимся с пастбища.
- Привет, братец, - сказал Эсав, - как трудовой день?
- Все нормально, хочу перекусить и обратно к овцам. А ты куда?
- Да ты знаешь, отец решил дать мне сегодня свое благословение. Говорит - все до Бога дойдет, что он скажет. Я конечно не очень во все это верю, а если сказать по правде, то и вовсе не верю, но для старика это важно. Вот я и решил сходить на охоту, подстрелить для него что нибудь вкусненькое. Я знаю, что он любит. А когда приду, он благословит меня.
- Ну что же, желаю успеха, - произнес Иаков и заспешил в шатер матери.
- Мама, - с порога заявил он, - Отец дает Эсаву свое благословение. Говорит - все, что он скажет, дойдет до Бога и сбудется. А ведь ему, как и деду явления были. Его слова в самом деле до Бога дойдут.
- Боже, это действительно очень важно. Ведь повторного благословения уже быть не может. До Бога доходит только первое.
- И что делать?
- Надо что нибудь придумать, мы же с тобой умные. А где сейчас Эсав?
- Побежал на охоту, а как придет, так и благословение получит.
- Надо опередить его, другого выхода нет. Отец почти потерял зрение. Я вот что думаю, придешь к нему в шатер под видом Эсава и получишь благословение.
- Но он поймет, кто с ним.
- А мы его обманем. У меня есть накидка из овечьей шкурки. Накинь ее на плечи и когда отец захочет дотронуться до тебя, подставь ему шкурку. У Эсава ведь все руки в длинных волосах, вот он и решит, что рядом с ним - Эсав.
- Не очень, мама, мне это нравится.
- А ты хочешь, чтобы он благословил Эсава? Если не хочешь, то иди и делай, как я говорю.
Выждав немного и облачившись в шкурку ягненка, Иаков явился в шатер отца. Тот возлежал на шкурах и что то шептал про себя. Иаков понял, что отец молит Господа выслушать его и внять его благословению.
- Это ты, Эсав? - произнес он, - Как ты быстро. Что подстрелил?
- Куропатку, - произнес Иаков, стараясь подражать интонациями и голосом своему брату, - как то сразу на нее наткнулся. Наверное Господь помог мне. Отдал матери на готовку и сразу к тебе. Я принес немного вина и еды. А позже и куропатка будет готова.
Он подсел к Исааку и взял его руку в свою.
- Странно, мне кажется, что я слышу голос Иакова, - произнес Исаак. Он погладил руку Иакова и добавил, - Нет рука Эсава, вся волосатенькая, как шкурка ягненка.
- Да уж таким я родился, отец, - со смешком сказал Иаков, изо всех сил пытаясь говорить весело и непринужденно.
- Да, так оно и было, - сказал Исаак, - Ты и на свет появился весь волосатенький. Я сейчас немного перекушу и выпью вина, а потом дам тебе свое благословение.
Иаков подал ему вино и миску с едой. Покончив с трапезой, Исаак произнес:
- Держи меня за руку, сынок, и думай о Господе, когда я буду давать тебе свое благословение. Ты готов, сын мой?
- Да, отец, готов.
- Даст тебе Всевышний вдостоль от росы небес и от ростков земли и да будет обилие скота у тебя и хлеба и вина и всего, что земля рождает. И будут служить народы тебе и поклоняться тебе и будут поклоняться тебе сыны матери твоей и проклинающие тебя да будут прокляты, а благословляющие тебя да будут благословенны. Внемли, Господь, словам моим. Да будет так.
Исаак откинулся на шкуры и замолк. Потом произнес:
- Я знаю, дойдут мои слова до ушей Господа. Иди, сынок, дай мне отдохнуть.
Иаков вышел из шатра отца и поспешил к матери.
- Ну что там у тебя? Я очень беспокоюсь, - произнесла она тревожным голосом.
- Мама, все прошло благополучно, я получил благословение. Но что дальше будет? Ведь Эсав скоро вернется.
- Я все продумала. Тебе надо на время покинуть нас. Я уже сказала Урию, чтобы он собрал вещи. Ты ведь знаешь, на соседнем поле расположился на отдых караван, он следует в Халдею. Бегите с Урием к каравану, купите верблюда и уходите с ним. В Харране поживешь у моего брата, Лавана. Урия с ним знаком. А когда гнев твоего брата остынет, ты сможешь вернуться. Я дам тебе знать. Беги, сынок, я боюсь за тебя.
Они обнялись и расцеловались. Иаков поспешил к выходу, но в этот момент полог шатра откинулся и появился Эсав.
- Так и знал, что ты здесь, - воскликнул он, - негодяй, обманщик. Ты украл у меня благословение, как вор последний украл.
Он бросился к Иакову, но мать встала между ними.
- Не трогай его, - крикнула она, - он твой брат.
- Да если бы не брат, я бы его собственными руками придушил, гаденыш чертов. Мне отца нашего несчастного жаль, плачет он. Только поэтому ты жив остаешься. Я до тебя пальцем не дотронусь, но скажу своим друзьям, они тебя так отделают, что до конца своих дней ползать будешь и кровью харкать.
Он погрозил Иакову кулаком и выбежал из шатра.
- Беги, сынок, его нигде не видно, - сказала Ревекка, выглянув из шатра, - Урия ждет тебя.
В тот же день Иаков с Урием добрались до каравана, следовавшего на восток. Они купили двух верблюдов и назавтра караван тронулся в путь.

Через две недели на перекрестке дорог Иаков с Урием расстались с караваном. Караван пошел дальше на восток в сторону Ура Халдейского, а они отправились по северной дороге в Харран. Темнело и они решили заночевать, чтобы следующим днем прибыть в город. Кругом расстилалась полупустыня, характерная для этой местности. Проводя целые дни на пастбищах, Иаков с раннего детства привык к таким местам и не испытывал страха перед одиночеством.
Они уложили верблюдов и улеглись между ними, закрывшись с головы до ног теплыми шкурами. Громко стрекотали цикады, и совсем рядом вдруг раздался неприятный крик шакала, похожий на плач ребенка. Урия вскоре захрапел, а Иаков никак не мог заснуть. "Теперь Эсав мой враг", - думалось ему, - "А в детстве он всегда защищал меня. И чем я ему отплатил? Обманом и подлым воровством. Но что мне оставалось делать? Отцу следовало меня благословить, а не его. Но примет ли Господь благословение, полученное таким путем? Может, наоборот, отринет Он благословение и осерчает на меня. И посыпятся на мою голову тогда всяческие несчастья. Хорошо было бы проникнуть к Богу и выяснить, что Он там думает о моем благословении."
Засыпая, Иаков вспомнил, как Исаак читал ему и Эсаву одну древнюю рукопись. В ней было сказано, что когда человек засыпает, его душа обретает свободу. Правда Исаак тогда сказал - не все то золото, что блестит. И не всякая древняя рукопись от Бога. Но если все же это так и душа вырвется из тела, когда он заснет, то хорошо бы ей найти Господа и спросить его - как там благословение, дошло ли оно до Его ушей и не осерчал ли Он?
С этими мыслями Иаков заснул и привиделось ему, как его душа вышла из тела и понеслась в свободном парении над землей. Он увидел себя с Урием, спящими между верблюдами, а затем откуда не возьмись - лестницу, восходящую куда то высоко вверх. По ней, держась за перила, сновали какие то существа, Иаков понял - то анхелы Божьи. И если держаться за одну перилу, то летишь вверх, а если за другую - вниз. Около лестницы стоял анхел-сторож, переминаясь с ноги на ногу. Иаков затаился за холмиком и стал смотреть. Анхелу видно приспичило по нужде и оглянувшись по сторонам и никого не заметив, он побежал к ближайшему кустику. Чуть-чуть подождав, Иаков душой своей вылетел из-за холмика и помчался к лестнице. Он ухватился за перилу и тот час взмыл вверх. Лестница кончилась и он влетел в какой то туннель, похожий на длинную пещеру. В конце показался свет и Иаков оказался в просторном зале. Он присел на свободное кресло и огляделся. На возвышении сидел мужчина с густыми бровями и строгим взглядом. Что то было в нем особенного и Иаков понял - то Он, Господь Всесоздатель. Поотдаль сидели анхелы. Один из них, лысыватый с высоким лбом, стоя, докладовал Господу:
- Со всей полнотой ответственности говорю Вам - Иаков не подходит на роль прародителя народа-избранника, носителя веры. Да, он умен, хитер, сообразителен. Обладает хорошей памятью. Но вместе с тем готов идти на любую подлость ради достижения цели.  В данном случае - получить отцовское благословение. И если эти качества зафиксируются и передадутся его потомкам, то народ-избранник не сможет выполнить свое предназначение. Наоборот, своими низкими моральными качествами он отвратит человечество от веры во Всевышнего. Ко всему прочему этот наш кандидат еще и трусоват порядком. Одним словом нам надо работать с другой кандидатурой.
- Она есть? - спросил Господь.
- Пока нет, ее надо искать.
- Садись, Сатан, - сказал Господь, - Что скажешь, Габр?
Поднялся невысокого роста анхел с маленькой бородкой.
- Да, по наущению со стороны своей глубоко любимой матери Иаков совершил на первый взгляд неблаговидный поступок. Хотя мне доподлинно известно, что решился он на него с большими колебаниями и угрызения совести не покидают его. По своему он любит Эсава и никогда не желал ему ничего плохого. Но он глубоко убежден, что трудолюбие, мастерство, упорство в достижении цели ставят его на первое место в его семье. И он убежден, что это первенство должно быть узаконено Господом, в которого он глубоко верует в отличие от его брата. Именно вера в Господа, вера в Его могущество и толкнула его на совершение обмана. Он верил, что слова Иакова дойдут до Всевышнего и поэтому решил во что бы то ни стало адресовать себе эти слова. Таким образом в основе его поступка лежит вера и это обстоятельство должно коренным образом поменять наше отношение к его поступку, повторяю, на первый взгляд не благовидному.
Габр помолчал, потом продолжил:
- Ты, Сатан, сказал, что он трусоват, что тоже не говорит в его пользу. Но ведь он прекрасно знал, как Эсав отнесется к его поступку. В сущности ради достижения цели - получить через отца Божье благословение, он рисковал жизнью. Он рисковал жизнью, ибо глубоко верил, что Господь услышит Исаака и милостью Своей наградит его, Иакова. Значит он совершил глубоко мужественный поступок, совершил его под воздействием своей веры во Всевышнего. Я считаю, что мы должны продолжить работу с ним. Нам не найти лучшей кандидатуры.
- Садись, - сказал Господь, - Тебе слово, Михей.
Поднялся полноватый анхел с кругленьким брюшком.
- Я провел компьютерное моделирование генетических структур Иакова, ответственных за его мозговые функции. Могу доложить, что близкородственные связи в течение нескольких поколений действительно привели к гипертрофации некоторых локусов, о чем говорил Девил в начале нашего обсуждения. В последующем это обстоятельство может привести к росту психических заболеваний среди его потомков. Мое мнение - продолжить работу с этой кандидатурой, но следует дать ему нескольких жен, чтобы получить в его потомках большее генетическое разнообразие, в целом не выходя за рамки той специфики, которая уже имеется.
- Как это сделать?
- Ну, скажем, две-три жены из близкородственных и еще две-три из иверских родов, но не родственных. Моделирование показывает, что в таком случае мы отойдем от опасной черты, но сохраним в народе нужные свойства...
Михей хотел продолжить, но Господь вдруг насторожился и произнес:
- Среди нас есть посторонний. Вот он, - Он указал на Иакова, - изловить его.
Душа Иакова, не дожидаясь, пока ее схватят, бросилась к туннелю и нырнула в него. Показалась лестница и ухватившись за перилу, душа полетела вниз. Воспарила над землей и устремилась к Иакову. Он сладко храпел под бараньей шкурой. Душа нырнула в его пупок и через эти врата оказалась на своем законном месте.

- Эй, вставай, заспался.
Иаков открыл глаза и увидел Урия, стоящего рядом с ним.
- Вставай, говорю, - повторил Урия, - уже солнце взошло. Нам двигаться пора. Ты шептал во сне. Тебе что нибудь снилось?
- Да так, какая то лестница, я по ней забрался наверх, чуть ли не к самому Господу, потом опустился вниз.
- Я думаю так, будешь ты богат и знатен, а к концу жизни обеднеешь и ожидают тебя большие лишения, - произнес Урия после некоторого размышления.
Пока они ехали в Харран, Иаков силился вспомнить подробности сна, но не смог. Они начисто улетучились из его памяти. Только суровый взгляд Господа запечатлился навсегда. Покачиваясь на верблюде, Иаков переключился на воспоминания своего детства. Он вспомнил, как Исаак читал ему и Эсаву ту рукопись, в которой говорилось о душе, покидающей тело.
- Не выставляйте на показ пупок свой, - читал тогда Исаак, - ибо пупок есть врата души, чрез которые она влетает во человеце при первом вздохе его и отлетает при последнем его издыхе. А при жизни она влетает и улетает чрез пупок во время сна. И сон человеце есть узрение душой мира вне тела будучи. Поэтому блюдите пупок и скрывайте его, как скрываете вы срам свой. Срам - врата для семени, а пупок - врата для души.
Когда речь зашла о семени, Эсав оживился и толкнул ногой Иакова, но Исаак грозно посмотрел на него и Эсав присмирел.
- Блюдите в чистоте срам ваш, скрывайте его под одеждой и мойте на сон грядущий. А если изольется семя, то вымойте срам и одежду и знайте - целый день нечисты вы. И пупок в чистоте блюдите и скрывайте под одеждой. Никто не должен видеть его, кроме вас самих...
Между тем местность оживилась, на зеленых лугах пасся скот и пастухи, переговариваясь, стерегли его. Впереди показался Харран.